***********
Отдышавшись, Джейн перекатился на бок и почувствовал, каким тихим было утро. Гроза кончилась – ночь увлекла за собой все звуки, с рассветом возвращая миру привычную тишину. Тереза вздохнула и села на кровати. – Надо идти, – сказала она. – У меня встреча во Фресно через несколько часов. – Подожди, – остановил ее Джейн и нагнулся, целуя ее обнаженную спину, – у нас впереди второй раунд. – Серьезно? – Лисбон обернулась. – Удивительные способности для мужчины, так надолго оставшегося без практики! Она хотела было улыбнуться, но что-то во взгляде Джейна насторожило Терезу. Она нахмурилась и плотно сомкнула еще мгновение назад готовые растянуться в улыбке губы. Он и забыл, как тяжело врать той, которую подпустил так близко! Все его самообладание, все ментальные навыки полетели к чертям, когда мучительная вина поднялась прямо из сердца, и, не выдержав взгляда Терезы, Джейн опустил глаза. Она все поняла. – Черт тебя подери, Патрик Джейн, ты опять сделал это. Ты соврал мне. – Тереза… – Боже, какая я дура, – Лисбон резко вскочила с кровати. – Почему я решила, что тебе можно верить? Что в этот раз все будет по-другому? – Потому что так и есть, – сказал Джейн и тоже поднялся. – Черта с два! Ты спишь с ней. Ты трахаешь Лорелею! Завернувшись в полотенце, Лисбон металась по комнате. – Проклятье, Джейн! – Тереза, пожалуйста. – Довольно с меня твоего вранья, Джейн, я сыта им по горло, – прошептала она, и обессиленно опустилась на стул у двери. – Тереза! – Патрик подошел ближе и встал перед ней на колени. – Послушай, это было лишь раз, и в свое оправдание могу сказать, что у нее была пушка! – Вот как? – губы Лисбон скривились в горькой усмешке. – А Лорелея оказалась умной девочкой. Гораздо умнее меня. Быстро смекнула, как применить оружие. Надо же, а я десять лет таскала за поясом «Глок» и все ждала от судьбы благосклонности. Все ждала… тебя. – Прости, – прошептал он и потянулся к ней руками. – Не трогай меня. Не сейчас, Патрик, – она помолчала. – Мне надо идти, до Фресно путь неблизкий. Он проводил ее взглядом и, подождав с минуту, натянул трусы, брюки и вышел в коридор. Неловко потоптался перед закрытой дверью ее спальни, соображая, стоит ли сейчас входить. В конце концов, постучал. В тот же миг дверь распахнулась. Тереза была собрана: темно-синяя футболка, хлопковые брюки, скрывающая пол-лица бейсболка. – Нам надо поговорить, – сказал Джейн, заслоняя собой проход. – Ты не можешь уйти сейчас, Тереза. Не вот так, пожалуйста. Давай все обсудим, прошу тебя, милая. – Патрик, времени на разговоры нет. Дай пройти, – она сверкнула глазами. – Не заставляй меня снова бить тебя, Джейн! Он послушно отступил, понимая, что спорить с ней бесполезно. Но разве можно было дать ей сейчас уйти? Джейн кинулся за ней вниз по лестнице, и настиг у самого входа. – Тереза, – прошептал он, сжимая ее в объятиях, – прости меня, Тереза! Пожалуйста, прости, я осел, старый дурак, я не должен был врать. Я просто боялся, что ты уйдешь, что тебе будет больно, и совершил ошибку. Она молчала и не шевелилась в его руках. – Милая, пожалуйста. Я так тебя люблю. Слышишь? Я люблю тебя! Только тебя, – он осторожно коснулся ее подбородка, приподнимая ее лицо. Лисбон позволила его губам коснуться ее губ, а потом высвободилась из объятий. – Мне надо идти, – сухо сказала она. – Увидимся, Патрик. Он вышел за ней, наблюдая, как Тереза садится в автомобиль, оставленный Лорелеей, как заводит мотор, и скрывается за поворотом. В душе зарождалась тревога.***********
Доехав до Стоктона, Лисбон оставила машину у заправки и продолжила свой путь пешком. Полчаса спустя она уже сидела в автобусе, следующим маршрутом до Фресно. За окном мелькали дома, люди, автомобили, которые позже сменились незатейливыми пейзажами. В салоне царила жуткая духота – даже открытый люк и раздвинутые до предела окна не спасали. Вслед прохладной, напоенной дождем ночи пришел жаркий день, такой же, каким был каждый из дней этого лета. Ничего не изменилось. По-прежнему палило солнце, так же прела шея под раскинутыми по плечам волосами, а капельки пота собирались на висках и стекали вниз, оставляя маленькие влажные дорожки. И на душе было тоскливо так же, как и предыдущие месяцы. Будто не было этой ночи, этой грозы, и вместе с тяжелыми тучами унесся прочь едва зародившийся в душе призрачный образ надежды. Он опять соврал ей. Он имел эту дрянь, вновь после Лас-Вегаса, в этом же доме, где они волею судьбы доживали последнюю неделю перед началом… Чего, конца? Господи Боже, остается надеяться, что они делали это не на той же кровати! От этой мысли стало так противно, что захотелось выскочить из автобуса и проблеваться у первого же столба. Лисбон закрыла глаза и заставила себя не думать об этом. За последнее время она научилась этому трюку – оставлять разъедающие сердце мысли где-то далеко и глубоко, очищая разум, прекращая бесконечные пытки и самоистязание. Кто знает, где бы она была сейчас, если бы позволяла мыслям свободно течь… Уж точно где-то в здании с белыми мягкими стенами. Фресно встретил довольно радушно: людскими улыбками, счастливыми визгами детей. В парке было многолюдно, и Тереза вспомнила, что начались выходные. Она кинула быстрый взгляд на запястье – без четверти двенадцать. Несколько минут вдоль тенистой аллеи – и вот она уже у детской площадки, а на скамейке подле сидит Ларри, слегка раздобревший, возможно, немного постаревший, но все такой же – со смешным темным ежиком на голове и теплыми карими глазами. Он заметил ее издалека, и улыбка озарила его загорелое лицо. – Ты рано, – сказала Тереза, подходя ближе. – Не люблю опаздывать, – весело ответил мужчина и, поднявшись на ноги, крепко обнял Лисбон. – Я так рад видеть тебя, Тереза! – Я тоже, – ответила она и прерывисто вздохнула. – Достал? – Обижаешь. Конечно. Они уселись на скамейку, и Ларри протянул ей небольшой конверт. – Вот, держи. Надеюсь, это поможет тебе. Только прошу, будь осторожна. – Буду, – соврала она. – За тобой точно не было хвоста? – Абсолютно в этом уверен. Слушай, Тереза, – он замялся. – Тут такое дело… Знаешь, я не смог их отговорить! Эти девчонки, они всю душу из меня вытрясли. – О чем ты? – не поняла Лисбон. – Тереза, тут с тобой кое-кто хочет поздороваться… С этими словами он обернулся через плечо и сделал приглашающий жест. От дальнего дерева отделились две фигуры: высокая – женщины в легком платье, и детская – черноволосой малышки с каким-то листочком в руках, аккуратно свернутым трубочкой. Девочка вприпрыжку подбежала к Терезе и остановилась в шаге от нее. – Привет, – весело сказала она. – Я Сью. А ты Тереза? – Верно, – кивнула Лисбон. – Привет, Сью. – Мама говорит, что ты святая, – сообщила девочка. – Это тебе. Она протянула свернутый листочек. Листочек оказался рисунком, написанным детской, но довольно умелой рукой: зеленая трава, яркое голубое небо, и на фоне этого – женщина с крыльями за спиной, держащая за руку девочку, напоминающую саму Сью. – Это ты, – малышка ткнула пальцем в женщину. – С крыльями, потому что ты ангел и святая, – пояснила она. – А это я! – С ума сойти, – прошептала растерянная Лисбон, и быстро сморгнула набежавшие слезы. – Как красиво! Спасибо, Сью. И она крепко прижала к себе девочку. Позже маленькая мисс Андерсон, как и десять лет назад, резвилась на детской площадке, а трое взрослых сидели поодаль на той самой скамейке. – Мы бесконечно благодарны тебе, Тереза, – сказала Джина, сжав руку Лисбон. – Ты подарила нам годы любви и надежды. – К сожалению, около восьми месяцев назад у Сью вновь случился приступ, – тихо добавил Ларри. – Она даже не поняла, что произошло. Мы не хотели в это верить, пытались сделать вид, что ничего не было, но спустя еще пару месяцев… Словом, врачи говорят, у нас есть где-то год. – Ларри… – Нет, не надо, Тереза, – он накрыл ее руку своей. – Все в порядке. Мы были готовы. В конце концов, еще один год… Это не так уж и плохо!***********
Обратная дорога показалась ей нескончаемой. Трясясь в хвосте автобуса, Лисбон глотала злые слезы. Солнечные очки и бейсболка скрывали ее от посторонних глаз, но женщина с изможденным лицом на соседнем сиденье время от времени кидала на Терезу встревоженные взгляды и, в конце концов, тронув ее за рукав, тихо спросила: – Мисс, вам плохо? Что-то случилось? – Нет-нет, все в порядке, – быстро кивнула Лисбон и изобразила улыбку. Но ничего не было в порядке. Этот мир, в котором умирали маленькие дети, в котором больные ублюдки спокойно творили свои злодеяния, лишая людей жизни, души, уродуя тела… в котором Закон был бессилен перед преступниками, и Зло побеждало Добро… Он был ей противен, до дрожи, до слез. Да, еще двенадцатилетней Тереза Лисбон узнала, что мир не похож на сказки, которые ей так часто читала на ночь мама. Но еще никогда реальность не открывалась перед нею так явно, так бесстыдно, являя все свои ужасные стороны. Хотелось одного – забыться. Забыться в руках Джейна, и плевать на все! Она давно привыкла к вранью, а с Лорелеей она еще разберется. Девчонка получит свое, а пока… Пока ей так отчаянно необходим один-единственный мужчина, его губы, его руки, его душа. В машине Тереза вновь достала рисунок и, рассмотрев, перевернула обратной стороной.Спасибо, что спасла мне жизнь. С.
Она разревелась, уронив голову на руль. Когда Лисбон добралась до убежища, уже стемнело. Машины Лорелеи не было видно – она еще где-то там, в пути, в бесконечном поиске мести. В голове билась только одна мысль: Джейн. Господи, пожалуйста, пусть он будет здесь, только пусть он будет здесь! Мысль о том, что после их утренней ссоры он мог снова исчезнуть в неизвестном направлении, рвала ей сердце. Но напрасно она беспокоилась: едва открылась дверь, как с порога она упала прямо в руки Патрика. Разревелась, обняв его за шею, совсем по-детски, навзрыд, громко всхлипывая и размазывая слезы по его рубашке. Джейн подхватил ее на руки, отнес вверх по лестнице, бережно прижимая к груди, зашел в свою спальню и сел на кровать, устраивая Терезу на коленях. Она сжалась вся в один комочек, дрожала, вцепившись пальчиками в воротник его рубашки. – Тише, милая моя девочка, тише, – шептал он, гладя ее волосы. – Я здесь, я рядом, мы со всем справимся. Мы справимся, родная. Когда она затихла, Джейн осторожно взял в ладони ее лицо и поцеловал соленые мягкие губы. – Патрик, – пробормотала она, обвивая руки вокруг его талии, и вдруг ее взгляд выхватил черную дорожную сумку в углу. – Патрик, а что это такое? – Где? А, это… М-м-м. – Говори сейчас же! – Тереза, ты только пообещай не бить меня, ладно? Хотя бы нос не трогать, – он вздохнул. – Понимаешь, я взял на себя смелость… Я понял, что не хочу проводить ни одну ночь без тебя, ну и… Помог тебе переехать в мою комнату. Я уже распаковал вещи, и развесил их в шкафу. Очень аккуратно, клянусь! Все не так плохо, моя спальня гораздо уютнее твоей. В самом деле, никаких горгулий… – он содрогнулся. Тереза выслушала его молча, а потом приподняла одну бровь: – Зато в моей комнате кровать шире и удобнее. – Ох, милая, – рассмеялся Джейн. – Мне нравится, что моя постель такая узкая, так мы ближе друг к другу. И потом, – тут он улыбнулся, – нам никто не мешает испытать каждую кровать в этом доме… – И не только кровать, – хмыкнула Тереза. – О да, признаться, я давно положил глаз на тот ковер в гостиной…