Преемник Амеюри Ринго

Возвращение сознания принесло с собой ломоту во всём теле. Казалось, будто её прогнали через мясорубку, а потом в таком состоянии отправили сражаться. Для шиноби Кири это не фигура речи — суровая реальность. Такое с ней бывало не раз и не два, но в этот раз она не смогла выйти победителем. — Чёртовы коноховцы… — пробурчала Амеюри, с трудом садясь на нарах и берясь за голову. В памяти всплыли события последнего боя — рыжеволосая, обливающаяся кровью куноичи и ненавистный шиноби, обесчестивший её. Она и подумать не могла, что однажды жажда крови может сыграть с ней злую шутку. Каков шанс встретиться с женой своего врага? Один на миллион? Они на миллиард? Кто же знал, что мир так тесен… «И как этот ублюдок так быстро появился? И откуда? Выпендрёжник чёртов…» Невольно вспомнился тот злополучный день, что окончательно настроил её против мужчин. Это случилось какой-то месяц назад. Вроде бы обычная миссия, нужно убить парочку вражеских шиноби. Делов минута, ну две, если захочется развлечься. С одним она расправилась быстро — слабак! А вот другой оказался иным. Он молниеносно уходил от всех её атак и каким-то невероятным образом оказывался в самых разных местах одновременно без всякого теневого клонирования. — Светлые волосы, голубые глаза, смазливая мордашка… Да ещё Коноха, — куноичи нахмурилась и хищно улыбнулась. — Не ты ли та самая хвалёная Жёлтая молния? — Можешь звать меня Минато, — подмигнул наглец и исчез из поля зрения. — Не так давно был издан один указ, не только в нашей деревне, но, как я слышала, и в Ивагакуре, — начала Амеюри, выискивая добычу среди листвы, — что если встретишь тебя, нужно сразу отступить. Я надеялась встретить достойного противника, а на деле мальчишка, не умеющий драться в открытую! Может, хватит в прятки играть? Прими уже честный бой как подобает мужчине! — крикнула она, надеясь приманить противника. — Будь по-твоему, — раздалось прямо над ухом. Миг, и она уже лежит на земле, придавленная тяжёлым для своей комплекции Минато. — Как?! — прошептала она, не в силах пошевелиться. — Не зря же меня прозвали молнией, — прошептал ей на ухо шиноби. — У тебя красивые волосы — фиолетовые, отдающие рыжиной… Я бы сказал, что больше рыжие. Ну, не стоит так дёргаться, не стоит злить победителя. — Да ну? — она плюнула ему в лицо, гневно глядя на него. Сил к собственной бессильной злобе практически не было, тело будто онемело. — А ты дикая. Такой гнев в глазах. Они, кстати, красивые — карие. Люблю такие, — он коснулся губами её шеи, и в глазах куноичи потемнело. Она поняла, что собирается сделать Жёлтая Молния, и это ей совершенно не понравилось. Такие случаи на войне не редкость, как, впрочем, и в обычной жизни, но всё же она надеялась не оказаться в числе этих самых жертв… как была её мать… — Чертова мразь! — закричала в бессильной злобе куноичи, вскочив с насиженного места. Она хотела подойти к решётке, но кандалы, которыми были скованны руки, пустили её ровно на середину камеры. — Ненавижу! Вы можете запереть меня здесь как животное, но вам не удастся сделать меня покорной овечкой! Ответом ей была лишь тишина. Она бессильно упала на колени, упершись руками в пол. Она ненавидела чувствовать себя загнанной в угол. Ненавидела быть слабой, зависимой, как когда-то в детстве. — Лучше бы ты вообще не рождалась, — бросил как-то в отвращении отец, после того как сильно избил, назвав это тренировкой. Куда ей, маленькой, шестилетней девочке, только-только поступившей в Академию, справиться с тридцатидевятилетним джонином? Мать во всём соглашалась с отцом, ведь до жути боялась остаться одна, поэтому не вмешивалась в «воспитательный процесс». И как она тогда дожила до шести лет, неизвестно.  — Ты никогда не станешь достойной куноичи. Кто-то же должен быть пушечным мясом. И это ты, Амеюри! — очередной тычок привёл в движение какую-то спящую где-то в глубине злобу и жажду убийства. Ночью с родителем-тираном было покончено, как и с забитой, глупой матерью. Это было просто — отец всегда напивался так, что мог не проснуться, даже если бы деревню атаковал сам Кьюби. Так она впервые почувствовала радость убийства, захотелось ощутить подобное снова, и куноичи начала усердно грызть гранит науки, чтобы быть лучшей, а не просто пушечным мясом. И в этом она достаточно преуспела… Так ей казалось до сегодняшнего дня… — Я ещё покажу, на что я способна, — прорычала она. — Вы ещё запомните Ринго Амеюри, единственную куноичи среди семи мечников Киригакуре! Клянусь, я отправлю тебя в ад, Жёлтая Молния Конохи! Как и всю эту паршивую деревеньку! Дайте лишь срок…

********************

— Ну, что я могу сказать, — произнёс седовласый мужчина, поправив очки и посмотрев на пациентку. Кушина скрестила пальцы, надеясь, что её скоро выпишут. Ей до чёртиков надоело лежать, а палата нагоняла тоску. И что с того, что она пришла в себя только пару дней назад, а раны не до конца зажили! Она же джинчурики, всё заживёт и так! — Благодаря Кьюби большинство, казалось бы, смертельных ран к моменту вашей доставки в госпиталь таковыми уже не являлись, однако существовала большая опасность того, что он воспользуется вашим ослабленным состоянием и попытается вырваться. Поэтому мы сконцентрировались на самых опасных ранениях… — Тоширо-сан, к чему вы ведёте? — не выдержала Кушина, приподнимаясь на локтях. Она не любила, когда ходят вокруг да около, прежде чем сообщить дурные вести. Лучше быстро, будто пластырь сдираешь. Больно, но не так сильно, как если тянуть. — К тому, девочка моя, что мы упустили, казалось бы, незначительные детали… — Тоширо-сан! — В общем, ты никогда не сможешь родить, — прямо сказал старый ирьёнин, сняв с носа очки и начав их протирать, в то время как Узумаки попыталась осмыслить информацию. — Детородные органы были серьёзно повреждены, и, чтобы избежать ещё большей кровопотери, нам пришлось их удалить. С другой стороны, это и к лучшему. Больше нет опасности того, что Кьюби попытается вырваться… Сами знаете, как это может произойти… — Да, знаю… — прошептала Кушина, опустившись на постель и бездумно уставившись в потолок. «Вот значит как…» — пронеслось в голове. Конечно, когда она только стала джинчурики, её предупредили, что ей нельзя иметь детей, иначе демон может вырваться, но когда Узумаки останавливали запреты? Они с Минато мечтали о ребёнке в течение долгого времени и, когда цель почти была достигнута, случилось то, что случилось. В палате как-то потемнело. — Вам нужно будет ещё некоторое время провести в госпитале, чтобы убедиться, что всё в порядке, а через недельку мы вас выпишем, — продолжил Тоширо, нацепляя на нос очки. — Регенерация Кьюби делает своё дело, поэтому вы быстро идёте на поправку, но всё же… — коснулся плеча куноичи Тоширо. — Не стоит переживать об этом. Тебе стоит думать о том, что бы было, если бы демон вырвался… Подумай об этом. С этими словами ирьёнин покинул палату, оставив Кушину наедине со своими мыслями. Она закрыла лицо руками и дала волю эмоциям. Мир рухнул в одночасье. Она и сама не знала, как оказалась в своём внутреннем мире. Как всегда, её окутала темнота, а где-то в отдалении послышалось, как откуда-то капает вода. Откуда тут вода, куноичи не представляла, да и не хотела знать. Сейчас было важно другое. — Это всё твоя вина, Кьюби! — бросила она закованному демону. — Моя?! — прорычал в ответ тот. — Следи за языком, девчонка! Если бы не я, тебя бы уже не было! — Если ты исцеляешь своего носителя, то занимайся этим качественно! — не унималась Кушина, злобно глядя на демона. — Мы так хотели… — Свои хотелки нужно скрывать от посторонних ушей, когда хочешь нарушить правила! — рыкнул демон. — Они явно знали о ваших планах, поэтому и сделали это, прикрываясь необходимостью! Коноха никогда не щадила ни предателей, ни союзников, если они переходили черту. — Лис сощурился, склонив голову набок. Осознав, что куноичи замерла, обдумывая сказанное им, демон ухмыльнулся. «Как интересно». — Они предали тебя! Ты всего лишь сосуд, ты не должна забывать это! У тебя нет других желаний, кроме как защита деревни! — Заткнись… — Твой муженёк не лучше, — не унимался Кьюби. — Нет, его можно понять, когда ты вдалеке от тела жены, будешь рад любой женской особи. — Я сказала, заткнись! — сжала кулаки Узумаки, готовая использовать все свои познания, чтобы заткнуть демона. Странно, но вырваться из собственного сознания было куда сложнее, чем обычно. Быть может, из-за того, что демон говорил правду? Или она просто дала волю своей тёмной стороне? — Правда всегда горька, — ухмыльнулся демон. — А теперь ты ему зачем, такая? Он бросит тебя и найдёт ту, что сможет подарить ему наследника! Быть может, даже… её. — Заткнись! — не выдержала Узумаки и сложила какие-то печати, отчего цепи сильнее впились в тело демона. — Ты знаешь, что я прав, — рассмеялся с трудом Кьюби. – И когда-нибудь ты придёшь ко мне, и тогда… Кушина не стала дослушивать и вернулась обратно в реальный мир. Нужно было многое обдумать. Как назло, вернулась боль, но это было ничто по сравнению с болью предательства. Кьюби нарочно разбередил кровоточащую рану, что образовалась в её душе и никак не желала заживать. Всё то, что она старалась забыть или не обращать внимание, навалилось с удвоенной силой. Она всегда знала, что она тут чужая. Всего лишь сосуд, не более, но когда в её жизни появился Минато, ей показалось, что всё это в прошлом. Вместе они смогут многое пережить и справиться с этим. — Как тесен мир, — в голосе мечницы читалась ирония и одновременно затаённая обида. В ней явно говорила уязвлённая гордость и злость. — Так, значит, эта слабачка твоя жена? Тогда понятно, почему тебе захотелось… «диковинки». — А я и думать о тебе забыл, — холодно произнёс Минато. — Впрочем, в этот раз ты так легко не отделаешься. Она никогда не думала, что он сможет ей изменить. «Да ещё с кем? С какой-то страхолюдиной из Кири! Длинные патлы цвета грязи, может, только отдалённо кажущиеся рыжими, акульи зубы, маленький рост и маленькие глазки…» «Похоже, в ком-то говорит уязвлённая гордость», — раздался ехидный комментарий Кьюби. Кушина предпочла пропустить слова ненавистного демона мимо ушей и тут же поставить заслон, чтобы демон не смог проникнуть в её мысли. — О, наконец, я застал тебя не спящей! — В палате вначале показалась светлая голова Минато, а потом он сам. На лице его сияла такая счастливая улыбка, что джинчурики захотела огреть его чем-нибудь тяжёлым. Следом за ним зашла и его ученица, Нохара Рин, что, насколько Кушина знала, проходила тут практику. Девчонке уж очень хотелось научиться медицинским техникам. За те две недели, что Кушина провалялась в госпитале, им с Минато никак не удавалось встретиться вот так, лично: то она была без сознания, то спала, то он был на миссии… «Оно и к лучшему», — пронеслось в мыслях. Видеть его сейчас было выше её сил, но Намикадзе, казалось, этого не замечал. Он беззаботно выкладывал на тумбочку какие-то фрукты и болтал о том, как скучал, как переживал и о прочей ерунде, которую она пропускала мимо ушей. — Да, я виделся с Тоширо-саном! Ну, он твой лечащий врач, — пояснил он сам, не зная для чего, и замолчал, не зная, что сказать ещё. — Он сказал… — Я знаю, что он сказал, — отрезала Кушина. — Хочешь ещё раз напомнить? — Прости, это моя вина, — Минато сел рядом с женой и взял её за руку. — Если бы я не отпустил тебя на ту миссию… — Я бы не узнала о том, что акулы Кири в твоём вкусе, — закончила за него Кушина, отвернувшись и вырвав свою руку из его. Рин перевела взгляд на Минато. — Кушина, я не понимаю… — озадаченно произнёс Намикадзе. Только Кушина собралась высказать всё, что накопилось, как, осознав, что сейчас может начаться скандал, Рин вскочила с кровати, на которую успела сесть, и быстро заговорила: — Точно, совсем забыла! — изобразила улыбку девушка. — Посещения же только до четырёх, нам уже пора! Кушине-сан нужно отдыхать, сами понимаете… — произнесла она, потянув недоумевающего учителя к выходу. — Надо признаться, что времени сейчас действительно много, да и ты ещё не пришла в себя, — попытался улыбнуться Минато. — Я приду завтра. — Не стоит. Ни завтра, ни вообще… — произнесла Кушина, так же не оборачиваясь. — Кушина, я… — Не заставляй меня вставать и вышвыривать тебя из палаты лично и через окно, Хокаге-недоделанный! — не выдержала Узумаки, резко сев на постели и гневно посмотрев на мужа. — Мне противно даже когда ты дотрагиваешься до меня, после того как… общался с этой воблой сушеной! Это из-за тебя у меня никогда не будет детей! И ты ещё смеешь говорить о любви и доверии? Какаши рассказывал, что она сейчас политзаключённая где-то в подземельях Конохи, так почему бы тебе не сходить к ней? И забери свои подачки! Апельсины и яблоки одно за другим полетели в Минато, который только успел выставить руки перед собой, но на удивление не сопротивлялся всем ударам. — Кушина-сан, вам нельзя перенапрягаться, раны могут открыться! — взволнованно уговаривала джинчурики Рин, находясь на безопасном расстоянии от Хокаге, чтобы не попасть под раздачу. — Но я и правда тебя люблю! — закричал ей в ответ Минато, на пару мгновений убрав руки, и тут же схлопотал яблоком в глаз. — Это не помешало тебе изменить! Конечно, какой у меня был шанс узнать об этом? Один на миллион? Один на миллиард?! Конечно, кто будет спрашивать у врага — спала ли ты с моим мужем? Особенно когда тебя разделывают как барана! — кричала Кушина, сама не заметив как встала на ноги. — Ты обесчестил не столько эту мечницу, сколько самого себя, Намикадзе! Ты обещал, что никогда не бросишь… — Я и не бросил! — не унимался Минато, стараясь подойти к ней, чтобы обнять. — Это было… наваждение! Ты далеко, миссия длилась Кьюби знает сколько… «Я как раз не знаю», — ехидно прокомментировал демон, чем сильнее раззадорил Кушину. — Давай посчитаем, сколько таких миссий у тебя было! Сколько их было? Одна? Две? Тысяча?! — Это было лишь один раз, и это была ошибка! — Фатальная ошибка, я бы сказала, — холодно заметила она, дав ему пощёчину. — Тебе лучше уйти, пока я не нашла чего острого или не убила тебя этим стулом, — она кивнула на тот стул, что стоял у кровати. — Не хочу тебя видеть. — Но, Кушина… — Сенсей, слышали её, вам лучше уйти, — вмешалась Рин, заслужив благосклонный взгляд Узумаки. Она буквально вытолкнула Минато из палаты. После чего упёрла руки в бока и грозно посмотрела ему в лицо. — Минато-сенсей, вы уж извините меня, но вы дурак! — заявила она. — Кушина-сан только что узнала, что никогда не сможет иметь детей, да ещё и раны… Нельзя её волновать! Вы же знаете, какая Кушина-сан эмоциональная! Раны могут открыться! Если вы хотите, чтобы она поправилась, то послушайте её и не приходите! — Я тебя понял, Рин, — изобразил улыбку Минато, потирая ушибленный глаз и думая, как он с синяком появится перед Третьим. — Не поможешь с этим? — Хоть вы это определённо заслужили… — вздохнула юная куноичи, — но какой из меня тогда медик… — вздохнула она и, сконцентрировав чакру в ладони, коснулась ею лица Четвёртого, заставив его присесть. Пара мгновений — и нарождающегося синяка как не бывало. Он в последний раз посмотрел на дверь, за которой сейчас Кушина, упав лицом в подушку, дала волю нахлынувшим эмоциям, и вздохнул. Он не думал, что маленькая слабость может выйти ему боком. Но эта миниатюрная куноичи почему-то пленила его своей естественностью. Её карие глаза смотрели на него с такой яростью, но одновременно такой игривостью, что он просто не устоял. Как можно было убить её после этого? До сих пор гибкое, податливое тело не выходило из головы, как бы он ни старался. Но он любил Кушину всё так же сильно, как и раньше… а это…всего лишь наваждение. — Хокаге-сама! — К Минато подбежал взволнованный чунин. — У нас ЧП! Военнопленная Ринго Амеюри бежала! «Час от часу не легче…» — Рин, побудь с Кушиной, — бросил Намикадзе и бросился следом за чунином. «И почему так долго? — раздражённо подумала Нохара и покосилась на палату Кушины. — Ладно, у меня ещё тут дела…» Куноичи оглянулась по сторонам и шмыгнула в соседнюю палату.