Преемник Амеюри Ринго

Что можно назвать роком? То, что ты всю жизнь вынуждена бороться за место под солнцем и отстаивать звание лучшей? Так это всегда было для неё в радость. Это заставляло кровь разносить адреналин, ведь она любила трудности. То, что ей всегда приходилось убивать тех, кто что-то для неё значил? Родителей она не любила, поэтому она с радостью забрала их жизни. Учителя? Они с Кушимару давно переросли этого человека, и он бы вряд ли смог научить её чему-то новому. Тем более клинки Киба так и манили её к себе, она отчётливо слышала их зов и мечтала заполучить их, а тут такой шанс! То, что она полюбила Мизукаге, которого при первом взгляде можно принять за ребёнка? Так эта не та любовь, из-за которой некоторые дуры режут вены или слагают легенды и говорят, что это то самое, на всю жизнь. Это скорее благоговение. Как перед сильнейшим воином, который может научить чему-нибудь новому или спасти. Она никогда и не рассчитывала на взаимность. Кто она и кто он… Зачем? Чувства только мешают плодотворному сотрудничеству. Нет, всё это не идёт в сравнение с тем, что ей пришлось пережить тогда, и приходится переживать вновь и вновь, будто в очередном кошмаре. Это сводит с ума и заставляет проявлять малодушие, надеясь на спасительную смерть или облегчающее многое безумие. Она всегда считала себя сильной, способной постоять за себя, если необходимо, а необходимо было всегда. Да, чёрт возьми, она стала одной из семи мечников Тумана! Единственная куноичи! А это что-то да значит! Но встреча с Жёлтой Молнией Конохи, являющимся ко всему прочему Четвёртым Хокаге (и что только дома не сидится?) всё изменила. Будто и не было тех лет, что она с лёгкостью потрошила своих противников. Будто она вновь превратилась в ту маленькую девочку, над которой с лёгкостью мог издеваться отец… Что может сделать женщина, попав в руки сильного мужчины? Ничего. И это приводило её в отчаяние. Если бы она только убила ту рыжеволосую сразу, не играя, то, возможно, и не находилась бы сейчас в темнице и не приходил бы к ней её мучитель каждый день… Кажется, он упоминал, что из-за неё у его жены больше не будет детей и это маленькая месть… Это злило ещё больше, но она была слишком слаба, чтобы что-то ему противопоставить. Единственное радовало, что ещё неизвестно, выживет ли рыжая страхолюдина, как любила её называть Амеюри. Ринго очень хотелось, чтобы она умерла, но и этой радости ей не доставили. Как оказалось, её жертва была джинчурики, что злило ещё больше. Это значило, что фиг девчонке дадут умереть. Ценность же. — На сегодня всё. Считай, что сегодня укороченный день, — усмехнулся Минато, одеваясь и глядя на скрючившуюся на полу куноичи, старавшуюся прикрыть наготу. — У меня много дел, и нужно забежать к Кушине, она, наконец, пришла в себя. Передать ей что-нибудь от тебя? — Чтобы сдохла поскорее, — хрипло отозвалась Ринго. — Само добродушие, — усмехнулся Намикадзе. — Не скучай, я, возможно, всё же зайду. — Сдохни, падаль, — собравшись с силами, она плюнула ему в лицо, но не попала. Минато лишь улыбнулся и покинул камеру, оставив свою жертву наедине с бессильной яростью. Перевалившись на спину и раскидав руки в стороны, она бездумно уставилась в потолок. Отчего-то в памяти всплыли картины относительно мирной жизни в Киригакуре. Тогда она ещё ходила в Академию вместе с другом детства Куриараре Кушимару, долговязым, с копной жёстких светлых волос. Такой же любитель убийств, как и она. Самым забавным было то, что он был влюблён в неё. Хотя почему был, может, и сейчас… Было забавно наблюдать, когда этот длинный и нескладный парень пытался за ней ухаживать: то куклу сошьёт (удивительно для парня), то ещё что… А она всегда отказывала. Почему? Кто знает. Скорее всего, глупая была, а потом её идеалом стал Ягура… Интересно, её ищут или уже считают погибшей? — Амеюри-семпай, — раздался голос со стороны решётки. Поворачиваться сил не было совершенно, да и зачем? Она и так узнала кто это. В замке звякнул ключ, и этот кто-то подошёл к ней и посмотрел в лицо. — У нас не так много времени. — Идеальное время, — ядовито отозвалась Амеюри, приоткрывая глаза, которые успела закрыть. — После этого ублюдка я даже пошевелиться могу с трудом! — Это не проблема, — спокойно отозвалась куноичи и достала из кармана какую-то пилюлю. — Это поможет восстановиться, но только потом будет ещё хуже. — Давай сюда, пофигу на состояние, если я смогу, наконец, убраться, — проворчала мечница, запихивая негнущимися пальцами лекарство в рот. Как и ожидалось, оно было отвратительным на вкус, но разве есть выбор? Силы постепенно восстанавливались, что не могло не радовать. Не теряя времени даром, Ринго принялась одеваться. — Где Киба, знаешь? — Да, но действие пилюли ограниченно, поэтому… — Не твоего ума дело! — прикрикнула на куноичи Амеюри. — Без Киба я не уйду. Делай свою работу и не умничай, для этого ты здесь! — Да, Амеюри-семпай, — чуть склонила голову собеседница… Она вновь чувствовала себя сильной, готовой постоять за себя, и те кунаи, что передала ей девчонка, могли стать грозным оружием. Хотя почему могли? Стали! С каким наслаждением она резала тех шиноби, что попадались на её пути! Её спутница, убедившись, что её помощь какое-то время больше не потребуется, развеяла клона, предварительно посвятив соотечественницу в местонахождение клинков. Но зря она понадеялась, что сможет вырваться из ненавистной деревни в целом и плена в частности. Но кто не рискует, то не пьёт саке, не так ли? Она рискнула. Уж очень хотелось раскрасить его смазливую морду, отрезать его гордость и скормить, чтобы быстрее подох, но… Единственное, что ей удалось, так это слегка оцарапать его (и почему девчонка не отравила кунаи?!). — Ублюдок, — смогла выдавить из себя Амеюри, оказавшись на земле. То, что он с улыбкой наблюдал за тем, как она пытается встать, приводило её в бешенство. Именно сила упрямства помогла ей вновь оказаться на ногах и удобнее перехватить кунай. — Всё же ты меня удивляешь, не зря ты мне с самого начала показалась особенной, — спокойно произнёс Намикадзе, продолжая улыбаться. — Всё же вы с Кушиной в чём-то похожи. Она тоже не любит сдаваться. — Посмотрела бы я на твою Кушину если бы её так трахал какой-нибудь ублюдок, — прорычала в ответ Ринго, не торопясь вступать в бой. В прошлый раз это стоило ей свободы. — Да и не заметила, чтобы твоя ненаглядная проявляла какое-то рвение, когда я её резала. Кстати, как она там? Не обижается, надеюсь, за то, что больше не сможет размножать тебе подобных? — О, она в восторге, — фыркнул Хокаге. — Но мы отклонились от темы… Он собирался вновь броситься в атаку, но этого не потребовалось. Вздрогнув всем телом, Амеюри рухнула на колени, после чего её буквально вывернуло. «Неужели откат?.. » — с досадой подумала Ринго, чувствуя, как из глаз брызнули слёзы.

***

— Фугаку хочет назвать будущего сына — Итачи! Но ведь «ласка» приносит одни неудачи, поэтому называть… Ой, прости, я забылась… — Микото виновато улыбнулась, отчего Кушине стало совсем тошно. Ей были тягостны эти взгляды, которыми в последнее время её награждают медсёстры, а чувствовать их же от лучшей подруги было ненавистно вдвойне. Особенно учитывая, что её живот скоро на нос полезет. — Да нет, всё нормально, — кисло улыбнулась Кушина. — Имя для ребёнка очень важно… Итачи. Мне нравится. Это всё предрассудки, поэтому не бери в голову… — Ну, если ты так считаешь… — протянула Учиха, задумчиво крутя в руках платок. Кушина опять уставилась куда-то в пустоту. С того памятного скандала Минато так и не зашёл, что её одновременно радовало и злило. Она по-прежнему злилась за эту Ринго, но, с другой стороны, было как-то одиноко. Пусть сюда и заходят Рин или Обито, а то и Микото, чего-то не хватает. — Кушина, ну нельзя же так! — упрёк подруги вернул ту в действительность. — Да, ты теперь не сможешь иметь своих детей, но что мешает усыновить? Ведь есть столько детей, которые остались без ласки родителей… И тебе радость, и Минато наследник. Кстати, почему я его тут не вижу? Он сейчас должен с тебя пылинки сдувать! — Он же Хокаге, работы много, а приходит он вечером, — она совершенно не желала обсуждать с подругой подробности их размолвки. — А ты не боишься тут находиться одна? — почему-то шёпотом спросила Микото. — Почему это? — опешила Узумаки. — Я вроде уже не маленькая, чтобы бояться темноты. — Не темноты. Её. — Кого её? — А Минато тебе не рассказывал? — всплеснула руками Учиха. — Недавно сбежала Амеюри Ринго, ну, та, с которой ты сражалась. Так вот, Минато её победил, но с ней что-то случилось, поэтому её поместили в госпиталь. Говорят, что где-то на твоём этаже. — А, да, он что-то такое говорил, но я, видимо, не слушала… Знаешь, я немного устала… — Понимаю, ну, выздоравливай, — понятливо закивала Учиха и поспешила уйти, оставив Кушину наедине со своими мыслями. «Так, значит, эта тварь здесь? Что ж, так даже лучше, не придётся долго искать…» Месть — блюдо, которое нужно подавать холодным. Она горька, иссушающа, но одновременно сладка. Кушина не могла отказать себе в этом маленьком удовольствии. Всё же обида была слишком глубока. Нельзя простить, нельзя упустить возможность. Быть может, если она вырежет то, что у неё отняли, можно будет попросить Рин?.. Пальцы сами помнили нужные комбинации, и спустя пару мгновений палату покинула Рин, оставив на своём месте клона себя настоящей. Нужно было добраться до неё раньше, чем её выпишут. Ощущения той ночи слишком живы… — Хикару-сенсей, а не подскажите, где держат пленную Амеюри Ринго? — мило похлопать глазами, у Рин всегда это выходило, и вот, номер палаты у неё в руках. Осталось лишь найти кунай… Как по заказу, подворачивается раненый шиноби, лежащий на кушетке. Незаметно вытащить оружие — и можно действовать. Вот она, долгожданная дверь, но вот незадача, там уже кто-то есть. «Ничего, подождём, послушаем… Ну, конечно, куда же без тебя, Минато». — Это точно? — Судя по голосу, Хокаге явно был взволнован. — Сомнений нет. Ваша военнопленная беременна. Что планируете сделать? Кушина почувствовала, как её мир в очередной раз сделал кувырок. Она не знала, что её мучительница в этот момент испытывает те же чувства. Казалось бы, прошла целая вечность, прежде чем Минато ответил. — Думаю… — Это чудесная новость! — неожиданно для себя выдала Кушина, входя в палату в своём настоящем облике. На её лице сияла такая улыбка, что Минато стало не по себе. Такой он видел её в первый раз. — Это чудесная новость! — повторила она. — Микото тут предлагала нам усыновить ребёнка, но что может быть лучше своего. Частично своего. «Идеальная месть, ничего не скажешь. Вот только кому? А впрочем, мне же лучше», — где-то в глубине сознания усмехнулся Кьюби. — К-кушина, ты понимаешь, что ты сейчас говоришь? — Вполне, — кивнула джинчурики. — Своих детей у нас не будет, усыновлять я не хочу. Да и раз ребёнок уже есть, то почему бы не воспользоваться этим шансом? Если он будет похож на тебя, то это даже к лучшему… И я, наверное, всё же прощу тебя. Она всего лишь дикарка, нечего портить ради этого отношения, не так ли? Она выжидающе посмотрела ему в глаза, желая узнать, что он думает по этому поводу. Хотелось уколоть как можно больнее не только соперницу, а именно так она сейчас воспринимала Ринго, но и самого Минато. Каково будет видеть каждый день маленькое напоминание о том, что он натворил с ней, ради кого променял… О том, каково будет ей самой, Кушина не подумала. Кровь предков придавала сил, но не давала думать о последствиях. — Это действительно хорошая идея! — У Минато плохо получилось скрыть облегчение. Он сам думал о том, чтобы оставить ребёнка и растить самому, если (а почему если-то?) Кушина его не простит. Он не любил Амеюри, это было вроде влечения, но вот ребёнок, это маленькое чудо. И от этого чуда он не собирался отказываться. Заметив, как улыбка Кушины стала жёстче, он понял, что она догадалась о его мыслях. — Ну, я имею в виду, что ребёнок сплотит нас после всего, что произошло! — Вот и отлично, а теперь выйдите, я хочу поболтать с нашим инкубатором. Не трону я её, — пояснила она, заметив как насторожился Минато. — Уже не трону. — Да пошла ты… — прохрипела в ответ Ринго, чувствуя, что готова выть от бессильной злобы. Ей хотелось вцепиться в морду Узумаки, а заодно оторвать яйца Минато. Ей совершенно не хотелось становиться матерью. Пусть и формально, пусть она этого ребёнка и не увидит после этого, но вынашивать его и терпеть неудобства ей! И как тут не поверить в злой рок?! Будет она лежать в этой палате с прикованными к кровати руками, не имея возможности встать, а эта будет ходить и издеваться? «Да чёрта с два! Баш на баш! Ты у меня всё узнаешь о своём ненаглядном, — мстительно подумала Амеюри. — Ты ещё успеешь десять раз пожалеть о своём решении! Мы теперь в одной лодке, дрянь!» Куноичи тогда не знали, как глубоко переплелись их жизни в этот момент, не знали, что это решение повлечёт за собой вереницу неожиданных событий, которые многое изменят в их жизнях. Обе были пропитаны жаждой мести, не замечая ничего вокруг. Что из этого выйдет, станет ясно лишь несколько позже, а пока… А пока они развлекали друг друга увлекательными рассказами из жизни Намикадзе Минато…