Преемник Амеюри Ринго

— Знаете, — Наруто опустил глаза и сцепил руки в замок — после того, как мама рассказала мне историю моего рождения и её возвращения в Киригакуре, я был слегка расстроен, но одновременно восхищён. Расстроен, потому как моим отцом оказался такой мерзкий человек, а не мой отец, которого я любил. Но это неважно кто мой настоящий отец, ведь Кушимару чудесный и любящий и сколько я себя помню, он меня всегда поддерживал. И он любит маму и никогда не предаст ради какой-то юбки. Я был восхищён вашим великодушием, Мизукаге-сама и силой духа Кушины-сан. Конечно, у Кушины-сан были свои мотивы и цели, но всё же…решиться практически на самоубийство ради мести это невероятно. Вот только… одно было непонятно, почему никто из участников тех событий не запечатал никуда Кьюби? Но тогда я не стал задумываться над этим. Я был рад, что не остался в Конохе у того человека. Но со временем этот вопрос стал возникать всё чаще. Вначале Мураши, который исчез в неизвестном направлении, а теперь вот и Цунаде. Почему они все считают меня джинчурики? — он поднял глаза на сидящего напротив него Ягуры, что внимательно его слушал. — Почему тогда не запечатали Кьюби в меня или ещё в кого-нибудь? Ведь тогда у нас было бы трое джинчурики! Ягура задумчиво молчал, глядя на Наруто. После того разговора у госпиталя, генин не мог найти себе места. Ему хотелось понять такое внимание к своей особе, и только Мизукаге мог полностью удовлетворить его интерес. Беспокоить его всё же было немного неудобно, но Ягура встретил его как всегда доброжелательно и терпеливо выслушал все, что он говорил. — Ты прав, — наконец заговорил Ягура, подбирая слова так, чтобы было понятно. Не хотелось сильно грузить мальчишку проблемами политики, но некоторые причины вполне можно было озвучить — трое джинчурики гораздо лучше, чем два. Особенно если бы у нас был джинчурики Кьюби. Но к сожалению, эту возможность я решил упустить. У меня было на это несколько причин. Во-первых: по большому счёту, вся та операция была авантюрой. Когда Рин передала мне послание Узумаки Кушины, мне первое время было трудно поверить в то, что жена Хокаге, джинчурики и куноичи своей деревни способна на предательство. Поначалу это показалось какой-то ловушкой. Но последующие послания убедили в искренности её намерений. Обманутая женщина способна на многое. Способности куноичи довольно обширны и месть может быть вполне изощрённой, но если соперник силён, у неё нет шансов. Если ты из клана Узумаки, тебя это никогда не остановит, даже будучи на грани смерти члены этого клана опасны. Знаю по собственному опыту. А в сочетании с тем, что эта куноичи ещё и является джинчурики… Это будет очень изощрённая месть. Уничтожить то, что неверный супруг любит больше всего, разрушить его доброе имя и, наконец, убить его самого. Этого она желала всем сердцем. Более того, Рин намекнула ей о том, что Коноха косвенно участвовала в падении Узушиогакуре. Так это или нет, неизвестно. Но такая деревня не могла быть захвачена извне. Должен был быть тот, кто отключил защиту изнутри. Это мог сделать лишь союзник, которому верили. Вполне возможно, что это сделал кто-то из Конохи. Это распалило жажду мести ещё больше, не говоря уже о том, что этому помогал и Кьюби. Хоть после извлечения джинчурики погибает, но в случае членов клана Узумаки, это скорее исключение, чем правило. Клан Узумаки славился своей живучестью и мастерством печати. Хоть на нашей стороне был столь мощный союзник, нельзя было быть на сто процентов уверенным, что в самый последний момент что-то не пойдёт не так. Рисковать людьми я не хотел и приказал, в случае если всё пойдёт не так, не вмешиваться. Всё же, джинчурики это оружие деревни и, заметив, что жена как-то изменилась, Намикадзе Минато мог использовать свою власть и силы деревни и посадить её на короткий поводок, используя ментальные закладки и другие только Данзо известные средства. Но всё прошло благополучно. Кушина ничем себя не проявила, и это было удачей. Правда был ещё один момент, который мог бы положить конец всему — Кушина подарила подруге из клана Учиха путёвку на горячие источники, чтобы спасти её, её мужа, главу полиции Конохи и их сына, практически твоего ровесника (по словам Рин у вас около полугода разницы). Фугаку Учиха, также являлся другом Намикадзе Минато и вполне мог, заподозрив что-то не то, поделиться с ним своими соображениями. Нас могла поджидать засада. Поэтому, отправляясь в Коноху, у команды спасения не было приказа запечатывать Кьюби в кого бы то ни было. Но, как оказалось, всё прошло идеально. Кроме вашего спасения, нам удалось несколько ослабить Коноху, лишив её кадров и разрушив часть деревни. Последнее, по большей части заслуга Кьюби. Ну и Рин пополнила наш госпиталь ценными материалами, а архивы на шиноби Конохи ценными данными. А после, на пути возвращения, это было условием, которое поставила Узумаки Кушина. Кьюби стал чем-то вроде кицуне и ни на шаг не отходил от неё. Если бы мы попытались заполучить его, то никто бы не вернулся оттуда живым. Видишь ли, биджу тоже имеют свои чувства и волю. Это я тоже знаю на собственном опыте, — усмехнулся Мизукаге. Наруто смотрел на него во все глаза, восхищаясь ещё больше. — Более того, общения Кьюби с Кушиной показало, что у биджу также имеются имена. Кьюби, например, зовут Курама. Уж не знаю, как ей удалось, но она расположила демона к себе и даже обещала свободу. Противостоять демонической чакре при новорождённом ребёнке было бы абсурдом. Кроме того из тех, кого я послал за Амеюри, не было тех, кто смог бы противостоять силе демона. Стиль лавы Мей ничто, если она не сможет двигаться от страха. А что насчёт Конохи… Кто же поверит в то, что страна-враг откажется заполучить себе такой лакомый кусочек как Кьюби? Кто поверит в то, что у демона может быть своя воля, и он захочет остаться со своим джинчурики? Кто вообще может поверить в то, что любящая жена сможет предать мужа? Кто знал о том, что Минато изменил ей с Амеюри и должен был появиться ты? Лишь единицы знали о последнем. В их число входил Третий Хокаге, который сейчас вновь пришёл к власти, Данзо и некоторые медики, каких уже явно нет в живых. Они прекрасно знали, что в тот день, когда напал Кьюби, должен был родиться ты. Они знали, что там будет Кушина. Видимо это и послужило исходной точкой теории о том, что ты являешься теперь джинчурики. О том, что Кушина выжила и сбежала, знал благодаря КОРНЮ только Данзо. Он также мог знать, что сбежала Кушина не одна и это подтверждается тем, что его люди уже много лет ищут её по всему континенту. Но все эти поиски происходят тайно. Престиж и звание сильной деревни держится на её имидже. Если бы другие страны узнали, что Кьюби сбежал, то Коноха могла сдать позиции и большинство заказов уходили бы в ту же деревню, скрытую в Водопадах, так как она имеет джинчурики Семихвостого. Именно поэтому Коноха долгое время удавалось скрывать факт того, что Кьюби у них больше нет. Но всё это время они отчаянно желали заполучить его назад. Но всё же они не были уверены, что джинчурики именно ты. Поэтому был подослан человек, который бы это выяснил. — Мураши? — тут же сел ровнее Ринго. Он ещё тогда посчитал его вопрос слишком странным. Зачем спрашивать сейчас, если можно было спросить тогда? А потом его соображения подкрепились подслушанным разговором у дверей Мизукаге. — Да, но не совсем. Его использовали как марионетку. В Конохе есть клан, специализирующийся на ментальных техниках. Они также способны переносить свой разум в чужие тела. Видимо это и было сделано. Представителя этого клана поймать не удалось, а это значит, он выполнил свою миссию и доложил руководству Конохи о том, что ты не являешься джинчурики. Впрочем, он мог и подумать, что ты сам не знаешь о том, что ты джинчурики. Цунаде же особый случай. Она могла и не знать о том, что случилось в ту ночь или узнать искажённый вариант. Быть может, она не правильно поняла объяснения Рин, а может, сопоставила это с тем, что слышала и сделала неправильные выводы. А может, придумала своё объяснение. Всё же Намикадзе Минато считался и до сих пор считается чудесным человеком, который любил свою жену и был прекрасным Хокаге. Цунаде видела, как он рос и вполне понятно, что она не поверила в историю Рин. — Ясно… — Наруто вновь опустил взгляд на свои сандали. На душе стало немного легче. — Значит, пока Коноха не заполучит в свои лапы Кьюби, они так и будут считать джинчурики меня? — Быть может да, быть может, нет, — развёл руками Ягура. — Вполне возможно они уже могли понять, что это не так. Возможно, они даже напали на след Узумаки Кушины. Но это не самая большая твоя проблема. Саннины довольно опасные противники, да ты и сам это уже видел. Держись от Цунаде подальше. Надеюсь, я удовлетворил твой интерес? — устало улыбнулся Мизукаге. — Да, спасибо, Мизукаге-сама! — Наруто вскочил со стула, на котором он сидел, поклонился, и направился было к двери, но остановился. Подумав пару мгновений, он смущённо оглянулся. Ягура уже был занят чтением какой-то бумажки. — Мизукаге-сама, можно ещё один вопрос? — Исобу, — в глазах Ягуры играли весёлые искорки. — Я всё ждал, когда ты спросишь. Только никому ни слова, хорошо? — улыбнулся он. — Эта тайна умрёт вместе со мной! — с улыбкой кивнул Наруто вышел из кабинета. Мизукаге проводил его с улыбкой.

***

В комнате практически ничего не было. Жесткая кровать, небольшой деревянный столик с противно тикающими часами на нём и табуретка, что стояла рядом. Окна не было, зато с потолка свисала одинокая лампочка, освещавшая комнату достаточно тускло. Вокруг лампочки вилась парочка мух, непонятно как попавших в комнату. После прихода старой знакомой в комнате появился горшок с каким-то красным цветком, который грозил завянуть через несколько часов. Шизуне бросила на него взгляд и вновь отвернулась. Она не могла объяснить, как она так оплошала, как вообще могла попасть в такую ситуацию, подставив Цунаде. Вроде всё как всегда, не считая встречи с Джирайей, который в очередной раз пытался уговорить Цунаде если не вернуться в Коноху то хотя бы удостоить его чести встречаться с ней. Но Цунаде была непреклонна. Обычное дело. А дальше очередной город, очередные долги… Так ей казалось поначалу. Но к удивлению обеих, Цунаде выиграла и довольно много. По этому поводу должен был быть небольшой праздник. По крайней мере, этого хотелось самой Като. Оставив наставницу в баре, она, сославшись на поиск гостиницы, отправилась по магазинам. На этом её воспоминания обрываются. Пришла в себя она в этой облупленной комнатке, стены которой немного давили на психику. В довершение всего рядом оказалась старая знакомая, которую она совершенно не ожидала увидеть. Она-то и рассказала ей о случившемся. — Не нужно строить такую скорбную мину, — поморщилась Рин, стоявшая у закрытой двери, прижавшись к стенке и сложив руки на груди. Именно Нохара была инициатором того, чтобы с Шизуне сняли гензюцу. Хотелось немного поговорить со старой знакомой, но та, похоже, была верна себе — говорить с предателями не о чем. — Амеюри-семпай скоро поправится, и вы вновь предадитесь унынию, пьянству и азартным играм. — Много ты знаешь, — в глазах Като читалось презрение, когда она посмотрела на старую знакомую. — Может, ты ещё знаешь, что Цунаде-сама нельзя оставаться одной? — Это я уже заметила, — усмехнулась Нохара — Такие истории на ум приходят, впору романы писать, быть может, даже Джирайю-сама бы затмила. Брось, Шизуне-чан, она же взрослая девочка, справится. — Как всё же меняются люди, срывая маски, — усмехнулась Като, отвернувшись. — Прежняя Рин поняла бы. Хотя о чём я? Нохара Рин это одна большая мистификация. Вот уж действительно в тихом омуте… Скорее всего, у тебя сейчас и имя-то другое. — Отчего ж? Это мои настоящие имя и фамилия, — пожала плечами Рин. — Но да, ты права. Та Рин всего лишь маска. Правда, когда пришло время, отдирать её пришлось с мясом… Уж слишком хорошо приросла. — Да ну? — Шизуне и встала, посмотрев на куноичи. Ей было обидно за себя и в большей степени за Цунаде, поэтому ей хотелось уколоть предательницу посильнее. Хотелось наброситься на неё и отвоевать себе свободу, но на её руках были чакропоглощающие браслеты, а за дверью точно кто-то находился, она слышала, как Рин с кем-то говорила. Оставалось лишь бить словами, а это, как она уже знала, намного большее. Да и боль от потери лучшего друга давала о себе знать. — Сказки будешь рассказывать кому-нибудь другому! Это ведь ты убила Какаши и Обито, ведь так? А ведь Обито любил тебя! Каково убить членов собственной команды, а тварь! — Рин вздрогнула и нахмурилась. Перед глазами встали картины той ночи. Слова Обито вновь зазвучали в ушах, будто прошло всего мгновение. Его глаза вновь предстали перед ней, его улыбка, их поцелуй… Шизуне, заметив изменения в ней, безжалостно продолжила — Интересно, что бы он сказал, увидь тебя сейчас? — Заткнись, — Рин подошла близко к старой знакомой и посмотрела в глаза, еле сдерживаясь. — Мы хоть и обещали, что с тебя не упадёт ни один волос, но есть сотня способов сделать человеку больно, не прибегая к насилию. — Удивительно, но я тоже знаю парочку и я не обременена обещаниями, — улыбнулась куноичи, подняв брови вверх. — Неужели я задела тебя, такую крутую шпионку за живое? — Мы тут могли бы поубивать друг друга, но какой от этого прок, — фыркнула та, садясь на кровать. Запал пропал, остались одни угли. В памяти то и дело всплывали картины последней встречи команды Четвёртого Хокаге. Взгляд Какаши, слова Обито… Шизуне недоверчиво осталась там, где стояла. — Но знаешь, всё было совсем не так, как ты думаешь. Ты права, маска бы слетела легко и безболезненно, если бы я убила их сама. Я и собиралась это сделать, но случилось нечто неожиданное… — она не знала, зачем решила рассказать это Шизуне. Они никогда не были подругами, она ей даже никогда не нравилась. Быть может, после того, как они покинут Кири, она расскажет об этом кому-нибудь из Конохи, если встретит… Рин просто устала держать это в себе. Она просто говорила и говорила, не обращая внимания на недоверие во взгляде Шизуне. Пусть не верит, главное она смогла хоть немного облегчить душу и избавиться от тяжкого груза, что периодически давал о себе знать. — Вот оно как, — грустно улыбнулась Шизуне, когда Нохара закончила свой рассказ. — Влюблённый дурачок… Вряд ли бы он выжил у вас тут, а если бы выжил, то стал бы уже другим… Если не секрет, то что стало с шаринганом? — Секрет, — отвернулась куноичи.- Что-то засиделась я с тобой, а мне ещё за Амеюри-семпай нужно следить и чтобы твоя ненаглядная Цунаде чего не учудила, — с этими словами она покинула комнату, закрыв дверь особыми печатями. Прислонившись спиной к стене, и закрыв глаза, она улыбнулась. Стало куда легче. Она прекрасно знала, что Шизуне сегодня вряд ли уснёт. Не каждый день узнаёшь, что одноклассник оказался предателем. И ради кого? Ради шпионки вражеской деревни, что желала убить его…

***

Не одна Шизуне не смогла бы уснуть ночью. Стоя на крыше больницы и глядя на туман, Цунаде вновь вспоминала ночь, когда погиб Дан. Утром тоже был промозглый туман, а к вечеру пошёл дождь… Она не смогла, не сумела его спасти. Его мечты ушли вместе с ним туда же, куда ушёл Наваки, туда же, куда уйдёт и она когда-нибудь. Шизуне — единственное, что у неё осталось, и она ни за что не позволит ей погибнуть. Даже если придётся поступиться своими же принципами. — Цунаде-сама, — раздался позади неё знакомый голосок. Ей не нужно было оборачиваться, чтобы узнать ту девочку Хаку. Она почувствовала её ещё на лестнице. — Тебе следовало бы уже быть дома. Родители наверно волнуются, — не поворачиваясь и не открывая глаз, произнесла она. — Мои родители погибли, когда мне было шесть… — грустно произнесла Юки. — Меня взял к себе Забуза-сан. Сейчас он на задании, а Рин-сан тут же, в госпитале. Я могла бы, и уйти, но я хотела рассказать вам об Орочимару, — Цунаде вздрогнула и повернулась. На лице девочки появилась грустная улыбка. — От Наруто теперь вряд ли вы дождётесь внятных объяснений, да и Мангецу ничего не скажет… Пока Хаку рассказывала, Цунаде никак не могла понять, что её настораживает больше: то, что Орочимару забрал мальчишку Кагуя или же то, что он обещал наблюдать за Наруто. Если в Ринго младшем нет Кьюби, то зачем он мог понадобиться старому другу? Или же он подобно ей считал, что он всё же джинчурики? Клан Намикадзе не обладал никакими особыми способностями, тогда почему?.. Ответов не было.

***

— Что я могу сказать? Ты здорова, яда больше нет, но вот некоторые последствия остались, видимо на это Орочимару и рассчитывал, — вздохнула Цунаде, когда спустя несколько дней состояние Амеюри перестало вызывать опасений. В палате было довольно многолюдно — Наруто, что всё ещё недоверчиво посматривал на Сенджу, Хаку, что старалась держаться нейтрально, Рин, что старалась не пропустить ни слова, а заодно и проверить, Кушимару, настороженно ожидающий результата и внешне спокойный Ягура. — Мне не удалось окончательно устранить последствия, видимо это нужно было делать в первые часы после укуса. Проблема в том, что яд смог воздействовать на каналы чакры так, как обычно действуют препараты подавляющие чакру — закупоривают их. Использование чакры значит играть в рулетку — либо поучится, либо чакра, не найдя выхода традиционным способом, сделает новые, а это граничит с полной инвалидностью или лишением рук. В общем, куноичи тебе больше не быть. Единственное, что всё ещё возможно, так это крепиться к поверхностям и ходить по воде, да и то не факт. — Это возможно как-то исправить? — тут же спросила Рин, заметив отрешённый взгляд Амеюри. — Не думаю. Если, конечно, вы тут у себя не держите гениев, подобно Орочимару. «Это он и имел в виду, когда говорил, что мы ещё встретимся?» — неожиданно для себя подумал Наруто, вспомнив разговор с Орочимару. Он прекрасно знал, что для матери значит быть куноичи и совершенно не представлял, что она будет теперь сидеть дома. Это было как-то неестественно. Видимо Амеюри считала также, пустым взглядом глядя куда-то в пустоту. — Надеюсь, я теперь свободна? — с раздражением спросила Сенджу. — Я больше тут ничем помочь не могу. — Конечно, Цунаде-химе, — улыбнулся Ягура. — Шизуне-чан вместе с Ао ждут вас у выхода из деревни. Вы свободны. Не произнеся больше ни слова, она направилась к выходу из палаты. Она прекрасно знала, что запомнит на всю оставшуюся жизнь эту страшную неделю. Призраки прошлого можно было ощутить невооружённым глазом, даже порой потрогать. Больше она не собиралась оставаться одна. Когда Сенджу покинула палату, в ней стало тихо. Никто не знал, с чего лучше начать. — Это не конец, Амеюри, — твёрдо произнёс Мизукаге. — Ты слышишь меня? Если даже всё так как она сказала, ты вполне можешь работать в штабе, всё же не век же тебе по миссиям мотаться? Хотя, о чём это я, бумажки это рутина, недостойная боевой куноичи, хоть и бывшей. Нагиса-сан собралась на покой, ты вполне можешь её заменить. — Обучать малолеток? — усмехнулась она и посмотрела на Ягуру. Она чувствовала, что с ней после ранения творилось что-то странное, но ей всё же хотелось верить, что всё обойдётся. Не обошлось. — Что ж, почему бы и нет… Уж лучше, чем бумажки перебирать… Ха, не думала, что старая перечница когда-нибудь уйдёт на покой… Не думаю, правда, что меня будут бояться как её… — Слава шиноби бежит впереди него, — хмыкнул Кушимару. — Нынешнее поколение прекрасно помнит твои заслуги и хорошо знает твой нрав. Бояться будут, уж поверь. — Да и не обязательно им говорить о том, что ты не можешь использовать чакру, — подмигнул Мизукаге. — Жажду убийства почувствуют и так. А там авторитет и байки, какие сопровождали Нагису ещё со времён моего детства. Не вешай нос, Амеюри, у тебя ещё вся жизнь впереди! — Я вот подрасту и займу твоё место среди мечников! — воодушевился Наруто, желая поддержать. — О Ринго будут помнить, и говорить ещё очень долго! — Амеюри улыбнулась, глядя на сына. Как он вырос за эти дни. — О, послушай, что говорит твой преемник! — рассмеялся Мизукаге, потрепав генина по волосам. — Конечно, моя основная стихия вода, но и молнию я знаю на достаточно приличном уровне. Если Амеюри не возражает, то я бы мог тебя потренировать. — Это будет честью, Мизукаге-сама, — слегка склонила голову мечница. «Может это и не плохо? Похоже, действительно придётся подумать о пополнении семейства», — усмехнулась своим мыслям Ринго.