Я не знаю зачем и кому это нужно, Кто послал их на смерть недрожащей рукой. Только так бесполезно, так зло и ненужно, Опустили их в Вечный Покой. А. Вертинский. «То, что я должен сказать»
Я, видимо, немного смягчила его своими словами. Или же наоборот расстроила, потому что печать исчезла, и демоническая сила отступила, уступая место человеческой сущности Хейске, который слегка склонил голову и чуть сильнее сжал мою ладонь. Я облегченно выдохнула, заметив, что он вернул свой нормальный облик. Я должна была сердиться на него за то, что он все-таки убил Ли, но не могла даже строго взглянуть на него. Да и я чувствовала свою вину в произошедшем, ведь могла спасти жизнь Ройзу. Или не могла? Я не была уверена в том, что если бы я и рассказала правду Тодо, то он бы меня послушал. Из этой скользкой ситуации нужно было выбираться тихо и аккуратно, а не так, как я. Внезапные шаги, доносившиеся из-за угла поместья, заставили нас обоих подорваться с места и, на удивление, совсем по-разному отреагировать: Хейске насторожиться, а меня с опасением ожидать худшего. Через несколько минут во дворе показались Кондо-сан, Хиджикато-сан, Сайто и Харада. Увидев тело убитого, они ошарашено посмотрели на нас с Тодо, а замком, казалось, был готов разорвать нас на месте. Я хотела исчезнуть прямо сейчас, ибо терпеть не могла попадать в такие ситуации, но и не могла уйти и отступить, бросив Хейске. Однако, моя помощь и поддержка, как выяснилось позже, не были ему необходимы. — Это как понимать, Хейске? — сурово спросил Кондо-сан, под взглядом которого мне сразу стало не по себе. Тодо не дрогнул, спокойно отреагировав на такой тон начальника, чем я невольно восхитилась. — Понимайте это, как хотите, — сказал Хейске, своим ответом заставив меня оторопеть. Я думала, что он понимает в каком сейчас положении. — Как хотите? — переспросил Харада, тоже удивленный спокойствием Тодо. Он, как его друг, волновался за него не меньше меня, а потому такой ответ Хейске его явно обескуражил. — Ты что такое говоришь, Хейске? Сейчас же объясни что здесь происходит. — А ничего необычного не происходит, Сано-сан, — бесстрастно отозвался Тодо, — я просто выполняю свою работу. — Убивая сына китайского посла?! — утратив присущее хладнокровие, крикнул Хиджикато-сан. — Сына китайского посла? — с насмешкой переспросил Хейске, подойдя к валяющейся недалеко от тела голове Ли и наступив на нее, выдавливая подошвой глаза, которые не были закрыты и глядели в небо. Я с отвращением отвернулась, понимая, что если бы и дальше продолжила следить за этим, то выпустила бы на землю содержимое желудка. — Этого, что ли? — Да ты…- хотел было вновь возмутиться замком, но не смог подобрать нужных слов из-за шока, вызванного такой наглостью Хейске. — Расслабьтесь, Хиджикато-сан. Никакой он не сын посла, — пнув ногой несчастную голову Ройзу, с пренебрежением отозвался Тодо. — То есть… как это? — удивился Кондо-сан, глядя на Хейске. — А вот так это. Ли Ройзу — шпион клана Сацума, который был подослан в наш отряд для полного его уничтожения. Он планировал сделать это через Изуми, раскрыв ее тайну и настроив против нас рядовых воинов. Но, как мы знаем, у него ничего не получилось. Наверное, было обидно осознавать, что провалу поспособствовали его собственные действия, ведь именно он срезал ей часть волос, планируя унизить ее и отомстить, — повествовал Тодо, наблюдая за тем, как лица самураев меняются. Я же, присев на ступеньку, слушала парня с предельным вниманием, к своему несчастью убеждаясь в том, что он все выяснил, и даже то, чего не знала я сама. — Я надеюсь, у тебя есть доказательства? — более мягко, но все еще сердито спросил замком. Хейске как-будто только и ждал этого вопроса и самодовольно улыбнулся. — Море, — протянул он, наклоняясь к телу Ли и доставая из-под его юкаты небольшую бумажку. Отдав ее Хиджикато-сану, он пояснил: — Это его настоящий документ, удостаивающий его личность, который он всегда носит при себе. Как видите, здесь нет и слова о каком-либо родстве с китайским послом. Этот дурак не догадался даже сменить фамилию, не говоря уже о фотографии. Кроме того, здесь сказано, что он родился в Эдо, то есть, в Японии. Если вам этого недостаточно, то просто посетите его комнату. Там полно его записей, касающихся задания, и писем от главы Сацумы. Ну, и последнее, наверное, самое весомое доказательство одной из частей моего обвинения, — сказал Хейске, украдкой посмотрев на меня и замолчав, — это сама Изуми. — Вижу, смысла скрывать больше нет, — посмотрев на убитого, прошептала я. — Он действительно отрезал мне часть волос. Извините, но я должна была молчать. — Он угрожал тебе? — спросил Харада, заставив меня отрицательно покачать головой. Мой брат сразу все понял, недовольно фыркнув. — Сколько раз можно говорить, что твои глупые принципы тебя погубят? Настоящий самурай ради защиты близких и Родины должен убивать. Рано или поздно, каждый сталкивается со смертью. Это неизбежно, — проговорил Сайто, кинув на меня сочувствующий взгляд, после чего развернулся и ушел. Он знал о моих принципах лучше кого-либо другого, потому что именно смерть его отца навсегда изменила меня и мои убеждения.***
Всю ночь я спала плохо: перед глазами сразу же возникали страшные картинки недавнего события. Лишь под утро мне удалось сомкнуть глаза и поспать спокойно несколько часов, а потом в мою комнату, как всегда без разрешения и без предупреждения, вторглась Чизуру, сразу же разрушив мой чуткий сон. Приоткрыв глаза, я только сейчас осознала весь ужас сонливости, которая обрушилась на меня с новой силой, стремясь поскорее заставить мои веки закрыться. Но даже при большом желании я бы не смогла, а если быть точнее, то не успела бы этого сделать. Как выяснилось, Чизуру докладывала мне об очень важной новости, касающейся Синсэнгуми, но я так хотела спать, что даже не разобрала ее встревоженной речи. Протерев глаза в сотый раз, я позволила себе принять сидячее положение, а в этот момент мой мозг отчаянно пытался переварить поступающую бескрайними потоками информацию. К моему несчастью, Юкимура так быстро тараторила, что даже бодрый человек был бы не в состоянии ее понять, поэтому я предостерегающе подняла руку, беспокоясь о том, что моя голова сейчас взорвется. Но Чизуру то ли не поняла моего жеста, то ли вовсе его не заметила, а поэтому повествовать не перестала, вынуждая меня в отчаянии закрыть уши руками. — Чизуру, прошу, — проскулила я, краем глаза посмотрев на девушку, которая — о, боги! — замолчала и с волнением смотрела на меня. Аккуратно убрав руки, я какое-то время вслушивалась в тишину, словно не веря в то, что эта тишина наконец наступила. — А теперь кратко и четко повтори то, что только что сказала. — Нет времени все объяснять, Изуми-тян, — суетливо промолвила кареглазая, открывая дверь, — лучше поскорее приходи в большой зал и сама все узнаешь. Чизуру оставила меня в смешанных чувствах застилать футон и одеваться. Я даже не догадывалась о причине, побудившей Юкимуру себя так странно, подозрительно вести. Глупо было догадываться об этом в комнате, поэтому я быстро расчесала волосы и вышла на улицу. Снаружи было совсем тихо, отчего я сразу заподозрила неладное и помчалась в зал, дабы все разузнать. Как я и предполагала, все воины находились там. Сняв сандалии, я ползком приблизилась к Чизуру, которая заняла мне место рядом со мной. Ответив на ее заботу улыбкой, я обратила взгляд на Кондо-сана и вслушалась в его речь. Он явно повествовал уже, как минимум, минут пять, ибо из его рассказала вступления я так и не расслышала. — Это обнаружилось сегодня ночью. Наши подозрения подтвердились: клан Сацума решительно настроен уничтожить наш отряд. Кроме того, несколько часов назад пришло письмо от клана Айдзу с прошением вступить Синсэнгуми в открытую войну против совместного союза Тесю и Сацума. До недавнего момента все свои операции этот союз проводил тайно, но вчера ночью он напал на один из лагерей Айдзу, тем самым развязав войну и прервав затишье. Если полгода назад после нескольких сражений войны удалось избежать, то сейчас она неизбежна, и мы обязаны отстоять честь сегуната. Я оторопела, категорически отказываясь верить в услышанное. Но громкие одобрительные возгласы воинов рассеяли всю мою недоверчивость. Я с удивлением посмотрела на Чизуру, которая растерянно развела руками. Признаю, что слишком подозрительным было разгуливание капитанов в западных одеждах, из-за чего любой нормальный человек сразу заподозрил бы что-то неладное: вряд ли самураям нравилось бродить в тесных костюмах, сковывающих движения. То есть, Кондо-сана сразу попросили держать отряд настороже, чтобы тот как можно быстрее мобилизовался? Да и та фраза Харады, которую я помню до сих пор, когда они только-только надели западные костюмы, не выходила у меня из головы. Та самая, о существовании «выдуманной» угрозы масштабного военного конфликта. Пока я вспоминала все аргументы, подтверждающие возможность войны, воины начали расходиться, чтобы позавтракать и подготовиться к выступлению. Но у меня в Киото осталась одна очень важная миссия, из-за которой я не могла уехать сейчас. И что же будет с Кэзухико? И тут я поняла, что у меня появился шанс освободить его. Причем последний шанс. Решительно встав, я, обогнув идущую в столовую Чизуру, незаметно скрылась за углом здания. Уверенно направляясь в западную часть штаба, где жили рядовые воины, я тщательно продумывала план заполучения ключей от камеры. Они находились в хранилище, в специальной коробке. Я узнала об этом еще давно, от Хиджикато-сана, но никак не решалась взять их. Постоянно оглядываясь, я бесшумно проникла в нужное мне помещение и открыла коробочку, взяв лежащие там три связки ключей. Я не знала какая именно от темниц, поэтому решила потом сразу разобраться на месте. И знаете, мне удалось незаметно стащить их. Благо, воины отнеслись серьезно к подготовке и были очень заняты. Вскоре я покинула западную часть поместья и бегом направилась к темницам. Кэзухико меня ждал, хотя я и не поняла как он узнал о том, что я иду освобождать его. Его дурацкая улыбка сразу выдала его, дав мне понять, что он уже в курсе. Не став лишний раз разбрасываться словами, ибо времени у меня было в обрез, я стала по очереди подбирать ключи. Только четырнадцатый ключ из второй связки подошел, ставший спасительным для Сато. Я открыла дверь решетки и отошла, безмолвно предлагая блондину выйти. Последний, поднявшись на ноги, гордо прошествовал мимо меня, заставляя немного злиться. Странно, но Сато не направился к выходу, а остановился. Я уже в бешенстве подумала, что он просто издевается и хотела затащить его обратно в камеру, но он неожиданно заговорил, сразу заставив меня оторопеть. — Ты выполнила свое обещание, браво, — издевательски похлопав в ладоши, произнес он, но затем стал серьезен, — хорошо, что я не разочаровался в тебе. Знаешь, жизнь демонов настолько длинная и скучная, что я был даже рад побыть заключенным. Но еще с самого начала я решил проверить тебя. В общем, поскольку ты мое доверие оправдала, то я клянусь помочь тебе один раз, когда ты будешь нуждаться в моих услугах, а теперь… аривидерчи. Я молча замерла, а затем невольно открыла рот, когда он растворился в воздухе. Что-что он только что сказал? Меня почему-то больше взбесило то, что он мог выбраться в любой момент и просто издевался надо мной. И как, простите, я его найду, если и буду нуждаться в его услугах?! Чертов Кэзухико, ненавижу его! Демон? Ну да, я прям взяла и поверила тебе на слово. Правда, он только что растворился в воздухе, но в наши дни все так умеют. Достаточно просто связаться с колдуньей, что он и сделал. Глупый, неугомонный Кэзухико! Я благополучно вернула ключи обратно, все еще пылая от ярости. В самый неподходящий момент моя осторожность сменилась гневом, а потому я не сразу заметила стоящего передо мной Томочи. Выпрямив спину, я судорожно пыталась придумать причину, по которой вдруг забрела в их владения, но, опять же, все еще не отступивший гнев помешал мне сделать это. Томочи молча разглядывал меня, видимо, тоже пытаясь придумать причину, по которой я здесь. — Я… я хотел предложить выпить в последний раз. Ну, неизвестно сможем ли мы еще собраться вместе как-нибудь полным составом, — неуверенно пробормотала я, отчего-то пугаясь собственных слов. Я заставила себя подумать о том, что кто-то из моих товарищей может погибнуть. А ведь я всех их могла назвать по имени. — Да, нам, пожалуй, стоило бы собраться вместе, — понимающе вздохнул мой друг, — но извини, пацан, никак не получится. Мы отправляемся сразу после полудня. — Понимаю, — тихо прошептала я, склонив голову. Томочи ободряюще потрепал меня по волосам, с болью глядя на мой разбитый вид, но ничего больше не сказал и прошел мимо меня. Я уже давно была готова к вылазке. Еще со вчерашнего дня, когда хотела отправиться к колдунье, рассчитывая переночевать где-нибудь близ ее лавки. Почему-то мне казалось, что уговаривать ее придется долго. Но раз теперь у меня в запасе осталось лишь несколько часов, я стремительно ворвалась к себе в комнату, взяв бокен. Миху, про которого я благополучно забыла, гонял по комнате, словно спасаясь от чего-то. «Я же еще успею вернуться и забрать его. В крайнем случае Хейске позаботиться о нем. Он ведь предусмотрительный и никогда ни о чем не забывает», — решила я, в последний раз посмотрев на обезумевшее животное и выбежав из комнаты. Стража ворот решительно перекрестила передо мной копья, приняв мое желание выйти в город за дезертирство. Я, поправив бокен, решительно задрала голову, чтобы глядеть воинам в глаза, и четко произнесла: — У меня приказ от Хиджикато-сана. Вы должны пропустить меня. — Нам такого распоряжения не поступало, — уверенно произнес один из самураев. — Извините, Хаджиме-сан, но мы не можем пропустить вас. — Разве не вы выдали меня Хейске? — вдруг выпалила я, узнав стражника, который замешкался, подтверждая мою догадку. Так значит вот от кого Хейске узнал про Ли. Но я решила воспользоваться паузой, быстро пробежав под копьями. Стражники, не сразу понявшие что произошло, хотела побежать следом, но Шимпачи, неожиданно оказавшийся рядом, остановил их. — Не стоит волноваться. Раз он срочно покинул штаб сейчас, то точно имеет вескую причину.***
Обычно я всегда поддаюсь эмоциям, восторгаюсь красивой природой и архитектурой города, но сейчас мне было далеко не до этого. Во-первых, мне следовало как можно быстрее вернуться обратно в штаб, во-вторых, я с волнением ожидала встречи с колдуньей, а потому в голове моей вертелся лишь давно подготовленный диалог. Я довольно быстро добралась до западной части бедного квартала Киото, не сразу даже признав фармацевтическую лавку, которую от остальных ветхих домиков отличала лишь маленькая потертая табличка над дверью. Неуверенно потоптавшись у порога, я будто позабыла о поджимающем времени. Непонятная робость овладела мной, мешающая мне зайти внутрь. Она исчезла лишь тогда, когда глухой старческий голос пробормотал: — Долго стоять там будешь? Заходи уже, коль пришла. Я вздрогнула, но дверь открыла, которая поддалась с противным скрипом, и зашла. В комнате царил полумрак, из-за которого я даже не сразу заметила саму хозяйку. Прилавок, построенный из бочек и досок, был усеян колбами с непонятной смесью и баночками. В помещении также уместились несколько столов с задвинутыми стульями, потрепанные шкафы и комоды. Мебели для такой маленькой комнаты было слишком много. За прилавком сидела невысокая, полная старушка, которая что-то расталкивала ступкой в миске. За ее спиной расположились огромные длинные полки, на которых также стояли лекарства. Я неуверенно повела плечами, слегка морщась от специфического запаха. Старуха, обратив на меня взор своих высветивших зеленых глаз, вновь вернулась к прежнему занятию, а я судорожно выдохнула, так как ее взгляд заставил меня напрячься. — Гм, так и будешь молчать? Говори что будешь брать и проваливай, — пробурчала хозяйка, не взглянув на меня. — Я не за лекарством, — тихо пробормотала я, искоса глядя на старуху, которая меня услышала и противно улыбнулась. — Тогда тем более проваливай, — совсем недружелюбно прокаркала она. Я почему-то обиделась, нахмурилась и почувствовала, что робость больше не сковывает меня. — Вам не кажется, что вы не слишком приветливы с клиентом? — возмутилась я, подходя к прилавку и кладя на него руки. — Ты ничего брать не будешь, а значит не клиент. Последний раз тебе говорю, девка, проваливай отсюда, — продолжала гнать меня хозяйка, отчего я совсем разозлилась и фыркнула. — Мне нужна ваша помощь. Возможно, я и за лекарством тоже пришла, я просто не знаю какое именно поможет вылечить болезнь, — воскликнула я, и тут старуха наконец подняла на меня любопытные глаза. — И что же за болезнь? — поинтересовалась она, прекратив расталкивать траву в миске. — Не совсем простая она, бабушка. С демонами связана. С демонами-фальшивками. С расэцу, — прошептала я, затаив дыхание и ожидая реакции старухи. Та, расширив глаза, пораженно посмотрела на меня. — С расэцу?! Нет, девка, даже не проси. Меня же Кадзама убьет, уже могилку мне рыть можно, раз ты с такой просьбой сюда пришла, — перепугалась она, качая головой. — Я ничего не знаю о Кадзаме, но меня Кэзухико прислал. Сказал, что вы мне поможете, — умоляюще глядя на бабушку, протянула я. — Вот гаденыш. И не отвертеться теперь. Надеюсь, что у него хоть хватит совести выгородить меня перед Чикаге, — говорила старуха сама с собой, и из ее слов я мало что поняла, — а что за болезнь-то у расэцу может быть? — В том-то и дело, бабушка, что странно это все. Когда он в расэцу превращается, то у него на лице появляется трещина. И знаете, она с каждым разом все больше становится. Кэзухико сказал, что покойный босс его организации прокляла Хейске. Печать, как сказал Сато, блокирует его силу и не дает его жизненной энергии исчерпать себя. Точнее, она блокирует его желание превратиться. Но когда она разрушится, он погибнет, — дрожащим голосом повествовала я. — Покойный босс, говоришь? Значит, Кэзухико все-таки сдержал свое обещание, и Чжина теперь мертва. Хотя бы из-за этого я должна тебе помочь. Но знаешь, слишком трудно это. Почти невозможно, — сказала старуха, посмотрев куда-то в сторону. Меня словно по щеке ударили, но если она сказала, что «почти» невозможно, то возможно ведь? — Да я на все готова, лишь бы только Хейске выжил, — в отчаянии пробормотала я приглушенно. — А Хейске — расэцу тот? — задала вопрос колдунья, получив в ответ легкий кивок. — Хорошо, попробую. Но что мне за это будет конкретно от тебя? — А чем платить? — сразу же оживилась я, подняв голову и улыбнувшись. — А чем можешь? — подхватила торг старуха, довольно усмехаясь. — Всем. Хотите, деньгами? Хотите, убирать у вас будут? А хотите, я вам свои органы на зелья отдам? — Деньгами давай, — ужаснулась моим предложениям старуха, выбирая самое безобидное. — Сколько дашь? — А сколько надо? — тут же спросила я, сверкая глазами. Старуха громко засмеялась, ударив себе по ноге. — Славная девка, за такой и в огонь пойти не страшно. За бесплатно помогу, так и быть. Перед Кэзухико ведь я в долгу, и брать с тебя ничего не могу, хотя предложение, связанное с органами, мне понравилось. — Спасибо вам, — счастливо улыбнулась я, и сердце мое наполнилось радостью. — Но помни, что может и не получиться. Все от расэцу этого зависит, — предупредила меня колдунья. Я оторопела, но легко кивнула и замерла в ожидании. — Раз Чжина к этому руку приложила, то печать ее разрушить будет тяжело даже мне. Но нам это и не нужно, верно? Есть два выхода. Либо он становится демоном, либо снова человеком. Тебя, как я поняла, привлекает второе, ведь и демоны страдают от долголетней жизни, и к человеческой жизни будет приятнее вернуться. Поэтому сыворотку, обратную отимидзу ему дать нужно. За это не беспокойся, я ее сама сделаю. Но она может и не помочь, если он уже долгое время обращен. Поэтому опишу тебе и другой выход: просто крови человеческой ему дай. Печать-то демоническая, теперь только крови до его превращения не хватает. Чжина не такая уж и дура, она не простую печать наложила, а демоническую, чтобы справилась с силой расэцу. За этим и нужен был Кэзухико. Он ведь демон чистокровный, как ты сама уже догадалась. Но нужно также помнить, что расэцу обычно полностью тело обескровливают, особенно когда жажду чувствуют, так что свою кровь давать не рекомендую. И самое главное: кровь ему или сыворотку нужно дать только тогда, когда печать сама разрушится, но очень быстро. Это через два года произойдет, не раньше. Сможешь все это время с ним быть и помочь в решающий момент? — Да, я справлюсь, — уверенно ответила я, одновременно надеясь не забыть ничего из ее рассказа. — Вот и умница. Сыворотку через неделю можешь забирать, — сказала старуха, возвращаясь к расталкиванию травы. — Через неделю?! Погодите, но я уже сегодня уезжаю из Киото вместе с отрядом Синсэнгуми, — воскликнула я, холодея. Старуха как-то странно на меня посмотрела, пробормотав еле слышно: — Не уедешь ты никуда. — Простите? — переспросила я, не услышав речи колдуньи, но та не повторила и усердно продолжала свое занятие, — в общем, спасибо вам огромное. За два года свидимся еще. Прощайте. Со светлыми чувствами покинула я лавку, вдыхая чистый зимний воздух и чихая с непривычки. Бедные крестьяне, сгибаясь под весом хвороста, бродили по улицам и валились с ног. С грустью я глядела на этих людей, обвиняя судьбу в жестокости и беспощадности. И возвращалась в штаб уже с печальным лицом, пиная попадавшиеся на пути камни. Первое, что смутило меня, так это то, что у ворот отсутствовала охрана. Но я не придала этому особого значения, решив, что сейчас они заняты сбором вещей. Но кто бы мог подумать, что отсутствовали не только они, но и весь отряд. Вбежав на пустой двор, я со страхом оглядывалась, пытаясь услышать голоса воинов или хотя бы их шаги. Но ничто не нарушало тишину. Отказываясь верить в то, что Синсэнгуми уже покинули штаб, я принялась заглядывать в каждую комнату, но никто не встречался мне, а пустые помещения больно сдавливали сердце. Я с надеждой открыла свою комнату, желая увидеть хотя бы Миху, но и его там не было. Видимо, они выпустили его на волю. Даже Миху забрали, оставили меня совсем одну. Я упала на колени, упираясь руками в деревянный пол. Ужасное чувство несправедливости овладело мной, глубокая обида поселилась в моем сердце. В такой момент хотелось рвать и метать, но чувство горечи было сильнее злости. И где мне их теперь искать? Да и как я теперь помогу Хейске? Как они вообще могли бросить меня одну? Почему забрали Миху, почему не нашли меня?! Я зло ударила по полу кулаком, не обращая внимания на пронизывающую боль: ударила я довольно сильно. Предательство людей, которым я верила, окончательно раздавило меня. Это не могло сравниться с теми обидами, которые они мне причиняли. И я совсем не понимала, почему они так поступили. — Хаджиме Изуми, верно? — мягкий женский голос заставил меня вздрогнуть и неуверенно обернуться. Передо мной стояла высокая девушка в самом обычном женском кимоно и добродушно улыбалась мне. Я кивнула, встала и отряхнула коленки, стараясь не встречаться с незнакомкой взглядами. — Меня зовут Окита Мицу. Я сестра Окиты Соджи, и я здесь, чтобы забрать тебя к себе.Продолжение следует