Бамбуковый клинок

      В центре Киото было не так уныло и пустынно, в отличие от его окраин. Здесь всюду гуляли люди, некоторые спешили по своим делам. Мне было немного непривычно вновь познать суету большого города, но понаблюдать за шумными детишками и озадаченными крестьянами я была не прочь. С разных сторон доносились радостные возгласы и бархатные голоса торговцев, привлекавшие покупателей своими товарами. Один из зазывал даже аккуратно взял меня за руку и предложил отведать данго, но я вежливо отказалась, с улыбкой пройдя мимо.       Помня об истинной цели своего приезда в Киото, я оглянулась по сторонам. Рядом была расположена цветочная лавка, хозяйка которой бережно поливала пестреющие в горшках цветы. Я какое-то время наблюдала за ней, пока пожилая женщина не ощутила повышенное внимание к своей персоне, и пока на её лице не отразилось подозрение при взгляде на меня. Видимо, её побеспокоила моя заинтересованность именно ею, а не товарам. Я стремительно направилась к женщине, которая продолжала сверлить меня недоверчивым взглядом. — Прошу прощения за грубость. Я лишь хотела узнать, в какой стороне находится штаб Синсэнгуми, но не решалась вас отвлекать, — обратилась я к старушке в сиреневом кимоно, которая рефлекторно сделала несколько шагов назад, крепко сжимая в руках лейку. — В-волки Мибу там, — дрожащим голосом проговорила бабушка, указывая пальцем верное направление. Я повернула голову в сторону, удручённо наморщилась и попыталась разглядеть хоть что-то, напоминающее отряд. Хоть меня немного смутило наименование «Волки Мибу», я решила не подавать виду. — Большое вам спа… — обернувшись, с милой улыбкой проговорила я, но старушки уже и не было — …сибо. Я устало вздохнула. Всему виной было именно моё ужасное воспитание: не стоило так открыто разглядывать эту женщину. Что-то в ней было инородное и оттого пугающее. Хотя в любом случае, извиниться у меня бы не получилось, так как бабушки уже и след простыл. Мимо меня как раз проходила красивая девушка с черными, словно ночь, глазами. Я посчитала, что она будет менее пуглива, поэтому догнала ее, перегородив путь. Незнакомка оглядела меня с ног до головы, но потом на ее лице заиграла милая улыбка, сразу успокоившая меня. — Вам чем-нибудь помочь? — любезно спросила она, ласково глядя мне прямо в глаза и по-прежнему улыбаясь. — Я в этом городе впервые, поэтому не могу никак найти нужный отряд. Вы сможете мне помочь? Я ищу штаб Синсэнгуми, — объяснила я, стараясь быть вежливой и милой. — Синсэнгуми? — переспросила девушка, приложив палец к подбородку и обратив взгляд в небо. Этот невинный жест красочно сообщил мне, что она вспоминает либо адрес, либо само название отряда. — Вам нужно пройти прямо, до конца улицы. Как только окажетесь в жилом квартале, то смело поворачивайте направо. — Вы меня очень выручили. Благодарю, — низко поклонившись, радостно прощебетала я. Девушка ответила мне улыбкой и продолжила свой путь. Какое-то время я глядела ей вслед, мысленно радуясь своей маленькой победе. Адрес я все-таки узнала. Солнце уже медленно садилось за горизонт, освещая своим слабым бордовым сиянием город, который даже не собирался ложиться спать. Это было очевидно по той же оживлённой суматохе, какую мне довелось наблюдать днем. До моих ушей еще доходили радостные крики, хоть я и проходила по жилому кварталу. Я шла по улице, слабо освещённой лучами заходящего солнца, и, наконец, заметила знакомое небесно-голубое хаори, с белыми треугольниками на широких рукавах. Радостью наполнилось мое сердце, предчувствующее скорую встречу с братом. Я не видела его уже четыре года и безумно по нему соскучилась. Теперь я беспокоилась только за свой своевольный язык и взрывной характер, которые могли испортить визит. Подойдя к воинам, охранявшим вход в штаб, я приветливо улыбнулась и начала беседу: — Добрый день. Это — штаб Синсэнгуми, верно? — спросила я. Но, кажется, стража ворот не очень приветлива. Воины перегородили мне вход, скрестив держащие в руках копья. Я от неожиданности отступила на два шага назад, но все равно была решительно настроена попасть внутрь. Один из стражников, рассмотрев меня внимательнее, огласил давно заготовленную фразу: — Верно. Посторонним вход запрещён. — Тогда не будете ли вы так добры позвать Хаджиме Сайто? — поинтересовалась я, умоляюще глядя на них. — А вы ему кто? — грубо спросил один из самураев. — А я ему сестра, — без колебаний ответила я, наблюдая за удивленным переглядыванием воинов. Самурай тяжело вздохнул и поплёлся в поместье, оставив меня со своим сослуживцем. Тот смерил меня недовольным взглядом и встал в свою привычную позу, как будто ничего не произошло. Через несколько минут посланник вернулся. — Хаджиме Сайто согласился принять вас. Следуйте за мной, — озвучил он разрешение пройти и поманил меня за собой взмахом руки. Я кивнула, со спокойной совестью проходя мимо друга сослуживца и показывая ему язык, который он все равно не увидел, так как уже стоял ко мне спиной. Мы вошли на территорию поместья, прошли прекрасный двор с прудиком и зашли в большую комнату, где я увидела нужного мне человека среди других самураев. Я, конечно, не считала, но на глаз определила, что их было человек шесть-семь. Особенно мое внимание привлекла девушка в розовой юкате и бледно-фиолетовом хакама, отчего-то переодевшаяся в мужскую одежду. Но рассмотреть ее и других самураев я не успела, так как Хаджиме Сайто, заметив моё присутствие, удивлённо на меня посмотрел, после чего, придав своему выражению лица безмятежный вид, спокойным голосом спросил: — Что ты здесь делаешь? — Я не могу проведать своего братца? — заинтересованно протянула я, делая акцент на последнем слове. Свидетели нашей беседы начали тихо друг с другом совещаться, внимательно разглядывая меня. Я случайно встретилась взглядом с присутствующим в комнате парнем, и невольно восхитилась его красивыми зелено-голубыми глазами. Этот цвет больше напоминал бирюзовый, и он был таким редким, что, напрягая свою память, я так и не вспомнила кого-либо, кто обладал бы схожим оттенком. Но даже не цвет заставил меня застыть, а ясность и честность во взгляде. Я надеюсь, что его не смущает то, что я его бессовестно рассматриваю (к сожалению, я все еще помнила о случае около цветочной лавки). Но парня я совсем не смутила, что подтвердила его легкая улыбка. Зато на сей раз смутилась я, быстро отвернулась и уставилась на Сайто. — Нужно поговорить, — ответил брат, вставая со своего места. Подойдя ко мне, Хаджиме совсем недружелюбно схватил меня под локоть и вывел на улицу. По его лицу было видно, что он не очень рад моему приезду. Это меня расстроило, ведь мы не видели друг друга достаточно долго. Выходит, что только я скучала по нему. И эта догадка как-то неприятно кольнула, заставив печально опустить голову. Мы вышли в тот прекрасный дворик, где под светом Луны сияли волны крохотного пруда. Наверное, в нем плавают оранжевые рыбки, которые заставляли радоваться и улыбаться, но уже стемнело, и разглядеть их было невозможно. Я опустилась около него на колени, пытаясь увидеть хоть одну. Я очень люблю рыб. Иногда даже завидую им, ведь их память настолько коротка, что через три секунды они все забывают. Забывают обо всех своих проблемах в прошлом и живут настоящим. А вот я так не умею, потому и завидую. Хотелось бы мне хоть на время лишиться той скорби по матери, которая так и не оставила меня после ее смерти. Я встала с коленок, отряхнула их и повернулась к братцу. Его лицо вновь стало каменным, а холод глаз сразу заставил меня почувствовать себя неуютно. — Изуми, повторяю свой вопрос. Что ты здесь делаешь? — все таким же ледяным тоном переспросил Хаджиме. Почему он так со мной? Я ведь не приехала бы без действительно важной причины. — По-моему, я уже на него ответила, — состроив невинную мину, пробормотала я. В голове уже появились идеи, как разозлить Сайто. Ну, а что? Этот негодяй должен ответить за свое равнодушие к сестре, как бы глупо это не звучало. Я ведь говорила ранее, что очень люблю доводить людей до белого каления, а видеть в гневе своего братца — настоящее блаженство. Помню, однажды я рубила овощи его катаной. Идея была безумной, но что поделать, если у тебя нет ножа под рукой? Сайто тогда так разозлился, что прокричал моё имя, казалось, на всю деревню. Мама обеспокоенно поглядела на сынишку, а после он не разговаривал со мной месяц. Но тогда и я боялась заговорить с ним, так как думала, что он прирежет меня этой же катаной, будь она неладна. Иногда мои идеи поражают меня саму, но они в тот момент кажутся насколько гениальными, что я просто не могу не воплотить их в жизнь. — Изуми, ты никогда просто так не приезжаешь, — констатировал мой собеседник. — Ты прав, — согласилась я, закусив нижнюю губу и опустив голову. Мне предстояло вспомнить ту главу из истории собственной жизни, которую я готова была разорвать на мелкие кусочки. Знакомая боль начала неприятно покалывать, но Сайто должен был узнать правду. И я боялась, что ему будет также больно, как и мне. Заметив мою покорность, Хаджиме довольно хмыкнул и продолжил допрос: — Так что заставило тебя приехать сюда? — Ну… как бы это… ну… — что-то бормотала я себе под нос, не находя правильных слов для описания ситуации, и нервно ковыряла сандалией землю. — Хватит мямлить! Ты можешь нормально сказать или нет? — раздражённо спросил брат, в то же время, сохраняя спокойствие. — В общем… мама… она погибла, — еле слышно проговорила я, одновременно надеясь, что Хаджиме не услышал, но он услышал, судя по тому, что больше не переспрашивал. Поглядев на брата исподлобья, я увидела новое состояние Сайто, которое прежде мне никогда не доводилось наблюдать. Его серые узкие глаза расширились, а губы едва заметно задрожали. Я все-таки причинила ему ту боль, которую так боялась причинить. Потеря близких — это самое ужасное, что только может случиться с человеком. Именно поэтому я никогда не убиваю людей, ведь те, кто их любил, тоже вынуждены будут испытать эти чувства. — Как это случилось? — спросил брат, не глядя на меня. Я не хотела ему говорить, не хотела ранить еще больше, но дурацкая совесть напоминала мне, что он все-таки имеет право знать. — В тот день я плохо себя чувствовала, поэтому мама отправилась собирать травы одна. Она решила пойти на гору и там искать нужные растения. Увидав вдали то, что искала, мама побежала к тому месту, где они росли, споткнулась и упала, при этом ударившись о камень. Соседи сказали, что она сломала шею. Поверь, я бы никогда в жизни не пришла сюда, никогда бы не сказала об этом, но городские инспекторы продали наш дом, заявив, что сроки оплаты вышли. Наши соседи настолько бедны, что не смогли бы приютить меня у себя, поэтому… Сайто ничего не ответил. Он лишь жестом приказал мне оставаться во дворе, а сам ушёл в комнату, из которой мы, собственно, и вышли. Я долго глядела на то место, где он недавно стоял. Растущая горечь и сочувствие к брату заставили меня сесть на деревянную ступеньку и, обняв колени руками, глядеть на пруд. Я ждала терпеливо, долго, и когда дверь снова открылась, я обернулась, но увидела перед собой не Сайто, а того самого самурая, чьи глаза привлекли мое внимание. Я снова слишком быстро отвернулась, растерянно сжимая юкату и молясь, чтобы он не обратил на меня внимания и прошел мимо. Но он, конечно же, по закону подлости сел рядом. Если он сейчас со мной заговорит, то это будет катастрофа. Я все еще не научилась контролировать свой язык (хотя к семнадцати годам пора бы уже), поэтому с опасением ожидала начала разговора. Он ведь не просто так сел рядом, определенно сейчас что-нибудь спросит. — Видимо, я буду первым, кто представится, — начал он, и я нерешительно посмотрела на него, — меня зовут Тодо Хейске. Я — капитан 8-го подразделения Синсэнгуми. Мне сейчас не послышалось? Капитан?! Да быть не может, он ведь где-то года на два меня старше. Возможно, у него просто внешность такая, но я никогда не дам ему больше двадцати. Он, конечно, выше меня, да и волосы у него длинные, собранные в высокий хвост, что свидетельствует о его успешной самурайской карьере*, но ведь он слишком молод для такого почетного звания. Может, он здесь по блату? В наше время это далеко не редкость. Наверняка сын какого-нибудь богатого вельможи, который пристроил его в Синсэнгуми. Вот только вельможа никогда в жизни не пристроил бы своего сына в эту дыру, и я это понимала. — Я — Изуми, — нехотя промямлила я почему-то вяло и устало. Наверное, долгая дорога все-таки оставила свои последствия. — Ты тоже зови меня просто Хейске, — улыбнулся мой собеседник, заставляя меня только сейчас понять свою ошибку. Я же свою фамилию не назвала, а потому он подумал, что я предложила звать себя по имени. Я потихоньку начала расслабляться, но внезапный громкий возглас Сайто, который неожиданно послышался позади, заставил меня вновь напрячься. Он кратко приказал оставаться на месте, и Хейске, пожелав мне спокойной ночи, ушел вслед за Хаджиме. Я искоса посмотрела им вслед, глубоко вздохнув и оказываясь один на один с подкравшимся одиночеством. Задрав голову вверх, я стала рассматривать ночное, усыпанное звёздами небо. Где-то там, на небе, моя мама. Она наблюдает за мной и хочет, чтобы я не отчаивалась и жила дальше, но мне до сих пор не верится, что её больше нет рядом. Ах, как бы я хотела быть рыбкой…

***

Устало моргая ресницами, я встретила рассвет в том самом прекрасном саду, который уже успела возненавидеть. Чертов Сайто так и не вернулся, не предоставил мне футон, казалось, он вообще забыл о том, что к нему приехала сестра. Если бы здесь не было рыбок, то я бы давно сошла бы с ума от одиночества и обиды. А самое страшное в этом то, что я не имела права заснуть: Хаджиме мог появиться в любой момент, да и спать на улице было слишком неудобно. Я нагнулась над прудиком и принялась в очередной раз умывать лицо, чтобы хоть как-то взбодриться. После моих омовений воды заметно поубавилось. Я коряво улыбнулась, глядя уже скорее на лужицу, в которой теснились золотые рыбки. Решив, что поступила ужасно по отношению к пруду и его обитателям, я судорожно встала, начала кланяться и произносить слова извинений. Мои действия заставили притормозить проходящего мимо парня. Так и не узнав, чем я занимаюсь, он покрутил пальцем в районе виска и пошёл дальше. А к тому времени я как раз покончила с извинениями и решила, что хоть как-то должна загладить свою вину. Быстро составив план действий, я принялась искать нужные для его осуществления предметы. В списке, прежде всего, упоминались вода и крышка, с помощью которых можно было бы безопасно наполнить пруд, не причинив вреда его обитателям. Зайдя за угол здания, я, на удивление, сразу же обнаружила колодец. Но я уже сочла подозрительным то, что колодец так быстро нашелся, поэтому почти не удивилась, когда увидела стоящего рядом с ним парня. Судя по всему, он здесь местный задира, так как просто так к колодцу пропускать не собирался. Парень как парень, с узкими зелёными глазами и волосами непонятного оттенка, более всего похожего на русый, выбивающимися из пучка. Сощурив ещё сильнее свои хитрые глаза, он внимательно изучал меня, пока я пыталась уничтожающим взглядом заставить его уйти с дороги. Но он будто бы не замечал моей злости и также нагло продолжал загораживать мне путь. Наконец я не выдержала, слишком громко откашлялась и, нахмурившись, попыталась его обойти снова. Результат, впрочем, ничем другим не отличался от предыдущих — закончился он провалом. — Утро доброе, — с улыбкой поздоровался парень, но не отошел от своей «драгоценности», то есть колодца, и пройти не дал. — Для кого как, — пробурчала я, смерив юношу злобным взглядом. — Прошу прощения, но не могли бы вы подвинуться? — Зачем? — словно не понимая моего намека, наигранно переспросил он. Я тихо зарычала, вновь попыталась пройти, но и сейчас меня ожидала неудача. — Затем. Это что, ваша собственность? Вам так сложно поделиться этой священной водицей со мной, земным рабом? Просто отойдите на минуту в сторону и дайте мне этим чертовым ведром набрать воды, а дальше охраняйте колодец столько, сколько вам влезет, — уперев руки в боки, грозно проговорила я, на сей раз, обойдя собеседника, который явно не был готов к отпору и сейчас с удивлением следил за моими действиями. Когда он, наконец, пришел в себя, я уже доставала полное водой ведро. — А сестра Хаджиме остра на язык, — заметил он с явным уважением, наверное, совершенно не ожидая, что у спокойного и равнодушного Сайто есть родственник, полностью противоположный ему по характеру. — Но я на всякий случай скажу тебе, что никто не смеет говорить со мной в таком тоне. Моя собственность или не моя, тебе какая разница? В следующий раз, если посмеешь вякнуть что-то, что не усладит мой слух, я этой самой катаной, — самоуверенно положив руку на клинок, ехидно повествовал он, — убью тебя. На сей раз удивилась я, но не его искусному красноречию, а наглости. Он сейчас мне угрожает? Прямо здесь?! Нахмурившись ещё сильнее, я крепче сжала рукоять ведра, стремительно проходя мимо парня, решив, что продолжать эту дискуссию бесполезно. Во дворе уже вовсю светило солнце, дул лёгкий ветерок и пели птицы, созывая полюбоваться на всю эту красоту тех, кто ещё ленится в кровати. Вот только меня всё это не радовало, поскольку, во-первых, мне ужасно хотелось спать, во-вторых, мое настроение благополучно испортил незнакомец у колодца. Подойдя к лужице, которая вся светилась, как будто бы радовалась, что сейчас снова будет полной, я вытащила из-за пояса крышку от банки сакэ. Помнится, Сайто вечно твердил мне, что девушкам не стоит употреблять спиртные напитки. Удерживая крышку над прудом, я принялась лить на неё воду из ведра. При этом приходилось следить за тем, чтобы жидкость аккуратно стекала в маленький водоём и не наносила вреда рыбкам. Это было довольно сложно, так как ведро удерживать одной рукой было тяжело. Но пять минут не прошли даром, и вскоре пруд вновь стал прудом, а рыбки вновь обрели дом. Решив, что заслужила отдых, я с умилением стала следить за рыбками, которые плыли туда-сюда, сталкивались друг с другом и зарывались в подводные растения. — Чем это ты занимаешься? — прозвучал знакомый голос над моей головой, разрушивший все мои ожидания и планы. Я устало вздохнула, но оборачиваться не собиралась, потому что совсем не хотела встречаться с этим каменным лицом. — Жизни радуюсь, чай пью, в маджонг играю, — пробормотала я, не прекращая рассматривать рыб и с интересом ожидая реакции брата. — Вставай. Командир хочет видеть тебя. — Меня? Сейчас я не могу, — от неожиданности я дернулась и чуть не упала в пруд, но, благо, Сайто не дал мне возможности составить компанию рыбкам, успев ухватить меня за шиворот, что было менее приятно. — Я тебя не спрашиваю, — развернув меня к себе, сказал Хаджиме. — Ужасно выглядишь, — добавил он, рассмотрев моё бледное и опухшее лицо. Я послушно моргала глазами, как бы желая, чтобы он насладился плодами своей работы. Это ведь он виноват, что бросил меня здесь и не дал возможности отдохнуть после дороги. — А по чьей вине? Вот как мне прикажешь в таком виде идти к командиру? — недовольно пробурчала я, складывая руки на груди и с укором глядя на брата. — Ты о чем? Намекаешь, что я в этом виноват? — в своей обычной манере — спокойно и холодно, спросил он. Он серьезно? Или это он так пошутить пытался? — Кто же ещё? Ты, конечно! Сказал мне оставаться здесь, а сам так и не пришёл за мной! Не могла же я ввалиться в первую попавшуюся комнату и, прогнав кого-нибудь с его постели, лечь там дрыхнуть, — возмутилась я, дуясь и хмурясь, но вскоре поняла, что мои старание вызвать у Сайто чувство вины бесполезны, и сменила тему, — ладно, пошли уже. Комната, в которую меня привёл Сайто, была чистой и светлой. В ней удобно устроились воины Синсэнгуми. Среди них был и тот парень, которого я встретила утром у колодца, а ещё Хейске, с кем я успела познакомиться вчера вечером. Выгляжу я, наверное, просто ужасно в данный момент. Впрочем, почему меня это так смущает только сейчас? Я же со спокойной совестью выделывалась перед тем странным задирой и совсем не беспокоилась о том, что могла выглядеть глупо. Наверное, меня смутило количество людей, находящееся в помещении. Я перевела взгляд на трёх самураев, что сидели чуть дальше основной группы воинов, и сразу поняла, что именно они здесь «правят балом». Сайто, который всё ещё стоял позади меня, подтолкнул меня в комнату и закрыл дверь. Кивком указав на коврик, лежащий прямо напротив главной троицы, Хаджиме сел около двери, наблюдая за тем, как я в нерешительности топталась на месте. Сесть прямо в центр комнаты? Серьезно? Мне итак внимания хватает, но, впрочем, если я сяду туда, то оно не вырастет. Поэтому я повиновалась и через минуту уже сидела напротив тех трёх самураев. — Изуми-тян, добро пожаловать в штаб Синсэнгуми. Меня зовут Кондо Исами, я — командир отяда Синсэнгуми. Хаджиме-кун подробно описал нам сложившуюся ситуацию, поэтому мы пришли к единогласному… — начал говорить самурай, что сидел в центре, но мужчина справа, чьи строгие фиалкового цвета глаза меня немного напугали, обратил на него такой взгляд, что мне невольно стало жаль его коллегу. Кондо-сан, таки встретившись взглядом с этим «демоном», нервно рассмеялся и поспешно исправился, — ну, почти единогласному решению, что ты можешь остаться в отряде. — Но имей в виду, что поблажек не будет, — строго добавил другой самурай, откровенно начинающий меня раздражать. — Тоши, с гостями нужно быть приветливее. Не обращай внимания на его брюзжание, Изуми-тян. Он всегда такой. Его зовут Хиджикато Тошизо. Он мой заместитель, — все также добродушно продолжил свою речь Исами-сан. Его улыбка заставила меня успокоиться и на время забыть о недовольном замкоме, хотя я всё ещё испуганно на него поглядывала, будто ожидая удара со спины. — Ну, а это Саннан-сан — начальник штаба, — указал командир на мужчину, сидящего слева от него. Мужчина, услышав, что речь идет о нём, встрепенулся. — Приветствую, — представленный улыбнулся мне, поправляя очки. На вид очень даже приятный человек. Раздвижные двери открылись, после чего в комнату вошла молодая девушка. Та самая, что встретилась мне ещё вчера вечером, и я обратила на неё взгляд, отмечая про себя, что и сегодня она надела мужскую одежду. Ей так нравится, что ли? Или она правда надеется, что никто не признает в ней девушку и не выгонит из отряда? Её каштановые волосы были убраны в высокий хвост, а большие карие глаза, после того как их взгляд упал на меня, наполнились удивлением. Сев на свободное место, она продолжила пристально разглядывать меня, иногда что-то шёпотом спрашивая у своего соседа. — О, Чизуру, — радостно воскликнул командир, встретив девушку добродушной улыбкой. Чизуру тоже улыбнулась, низко поклонившись. — Как видишь, среди нас уже есть девушка, — указал командир на вошедшую. Так они знают? Нет, она что, правда мазохистка? Или она маскируется только для рядовых воинов, чтобы они признали её силу и не поддавались ей? Если это действительно так, то она, наверное, превосходный боец. Интересно, а примет ли она мой вызов? — Приятно познакомиться. Надеюсь, мы подружимся, — дружелюбно произнесла она, одарив меня милой улыбкой. Я не ответила, продолжая внимательно рассматривать потенциальную соперницу. — Сразимся? — предложила я, вставая со своего места и серьёзно глядя в глаза девушке, чтобы та поняла, что я не шучу. От такого заявления Кондо-сан почему-то открыл рот, Хиджикато-сан лишь слегка изогнул бровь, Санан-сан поправил очки, мой братец ударил себя по лбу (да что я сделала такого?!), а остальные вытаращили на меня глаза, словно перед ними привидение. Сама Чизуру немного отступила назад. — Ну, так что? — повторила я свой вопрос, игнорируя реакцию самураев, которая меня немного смутила, но не заставила отступить. — Ну… я… — замешкалась девушка, отводя взгляд. Я терпеливо ждала ответа. Уж больно мне было любопытно посмотреть на то, как сражается эта особа. — Хорошо, — отринула сомнения Чизуру, и в её глазах отразились искры решимости. Я довольно улыбнулась, уже предвкушая отличную битву. Первую битву с женщиной. — Отлично. Думаю, во дворе будет удобно, — предложила я место будущей схватки. Девушка кивнула и пошла за мной. Заинтересованные воины тоже решили поглазеть на поединок и следом за нами вышли во двор. Они расселись на траве и ступеньках, почему-то обеспокоенно поглядывая на Чизуру. Их присутствие меня немного напрягало. Это вам не турнир по кендо**, блин! Вытащив своё оружие из ножен, я встала в боевую стойку, ожидая ответного действия со стороны противницы. — Ты будешь сражаться бокеном? — удивившись, промолвила Чизуру, но потом поспешно добавила, — ах, тогда я тоже возьму тренировочный меч. — Нет, не стоит. Сражайся тем, чем удобно. Это не жалость с моей стороны, и не страх задеть тебя. Я всегда дерусь бокеном, — поспешила остановить её я, тем самым вгоняя в полное недоумение свою противницу. И, кажется, не только её. Зрители начали шептаться. Удивление в направленных на меня взглядах удвоилось, если не утроилось. Спокойствие продолжали сохранять лишь мой братец, который давно всё знал о моем стиле ведении боя, и тот самый неприветливый Хиджикато Тошизо, которого, казалось, ничем не удивишь. — Ладно, — доставая из ножен клинок, проговорила Юкимура, наконец, собравшись со своими мыслями и сосредоточившись на бое. Я не стала отвечать, лишь кивнула в знак готовности. Она кивнула мне в ответ и двинулась с места, нанося удар. Признаться честно, я ожидала какого-то подвоха с её стороны: она атаковала прямо, но я точно заметила, что руки у неё дрожали. Меч тяжёлый? Или же у неё в запасе какой-то план? Я даже растерялась, потому что никак не могла раскусить её. Ловко уклонившись от удара, я толкнула девушку в грудь, и она упала на траву. Я оторопела, вылупила на неё глаза, всё ещё думая, что это какой-то спектакль с её стороны, но никак не битва. Она сейчас встанет и неожиданно для меня нападет? Но она не вставала, огорченно глядя на траву. — Не могу поверить! Это что, все? — спросила я у Юкимуры, придавая своему лицу выражение разочарования. — Как тебя взяли в Синсэнгуми с такими умениями? — Эй, — донесся из толпы голос Хейске, который, дружески толкнув в плечо парня с зелёной повязкой на лбу, встал со ступенек. — Раз ты такой отличный воин, не сразишься ли со мной? — Да, пожалуйста, — почему-то фыркнула я, почувствовав в голосе Тодо сарказм и обидевшись. Я что ли виновата, что Чизуру сражаться не умеет? Шатен спокойно вышел на «арену», не снимая с лица довольной улыбки. Что его так забавляет? Странные они тут все какие-то. Отчего-то мне стало не по себе. Либо из-за того, что даже до меня доходила его полная уверенность в победе, либо из-за того, что он, не церемонясь, сразу вытащил катану. Да уж, он настроен серьезно. Сжав бокен крепче, я пристально уставилась на соперника, который стоял свободно, не нападал, дожидался моей реакции. «Нет, он явно недооценивает меня», — промелькнула в моей голове мысль, прежде чем я сорвалась с места. Мне казалось, что я атаковала быстро и мощно, но он слишком легко увернулся. Так спокойно и легко, что это меня ещё больше разозлило, и я хотела развернуться, чтобы вновь атаковать, но не смогла, потому что он уже крепко держал за конец мой клинок. Мало того, что увернулся, так он еще и вытянул потом мой бокен из рук, когда я разворачивалась. Это не поддавалось никакому объяснению, и я просто растерянно стояла перед ним. — Вот и вся помощь от твоей палочки, — с насмешкой сказал парень, разжимая руку, из которой выпал мой бокен прямо мне под ноги, — разве с катаной ты такое проделаешь, а? Это прозвучало слишком обидно, и я сразу пришла в себя, поднимая бокен, который он посмел кинуть на пол. Очевидно, что он совершенно не уважает меня, раз так поступил с моим оружием. Это меня злило, и я, наверное, побагровела от ярости. Его выходку можно было бы ещё стерпеть, если бы остальные самураи не смеялись надо мной. Отлично. Спасибо тебе, Хейске Тодо, ты успешно опозорил меня. Я злилась впервые настолько сильно, но не могла ничего поделать, и просто стояла, не сводя с шатена обиженного взгляда. — Чизуру не воин. Нужно было сначала уточнить, кем она является, а потом кидаться в бой, — пробурчал Сайто, крайне недовольный моей выходкой. Посмотрев на Юкимуру, которая поднялась и отряхивалась, я только сейчас поняла, что Хейске просто защитил эту девушку, потому что я тоже оскорбила её, хоть и не специально. Пусть так, но он всё равно не имел права с пренебрежением относиться к моему оружию, и я ему этот случай припомню. — Мы завтракать будем или нет? — послышался недовольный возглас, который принадлежал парню с зелёной повязкой на лбу. Из всех присутствующих он был самым мускулистым. Его голубые глаза сердито смотрели на меня, наверное, из-за того, что я прервала их завтрак. «Знаете, никто не заставлял вас приходить сюда», — хотела сказать я, но вовремя поймала себя на мысли и промолчала, хотя очень желала высказаться. — Ах, точно! Изуми-тян, будешь кушать с нами? — оживился Кондо-сан, снова улыбнувшись. — Это обязательно? — поинтересовалась я, так как предпочитала есть в одиночестве, но, заметив строгий взгляд братца, приняла приглашение. — Отлично! Что ж, возвращаемся к трапезе! — объявил командир. Все послушались его приказа и с радостью направились обратно в комнату. Мне пришлось сесть между братом и моим утренним знакомым, который изрекал какие-то странные шуточки в мою сторону. Глубоко вздохнув, я принялась жевать рис, одновременно разглядывая присутствующих. Напротив меня — у другой стены, сидели три парня. Двое из них активно таскали рыбу из тарелок друг друга. Одним из них был тот самый юноша с зелёной повязкой на лбу, а второй парень — мой потенциальный враг-победитель, то есть Хейске. «Ведёт себя, словно ребёнок, а строит из себя непонятно что», — подумала я мрачно, чувствуя, что обида залегла надолго. Рядом с ними сидел более менее вменяемый парень, тёмно-красные волосы которого были убраны в низкий хвост. Иногда он оборачивался и бил по голове младшего, требуя, чтобы тот ел спокойно, но по блеску в бронзовых глазах было понятно, что весь этот хаос его только забавлял. — Можно одолжить твою палочку? Просто на этой недели я дежурю, нужно ещё прочистить туалет, а тут такая удобная штукенция, — ехидно начал задира, который сидел рядом и уже думал, что победил. — Своей палочкой прочисть, — сладко улыбнувшись, промурлыкала я, довольствуясь тем, что мой собеседник намёк понял и теперь удивленно смотрел на меня. — Что за манеры? Кто учил тебя так выражаться? — недовольно отозвался Сайто, который сидел с другой стороны, и уже в третий раз делал мне замечание. Я раздраженно фыркнула, искоса посмотрев на брата. — Им, значит, можно рыбой швыряться и стены рисом пачкать, а мне нельзя безобидно пошутить? — обиженно спросила я, кивая в сторону всё ещё дерущихся за еду парней. — Безобидно? — рассмеялся пришедший в себя задира. — Впервые слышу, чтобы девушка позволила себя сказать такое. — Я могу повторить, если хочешь, — ответила я, ласково ему улыбнувшись. Хаджиме явно был против того, чтобы я повторила, а потому хотел что-то возразить, но мой собеседник опередил его. — Хиджикато-сану это повтори. Он уж точно оценит. Да, Хиджикато-сан? — нарочно громко спросил у замкома парень, заставляя меня побледнеть. — Ладно, один-один, — смирилась я, с опаской поглядывая на брюнета, который с подозрением смотрел на меня. Этот гад продолжал пялиться на меня на протяжении всей трапезы, из-за чего я уже мысленно рыла могилу задире. Что же это такое? Один опозорил, другой нравоучениями одаривает, третий шутки шутит, а четвертый вообще думает, что я шпион Императора. Лучше бы я на улице жила, честное слово!