***
Мне повезло, по пути мне никто не встретился. С явным облегчением я возвращалась к себе в комнату, как услышала оживленный шум в большом зале. Видимо, снова завязалась потасовка между рядовыми воинами, которую пока не успели прервать капитаны. Насколько я помнила, сейчас старшие по званию самураи были на завтраке, а потому прервать и утихомирить разыгравшуюся толпу были не в состоянии хотя бы потому, что никогда не уходили с завтрака раньше запланированного времени. Прерывания трапезы Кондо-сан не переносил, так что даже при большой необходимости капитаны не имели права покинуть столовую. Впрочем, никто и не пытался. Естественно, ответственность плавно опустилась на мои плечи, заставив меня с страдальческим стоном направиться в сторону большого зала. И как же сильно было моё удивление, когда я увидела не дерущихся рядовых солдат, а суетливых капитанов, которые оживлённо переговаривались и по-разному реагировали на… перемены во внешнем виде друг друга. Застыв в дверном проёме и не в силах отвести взгляд от образовавшейся картины, я невольно обратила на себя внимание Шимпачи-сана. Пожалуй, он был единственным, кого не подстригли. Счастливо обнимая измученного Хейске, он быстро полетел вместе с ним ко мне, не отпуская парня до последнего. Я рассмотрела обоих изучающим взглядом и невольно произнесла: — Ух ты. — Нравится? — довольно спросил Нагакура, наконец отпуская Тодо, дабы продемонстрировать свои мускулы. — Очень, — улыбнулась я. — Спасибо, — задорно ответил самурай, вновь схватив младшего и дружески потрепав того по волосам, что последнему явно не понравилось. — Посмотри на него! Теперь и подергать не за что! — пожаловался Шимпачи, продолжая взлохмачивать шевелюру Хейске, который на сей раз не выдержал и, увернувшись, отскочил от навязчивого друга на несколько метров. — Достал уже, — бросил Тодо и, кратко поздоровавшись со мной, пошёл о чем-то переговорить с Хиджикато-саном, величественно восседавшем на стуле. Внимание Чизуру, тоже присутствовавшей в большом зале, было целиком приковано к замкому, который гордо не замечал её. Зато заметил Хейске, который недоуменно посмотрел сначала на девушку, потом на капитана, чем вогнал в краску Чизуру, и, наконец, подошёл к замкому. — Ему идёт, — сделала вывод я, наконец оторвав взгляд от Тодо и посмотрев на Нагакуру, который глядел на меня чуть ли не обвиняющие. — Изуми-тян, вечно ты за мелкого, — обиженно протянул самурай, демонстративно надувшись. — Неправда, — возразила я, — Я дружу с вами одинаково. — Ну, дружишь, может, и одинаково, но выделяешь… — Шимпачи-сан, даже не думайте дразниться, — прервала самурая я, по тону в голосе догадавшись, к чему ведёт Нагакура. — О, Изуми-тян, как самочувствие? — спросил подошедший к нам Сано, с вымученной улыбкой ударив Шимпачи в плечо. — Замечательно, — ответила я, заметив, что самурай находится в крайне хмуром расположении духа. — Прекрасно выглядите, Сано-сан. — Ужасно, — тяжело вздохнул Харада, оттянув тугой воротник, — все эти пуговички меня просто выбешивают. — А зачем все это? — решилась задать я вопрос, который, по идее, должна была задать с самого начала. Самураи непонимающе на меня посмотрели. — Я имею ввиду, к чему все эти перевоплощения? — Так надо, — нахмурился Шимпачи, тут же словив осуждающий взгляд от Харады. — Он подходит к этой проблеме слишком ответственно, — мягко объяснил мне Сано. — Существует вымышленная угроза масштабного военного конфликта. Наш отряд попросили быть в состоянии готовности, но официальных боевых действий нет и быть не может, не волнуйся. — Постараюсь, — тихо сказала я, не особо поверив преуменьшениям Харады. Моё беспокойство сменилось удивлением, когда в новом образе я увидела и Сайто. Оценив его наряд, я нахмурилась, в этом странном костюме заметив, как мне казалось, неточность. Кратко извинившись перед самураями, я под их заинтересованными взглядами уверенно направилась к брату, который, увидев меня, все же выдал на лице лёгкое удивление, но после вновь вернул на него каменную оболочку. — Даже хвостик свой срезал, — заметила я, с предельным вниманием рассматривая пустые петельки и пуговица на его… накидке? — Что ещё? — с явным раздражением бросил Хаджиме. — Ты неправильно форму надел, — сделала вывод я, усмехнувшись. Сайто, побагровев то ли от ярости, то ли от смущения, рассеянно смотрел на свой наряд. — Видишь эти пустые петельки? Если я правильно поняла, они должны быть поддеты пуговицами. — Нет, это просто мода такая, — рассерженно кинул мне Сайто, не желая признавать своей ошибки. — Иди отсюда. Я подчинилась, не снимая с лица ехидной улыбки и изредка оборачиваясь. Стоило мне вновь вернуться к самураям, которые, видимо, слышали наш диалог и теперь тихо подшучивали над Хаджиме, как в зал вошёл Кондо-сан. Из новшеств его украшала лишь счастливая улыбка, одежда и прическа же были не тронуты. Поздоровавшись торжественно с капитанами, командир быстро развернулся и повёл процессию в столовую. Замыкал группу Хейске, который, заметив, что я не иду следом, остановился. — Не идёшь? — спросил он. Какое-то время я молчала, пока он терпеливо ждал ответа. — Нет. Уже ела, — отозвалась я, направившись в противоположную сторону. Что-то плохое заставило меня бросить эту фразу довольно грубым тоном, и я сама не могла понять что именно. На что я, собственно, злилась? Вернее, на кого? Я была виновата, и я прекрасно осознавала это. Тогда откуда злость?***
Обрадовавшись, что я, наконец, выздоровела, довольный замком поручил мне уже вошедшую в обязанности задачу — купить чернила. Снова эти чертовы чернила, снова глубокой ночью. Я стала все чаще и чаще задаваться вопросом: «А есть ли у этого человека вообще совесть?» Хиджикато-сан мог запросто отправить меня в магазин, разбудив и подорвав с футона. Как сегодня, например. Проклиная всех и вся, я недовольно шла по темному переулку, отчаянно зевая и желая как можно скорее вернуться в комнату, а затем вновь лечь спать. Меня совершенно не заботили нарушители законы, любившее ночью прогуляться по тем же местам, по одному из которых я сейчас шла. «Все равно сегодня Хейске на ночном патрулировании. Услышит, если что, он ведь теперь расэцу», — мрачно подумала я, внезапно остановившись и с остервенением пнув попавшийся камень. Набравший было скорость камень стремительно понесся по неровной дорожке, пока не встретил препятствие в виде чьего-то грубого башмака и не остановился. Я напряглась, с опаской подняла взгляд с пострадавшего от моей вспышки ярости предмета на незнакомого мужчину в длинном чёрном плаще, полностью скрывающем его тело. Точнее, он был мне уже знаком. «Повезло» повстречать его в одну такую лунную ночь неподалёку от лавки, когда он убил ни в чем неповинное животное. Как только я узнала негодяя, моя рука автоматически потянулась к клинку и вытащила его из ножен. Романтика. — Я надеялся, что при нашей следующей встрече ты поприветствуешь меня с большим уважением и зажатой катаной в руках, а не с этим деревянным обломком, — медленно произнёс мужчина. — Требуете к себе лучшего обращения? Кто вы такой? — прошипела я, пока не двигаясь с места, но в любой момент готовясь защититься. — Твоё будущее, прошлое и настоящее, — рассмеялся незнакомец, конкретно начиная выводить меня из себя. — Уходите, иначе я закричу, и услышит патрульный отряд, — предупредила я. — И что? Это ты мне угрожаешь? — с иронией поинтересовался мужчина. Я нахмурилась, уверенно кивнув. — Кричи. Я решила так и сделать. Открыв рот, я уже приготовилась закричать как можно громче, но незнакомец неожиданно оказался рядом, крепко зажав мне рот ладонью. Широко раскрыв глаза, я с нескрываемым страхом глядела на мужчину, который за секунду преодолел добрые десять метров, недавно разделающие нас, и теперь стоял ко мне вплотную. Мой бокен валялся рядом, придавленный к земле грубым башмаком обидчика. — Что же ты не кричишь? — низким голосом спросил незнакомец, прервав мою попытку укусить его и грубо ударив ладонью по губам так, что я даже упала. — Ещё увидимся, Изуми, — успела услышать я, прежде чем вновь подняла взгляд и никого не обнаружила. Вытерев выступившую кровь рукой, я быстро встала, подобрала бокен и несколько минут простояла с ним, тяжело дыша от страха и не исключая мысли, что обидчик не ушёл и находится где-то поблизости. Но он так и не вышел из своего укрытия, и я решилась опустить клинок и пуститься в бег, не оглядываясь. В какой-то момент мне правда хотелось найти Тодо и отряд, потому что я знала, что этот странный и опасный незнакомец от меня просто так не отстанет. Но я быстро передумала, вспомнив о том, что произошло в последний раз, когда Хейске защищал меня. Приближаясь к штабу, я перешла на шаг, решив не вызывать ненужных подозрений, и прикрыла окровавленную руку широким рукавом юкаты. Уснувшие стражники не стали свидетелями моего прихода, и в любой другой день я бы влепила им хорошенькие подзатыльники за сон на посту, пользуясь правами сестры капитана. Отдав чернила погрузившемуся в работу замкому, я на цыпочках вышла из его комнаты и направилась в свою. Абсолютно не беспокоясь о том, что могу встретить кого-то. А нужно было, потому что стоило мне выйти из-за угла здания, как я увидела Хейске, нервно стучащего в комнату к Шимпачи. Я не желала узнавать причину их конфликта, не желала узнать причину присутствия самурая здесь, а не на патрулировании. Я просто старалась как можно тише пройти к себе, при этом оставшись незамеченной. Но у меня не получилось. Тодо обернулся прежде, чем я сделала шаг в сторону комнаты. — Почему не спишь? — спросил он, нахмурившись. Я, закусив губу, дождалась, когда он подойдёт ко мне, но не ответила. Пробудившаяся от долгого сна совесть внезапно заставила меня виновато опустить голову. Не из-за моих ночных прогулок, которые, кстати, я совершала не по собственной воле, а из-за моего грубого тона, с которым я говорила недавно с Хейске. Тодо резко изменился в лице, когда подошёл, что меня немного напугало. — Где ты была? — уже более грозно спросил он. Его решительность ясно дала мне понять, что самурая лучше не обманывать. — Ходила за чернилами для Хиджикато-сана, — тихо ответила я. — Так поздно? — Ты разве не знал? Хиджикато-сан довольно часто отправляет меня ночью. — Откуда кровь? — резко спросил он, и я вздрогнула, совершенно не ожидая такого вопроса. — Как ты узнал? — поникшим голосом спросила я. — Почувствовал, — ответил Хейске, и тут до меня наконец дошло. Я побледнела, выдернув руку сразу, как только Тодо дотронулся до неё. — Ты ненавидишь меня? — Нет, — тихо ответила я. — Ты ненавидишь меня. — Да нет же! — в отчаянии воскликнула я, тут же потупив взгляд и никак не решаясь сказать истинную причину. — Тогда что с тобой происходит? — не выдержал Хейске. Я судорожно вздохнула, прокрутила в голове ещё раз заготовленную фразу и, открыв рот… обошла парня и быстро направилась к себе в комнату. «Снова убежишь и ничего не скажешь?» — бушевало моё подсознание. Действительно, потом же легче станет. И я вдруг резко остановилась и сжала руки в кулаки, обернулась. — Я люблю тебя, — на одном дыхании выпалила я. Хейске был, как минимум, озадачен моим заявлением, и когда он хотел мне ответить, я нарочно прервала его, побоявшись, что он меня отвергнет. — И я, — сглотнув, уже тише продолжала я, — все ещё не могу смириться с тем, что произошло. Извини. Вот теперь, когда я наконец во всем призналась, поняла, что мне, мать вашу, ничуть легче не стало. И насколько нужно быть трусливой, чтобы, не дождавшись ответа, быстрым шагом уйти в свою комнату? Этот вопрос я задавала на протяжении всего пути, упорно стараясь не оборачиваться.***
Почувствовав ужасную головную боль, я со страдальческим тоном открыла глаза. Явственные последствия временного расслабления с алкоголем дали о себе знать. Обведя взглядом темную комнату, я с ужасом не обнаружила ничего, что могло бы утолить жажду. Ползком пробравшись к двери, я слегка отодвинула её, чтобы оценить свои шансы на добычу воды. Дворик пустел, освежившись после ночного дождя. Серое небо тяжелело от натиска хмурых туч, при взгляде на которые боль в голове отдавалась сильнее. Я устало закрыла глаза, готовясь закрыть дверь и вернуться в комнату, как услышала чьи-то шаги и из любопытства и глупости высунула голову. К моей комнате уверенным шагом направлялся Сайто, а я, мгновенно побледнев, быстро захлопнула дверь и поползла обратно к футону, но не успела пересечь и половины комнаты, как дверь вновь с шумом открылась, и вот надо мной уже грозно нависал братец. — Ты время видела? — рассерженно крикнул Хаджиме, заставив меня зажмуриться. — Нет. Сейчас же рано ещё, — тихо промямлила я, решив из-за погоды, что проснулась засветло. — Рано?! Уже обед! — не выдержал Сайто, пройдя вглубь комнаты под мой истерический вопль. Попытавшись схватить брата за ногу и не пустить к футону, где предположительно валялась пустая бутылочка из-под сакэ, я промахнулась и упала, жалобно застонав из-за вновь возникшей боли в голове. По-хозяйски осмотрев горку валяющейся одежды, Сайто наконец заметил нужный объект и, с отвращением на лице подняв его за горлышко, показал мне. — Я так и знал. Ты снова пила. — Жизнь — не сахар, дорогой, — пожала плечами я, радуясь, что Миху любит крепко спать в моей одежде, к которой Сайто побоялся подойти. — Я тебя просил не пить здесь. Ты меня позоришь. Если кто-нибудь узнает, поползут слухи. А у нас завтра приём новичков, если ты не забыла, — строго процедил Хаджиме, багровея от злости. — Эгоистка. — Может, у меня душевная травма, — тихо пробурчала я, глядя на Сайто с обидой. Самурай, как всегда наплевав на мое состояние, жалобы и объяснения, грубо схватил меня за шиворот и рывком поставил на ноги, из-за чего я даже покачнулась. — Только слабые люди все решают алкоголем, — решительно заявил Хаджиме. — Приводи себя в порядок и отправляйся на рынок. Я оставлю список покупок на столе. И вернись до вечера! Сайто выполнил свое обещание, кинул обрывок бумаги на стол и вышел из комнаты. Я недовольно покачала головой, мысленно жалуясь на бессердечие брата, которое заставило его отправить меня под ручку с похмельем на рынок. И ведь теперь я никак не могла отвертеться. Не без труда поднявшись с футона, я почувствовала, как мой живот ворчливо забулькал. Поставил меня в известность, называется. Но только сегодня я решила не рисковать, ласково погладив животик и пообещав ему, что обязательно поем чуть позже, хотя мне самой эта идея ничуть не нравилась. Сделав шаг навстречу к корзинке и поскользнувшись на собственном хакаме, которое со вчерашнего дня не переодела, я все-таки взяла желаемый объект и поняла, что без приключений сегодня тоже не обойдется. Как минимум, разбитый нос мне обеспечен. Унылая погода только сильнее меня расстроила, и я всерьез уже стала зазывать бурю, шторм, цунами и буран одновременно. Пока я мысленно взывала ко всем богам и Матушке Природе, цель моего визита неминуемо приближалась, и я все с большим разочарованием понимала, что цунами, увы, меня не послушалось и не объявилось. И что меня сильнее удивило, так это немаленькая толпа людей на рынке. Завтра праздник какой-то? Или им просто под дождиком помокнуть захотелось? Недовольно ворча себе под нос ругательства и с виду напоминая этим самую злобную старушенцию, я, в буквальном смысле слова, кидала яблоки в корзину, и продавец, которому сначала следовало отдать деньги, не смел меня прерывать. Естественно, без йен он не остался, и, заплатив ему за фрукты, я уверенно направилась к стойке с картошкой, у которой уже крутился какой-то парень. Заметив меня из-за довольно резковатой манеры обращаться с овощами и пугающей ауры, он, в отличие от очередного продавца, не испугался и смотрел на меня с любопытством. Мне это не понравилось, и если бы я когда-нибудь спокойно промолчала, то явно не сегодня. — Чего уставился? — грубо спросила я, задрав подбородок и посмотрев на высокого незнакомца. Тот усмехнулся, немного наклонившись ко мне. — Впервые вижу таких нервных девочек, — ответил он, очевидно, нисколько меня не страшась. Да, своим внешним видом я мало кого могла испугать: худая и маленькая ростом. Но многие меня конкретно боялись или же избегали, застав в таком хмуром расположении духа. А точнее не меня, а того, что я могу в таком состоянии натворить. — Я не девочка, — сердито возразила я, поставив корзинку на землю и скрестив руки на груди. Открывать свое истинное происхождение среди стольких людей было опасно, и я, абсолютно не имея понятия о том, как он вообще понял, что я не парень, старалась держаться уверенно. — А что же ты тогда такая смазливая? — прищурившись, промурлыкал он, в данный момент отчаянно напоминая мне поведением Соджи. — А что же ты такой тупой? — не выдержала я и, для убедительности, топнула ногой. Свидетели нашей перепалки возмущенно ахнули, и я поняла, что немного погорячилась. — Каким родился, таким родился. Я же не придираюсь к тебе, что ты дылда! Меня, между прочим, дела ждут, а ты стоишь и обзываешься! Я уверенно подняла корзинку с земли, отдала деньги за картошку и скорее отправилась к следующему прилавку, пока крайне удивленный незнакомец и ошалелая моей наглость толпа пытались переварить выдвинутые мной обвинения. У них, очевидно, насчет них возникла бы масса вопросов, ведь это я незнакомца обзывала, да еще и неплохо так. Но задать эти вопросы желающие не успели бы, потому что меня уже и след простыл.