Внезапный холод сковал все тело, и мое «пробуждение» выдало слабое дрожание ресниц. Свернувшись калачиком на твердом ледяном полу, я вздрогнула и медленно выдохнула, кончиками пальцев рук чувствуя собственное горячее дыхание. Вдохнув глубже холодного воздуха, я от непривычки закашляла и медленно открыла глаза. Одного взгляда, брошенного на комнату, хватило для того, чтобы понять, что нахожусь я в старом заброшенном сарае, где нет, к сожалению, ни сена, способного меня хоть немного согреть, ни воды, которая могла бы помочь утолить жажду. Не без труда приняв положение «сидя», я почувствовала слабую боль в затылке и выругалась, вспомнив о том, что произошло рядом с мостом. «Чертов Кэзухико», — всплыло в моей голове, когда я попыталась встать и покачнулась из-за минутного головокружения. Аккуратно потрогав маленькую ранку на затылке, я убедилась, что кровь из нее больше не идет. Осуществить побег — самая первая и верная мысль, пришедшая в мою голову, и я медленно и тихо подошла к единственной в помещении двери. Она, естественно, оказалась запертой, и я с большим трудом удержалась, чтобы не пнуть ее от злости. В сарае, не смотря на то, что он был старым, не было ни единой лазейки, которая могла бы мне дать слабую надежду на побег. Поэтому мне ничего не оставалось, как дождаться прихода Кэзухико и, напав на него, выбраться из моей временной темницы. Подойдя к двери, я с остервенением забила по ней кулаками, крича и проклиная самурая за то, что запер меня здесь. Реакция, как я и ожидала, появилась мгновенно, и уже через несколько минут передо мной стоял Сато собственной персоной.
— Очнулась, моя дорогая? — промурлыкал он, медленно подходя ко мне со своей фирменной надменной улыбкой. Я подавила острое желание плюнуть ему в лицо, и лишь злобно посмотрела на него, медленно отходя назад. Ещё секунда и в мой живот последовал удар с ноги, заставивший меня опуститься на колени и судорожно, с опозданием вскрикнуть от внезапной боли. Не успела я опомниться, как последовал новый удар в лицо, окончательно сбивший меня с ног.
— Ты хоть знаешь, что с тобой сделает Сайто, если узнает о твоих… — с трудом произнесла я, замолчав из-за «приземлившейся» на мое лицо ноги.
—Ты еще умудряешься разговаривать? Вот это меня в тебе и бесит. Я думал, ты будешь кричать от боли, а не угрожать мне. Ты сейчас немного не в том положении, если ты не заметила, — за его репликой последовал удар в живот, а затем еще один. Мне даже показалось — или нет? — что внутри что-то хрустнуло. — Ты ведь будешь кричать?
— Не дождешься, — прошептала я, чувствуя, что дышать становится невыносимо больно.
— Неправильный ответ, — хмыкнул он. Я попыталась встать из упрямства и гордости, совершенно не прислушиваясь к инстинкту самосохранения, но мои попытки мигом уничтожил самурай, с усмешкой толкнувший меня в плечо и заставивший упасть на бок.
— Сато-доно, она очнулась? — раздался грубый голос, принадлежавший незнакомому мне самураю. Переведя на него взгляд, я заметила, что позади него стоят еще несколько человек. И тогда я поняла, что избиение только начинается.
— Да, совсем недавно. Можете немного с ней «пообщаться», — усмехнулся Кэзухико, важно расхаживая от одной стены к другой. Незнакомцы мигом оказались рядом со мной, и каждый наградил ударом ноги. Били, по чему придется: животу, ногам, рукам. Но не по лицу. — А пока вы тут развлекаетесь, я расскажу нашей гостье о причине, по которой она здесь. Ей ведь наверняка интересно, с чего вдруг такой радушный прием. Итак, двенадцать лет назад наш уважаемый босс получила весьма любопытное задание — уничтожить целую деревню. Там было не так уж и много жителей, но заказчикам, весьма богатым господам, она мешала спокойно добывать лес. Очевидно, селяне были очень гордыми, чтобы пойти с заказчиками на сделку. И это — главная их ошибка. Вообще я считаю, что гордость ни к чему хорошему не приводит, правда, Изуми? Но ты не виновата, так? Гордость — общая черта жителей этой гнусной деревеньки. Взять хотя бы твою мамашу, — будничным тоном повествовал Сато, пока я терпела боль во всем теле и изо всех сил старалась не закричать.
— Замолчи, — прохрипела я, откуда-то беря силы на то, чтобы кинуть в негодяя камешек, до этого валяющийся рядом с моей рукой.
— Вот об этом я и говорю, — рассерженно крикнул Кэзухико, зарядив носком своего ботинка мне в лицо. Если бы он попал мне в нос, то с большей вероятностью он бы его сломал. Но, к небольшому счастью, он попал в бровь, из которой струйкой полилась кровь. — Ты слишком гордая, как и твоя мать. Из-за неё нам пришлось так долго искать тебя. Если бы она не кинулась на одного из наших людей, то мы бы не потеряли бдительности, и тот маленький шкет не успел бы убежать с тобой. А, кажется, это был Сайто? Им ты угрожала? Вот только он тебя здесь никогда не найдет, — прошипел он над моим ухом, и затем обратился к неизвестным мне мужчинам: — Хватит с нее. Еще сознание потеряет. Как будем объяснять это боссу?
Я молча следила за действиями самураев, не в силах пошевелиться или сказать что-либо. Все мое тело было охвачено адской болью, но особенно чувствительным местом оказался бок, который, казалось, пронзали тысячи игл, стоило мне вздохнуть. Я чувствовала себя рыбой, выброшенной на землю, из которой медленно вытекала жизнь. Я не видела себя со стороны, понятия не имела о серьезности нанесенных мне травм, но отчетливо чувствовала, что была близка к потере сознания. Фигуры самураев стали «плавать» перед моими глазами, а их голоса становились все более приглушенными.
— Обезглавим ее сегодня вечером? — спросил один из мужчин, который недобро смотрел в мою сторону. В мою голову внезапно пришла мысль, что в данный момент это было бы лучшим решением — выносить сковавшую мое тело боль было невыносимо. Словно пощадив меня, высшие силы позволили мне потерять сознание, и ответа Кэзухико на вопрос самурая я уже не услышала.
— Чертова девка. Отрубилась, — осудительно прокомментировал другой самурай, намереваясь уже подойти ко мне, как Сато перегородил ему дорогу рукой.
— Оставь ее. Очухается еще к вечеру, — кинув на меня мимолетный взгляд, остановил мужчину блондин. — Идите лучше к Чжине.
Самураи послушно поклонились и, потоптавшись на месте, покинули сарай. Мой похититель, однако, уходить не спешил. Убедившись, что никто в помещение не войдет, он бросил на меня внимательный взгляд и, прежде чем уйти, произнес:
— Осталось потерпеть совсем немного.
Я не знаю, сколько именно времени провела без сознания, но, когда очнулась, не увидела проникающих сквозь щелки в деревянной стене лучи солнца. Помещение обуяла тьма, заставившая меня сначала подумать, что меня перенесли в другое место. Голова гудела, словно от высокой температуры, а руки и ноги были настолько слабыми, что я почти их не чувствовала. Вновь стать для кого-то грушей для битья я не собиралась, но, как бы ни старалась подняться или даже поползти, у меня ничего не получилось. И в этот момент я возненавидела себя за собственную слабость, ибо возможность для побега была очень подходящей: до меня доносились крики самураев и приглушенный топот, красноречиво сообщающие о том, что незнакомцам до меня, мягко говоря, сейчас нет дела. Я смахнула суматоху за стенами на подготовку к моему «обезглавливанию», и сама мысль об этом заставила меня вздрогнуть от страха, и желание выбраться отсюда значительно усилилось. Но одного моего желания, конечно же, оказалось мало. Я не хотела мириться со своей скорой смертью, и меня пугала мысль о том, что самураи вернутся и вновь начнут избивать меня. Возможно, мои слезы в данной ситуации были вполне обоснованными. Я плакала от страха. Я плакала от усталости. Я плакала от боли. Тихо, боясь привлечь внимание. Я плакала до тех пор, пока не услышала крики и лязг метала. Там, за стеной, явно разгорелась бойня. Эти наемники что-то не поделили? Я дрожала от страха, не зная о причине развернувшейся драки, и в глубине души надеялась, что меня пришли выручить Синсэнгуми.
Крики на долгое время заполнили место, в котором я находилась, и я с замиранием сердца ожидала момента, когда все закончится. Я услышала, как кто-то или что-то упало рядом с моей дверью, и это заставило меня еще сильнее вжаться в сырую стену. Тихое бормотание, по началу, сбило меня с толку и заставило к нему прислушиваться, но резкий удар в дверь лучше всяких слов говорил о том, что кто-то решительно хочет пробраться внутрь. Снова звучный удар заполнил помещение, но дверь по-прежнему оставалась запертой и не поддавалась настойчивости «гостя». Третий удар, наконец, заставил назойливую преграду слететь с петель и пропустить широкую полоску света в непроглядную тьму сарая. В помещение уверенным шагом вошел Харада, направив свой взгляд прямо на меня. Я почувствовала невероятное чувство облегчения и радость, ведь появление самурая означало, что мои мучения, наконец, закончились. Но очень скоро Сано отвел взгляд от моего смирно лежащего тела и посмотрел в совершенно другую сторону. Видимо, в темноте он не сумел разглядеть мой силуэт в углу комнаты.
— Харада-кун, — с трудом прошептала я, изо всех сил стараясь привлечь его внимание, но парень продолжал молча обводить взглядом помещение и затем, вздохнув, отрицательно помотал головой.
— Здесь никого нет, Хейске. Он нам соврал. Нужно проверить другие комнаты, пока они не подожгли это здание, — обернувшись к только что вошедшему в помещение Тодо, доложил самурай. Хейске последовал примеру старшего товарища и тоже осмотрел комнату. «Ну же, я здесь. Посмотри сюда!» — в мыслях бушевала я, продолжая следить за тщетными попытками самураев меня отыскать, при этом, не двигаясь с места. «Что? Куда вы уходите?! Я же прямо перед вашим носом!» — попыталась крикнуть я, но издала лишь слабый хрип, который, тем не менее, заставил уже собиравшегося уходить Тодо остановиться и посмотреть в мою сторону.
— Ты чего? — тут же возмутился Сано, успевший за это время преодолеть порог комнаты и пройти чуть дальше по коридору. Хейске даже не обратил на него внимания, нахмурившись и продолжая в упор на меня смотреть.
— Она здесь, — неожиданно произнес парень, уверенно делая шаг в мою сторону, затем еще один. Когда он подошел совсем близко и сел на корточки прямо рядом со мной, я отчаянно захотела заплакать от облегчения и с благодарностью обнять моего спасителя. Его рука аккуратно легла мне на плечо, а на лице заиграла утешающая улыбка, которую я смогла увидеть благодаря льющемуся свету через выступ в стены, ранее прикрываемый дверью. — Я тебя совсем не вижу, ты знаешь об этом? Поэтому не бей меня, если я случайно потрогаю тебя «не там», — шутливо произнес Тодо, одной рукой обнимая меня за плечи, а второй подхватывая под колени и аккуратно поднимая.
— Я думала, вы уйдете и оставите меня лежать здесь. Идиоты, — всхлипнула я, стараясь говорить внятно и понятно, что было довольно трудно. Несмотря на мой тихий голос, Хейске услышал меня и виновато улыбнулся. Подбежавший Сано тут же был вынужден отойти в сторону, чтобы меня благополучно вынесли из этой комнаты, которая все же оказалась не сараем, как я думала изначально, в коридор. Непривычно яркий свет, резко ударивший в глаза, заставил меня зажмуриться.
— Изуми-тян, прости меня. Я, правда, не увидел тебя в этом темном углу, а для более детального осмотра у нас… — принялся извиняться Харада и, кинув на меня взгляд, неловко замолчал. Видимо, оставленные самураями «боевые трофеи» были внушительными, — не было времени.
Я не хотела, чтобы Хейске видел меня такой, скажем, непривлекательной, но из-за слабости в теле не могла закрыть лицо рукой и только неуверенно отвела взгляд, когда он внимательно посмотрел на меня. Потом посмотрел на мои руки, усыпанные синяками, кровоподтеками и царапинами. Искоса глянув на него, я заметила, как его лицо становится серьезным, а во взгляде могла прочесть злость. Тодо посадил меня на плащ Харады, который его любезно для меня постелил, и присел напротив меня на одно колено, продолжая внимательно меня рассматривать.
— Что пострадало сильнее всего? — спросил он, не отрывая от моего лица пристального взгляда. Я сглотнула.
— Думаю, что бок, — честно ответила я, понимая, что сейчас нахожусь далеко не в том положении, чтобы геройствовать и выгораживать своих обидчиков. Хейске молча встал и подошел к лежащему с другой стороны от двери самураю, которого я сначала даже не заметила, но затем вспомнила, как услышала грохот рядом с комнатой, в которой меня держали, и догадалась, что его, скорее всего, ударили об стену головой еще до того, как ребята нашли меня.
— Где сейчас Кэзухико? — схватив мужчину за шиворот юкаты и слегка приподняв, зло спросил Тодо. Самурай, который совсем недавно пришел в себя, был уже близок к тому, чтобы под гневным взглядом парня снова потерять сознание, и лишь молча открывал и закрывал рот, не зная, что сказать.
— В нескольких метрах от тебя, — послышался знакомый непринужденный тон блондина, который появился в коридоре. У него был довольно помятый вид, красноречиво указывающий на то, что в сражении Сато успел поучаствовать. Я не могла поверить в то, что ради спасения моей жизни Синсэнгуми прибыли полным составом, и когда я увидела выходящего из-за угла, прямо позади Сато, расэцу с безумным взглядом и окровавленным ртом, я поняла, что слишком переоценила свою значимость. Кэзухико взмахом катаны отделил голову беловолосого мужчины от тела, даже не повернувшись к тому лицом. Хейске грубо откинул до этого державшего за шиворот мужчину в стену и вытянул свое оружие из ножен, не сводя с блондина тяжелого взгляда. Столкновение этих двоих не предвещало ничего хорошего, и мы с Харадой переглянулись, разделяя свои опасения.
— Хейске, сейчас не время, — осторожно начал Сано, аккуратно положив руку на плечо другу, но тот лишь дернулся и уверенно пошел к Кэзухико. Дело явно запахло жаренным, и я тоже попыталась окликнуть Тодо прорезавшимся, возможно из-за волнения, голосом.
Клинки самураев встретились, наполнив звоном коридор, и Кэзухико отвел свой меч, собираясь нанести удар в голову, которого Хейске позже успешно избежал. Затем атаковал Тодо, и самураи стали поочередно отражать удары друг друга, уверенно сражаясь на равных. Я, разумеется, желала победы Хейске, но не могла не заметить вялости, с которой вел бой Кэзухико. Он словно играл в игру, прямо как Тодо когда-то со мной, когда я вызвала его на поединок. И его противник тоже это заметил, судя по той злобе и тому раздражению, которые сопутствовали его ударам. Харада тоже не оставил без внимания тот факт, что его младший товарищ совершенно точно проигрывает в сражении, и, крепко сжав свое копье, собрался вмешаться, но резко остановился, во все глаза глядя на Хейске, который превратился в расэцу. Тодо решил играть серьезно, и по его взгляду можно понять, что он собирается убить Кэзухико. Сато отчего-то замер, едва успевая уклониться от молниеносной атаки парня и отскочить в сторону. Я с замиранием сердца следила за поединком, от всей души надеясь на то, что он закончится для Хейске благополучно и виня себя за собственную беспомощность. Неожиданно я почувствовала, как чья-то морщинистая рука крепко хватает меня за горло и, прижав к стене, поднимает вверх. Я не чувствовала ногами земли, хватая ртом воздух и ощущая, как хватка становится крепче. Опустив взгляд, я увидела перед собой невысокую женщину пожилого возраста с яркими зелеными глазами и искривившимся в усмешке ртом. Ее седые волосы были собраны в высокий пучок, из которого выпало несколько прядей, падающих на ее слегка подрагивающие из-за беззвучного смеха плечи.
— Я бы не совершала никаких необдуманных поступков, молодой человек, — прокаркала она, по прежнему, глядя прямо мне в глаза, но обращаясь к Хараде, которого, оказывается, она «обезвредила» прежде, чем добраться до меня. Сано изо всех сил пытался сфокусировать на незнакомке взгляд, а затем рухнул на землю без сознания. Хейске, который изначально был занят поединком с Кэзухико, услышал новый незнакомый женский голос и обернулся, и его до этого гневный взгляд внезапно стал испуганным, когда он увидел, в каком мы с Сано положении. Не мешкая, он полностью развернулся и, оставив своего противника, с нечеловеческой скоростью устремился к нам. Женщина вытянула перед собой другую руку, и Тодо внезапно остановился и упал на колени, закричав от боли. Я напрягла оставшиеся силы и попыталась ударить незнакомку в живот, пока она потеряла бдительность, но она лишь в очередной раз усмехнулась и покачала головой. — Глупая девочка, совершенно не может оценить ситуацию, — на этих словах она слегка сжала ладонь руки, вытянутой перед собой, и на щеке Хейске вновь появилась царапина, ранее нанесенная ему Кэзухико. — Я поражена, юноша, что вы сумели превратиться. Только вот зря вы это сделали.
— Что вы делаете? — испуганно спросила я, наблюдая за тем, как царапина на щеке парня становится все длиннее, и как Тодо мучается от боли.
— А на что это похоже? Разрушаю его плоть, — спокойно ответила мне женщина, вынуждая меня сильно дернуться и ударить ее по ноге. Глаза незнакомки налились кровью от злости, и она с такой силой сжала мое горло, что я не могла даже вздохнуть. Отчаянно пытаясь сделать вдох и чувствуя, как моя голова начинает тяжелеть и перед глазами все расплывается, я неожиданно рухнула на пол, ощутив на себе липкую красную жидкость. Кровь. Я вздрогнула и посмотрела на женщину, из груди которой торчало лезвие клинка. — Проклятый Кэзухико, — прошипела она прежде, чем Сато вытащил катану из ее тела и смахнул с нее кровь. Женщина упала рядом со мной и больше не подвала никаких признаков жизни. Устремив испуганный и слегка удивленный взгляд на блондина, который спокойно вытирал катану об юбку старухи, я изо всех сил пыталась понять, что только что произошло. Но и это сделать у меня не получилось, так как в коридоре показались Сайто и Окита и привлекли все мое внимание к себе. Видимо, восприняв стоящего рядом со мной Сато, с катаной в руках, за угрозу, самураи мгновенно подлетели к нему и обезвредили, связав руки веревкой и отобрав оружие. Соджи звонко свистнул и посмотрел на лежащего без сознания Хараду, а затем приходящего в себя Хейске.
— Только не говорите мне, что вас отделала эта бабуля, — кивнув на мертвую женщину, произнес Окита. Как обычно оставшись полностью проигнорированным, Соджи фыркнул и решил поиздеваться над Кэзухико, рассказывая, как он его убьет и за что. Последний слушал его без особого интереса и отчего-то довольно улыбался.
— Что здесь произошло? — будничным тоном поинтересовался Хаджиме, затем — о, боги! — обратил свое внимание на меня. — Как ты? Идти сможешь?
— Думаю, да, — неуверенно ответила я, опираясь о стену и пытаясь встать. Бок предательски покалывал и все еще не давал мне глубоко вздохнуть, но я смогла устоять на ногах и не упасть. Я посмотрела на Тодо, который складывал катану в ножны. Он уже давно принял свой облик, и эта странная царапина на его щеке исчезла. По всему его виду можно было сказать, что он растерян и полностью сбит с толку. Сайто, убедившись, что я в относительном порядке, принялся осматривать женщину, а я неуклюже подошла к Хейске. — Все нормально? — тихо спросила я. Услышав мой вопрос, Тодо как-то странно улыбнулся.
— Твое положение намного хуже моего, а ты еще умудряешься обо мне беспокоиться? Со мной все хорошо, — ответил парень, бросив суровый взгляд на Сато, который в открытую, без стеснения, на него пялился, пока Соджи отчаянно пытался привлечь его внимание. — Ты видела, что он сделал?
На свист Соджи прибежали Шимпачи и Ямадзаки-кун со своим таинственным пациентом. Судя по всему, последний показал сюда дорогу, ведь он тоже раньше был частью этой странной секты. Ошарашено оглядев Соджи и Кэзухико, мило беседующих в стороне; Сайто, который зачем-то ощупывал ноги женщины; побитую меня, мило улыбнувшуюся им после того, как поймала их взгляды; сверлящего Сато взглядом Хейске, полностью проигнорировавшего появление коллег и, наконец, несчастного Хараду, которому вообще больше всех досталось, самураи подлетели к последнему и стали оказывать ему первую помощь. Что ж, я не против, что они не обратили на мои травмы никакого внимания.
— Он настоящее чудовище, — с ненавистью произнесла я, в упор глядя на блондина. — Но мы ведь его не убьем? Мы не можем сделать этого, потому что он спас нам жизнь. И твою тоже, Хейске, пусть ты и не желаешь это признавать.
***
— Больно? — заботливо спросил Ямадзаки, ощупывая огромный темный синяк на моем боку.
— Терпимо, — ответила я, поморщившись, когда дежурный врач Синсэнгуми вновь дотронулся до больного места.
— Внутренние органы не повреждены, синяк сойдет недели через три, может, меньше, — оповестил парень, усердно записывая что-то.
— Почему мне тогда больно дышать, раз все нормально? — удивилась я, внимательно следя за действиями Ямадзаки.
— Потому что у тебя, скорее всего, сломано нижнее правое ребро. Возможно, это трещина. Будем надеяться на последнее, но для более точного диагноза мне нужно еще раз осмотреть тебя, — спокойно сказал парень, пока мой рот медленно приоткрывался от шока. — Не смотри на меня так, Изуми-тян. Это не я тебя избивал в темной страшной комнате. Лучше вернись к себе в комнату и отдохни. И не спрашивай меня больше про моего пациента, если он захочет, то сам о себе все расскажет.
Я недовольно выдохнула, но повиновалась и, поправив воротник юкаты, вышла из медпункта, напоследок злобно взглянув на таинственного незнакомца с татуировкой за ухом. Меня совсем недружелюбно встретил холодный осенний ветер, швырнул в меня несколько сухих листьев и взъерошил волосы. После случившегося я уже вторую неделю, как нахожусь в штабе, а Ямадзаки все еще не может точно сказать, что со мной. Неприятное покалывание в боку повторилось, когда я двинулась с места и направилась к себе в комнату. Не доходя до двери, я заметила во дворе играющих в дзянкэн Хараду и Шимпачи.
— Сано-сан, как ваша голова? — присев рядом с самураями, поинтересовалась я. Увлеченные игрой парни даже не обратили на меня внимания, продолжая бурно реагировать на победы друг друга и спорить. Оторопев от такого холодного приема, я надулась и поспешила к себе в комнату.
Приветствием Миху даже и не пахло, и мне уже стало казаться, что абсолютно всем на территории штаба плевать на меня. Даже кот, спокойно умывающийся, никак не отреагировал на мое возвращение. Только я хотела пожаловаться на горькую судьбу и одиночество, как в дверь постучало. Обрадовавшись неожиданному гостю, я подлетела к двери и радостно открыла ее. Передо мной стояла улыбающаяся Чизуру, с подносом в руках. Чай, горячий суп и хлеб. Внезапно я почувствовала, как мои глаза наполняются слезами благодарности, а ноги предательски подкашиваются.
— Изуми-тян, с тобой все в порядке? — обеспокоенно спросил Юкимура, все еще стоя на пороге. Пропустив девушку внутрь комнаты, я позволила ей поставить поднос на столик и накинулась на нее, крепко сжимая в объятиях.
— Чизуру-тян, как же хорошо, что ты есть, — хныкала я, пока девушка успокаивающе гладила меня по спине. — Все такие черствые, всем на меня наплевать. А ты… ты даже приготовила для меня ужин.
— Ну, меня Хейске-кун попросил, — честно призналась она, и я моментально от нее отпрянула.
— Да вы что, издеваетесь все?! Ты пришла только потому, что Хейске тебе сказал?! — в отчаянии воскликнула я, падая на колени и вновь жалуясь на свою судьбу, при этом глядя куда-то в потолок.
— Д-да, но я была только рада помочь. Я как раз хотела приготовить для тебя ужин, а тут еще и Тодо-кун попросил, — утешала меня Юкимура, наверное, в сотый раз проклиная свою честность.
— П-правда? — полными надежды глазами посмотрела я на девушку, и она уверенно закивала.
— Спасибо, Чизуру-тян, — пробормотала я, вставая с пола и оттряхивая пыльные коленки. — Наверное, мне нужно проведать Хейске. Мы не виделись уже несколько дней.
— Если будет время, заходи на кухню попить чаю со мной и Иноуэ-саном, — дружелюбно предложила Юкимура, и я согласна кивнула, вместе с ней выходя из комнаты.
Увлеченные игрой самураи все еще были преданы своему занятию и игнорировали всех вокруг. Судя по всему, победитель получал банку сакэ. Когда дело касалось выпивки, эти парни прилагали максимум усилий и были очень сосредоточены. Одарив обоих обидчивым взглядом, я прошла мимо ребят и свернула за угол здания, решительно направляясь прямиком к комнате Хейске. Постучав в дверь для приличия и почти сразу же услышав разрешение войти, я с довольной улыбкой ввалилась в комнату и уставилась на что-то усердно пишущего самурая.
— Ты чего здесь забыла? — совсем недружелюбно спросил парень, даже не оторвав от своей писанины взгляда.
— Как ты понял, что это я? — голосом, полным удивления, спросила я.
— «Изяществом» в штабе только ты отличаешься, — ответил парень, слегка улыбнувшись. Я сначала не поняла его шутки, но затем до меня медленно дошло, и я гордо не обратила на эту попытку меня поддеть никакого внимания.
— Я вошла довольно тихо, между прочим, — возразила я, усаживаясь рядом с Хейске и с любопытством глядя на листок перед ним. — Исклю… исключииить, — начала вслух читать я, вспоминая значение написанных иероглифов.
— Прекрати, пожалуйста, — раздраженно отозвался Тодо, наконец, посмотрев на меня. — Я вижу, что тебе уже лучше.
— Возможно, — неоднозначно ответила я, замолчав и задумавшись. — Я вообще-то пришла по делу, — неуверенно начала я.
— Серьезно? — заинтересовался парень, вновь вернувшись к своему прежнему занятию.
— Я хотела извиниться, — тихо проговорила я, с большим трудом выговаривая эти слова.
— За что?
— За то, что неосознанно втянула тебя в эту историю, — ответила я, тяжело вздохнув. Представляя измученное болью лицо парня, когда эта странная женщина издевалась над ним, я чувствовала огромное чувство вины.
— Ты ни в чем не виновата. Я сам пошел на это. Никто не заставлял меня, — улыбнулся мне Хейске, и я промолчала, не зная, что ответить. — Но я хотел узнать кое-что, если ты не против, — произнес он, и я приподняла брови в немом вопросе, — зачем ты была нужна им? Я имею в виду, почему Кэзухико вдруг решил тебя похитить?
— Это долгая история, но раз тебе интересно, — вздохнула я, приготовившись начать рассказ. — Прежде всего, скажу, что Сайто — не мой родной брат. Он, скорее, приемный брат. Его семья удочерила меня. Я не помню, когда это случилось, но на мою родную деревню, на родную семью напала группа наемников. Они должны были вырезать всех до единого только из-за того, что наши люди не захотели отдавать одним влиятельным гражданам лес, что рос поблизости и был собственностью крестьян. Отец умер еще в деревне, защищая нас и пытаясь задержать захватчиков. Мою маму, — я сглотнула, — убили у меня на глазах. Мы почти сбежали, но ее поймали и, пока она отвлекала их, Сайто схватил меня за руку и сумел от них увести. Я все еще не знаю, как он оказался там, он не говорит. Но после этого я стала жить с его семьей. Ну, а потом что было, ты знаешь. Дело по захвату деревни уже давно выгорело, но эта группа наемников не могла взяться за новое задание, потому что я все еще оставалась жива. Я слышала, что они берутся только за убийство, и что у них есть правило, которое не позволяет связываться с другими заказчиками, пока все люди, как-то насолившие прошлым их клиентам, не будут мертвы. Оказывается, все это время они продолжали меня искать, — закончила я, с удивлением отметив, что говорила я о больном с поразительным спокойствием. Я всегда помнила эту историю, и занималась самовнушением, слыша незнакомую фамилию. На самом деле она знакомая, просто я давно ее не слышала. — Моя настоящая фамилия — Симидзу, если тебе интересно.
Хейске какое-то время молчал, видимо, размышляя, нужно меня успокаивать или нет, но я говорила об этом так легко, что сама была поражена.
— Спасибо, что доверилась и рассказала мне.
— Все нормально. Когда-нибудь ты ведь тоже доверишься мне и расскажешь, что ты на самом деле чувствуешь ко мне, — печально улыбнулась я. Хейске одарил меня долгим взглядом, но не ответил. Неважно, что он не может сказать мне этого, видимо, у него есть причины. Но две недели назад, когда он пришел за мной, неосознанно уже все сказал своими поступками.
Продолжение следует
