Бамбуковый клинок

— Изуми Симидзу, за незаконное проникновение в хранилище документов высокой важности, за попытку переделки документа личного состава воинов восьмого подразделения Синсэнгуми, за попытку ухода от наказания, а именно грубого расталкивания воинов отряда Синсэнгуми и нанесение несерьезных телесных повреждений шести из них, за попытку проведения внутрь отряда потенциального шпиона организации «Чёрный дракон», вы приговариваетесь к смертной казни, — монотонно читал с какого-то листка Хиджикато-сан под общие презрительные взгляды сослуживцев, направленные на меня. Глотая слёзы, я с надеждой посмотрела на Сайто, но тот лишь демонстративно фыркнул и отвернулся. Все, даже Чизуру с Сано и Шимпачи считали, что это самое подходящее для меня наказание, и держались равнодушно и холодно. — Но… но Ли не шпион организации «Чёрный дракон». Он просто мальчик, который даже катаной не владеет, — дрожащим голосом говорила я, каждый раз всхлипывая, — я лишь хотела помочь ему. Он ведь казался таким бедным и потрёпанным, но он не терял надежды поступить в отряд. А вы бы не приняли его, я это точно знала. Поэтому я попросила Хейске. Нет, я угрожала ему. Сказала, что расскажу командиру о его прогулах. Ой, — я вдруг поняла, что случайно выдала  сообщника, однако никто даже не обратил на это внимания. Все с нескрываемой усталостью глядели на меня, желая, чтобы я наконец заткнулась. — В общем, он не виноват, вот. Я замолчала, а остальные облегчённо выдохнули. Мне было очень обидно. Я сжала складки хакама, пытаясь не плакать. Мы ведь так много времени провели вместе. Почему же в их взгляде нет и доли сочувствия? Я не считаю, что этот приговор принесён заслуженно. Большая его часть — ложь. Да, мы не должны были входить в хранилище и поправлять документ, но ведь Ли никакой не шпион, да и эти воины тоже нанесли мне немалый ущерб. Или эти синяки на руках уже не считаются? — Это самое ужасное наказание. Почему, почему именно ты?! — непонятно откуда послышался голос, сопровождаемый неприятной головной болью. — Будто я горю желанием здесь находиться, да ещё и в компании с предателем, у которого вместо мозгов бетон, — новая реплика отозвалась глухой болью, заставляющая меня повертеть головой в поисках источника звука. —Бетон, говоришь? Это не я пытался подделать документы, — минуточку, я узнаю эти голоса.

***

— Это была не моя идея, — на сей раз я резко открыла глаза, созерцая довольно интересную картину. Напротив друг друга сидели Хейске и Кэзухико и о чем-то горячо спорили. Потерев затылок, я села, облокотившись о холодную стенку, и уныло уставилась на железные прутья решетки. — Ожидаемо, — грустно вздохнула я, пытаясь привлечь к себе внимание, однако, эти двое, видимо, так были заняты друг другом, что ничего не заметили. — А у тебя своей головы нет на плечах? — издевательски поинтересовался Сато, видимо, думая, что выиграл этот раунд. — Не могу не спросить у тебя того же. Мною не помыкала старуха, — самодовольно улыбнулся Тодо. — Тобой помыкала Изуми. Это еще хуже. — Чего?! — воскликнула я, кинув злобный взгляд на Кэзухико, который меня, наконец, заметил. — Как спалось? Голова не болит? — теперь все его ехидство было обращено ко мне. А кстати, я ведь совсем не помню, как сюда попала. — Болит, — подтвердила я, дотронувшись до ранки на макушке, из которой все еще шла кровь. — Ничего не помню. — Естественно. Ты так вырывалась, что Сайто пришлось применить силу, — отозвался Хейске довольно бесстрастно. Наверняка обиделся, ведь теперь ему, во-первых, нужно сидеть за решеткой, во-вторых, за этой решеткой ему сидеть с Кэзухико. А вот что до Хаджиме, то я глубоко огорчена. Ударить свою приемную сестру по голове, да еще и не слабо так ударить. Никакого уважения! — Как иронично, — пропел Сато, улыбнувшись. — Что смешного? — грубо бросил Тодо, глядя на своего врага сердитым взглядом. — Изуми оказалась не родной сестрой Хаджиме, и теперь он считает, что может поступать с ней как захочет? — Хейске резко встал, намереваясь начать драку первым, но я успела предотвратить сражение. — Сайто знал о том, что я ему не родная с самого моего появления в его жизни. Он не стал относится ко мне хуже после той истории с «Черным драконом», — встала на защиту брата я, не сомневаясь в пронятых мною словах. — Скучная ты, — обиженно пробурчал Кэзухико. Ему, видимо, не терпелось подраться с Тодо, который вновь сел на место, не спуская с противника внимательного взгляда. Какое-то время мы сидели в тишине. Хейске и Кэзухико обменивались грозными взглядами, даже не пытаясь скрыть свою неприязнь. Я же глядела куда-то за прутья решетки, желая, чтобы нас скорее выпустили отсюда. Нет, серьезно. Кому понравится сидеть на одном месте и ничего не делать? Смотреть на все те же каменные стены, переживать чреду повторяющихся дней. Я, конечно, ленивая, но не настолько. И как долго нас будут здесь держать? — А когда нас выпустят? — как бы случайно поинтересовалась я. — Если бы я знал, — промолвил Хейске, не сводя взгляда с Сато. — Но ты же капитан восьмого отряда! Как же твои воины?! — поразилась я. Тодо вдруг посмотрел на меня таким взглядом, словно я раскрыла ему смысл жизни. — А ведь точно, мои воины! — ошарашено пролепетал он. Я подавила желание ударить себя рукой по лбу. Мда, молодец, Хейске, ты меня морально добил. Вспомнил о своих подопечных только сейчас, да еще и с чужой помощью. А ведь я думала, что ты повзрослел. — И это капитан?! Да из меня бы и то лучше получился, — захохотал Сато, чуть ли не задыхаясь от смеха. А вот и еще один дурак. — Была бы у меня при себе катана, я бы тебя убил, — зло прошипел Тодо. — Неплохо проводим время, да? — за решеткой показался как всегда улыбающийся Харада. — Сано-сан, спасите меня, — взмолилась я, подскакивая к прутьям и глядя на парня умоляющим взглядом, — я не могу здесь находится, да еще и эти двое постоянно подначивают друг друга. Поговорите с Хиджикато-саном, умоляю. — Хороший воин должен с честью выносить любые испытания, — философски проговорил Харада, подняв палец и глядя куда-то вверх, словно эти слова ему сам Бог прошептал. Разочарованно вздохнув, я сложила руки на груди, понимая, что для Сано вся это ситуация — лишь одна из тех забавных выходок, которые мы обычно устраивали.

***

В заточении мы провели месяц и две недели (да, я считала). Два раза в день нам приносили еду, из-за чего Хейске возненавидел эту камеру еще больше. Кэзухико, кажется, привык к столь неполному рациону, а потому был рад и этому. Что до меня, то я ела меньше всех, ибо не чувствовала столь очевидного аппетита, как Тодо. Поэтому зачастую все доедал он. Иногда к нам заходили Харада с Шимпачи, а неделю назад даже Чизуру, которая возмущалась, что ее никто не оповестил о нашем наказании. А точнее о его критериях и изъянах. Когда же мы наконец выбрались из этой холодной камеры, то сразу отправились к начальству спрашивать о Ли. Все-таки мы ради него все это делала. И когда мы увидели в столовой безмятежно попивающего чаек Ройзу, то онемели от шока. — Всем привет, — помахав нам рукой, поздоровался Ли, счастливо улыбаясь. — Да, привет, — как-то неуверенно помахала я в ответ. — А ты что тут делаешь? — хмуро поинтересовался Хейске, плюнув на приветствие. — Чай пью, — заглянув в кружку, дабы удостовериться, что это действительно чай, ответил Ли. — Какого черта?! — возмутился Тодо, забирая чашку у Ройзу и выливая содержимое на пол. Тут даже я удивилась, а Ли и вовсе чуть в обморок не упал. — Мы, значит, ради тебя документы подделали, а ты тут сидишь, как ни в чем не бывало, и чаи гоняешь? Совесть есть вообще? — Действительно, — поддакнула я. — Как-то нехорошо получается, а, Ли? — Так-так, попрошу вспомнить о манерах. Перед вами не какой-нибудь крестьянин, а сын почетного посла, — донесся голос Хиджикато-сана, вошедшего в комнату. — И откуда вы такие беретесь? — пробурчал Хейске, украдкой посмотрев на меня. Я лишь развела руками, удивляясь такому повороту не меньше него. — Я из Китая, — весело сообщил Ройзу. Мы с Тодо угрюмо вздохнули. — Ну ладно, у меня дела. Нужно ежей проведать, — произнес Хейске, уже собравшись покинуть комнату. «Ежи» — это подручные Тодо. Так капитан предпочитает их называть. — И Ли с собой возьми, — бросил ему замком. — Это еще зачем? — удивился Хейске. — Так он же в твоем отряде. Нужно показать ему все, объяснить, — коварно улыбнулся Хиджикато-сан, повертев документ о состоянии 8-го подразделения Синсенгуми в руках. Вынув одну из страниц, замком поинтересовался у Ли, — ты же не против, если тебя будут считать корейцем? Достаточно умная нация, знаешь ли. Чего не скажешь о нашей, — тяжело выдохнул начальник. — Так-так… погодите, что?! Ли РУМЗИ?! 21 год?! Вы совсем идиоты? — воскликнул замком, поглядев на нас. Я сделала вид, что рассматриваю потолок. — Хейске, немедленно все переписать! — Все?! — воскликнул Тодо, попутно ловя документ. — Но тут пятьдесят две страницы! — Сам виноват, — фыркнул Хиджикато-сан, — завтра утром документ мне на стол. И он ушел, оставив нас с обвисшими челюстями. Ли, поглядев на удалившегося замкома, а затем на нас, смущенно почесал затылок. Пока Хейске впадал в кому, я тихонечко подошла к двери, желая как можно скорее слинять, но вдруг почувствовала, как мое плечо кто-то сильно сжал. Медленно повернувшись, я встретилась с убийственным взглядом Хейске. Честно, мне просто жить перехотелось. — Бери и переписывай, — зло прошипел Тодо, вручая мне стопку бумаг. Я посмотрела на стопку, потом на Хейске, и решила, что лучше уж перепишу. — А… нужно все с оригинала переписывать, да? Я просто некоторых иероглифов не знаю, — пробормотала я. Я ведь жила в деревне, обучала меня мама. Писать умею, но лишь на простом наречии, обычными фразами. Потому некоторых иероглифов не знала. — Сам перепишу, — выхватив документ из моих рук, сказал Хейске, покинув комнату. Я поглядела на Ли, который наливал себе новую кружку чая и, немного понаблюдав за его довольной рожей, отправилась на помощь другу.