Тройка - третий из значков( сборник драбблов -3)

Ну, герцог, у Вас есть еще что-нибудь? - маркиз Сабве откровенно издевался, а Дик мучительно соображал - ставить шпагу или, все же, не надо... Из неловкого положения его вывел Северин Заль: - А Вы, герцог, если проиграете, дайте слово исполнить любое желание победителя. Думаю, маркиз согласится. За столом одобрительно зашумели. - Хорошо, господа, я согласен. Через четверть часа Дикон шел по опустевшим улочкам Олларии и подыскивал подходящий фонарный столб. Чтобы повеситься. Ибо исполнение желания было равносильно смертному приговору - причем, в прямом смысле этого слова. Но Человеку Чести негоже искать пути к отступлению! Именно с этой благой мыслью Ричард Окделл вошел в дом эра. Рокэ, как ни в чем не бывало, сидел в кресле и наслаждался вином. Молодой дворянин тяжело вздохнул... Э-э-эх, ладно, была не была! Он скажет все здесь и сейчас, и пускай Эстебан Колиньяр с его больной на исполнения желаний фантазией горит закатным пламенем! - Эр Рокэ, я проиграл в карты желание! Ворон даже не посмотрел в его сторону. - И что? Вы предлагаете мне исполнить его за Вас? Это, юноша, уже наглость. Проиграли - выполняйте. - Но... эр Рокэ... это желание касается Вас... - совсем стушевавшийся Дик собрал остатки самообладания и мужественно договорил - Я должен отвести Вас на исповедь. Алва поперхнулся вином. - Если Вы снова продулись Колиньяру, то он заметно возмужал с той недели... Это ж надо - такое желание загадать. А если я, как адепт Зеленоглазого, за такое предложение сейчас воткну Вас головой в цветочный горшок на подоконнике? - герцог издевался, но Дик вздохнул свободнее - маршал его за сумасшедшего не принял. И сейчас поможет выпутаться из ситуации... или воткнет головой в горшок... - Ладно, Окделл, не грустите. Сейчас что-нибудь придумаем. Через полчаса Эстебан Колиньяр - бледный, с расквашенным носом, уже стоял на пороге герцогского кабинета, сопровождаемый грозным Хуаном и улыбающимся Пако. - Ну-с, маркиз, приступим. Вы, кажется, хотели услышать мою исповедь? По крайней мере мне так передавал мой оруженосец - Алва по-кошачьи сощурился. - Присаживайтесь, доставайте перо и бумагу - они на полке. Будете конспектировать, как магнусы в Агарие. А я - вспоминать. Ночь впереди длинная. - Г-господин маршал, я же загадывал, чтобы Вы исповедались в храме... - Этого ты не говорил, - из-за широкой спины Хуана показалась жизнерадостная физиономия Дика Окделла. - Вот видите, юноша, не говорили. Живо за стол! Хуан, Пако, Дик, покиньте кабинет, а то неравен час, заявится сюда сам Зеленоглазый... От такой-то исповеди. Итак, маркиз, пишите: Летом 453 года круга Скал десятилетний маркиз Алвасете отрубил хвост невиннейшей кошке... Под утро бледный, как смерть, Эстебан покинул кабинет, унося с собой сорок исписанных листов. Память у кэналлийца была прекрасной. Листы эти были тщательно спрятаны, а по вечерам молодой Колиньяр доставал их и, листа эдак с семнадцатого, перечитывал. А потом грустно вздыхал - ну почему я так не могу, а?