Тройка - третий из значков( сборник драбблов -3)

Дикон крепко сжимал бумажку в руке. Вот она, его королева, Катари - сидит совсем близко... И как же передать ей записку незаметно? Сын Эгмонта решил признаться королеве в своих чувствах, но сделать это письменно - разговор могут подслушать, и тогда Ее Величество обречена! О том, что бумагу могут перехватить, молодой человек как-то не подумал. А зря. Выбрав подходящий момент, когда Катари отделилась от придворных дам, юноша, поплотнее сжав бумажку, швырнул ее к ногам Ее Величества. Конечно, можно было передать с курьером или тайно подложить в будуар королевы, но почему-то падающая к ногам записка показалась Дику наиболее похожей на признания из пьесы Дидериха - к тому же, бросал он из-за колонны, а колонны во дворце были столь обширны, что Ее Величество успела увидеть лишь мелькнувшую руку. Впрочем, как и положено в пьесах Дидериха, все закончилось трагедией. Трагедия явилась в лице Квентина Дорака, которому очень не вовремя вздумалось переговорить с королевой. Ричард слегка не рассчитал дальность полета... и бумажка с признанием врезалась Его Высокопреосвященству прямо в лоб. - Если это попытка меня убить, то она, как и все прочие, успехом не увенчалась. - кардинал развернул белый листик - О! Да это Вам, моя королева. Только, постойте минутку- и Дорак, повысив голос так, чтобы стоящему за колонной было слышно, добавил: - "Поцыловать"" пишется через "и", "коралева" - через два "о", а про "талигойю" с маленькой буквы я говорить не буду, ибо она того заслуживает. Пусть будет с маленькой. И Сильвестр, вручив бумагу покрасневшей до кончиков ушей королеве, чинно удалился. А Ричард Окделл, горестно вздохнув, отправился к эру - жаловаться на судьбу. И снова бедному маршалу пришлось выручать своего оруженосца и составлять за него любовную записку на имя Окделла, кою он и передал ее Величеству при личном визите. Правда, об этом борец за возрождение "талигойи" так и не узнал.