Нарисуй мне любовь

Не помню, как уснул, но сейчас на часах 12:45. Впервые за долгое время я выспался. Так не хочу вылезать из теплой постели, но надо идти в институт, а то я себя знаю, могу так весь день проваляться. Лениво поднимаюсь с кровати, надеваю любимую клетчатую рубашку, джинсы, чищу зубы и тащусь на кухню. Наливаю кофе и включаю телевизор. Вчера я до него так и не добрался, спать захотел. Очередной выпуск новостей. Нудная политика, в которой я нихрена не понимаю. Кому она вообще нужна? Покажите мне того, кому интересен созыв Госдумы? Кому-то уж точно интересен, но не мне. Для меня телевизор служит каким-то собеседником, в такие одинокие дни. Он создает иллюзию, что я не один. Ноги мерзнут, спешу надеть носки. Раньше имел дурную привычку надевать Настькины мягкие тапки и передвигаться в них по промерзшему полу. Но она и тапки забрала. В память о ней мне остались только пару фоток, с которых Настя жизнерадостно улыбается. Расчесываю волосы, привожу в порядок непослушную челку, отросшую до той степени, когда уже начинает лезть в глаза. Надеваю шапку, застегиваю куртку до упора, хватаю сумку и выбегаю в подъезд. Снег хлопьями падает на землю, оставляя за собой тонкое белое покрывало, и хрустит под ногами. Люблю такую погоду. Не холодно, -7° всего. Даже не заметил, как уже подошел к институту и стою на пороге. Нерешительно захожу внутрь. Как всегда шум, от которого уши вянут. Вздохнув, отправляюсь в сторону деканата. - Эй, Тема! - слышу знакомый голос. И вот уже ко мне на всех порах мчится Никита. - Ты где пропадал? - Да не важно! - отмахиваюсь, в надежде, что друг отвяжется. - Как это не важно? Да что с тобой такое?! Где мой прежний Соболь? - ах, да, Соболь. Уж две недели меня так никто не называл. Подзабыл уже даже. - Соболев! - воскликнул женский голос, приближаясь к нам. Вот только ее мне сейчас не хватало. - Вот твои ключи! - говорит Настя и протягивает мне брелок, на котором висит одинокий ключ от моей квартиры. Вернув вещицу, девушка недовольно разворачивается и, даже не попрощавшись, уходит, цокая каблуками. - Все понятно. Поссорились? - с пониманием заявляет Некит, дружески похлопав меня по плечу. - Если бы. Она бросила меня. Якобы, больше не любит. Да и плевать! - вскрикиваю я и грозно шагаю к декану, от кабинета которого меня отделяло пара шагов. - Эй, ты куда? - на лице друга появляется явное удивление. Я все ему объясняю и, отправив на пары, со стуком захожу в кабинет. За большим дубовым столом сидит мужчина лет 37 ми в строгом костюмчике "от Гуччи" металлического цвета. - Чем могу помочь, молодой человек? – спрашивает он, скрестив руки в замок. - Меня зовут Артем Соболев и… - не успеваю договорить. - Так ты тот самый Соболев?! - восклицает декан и протягивает мне стопку бумаг. - Что это? – удивленно беру в руки и начинаю рассматривать. - Твои документы. – индифферентно отвечает он и жестом выпроваживает меня из кабинета. Я только послушно выхожу. Все, это конец. Надо срочно искать работу, иначе я не проживу. Денег вообще нет. Лениво возвращаюсь домой. Беру в руки газету и ищу пункт «Вакансии». Везде требуется высшее образование. Хреново. Выбрал пару объявлений, выделил их красным маркером. Беру мобильник, набираю номер. Долгие гудки немного тревожат и без того расшатанную психику. Вот, наконец, на том конце провода отвечает обладательница очень милого голоса. Сижу в кафе за барной стойкой, рисую всякую муть в блокноте. Потягиваю через соломенную трубочку апельсиновый сок. А на большее денег нет. Одолжил 300 рублей у соседа, дружелюбного парня Саши. Наблюдаю за барменом, тщательно протиравшем стаканы. Рядом сидит парень лет 25 ти в деловом костюме. А вот мне костюмы не идут. Этот молодой человек явно работает в какой-нибудь компании и получает хорошие деньги. Он, может быть, даже начальник. Замечаю на его запястье дорогие золотые часы, на которые он поглядывает каждые пять минут. Нервничает, ждет, наверно, кого-то. Темно-каштановые волосы аккуратно расчесаны и уложены. Голубые глаза с темным ободком. Ха, линзы! За этим парнем наверняка толпы девушек бегают, и одну из них он сейчас и ждет. Но кое в чем я, увы, ошибся. В кафе вбегает парень, одетый как простая офисная крыса и, окинув взором весь зал, подходит к барной стойке. Извиняется, что опоздал. Заказывают по чашке кофе и продолжают разговор. Говорят о работе. Стараюсь их не слушать, все больше углубляясь в рисование. Но телефонный звонок снова отвлекает меня. На экране черным по белому написано «Никита». Беру трубку. Бегло отвечаю на все вопросы, задаваемые приятелем, отклоняю приглашение сходить вечером в клуб, развеять скуку, отмахиваюсь тем, что нет денег и, попрощавшись, жму на отбой. Возвращаюсь к наброскам на затертой бумаге блокнота. Даже рисование, которое раньше всегда спасало от скуки, сейчас кажется немного тошнотворным занятием, еще больше погружавшим в бездну отчаянья. Слышу, богатенький жалуется на младшего брата. Мол, тот совсем не слушается и ему срочно нужен человек, который мог бы хоть изредка присматривать за его бесенком. Следующей фразой он будто скомандовал мне «Марш!». - Заплатил бы любые деньги! – говорит он и делает глоток кофе. - Простите, я случайно подслушал Ваш разговор… - сбивчиво говорю, перебирая в руках карандаш. Оба внимательно уставились на меня. – Меня отчислили из института и мне срочно нужна работа, но нормальных вакансий, куда бы брали без высшего образования, нет. Вот я и подумал… - бормочу еле слышным голосом. - Ты случайно не сын Вероники Соболевой? – перебивает парень, введя меня этим вопросом в заблуждение. И еще так оценивающе рассматривает, что я чувствую, как заливаюсь краской. - Да, а мы разве знакомы? - Твоя мать работала в моей компании. Я пару раз видел, как ты приходил к ней. Кстати, как она себя чувствует? – изрекает мужчина, полностью развернувшись ко мне. - А? Не очень хорошо. Сейчас она живет за городом со своей матерью. – почесав затылок, поясняю я. - Передай ей «привет» от меня. И скажи, чтоб выздоравливала. Я так понял, ты готов взяться за воспитание моего брата? – улыбка так идет его внешности. - Да, мне сейчас подойдет любая работа! – словно произнося скороговорку, отвечаю я. - Обычно не доверяю чужим, но я хорошо разбираюсь в людях. На тебя, я вижу, можно положиться. И учитывая то, что ты – Соболев-младший, работа твоя. Платить буду две тысячи в день. Днем мой братец в школе, поэтому присматривать за ним тебе предстоит по вечерам, когда меня дома не будет. – обосновывает тот и, засунув руку в карман, вынимает маленькую картонную карточку и протягивает ее мне. В визитке есть некоторая информация о нем, которая могла бы меня заинтересовать. А именно: ФИО, профессия, телефон. Мои догадки о том, что Алексей владелец крупной компании подтвердились. Под диктовку записываю его адрес, по которому я должен явиться сегодня к девяти часам. Складываю все в сумку, одеваюсь, залпом допиваю оставшийся в стакане сок и направляюсь к выходу, предварительно попрощавшись с Алексеем и его, неизвестным мне другом. Я уже было отчаялся, что сегодня мне не найти работу, но этот парень мне удачно подвернулся. Мама отзывалась о нем хорошо. Говорила, что из всех начальников, у которых она работала, а работ она сменила не мало, этот самый лучший. Понимающий шеф, всегда добрый по отношению к своим подчиненным. Да по нему и видно. Другой на его месте и слушать бы не стал, сказав, что это его личные дела, в которые каким-то там безработным юнцам лезть не следует. А он и выслушал, и поинтересовался, как самочувствие у бывшей сотрудницы и по совместительству моей матери, и еще и на работу взял. Да и деньги, собственно, не плохие. Даже отличные. А стоит то всего присматривать за каким-то сопливым школьником. Плевое дело. Так, уже морально почувствовав себя хорошо обеспеченным, я шагаю домой. Снова жарю мороженые котлеты, но уже воодушевленный тем, что завтра смогу себе позволить что-то большее. Включаю музыкальный канал на полную громкость и начинаю подпевать играющим там трекам, топая ногой в ритм музыке. Сажусь за стол и начинаю поглощать пищу. Поворачиваю голову в сторону окна и погружаюсь в приятную мелодию, издаваемую телевизором. На душе хорошо, от того что жизнь налаживается. Бесследно пропали мысли о суициде, и это очень радует. Уже не думаю о том, что отчислили из института и о том, как это все рассказать любящей матери. А еще, совершенно забыл про расставание с Настей. Прежде сидел, забившись в угол души, и не мог выкинуть ее из головы. Но все же трудно забыть о человеке, которого любил. За окном идет снег, плавно опускаясь на промерзшую улицу. На детской площадке дети играют в снежки, лепят снеговиков. Скоро этого всего не будет. Зима уйдет, снег растает. И 27 марта мне исполнится уже 20 лет. Как же быстро летит время. А ведь только недавно я, как и та ребятня во дворе, бегал и кидал в прохожих снежные комочки, а потом получал за это подзатыльники. Жаль, что то время уже не вернуть.