Улыбка

Не стоит прогибать этот изменчивый мир под себя. Однажды он сам прогнётся под нас. Мой день рождения приближался настойчиво и неумолимо. И самое странное, что вспоминаю я об этом, зайдя однажды в твой кабинет в резиденции и заметив, что ты быстро спрятал какой-то листок под грудой документов. — А, Мадара, — чересчур радостно приветствуешь меня ты, — пришёл помочь? — Привет, Сенджу. Вот ещё. А что это ты прячешь? — с любопытством интересуюсь я. — Совсем ничего, — улыбаешься ты. — Учиха, ты случайно не забыл, что у тебя через пару дней день рождения? — Ой, точно, — ошарашено выдаю я, но, впрочем, довольно быстро справляюсь с собой. — А ты решил мне рисуночек нарисовать. Как мило. — И вовсе нет, — отвечаешь ты, принимаясь за изучения очередного отчёта. – Если просто так пришёл, то нечего мне тут мешать. — Да нет, я тебе документы принёс, — с ехидной ухмылкой протягиваю тебе внушительного размера конверт с бумагами. — Спасибо, — устало произносишь ты, принимая его из моих рук. Наши пальцы на мгновение соприкасаются, и я почему-то слегка краснею. — Тяжело приходится? — спрашиваю я, вдруг принявшись с большим воодушевлением изучать свои сандалии. — Ничего, с чем нельзя было бы справиться, — говоришь ты, распечатывая бумаги. — Спасибо за беспокойство. — Это вовсе не беспокойство! — гневно восклицаю я. — Это?.. – рассеяно бросаешь ты. — Мне просто не с кем тренироваться, — выкручиваюсь я. — Мы тренировались вместе только вчера, — замечаешь ты. Я разворачиваюсь и выхожу из кабинета. — Не за что, — шепчу я до того, как дверь закрывается. Почему-то мне кажется, что ты слышал. *** Часы на прикроватной тумбочке тикают с необыкновенным воодушевлением. Я немного увлекся и не заметил, как досчитал уже до ста пятидесяти трёх. Протягиваю руку, беру их и подношу к глазам. — Ааааа! Я проспал! – резко сажусь на кровати. До собрания, которое я должен буду провести для своего клана, остаётся всего несколько минут. Начинаю молниеносно передвигаться по комнате, на ходу одеваясь. На крыльце сталкиваюсь с тобой. Наверное, у меня такой взлохмаченный вид, что ты не можешь сдержать улыбки. — Эй, доброе утро, Учиха, — приветствуешь меня ты. — Извини, Сенджу! – кричу я уже с другого конца улицы. – Вопрос жизни и смерти! Уже открывая дверь зала, думаю о том, что у тебя был очень растерянный и чуть обиженный вид. Ничего, потом ещё поговорим. На этом глупом собрании обсуждают разные маловажные вещи. Старейшины толкают речь про то, что я взрослею с каждой минутой и должен вести себя подобающе главе клана. А я как себя веду? — … А ещё для солидности неплохо было бы найти себе невесту! – со счастливым лицом завершает дед. Бла-бла-бла…что? Видимо, это так резко отражается на моём лице, что все сидящие за столом инстинктивно пытаются отодвинуться. — Что ты сейчас сказал? — Невесту…Мадара-сан…так нужно… — Никакой невесты не будет, — легко отвечаю я. — Почему? – удивлённо интересуется старейшина. Хм, что бы такого придумать? Конечно, речи о том, что я человек свободный и не хочу, чтобы меня принуждали к выбору, не хочу жениться не по любви и тому подобное, не подействуют. Нужно что-то более радикальное. — Эм…потому что мне нравятся мальчики, — улыбаюсь я самой милой из своих улыбок. В зале воцаряется непривычная тишина. Ну вот, я так и знал, что будет такая реакция. — Ты спишь с Хаширамой Сенджу, дрянной мальчишка? – восклицает старик. Мои глаза округляются. — Что? – меня начинает разбирать смех. Ну, это он загнул. – Да ни за что в жизни! Чтобы я с этим?! – какое-то странное чувство тревоги охватывает меня, словно я не должен был говорить этого ни в коем случае. — Ну, посмотрим ещё, — с видимым облегчением говорит тот, — пока оставим эту тему. Из зала я выхожу последним. Ты ждёшь меня, прислонившись к дверному косяку. — Давно ты здесь? — затаив дыхание, спрашиваю я. — Достаточно, — ровным голосом отвечаешь ты. Потом бросаешь мне какую-то папку — я видел её ещё тогда, утром, но не обратил внимания — и уходишь прочь. — Хаширама, подожди! – кричу я. – Ты что, обиделся? — Вовсе нет, — ты поворачиваешься, твой тон не меняется ни на мгновение, ни один мускул на лице не шевелится, только раскрываются и смыкаются губы, произнося слова, которые, несмотря на своё содержание, говорят об обратном. – С днём рождения, кстати. И сколько я ни зову тебя, ты больше не оборачиваешься. — Чёрт! – кричу я в ярко-синее небо. Внезапно вспоминаю, что у меня сегодня День рождения. Вот, чёрт! — Вот, чёрт! – я топаю ногой, вздымая небольшое облачко дорожной пыли. Раскрываю папку: в ней всего два листа. Первая страница изображает какой-то символ — знак клана Учиха на фоне синей звезды, ниже подпись «Полиция Конохи». Глаза расширяются. Это же моя старая-старая идея создать специальный орган, охраняющий покой обитателей деревни. На другой странице адрес. *** Я прибываю в назначенное место через пять минут. Вижу красивое здание; оно ещё не закончено, но уже подаёт задатки будущего великолепия. Двое рабочих приделывают над входом тот самый символ. Ко мне подходит молодой человек, на вид чуть помладше меня. — Мадара-сан? – я киваю. – Сенджу-сан просил передать, что не сможет лично присутствовать здесь сегодня, но он искренне желает вам успехов в делах клана и на личном фронте. Желаете посмотреть контору? – меня будто оглушили. Я стою и смотрю куда-то мимо, туда, где, возможно, несколько минут назад скрылся единственный важный для меня человек. — Нет, спасибо. Как-нибудь в другой раз, — вздыхаю я. — Зря вы это сказали, Мадара-сан. Вы и сами знаете, что это неправда. Будьте честны хотя бы с собой, — я удивлённо поворачиваюсь, но сзади меня уже никого нет. Пожимаю плечами и отправляюсь домой. Я всегда предельно честен с собой. *** Всё время с того момента, как я зашёл к тебе в кабинет, чтобы занести документы, я был уверен, что ты придёшь ко мне. Просто так, чтобы улыбнуться и сделать меня счастливым. И вот, я сижу у себя в комнате и жду уже около часа. Торжественный ужин прошёл спокойно, даже чересчур. Мне подарили коллекционную именную катану, но она и не шла в сравнение с твоим подарком. К слову, я сообщил о нём своим соклановцам, чем вызвал небывалое воодушевление. Меня даже старейшины похвалили: «Хоть ты и упустил титул Хокаге, ты будешь значить в деревне не меньше, чем Сенджу». Я думаю о словах того парня. Я вру себе? Вот ещё. И тут воображение услужливо подкидывает мне неприятные воспоминания. «Сенджу, не прижимайся!» «Чтобы я ещё раз с тобой куда-нибудь пошел!» «Да пошёл ты!» «А мне не нужно тебе нравиться!» «Не трогай меня!» «Сволочь!» «Да ни за что в жизни! Чтобы я с этим?!» Боже, какой же я идиот. Это я, только я выстраивал все преграды. А ты всегда улыбался, был ласков со мной, старался понять, помочь, уберечь от опрометчивого шага. Старался сделать меня счастливым, даже если это делало тебя несчастным. А сегодня ты просто не выдержал – даже у тебя имеется свой предел. Просто я боюсь повторять это. Я обманывал себя чисто из-за страха потерять тебя, как потерял его. А ты так и не понял, что чем ближе ты становишься, тем больший ужас мне это внушает, ты решил, что противен мне. Я распахиваю окно и шагаю навстречу прохладному ночному воздуху. Когда я бегу, ветер свистит у меня в ушах. *** Через пять минут я уже стою на крыльце твоего дома. Дверь открывает твой брат. — Кто там?.. – начал было он, но, увидев меня, побагровел. – Пошёл вон, Учиха. И больше не смей тут появляться! — Почему? – в растерянности спрашиваю я. — А то ты не знаешь, — презрительно бросает он, пытаясь закрыть дверь, но я ставлю ногу, препятствуя этому. — Просвяти идиота. — Ну хоть что-то умное за всю свою жизнь сказал, — хмыкает он. – Хаширама сегодня сам не свой пришёл, — он вдруг заговорил тихо. — Не знаю, что уж там у вас случилось, но он мне сказал, что ты его знать не желаешь. — Не говорил я ничего такого! — Хаширама никогда не берёт ничего с потолка. — Просто так получилось, вырвалось, — виновато говорю я, опуская глаза. Тобирама неожиданно бьёт меня по лицу. Мне совсем не обидно: я чувствую, что заслужил это, поэтому молчу и просто провожу рукой по припухшей скуле. — Прости, так получилось, вырвалось, — презрительно бросает он и снова предпринимает попытку закрыть дверь. — Пожалуйста, дай мне с ним поговорить. Я просто обязан извиниться, — он уже хочет отказать, но я добавляю: — Можешь ударить меня столько раз, сколько тебе захочется. Я не буду сопротивляться. — На колени! – командует он. Я подчиняюсь. Зачем я сейчас терплю это? Ответ прост – ради тебя. – Великий Учиха Мадара ползает передо мной, как жалкий отброс! – торжествующе восклицает он. И бьёт меня по лицу, разбивая губу, потом ещё раз – уже в живот, потом ещё и ещё. – Сука, это тебе за моего брата, — несколько минут спустя он успокаивается и подаёт мне руку. Из-за обилия крови повсюду я плохо вижу. Тобирама доводит меня до твоей комнаты и удаляется. На стене висит зеркало. Протираю глаза руками, не обращая внимания на боль, потом смотрю на себя. Да уж, выгляжу ужасно, но приводить себя в порядок нет ни времени, ни желания. Без всяких стуков и предисловий толкаю дверь, чтобы не дать тебе времени уйти, если ты ещё не сделал этого. Нет, ты сидишь на кровати, свесив ноги и упираясь спиной в стену, и твой взгляд устремлён в темноту. Ты не плачешь, как я в тот день, но в этой позе, в этом взоре столько скрытой боли, заметной, наверное, только мне, что становится страшно. Пару мучительных минут я не нахожу в себе сил сдвинуться с места, а потом всё-таки подхожу. Внезапная догадка поражает меня: ты спишь, просто с открытыми глазами, поэтому и не замечаешь меня. Я сажусь на ковёр и обхватываю твои ноги. Ты просыпаешься: я понимаю это по тому, как ты дёргаешься, будто натыкаясь на невидимую стену, едва увидев меня. — Мадара? – я поднимаю голову и смотрю на тебя, тупо улыбаясь. – Что с тобой? – а, ты об этих мелких ссадинах. — Ничего, — равнодушно отвечаю я. – Просто упал, — перед твоим братом на колени, но тебе это знать совершенно не обязательно. — Зачем пришёл? – Хаширама, ты совсем того? Я сижу на полу перед тобой, обнимаю тебя, а ты ещё спрашиваешь, зачем?! — Извиниться. Я был очень глуп, слеп, врал тебе и себе, говорил вещи, которые не должен был. Прости меня, пожалуйста! – говорю я, глядя тебе прямо в глаза, желая, чтобы ты прочёл все мои чувства. – Потому что… — Потому что? – в вопросительном жесте вскидываешь бровь. — Потому что… я …потому что я… — ты делаешь знак, чтобы я замолчал. — Мадара, иди сюда, — я удивлён, но не показываю этого. Сажусь на кровать рядом с тобой. – Нет, ближе, — и ты указываешь себе на колени. Я невольно краснею, но перебираюсь на указанное место, и моё лицо оказывается напротив твоего. По твоей улыбке я понимаю, что ты действительно счастлив. – Можешь ничего не говорить, я понимаю: тебе очень трудно. Ты и твой брат… мне очень жаль, правда. — Спасибо. — Я люблю тебя, — и мир взорвался оглушительным фейерверком. Мои глаза широко распахнулись, и захотелось петь, танцевать, прижать тебя к себе и никогда не отпускать. А потом ты поцеловал меня, даря эйфорию спокойствия и защищённости. Потому что ты со мной. Твоя рука проникает под мою кофту, и я невольно напрягаюсь. Ты замираешь и немного отстраняешься, беспокойно гладя на меня. Запоздало понимаю, что у меня на лице выражение беспричинного ужаса, а губы дрожат. — Ничего страшного, — произношу я хриплым голосом, — не обращай внимания, продолжай. — Нет, — ты улыбаешься и качаешь головой, — нам некуда торопиться, — целуешь меня в разбитую скулу, — тем более ещё нужно разобраться с твоим боевым раскрасом, — ты встаёшь, оставив меня на кровати, берёшь из тумбочки медикаменты и начинаешь обрабатывать раны. Минут десять спустя опускаешься рядом. Ты больше не пытаешься меня обнять, а только сжимаешь мою руку. Я очень благодарен тебе за это. — Мы сломаем этот барьер, Мадара, — говоришь ты, поглаживая мою ладонь большим пальцем. – Не прямо сейчас, постепенно. Я понимаю, как тебе трудно. Просто помни, что я тебе сказал. — Хорошо, — моя первая улыбка и первый поцелуй были вырваны случайно, а намеренное снятие табу для меня кажется невозможным. Это глупо, но это так. Мы почти одновременно бросаем взор на часы: пять минут первого. — Мой День рождения кончился, — с лёгким разочарованием замечаю я, — но этот был самым лучшим в моей жизни. — Тебе понравился мой подарок? — спрашиваешь ты, заправляя мои особенно непослушные пряди за уши. — Ещё бы, — говорю я. Я снял перед тобой все маски, ты должен видеть меня таким, какой я есть. В этом и есть ключик к отношениям, пусть они пока не вышли за границы редких поцелуев и красивых слов с твоей стороны. — Пойдёшь спать к себе? – киваю. Ты ни капли не удивляешься и уже собираешься проводить меня до двери, но я указываю на окно, и ты открываешь его. Я подхожу, смотрю тебе в глаза и слегка поднимаю уголки губ. Ты наклоняешься и легко целуешь меня в лоб. Через секунду я уже растворяюсь в глухой ночи. *** Уже лёжа на кровати я осознаю, что натворил. Я сделал себя самым счастливым человеком на свете. С Днём рождения, Мадара! Вдруг вспоминаю, что, когда мне исполнялось четырнадцать, мой брат устроил для меня чайную церемонию. Всё было не очень организованно, но я был так рад и считал тот праздник лучшим вплоть до сегодняшнего дня. А теперь? Что же ты делаешь со мной, Сенджу?