Улыбка

Не стоит выстраивать стены между любящими сердцами. Они сломают их, а заодно и вашу шею. Жизнь снова текла своим чередом, ну, почти так. Что-то неуловимо изменилось в наших отношениях, нет, я не о поцелуях говорю, от которых я до сих пор дёргаюсь, словно меня бьёт током. Я о том, что моя маска оказалась слегка приподнята ловкими и настойчивыми руками Сенджу. Нет, не полностью, я не готов никому открыть своё сердце, но кое-что увидеть ему удалось. Вот так просто – никому не удавалось, а ему удалось. Не считая Изуны, конечно. Иногда я думаю, что это кара небесная, иногда – что дар свыше, но я теперь точно знаю, что не могу вообразить жизнь без этого идиота. *** Сегодня утром меня разбудили инстинкты шиноби: в комнате кто-то был. Ну да, кто-то, сидишь на подоконнике, заслоняя свет – от этого я и проснулся. — Доброе утро, — бросаешь ты, рассматривая моё заспанное лицо и торчащие во все стороны волосы. Я издаю нечленораздельный стон. – Мм, как эротично, — ухмыляешься ты. — Пошёл ты, — я отворачиваюсь к стенке с твёрдыми намерениями заснуть снова, но ты принимаешься трясти меня за плечо. — Вставай, Мадара, у тебя сегодня собрание. — Вот чёрт! Давай ты используешь хенге и сходишь за меня, — предлагаю я, проклиная старейшин, решивших провести совет в такую рань. — А что мне за это будет? – хитро интересуешься ты. — Поцелую, — великодушно предлагаю я. — Согласен, — смеешься надо мной?! Встаю с постели и отправляюсь в ванную. — Эй, а можно мне с тобой? — слышу я твой голос и, прежде чем дверь закрывается, успеваю бросить: — Отдыхай, Хаши-тян! – слышу вопль, твои торопливые шаги, но успеваю запереться на ключ. Ты не будешь ломиться, я знаю. *** Через пятнадцать минут мы, позавтракав, выходим из дома. — Хочешь, провожу тебя? — предлагаешь ты. — Давай, — чересчур легко соглашаюсь я, и мы идём рядом до самого здания советов. Просто идём, не держась за руки, не обнимаясь, но в этом есть какая-то интимная близость – просто идти по пустынной улице квартала Учиха, почти касаясь друг друга плечами. Мы приходим немного раньше положенного: никого из участников собрания ещё нет. И зачем мы, спрашивается, торопились? Оглянувшись по сторонам, ты обнимаешь меня за талию и целуешь в губы. Я снова дёргаюсь: если нас увидят, мало не покажется, но обнимаю тебя в ответ. Завязывается небольшая борьба за лидерство в этом объятии, и мы не слышим негромких шагов позади нас. — Я так и знал! – резкий голос вернул нас с небес на землю. Я замечаю в нескольких шагах того самого старейшину, заподозрившего меня на прошлом совете. – Ты мне солгал, мальчишка! — Ну, фактически нет, — пробормотал я. Ведь мы действительно не спали с тобой, а про поцелуи он ничего не спрашивал. — Ты предал наш клан в тот день, когда начал обжиматься с Сенджу на каждом углу! — Заткнись! – кричу я, начиная злиться. – Не смей называть меня мальчишкой, я глава этого клана! И я сам разберусь, на ком мне жениться и с кем встречаться! И ты не смеешь мне указывать! – в глазах уже разгорается алый огонь шарингана. Ты стоишь рядом, не вмешиваясь, за что я тебе очень благодарен, и лишь незаметно сжимаешь мою ладонь, пытаясь меня тем самым успокоить. Но я стряхиваю твою руку. – Ты заплатишь мне за неповиновение! — наши со старейшиной катаны со звоном сталкиваются. У него нет Мангекье, лишь жалкие три томоэ крутятся в замкнутом круге, нет уже такого запаса чакры, нет молодости. Тем более, если бы в клане нашёлся хоть один человек, который был бы сильнее меня, я бы уже не был его лидером. Погружаю его в мир иллюзий и там убиваю. Никаких физических повреждений. Я слишком зол. — Я демон… — шепчу старику прямо в ухо, и он падает замертво. Техника разлетается чёрными воронами, и красные глаза превращаются в усталые чёрные. Ты всё ещё стоишь рядом, больше рядом никого нет. — Иди, — указываю рукой в сторону выхода из квартала, — мне ещё с этим разобраться надо, а на вечер много работы. — Но… — начинаешь ты. — Иди! – резко прерываю я и захожу в зал, хлопнув дверью. *** — Мадара-сама, там старейшина Ридзу-сама… он мёртв… — пролепетал кто-то. — Знаю, я убил Ридзу. С его стороны была попытка нападения. Это участь предателя, — все с уважением смотрят на меня. Вряд ли в ближайшее время возникнут какие-то претензии ко мне. *** Комната встречает меня оглушающей темнотой. Со вздохом пересекаю её, не включая свет, и валюсь на кровать. — Хватит прятаться, Сенджу, — устало шепчу, зарываясь лицом в подушку. – Я знаю, что ты там. Просил же, не приходи сегодня. — Извини, — ты выходишь из тьмы, оказываясь рядом, и в помещении резко становится светло. А, это ты свет включил. — Выключи, — говорю я и, дождавшись щелчка, открываю глаза. — А теперь уходи. — Не уйду, я же вижу, что тебе плохо. — Мне хорошо, — упрямо отзываюсь я. — Мадара, я не дурак и не слепой. — Насчёт первого не уверен. — Ты дошутишься! – слегка раздражённо говоришь ты. А потом почти ласково. — Может, всё-таки расскажешь, что произошло? — Они не дадут нам быть вместе. Эта связь неправильная со всех сторон, куда не посмотри! – я же не собирался тебе об этом рассказывать. Мда, хорошо же ты на меня влияешь. — С каких это пор тебя волнует мнение других? – слегка удивлённо спрашиваешь ты. — Ни с каких, — выдыхаю я, — я о тебе волнуюсь, — уже совсем тихо. — Глупый… — шепчешь ты. — Мне всё равно. — Правда? — Правда, — и начинаешь обнимать меня, целуешь где-то под ухом, потом находишь мои губы. Я лежу на кровати, а ты сидишь на полу, и твоё лицо прямо над моим. – Пора ломать стены, Мадара, — когда до меня дошёл смысл фразы, твои руки уже вовсю хозяйничали под моей кофтой, задевая соски, и пытались стащить её через голову. — Нет, — выдыхаю я. В моих глазах ясно отражается испуг. Едва глянув в них, ты останавливаешься, стаскиваешь меня с кровати и прижимаешь к себе. Я пытаюсь отпираться, но тщетно. — Мадара, — шепчешь мне в ухо, — я тебя не насилую, слышишь? Слышишь? – я судорожно киваю. – Если ты не хочешь, мы не будем этого делать. Просто давай попробуем, я буду готов остановиться в любой момент, когда ты скажешь, — я бы остановился прямо сейчас, но твой голос выражает такую надежду, что у меня не хватает сил тебе отказать. Неужели это так важно для тебя? Я всегда ставил секс на второй план. Киваю ещё раз. Почему-то я уверен, что сверху будешь ты. — Спасибо, — облегчённо вздыхаешь ты, и в твоём голосе столько счастья и неподдельной благодарности, что я на какой-то момент перестаю сожалеть о сделанном выборе. — Жарко, — я отпихиваю тебя и, наконец, залезаю на кровать, ты следуешь за мной и наваливаешься сверху всей своей массой, и я тону под градом поцелуев. Вижу тебя то с одной стороны, то с другой. Ты стараешься компенсировать ту боль – духовную и физическую, – которую собираешься мне причинить. Из меня вырываются пронзительные стоны, я выгибаю спину под твоими умелыми ласками… И где только ты успел этому научиться? В твоих руках я словно мягкий воск, из которого ты лепишь себе любовника, но не игрушка, нет, слишком бережен ты со мной, слишком нежен и внимателен, потому что боишься, что тебя оттолкнут. Осторожно разводишь мне колени и смотришь в глаза, усаживаясь между моих ног, я незамедлительно обнимаю тебя ими за талию, притягивая к себе чуть ближе, призывая к действиям. Долго я не выдержу. Тонкий удушающий ужас пробирается в мои мысли. Почему? Не знаю, просто вспоминаю, как проснулся в постели с мёртвым Кодзи, вспоминаю и многое другое. Ты понимаешь, что я балансирую на краю пропасти, поэтому наклоняешься, целуешь в приоткрытые губы и начинаешь плавно скользить внутрь. Я выгибаюсь в болевой судороге, но ты крепко держишь меня своим весом и шепчешь что-то успокаивающее. Твоё горячее дыхание обжигает ухо, но отвлечься не получается, поэтому мои ногти царапают тебе спину, оставляя красные полосы. Но тебе, похоже, всё равно, ты едва сдерживаешься, чтобы не начать бездумно двигаться внутри меня. — Давай! – кричу я, подаваясь вперёд. Чтобы стереть это прошлое, чтобы стереть страхи и разбить стены. Потому что я не один, больше не один. *** Позже, усталые, мы сидели на прохладном подоконнике, завернувшись в простыни. Ты перебирал мои волосы, а я задумчиво глядел куда-то вперёд, за горизонт, где солнце только-только показалось из-за холмов, и думал…а, впрочем, ни о чём важном я не думал, только о том, как мне хорошо в кольце этих рук, как прекрасен рассвет, и о других пустяках. — Эй, Сенджу, ты явился сюда уже с коварным планом совращения? — весело интересуюсь я, свешивая ноги и опускаясь на мягкий ковёр. — Нет, я просто решил тебя утешить, — спокойно отвечаешь ты, оказываясь рядом. — Хорошие у тебя способы, — хмыкаю я, направляясь в ванную. — А можно с тобой? – хитро осведомляешься ты. Вот гад. — Можно, — великодушно разрешаю я. — Спасибо, — говоришь ты и устремляешься за мной, улыбаясь каким-то своим возвышенным мыслям. — Хаши-тян, — хихикаю я, становясь под душ. Твои тёплые руки незамедлительно обнимают меня. — Милашка, — рассеяно бросаешь ты и тут же получаешь ощутимый пинок в живот. Стоя под приятными струями, мы долго целуемся, а потом, едва дойдя до постели, засыпаем. Уже проваливаясь в сон, я пообещал себе, что это был первый и последний раз. Как же я тебя ненавижу.