Сосуд греха

– Просыпайся! Давай, Мишутка, вставай! Мужчина сонно открыл глаза – над ним склонилась Астарта. – Давай-давай, милый мой, поднимайся. Ты же помнишь – у нас есть кое-какое дельце. – Боже, сколько времени? – зевнул Миша, пытаясь продрать глаза. – Боже тебе в этом не поможет, – хихикнула суккуб и, сдернув одеяло, довольно ощутимо шлепнула мужчину по ягодице. – Но вообще, сейчас начало четвертого, и мы должны успеть до грозы, которая, по моим расчетам, пойдет к пяти утра. Хотя лучше поторопиться – предсказатель погоды из меня всегда был прескверный. – О-о-ох, – только и протянул Михаил, но всё же, с трудом поднявшись, начал медленно одеваться. – Давай быстрее! – нетерпеливо выпалила демоница и неожиданно влепила хозяину квартиры пощечину. – Эй, ты что? – заныл Михаил, но уже через пару секунд ощутил, как сон покидает его, а мышцы наливаются энергией. – Небольшое заклятье бодрости, – пояснила Астарта. – Конечно, вовсе не обязательно было его накладывать именно так, но мне показалось, небольшая встряска тебе в любом случае не повредит. Миша в ответ только нахмурился и молча натянул джинсы и первую попавшуюся футболку. – Да уж, хорошо, что сейчас ночь, и тебя никто не видит, – критично оглядев мужчину, заметила суккуб. – Зонт не забудь, а то мало ли что. Через пару минут они уже вышли из дома: точнее, шагал Миша, а демоница находилась где-то в его сознании. – Мы должны попасть к дому Дмитрия, – говорила она, – найдешь его в темноте? – Найду. Тут недалеко. – Да уж, это тебе не Нью-Йорк какой-нибудь, чтоб через квартал от дома заблудиться. Помнится, был у меня там очень милый мальчик, который меня вызвал, как и ты. Мы гуляли по Большому червивому яблоку* – как раз стояла осень, и все парки были усеяны желтыми листьями, – часами вели беседы о жизни, философии и искусстве, а по ночам ходили в клубы. Джейк, так его звали, был художником, весьма неплохим, и я помогла продать несколько его картин. Он называл меня своей Музой и, кажется, любил меня. – И что с ним случилось? Он тоже помог тебе найти подходящее тело? – Конечно, как же иначе? Но он был так мил, что мы не особенно спешили. Да и Джейк предпочитал молодых юношей, самым тяжелым грехом которых был перепих в туалете на выпускном, так что найти тело было трудно, но я, безусловно, с этим справилась. – И ты была с Джейком до самой его смерти? – Таковы условия контракта – он неизменен уже сотни лет. Когда он умер, я находилась рядом и ласково шептала ему на ушко что-то успокаивающее. – А что происходит с телом, в которое ты вселяешься? Оно стареет? Умирает? – Стареет, но намного медленнее, чем обычное, да и умирает часто не своей смертью. Но тебя это волновать совсем не должно – эти люди настолько греховны, что сами по себе натворили бы гораздо больше бед, чем под моим чутким руководством. В конце концов, я же суккуб, демон похоти, а вовсе не убийства или предательства. Миша промолчал, и дальше они следовали, пока не достигли пункта назначения. – Вот этот дом. – Вот эта улица, вот этот дом, – суккуб материализовалась рядом с ним. – А теперь твоя задача – внимательно смотреть по сторонам, чтобы нас никто не заметил. Конечно, спят все, но вдруг… – Я понял. – Вот и ладненько. Астарта начала совершать какие-то пассы руками в воздухе. Миша осмотрелся – вокруг действительно никого не было – и вновь сосредоточился на демонице. Фонари не светили, а небо было затянуто тучами, так что мужчина еле-еле различал только темный силуэт суккуба. Внезапно между ее пальцами будто что-то тускло сверкнуло – Миша уже подумал, что ему показалось, как вдруг в ладонях Астарты снова мелькнула искорка, а потом еще и еще. – Что это такое? – удивленно шепнул он. – Сны, – так же тихо ответила она. – Не мешай. Тот замолчал, а в руках суккуба уже змеилась тонкая, словно паутинка, нить, идущая куда-то в дом. Астарта прижала ее к губам, что-то еле слышно прошептала, и нить постепенно налилась багрянцем, переливаясь и пульсируя… – Алёна… Они снова были в ее квартире, и Дима сжимал девушку, такую юную и нежную, в объятьях, гладил ее по бархатистой коже, пропускал через пальцы ее нежные шелковистые волосы. – Ты меня любишь? – улыбаясь, спросила она. – Люблю. – И я тебя тоже, Дима. Я тебя очень люблю! Алёна засмеялась и, вырвавшись из рук мужчины, села на кровати, кокетливо поведя плечами. Обнаженное тело молодой девушки освещало заходящее солнце, и Дмитрий только еще сильнее залюбовался ей. – Ты прекрасна! – Ты обещаешь быть со мной всегда? – Алёна улыбалась, но глаза оставались серьезными. – Ты обещаешь заботиться обо мне и никогда, никогда не допустить, чтобы со мной произошло что-то страшное? – Конечно, милая! Я буду оберегать тебя, обещаю! – Но тогда… – она поднялась с постели и босыми ногами прошлепала к окну, – тогда почему ты допустил, чтобы я умерла? – Что ты такое говоришь, зайка? – Дима опустил ноги на пол и, встав, подошел к ней, попытался обнять, но та почему-то отстранилась. – Ты здесь, ты жива. – Я умерла, – печально сказала Алёна, и из-за ее спины вдруг во все стороны потянулись темные щупальца, словно расцветал огромный зловещий цветок. – Почему ты отпустил меня вот так? Почему не вернешь меня, Дима? Ты меня не любишь. – Я люблю тебя! – крикнул он и попытался рвануться к ней, но обнаружил, что почему-то не может сделать ни шага. – Ты должен вернуть меня, если любишь, – по щеке девушки покатилась слеза. – Пожалуйста, не отдавай меня смерти! Пожалуйста! Тьма сгустилась вокруг Алёны и начала поглощать ее тело, а девушка продолжала тихо, почти беззвучно, плакать. – Алёна! Алёна! – Дима кричал и вырывался, но незримые путы держали его очень крепко. – Мне тут так холодно. Одиноко и холодно, – промолвила девушка и окончательно скрылась в черноте. – Алёна! – что есть силы завопил Дима и проснулся. Часы показывали без двадцати минут четыре, а подушка вся промокла от пота. Мужчина перевернул ее на другую сторону и с тяжелым вздохом улегся на кровати, уставившись в потолок. *** Артём с трудом разлепил глаза и зевнул: очень хотелось пить, а солнце нещадно било в глаза, пробиваясь сквозь не задернутые с вечера шторы. Но хотя бы голова не болела. Мужчина медленно сел на кровати, потягиваясь, и тут заметил две вещи: во-первых, на прикроватном столике стояла бутылка минералки, еще холодная, покрытая капельками воды. Сглотнув, Артём потянулся к ней и увидел вторую вещь, а точнее, человека: напротив него, на кресле, сидел обнаженный Слава и рассматривал его. – Хорошо, что вчера купили минералки, – сказал он, – а то сегодня было бы совсем плохо. – Ага, – Артём открутил пробку и жадно сделал несколько больших глотков, которые начали приводить его в чувство, попутно отметив, что и он сам лежит в постели голый. – А это… У нас что-то было вчера? – Кажется, – пожал плечами Святослав. – Конец вечера уже обрывками помнится. Быстро мы напились. – Да уж, нахреначились отменно, – Артём поставил бутылку обратно на столик и блаженно откинулся на подушки. – А сколько вообще времени? – Почти одиннадцать. – А… Я уж думал – как минимум часа два. – Я твой кофе взял, ты же не против? – Святослав прошел к кровати и мягко опустился на нее. – Без него мне трудно по утрам, особенно с похмелья, хотя в этот раз я более-менее в норме. – Ну так, я ж знал, что выбрать, – Артём сделал паузу и неуверенно спросил: – А мы вместе спали, что ли? – Ага. Вместе. Надеюсь, ты не против? – гость перебрался к соседней подушке и лег на бок лицом к мужчине. – Ты очень приятный на ощупь: мягкий и в меру волосатый. Мне нравятся такие. Артём почувствовал, как краснеет, и смущенно отвел взгляд. – Блин, Слава… Если честно, я ни разу не был с мужчиной, ну… один на один, вот так… Всегда только втроем с Юлей, да и то потому, что ей это нравилось. Она заводится от однополого секса, ну ты понимаешь? – тот кивнул, и Артём, сделав еще пару глотков минеральной воды, продолжил. – Так что вчерашний опыт, что бы там у нас не произошло, для меня первый, пусть это и звучит глупо. Меня уже столько раз имели, что, наверное, любой гей бы мне позавидовал. – Ну ничего, ничего, – Слава улыбнулся и мягко провел пальцами по животу Артема. – И как тебе опыт? Когда мы были с твоей женой, мне показалось, тебе нравилось, когда я тебя трахал. – Мне нравилось, – мужчина снова покраснел: ему одновременно было и почему-то неудобно перед гостем, и немного не по себе, а где-то внизу живота возникло то самое ноющее чувство, предшествующее сексуальному возбуждению. – Может, повторим? – рука Святослава осторожно поползла вниз к лобку, нежно пройдясь по дорожке волос на животе. – Я… Сейчас, хотя бы в ванную схожу. – Ну давай. Артём быстро, почти бегом проследовал в ванную – эрекция у него возникла гораздо быстрее, чем он предполагал. Сделав глубокий вдох, мужчина включил горячую воду, и минут через десять уже возвращался в постель. – Только, Слав… Давай пока Юле не будем об этом говорить. – Ну конечно, – рассмеялся тот и, обняв, повалил любовника на простыни. – Это уже решать только тебе. Святослав поцеловал его, и Артём ответил, окончательно расслабившись и отдав себя в руки более опытного партнера. *** Вся первая половина дня прошла как в тумане: перед глазами у Димы стояла плачущая Алёна, окутанная тьмой. Механически разделывая туши животных, он думал о том, что и девушку вот так же разделали на столе у патологоанатома, а он… Он даже не был в силах признаться, что это его любимая, горячо любимая женщина лежит на холодном металле. Смалодушничал, побоялся реакции жены, скандала… Нет, сейчас бы он всё сделал по-другому: будь Алёна жива, Дима бы ушел к ней, защитил девушку от смерти, всегда бы находился рядом. Будь она жива… Девушку обещали воскресить, но плата казалась слишком высокой – соучастие в изнасиловании, грязном и, пожалуй, самом низком и подлом преступлении. Даже убийство может быть совершено из благих побуждений, но лишение женщины чести – нет. Хотя суккуб сказала, что у той женщины уже нет чести, но стоит ли верить демону? Впрочем, настоящий демон в квартире начальника его жены тоже никак не вписывался в привычную картину мира. – Ты какой-то бледный сегодня, – заметил его напарник. – Случилось чего? – Да нет, всё нормально, – отмахнулся Дима и принялся рубить очередную тушу. Напарник внимательно посмотрел на него, но больше ничего не сказал. Когда наступило время обеденного перерыва, Дима, вместо того, чтобы пойти в столовую, молча переоделся, и ноги сами принесли его к дому, где он уже был вчера. Мужчина помялся у подъезда, раздумывая, стоит ли подниматься, но потом всё же сделал несколько несмелых шагов, после чего и сам не заметил, как оказался на втором этаже перед той самой квартирой. – Ну что же ты робеешь? Заходи! – послышался шепот, и дверь приоткрылась. Дмитрий переступил через порог – в полутьме прихожей стояла демоница, соблазнительно улыбаясь: – Пришел всё-таки. Молодец, любовь надо чтить. – Я… – начал Дима и понял, что слова не идут на ум. – Я… – Проходи, чего на пороге-то стоять, – усмехнулась Астарта и указала рукой на комнату, приглашая гостя. – Дверь только захлопни. Мужчина послушно закрыл за собой дверь и проследовал в указанном направлении. При дневном свете комната смотрелась куда более убого, чем вчера: продавленная мягкая мебель, застиранные покрывала, старый и изрядно поцарапанный письменный стол. Только удивительно хорошо сохранившееся трюмо поблескивало полированным деревом в глубине комнаты. – От матери осталось, – прокомментировала Астарта его мысли. – Она-то за мебелью следила, не то, что сынулька ее. Но тебя ведь не убогий дизайн этой квартиры интересует, не так ли? – Я… – снова начал Дима, пытаясь подобрать слова. – Можешь не волноваться – я с легкостью могу читать мысли, даже такие сумбурные, как твои. Ты боишься… – Астарта подошла к нему и наклонила голову, словно изучая его. – Боишься, что сделаешь неправильный выбор. С одной стороны, тебе отвратительна мысль о помощи в греховном деянии, но с другой – ты любишь Алёну и хочешь ее вернуть. Помнишь ее нежные плечи, мягкую грудь, улыбку, которая всегда тебе так нравилась. Она любит тебя, Дима, а ты – ее. Разве любовь – не главное в этом мире, полном порока и греховных страстей? – Но я не могу… Я не могу ради этого сделать… такое, – хрипло ответил мужчина, облизав пересохшие губы. – Мне придется держать эту женщину, пока твой друг будет ее насиловать. Я не могу. – Можно хорошенько ударить ее по голове – и не надо держать! – развела руками демоница. – Всё просто! – Еще лучше… – Дима, я понимаю твои чувства, но неужели жизнь Алёны не стоит того, чтобы пойти на такое? Ради любви люди развязывают войны, убивают, предают – что значит какая-то одна испорченная женщина по сравнению с этим, а? Тем более, она сама вместилище порока, настоящий сосуд греха, поверь мне. – Но разве из-за этого надо ее насиловать? Одно преступление другим не оправдать. – Хорошо, я предлагаю тебе самому убедиться, кто она на самом деле есть, – Астарта подошла к трюмо и начала копаться в ящиках. – Так, где же оно… А вот! – Она извлекла откуда-то из недр маленькое зеркальце и провела над ним рукой, после чего оно на секунду засияло красным. – В этом зеркале ты сможешь видеть истинную суть некоторых людей – тех, чья душа насыщена пороком. Советую тебе спуститься и посмотреть на отражение нашей соседки – она скоро появится, я уже чувствую этот сладкий запах рафинированного греха. Предмет только твой, – суккуб протянула Диме зеркальце, и тот взял его в руки, ощутив слабое тепло и покалывание, исходящее от стекла, – больше никто им воспользоваться не сможет. Ну, разве что после твоей смерти найдется новый хозяин, но мы же умеем бороться с Костлявой, правда? – Как я узнаю эту женщину? Вашу соседку? – Среднего роста крепкая блондинка, уже выруливает к подъезду на белой «Ладе». Давай, поспеши! Демоница буквально вытолкнула его в коридор, и Диме пришлось в очередной раз подчиниться суккубу. – Надеюсь, ты не обманываешь, – сказал он, открывая дверь. – Я тебе скажу вот что, милый, – она наклонилась и прошептала мужчине на ухо: – Время идет, часики тикают, и пока еще часть твоей любящей души не отпускает окончательно Алёну в мир смерти, но Жнец всегда побеждает в этом неравном поединке: рано или поздно уже нельзя будет ничего сделать, ясно? Уйдет твоя девочка безвозвратно, если не вытянуть ее – подумай об этом. Ты ее единственное спасение. Ты и твоя любовь. Так что возвращайся, да побыстрее. А теперь – вперед! Аня уже выходит из машины! Дима переступил через порог и начал спускаться по лестнице, сжимая в руке магический предмет. На выходе из подъезда он столкнулся с девушкой, подходящей под описание Астарты, и посторонился, пропуская ее. Та, опустив глаза, прошла мимо, и мужчина быстро выставил зеркало, поймав силуэт женщины: в отражении по ступеням поднималось отвратительное существо – длинные, до колен, руки были обагрены по локоть в крови, гипертрофированная грудь отвисала почти до бедер, а голова представляла собой жуткое месиво обнаженного мозга, сильно обожженной, почти сгоревшей, кожи и стальных клинков и игл, воткнутых в мягкое серо-белое вещество. К горлу подкатила тошнота, и мужчина выбежал из подъезда, после чего, не оглядываясь, быстро направился обратно на мясокомбинат. *** Рита с силой надавила на кнопку звонка: в квартире раздавались длинные резкие трели, явно свидетельствующие о нетерпеливом госте у порога, но никаких других звуков слышно не было. Девушка еще раз позвонила, а потом заколотила кулаком в дверь. – Руслан, я знаю, ты там! Открой! – громко сказала она. – Я не уйду, пока ты не откроешь. В квартире послышался какой-то шум, и Рита забарабанила с удвоенной силой. Наконец, раздался щелчок замка, и на пороге показался смущенный и одновременно недовольный Руслан. – Все соседи уже, наверное, тебя слышали, – пробурчал он. – Я же попросил не приходить. – А я вот пришла, – нахмурилась девушка. – Пустишь или так и будем на пороге стоять? Парень посторонился, и Рита, разувшись, сразу проследовала в комнату. Руслан, закрыв дверь, покатился за ней. – Ну, может, ты мне хотя бы что-нибудь объяснишь? – девушка села на кровать и уставилась на юношу. – Что это значит – «нам надо прекратить встречаться»? – Я же написал, что временно! – горячо возразил парень. – Пока я не улажу все свои дела. – Какие дела? – Я… не могу тебе этого сказать, – смутился Руслан и опустил глаза в пол. – Дай угадаю – твоя сестрица всё-таки настроила тебя против меня, да? – Нет, это неправда! – Тогда что? – Рита поджала губы и в упор уставилась на парня. – Я не уйду, пока ты не скажешь. Ты хоть представляешь, что я почувствовала, когда ты мне такое написал? У меня вчера экзамен был, так я еле-еле его сдала, потому что в голове всё твоя переписка вертелась. И к телефону ты не подходишь! Знаешь, твоя болезнь тебе такого права не дает, чтобы так с девушкой обращаться! И вообще, мужчина должен говорить всё прямо! Руслан молчал, не зная, что ответить, и девушка нервно встала и начала ходить по комнате. – Ты так и будешь меня игнорить? Я уже пришла к тебе сама! Хоть ты, может, и недостоин этого! Ну скажи хотя бы слово, скажи? – Значит, я просто тебя недостоин, – еле вымолвил парень. – И это всё что ли, да? – Да. Рита некоторое время постояла посреди комнаты, тяжело дыша и соображая, что бы ответить, но в итоге все остальные чувства затмил гнев, и девушка закричала: – Ах так! А ведь ты мне нравился! Но, кажется, ошибалась я – думала, ты хороший, скромный, нежный парень, которому в жизни не очень повезло! А оказалось – просто избалованный ребеночек, который держится за юбку своей сестры! Что у тебя нет своего мнения! Ты даже не можешь ничего придумать в свое оправдание! Знаешь, это не я тебя недостойна – это ты меня! Я ехала к тебе, можно сказать, через свою гордость перешагнула, а ты! Ты отвратителен! А ведь мне казалось – ты не такой как все! Руслан только молчал, потупив взор. «Может быть, так будет лучше, – думал он, – лучше для нее». – Зря я вообще тебя встретила, только время потеряла! – в сердцах выпалила Рита. – Всё, я ухожу – и не пиши мне! Я тебе не отвечу! Она быстро прошла к выходу из комнаты и обернулась на прощание в последней надежде на то, что Руслан объяснит происходящее, и это окажется всего лишь досадным недоразумением, но парень молчал. *** Аня возвращалась домой – заказов с утра было очень много, и она еле успела забежать днем домой в обед перекусить, после чего до пяти вечера снова колесила по Новореченску и окрестностям. Да, в начале лета, перед самым пиком отпусков, все хотят выглядеть красиво, а вот в июле-августе уже затишье начинается: кто-то уезжает на юга, кто-то понимает, что похудеть «к лету» уже не получится и бросает попытки избавиться от целлюлита до весны. Перед глазами так и стояли десятки бедер, спин и животов, которые она видела сегодня, и Ане хотелось просто приехать домой и лежать на диване, ничего не делая. Хотя девушка прекрасно понимала, что обманывает себя – желание снова начало пробуждаться, и Аня еще с утра положила в багажник свой стандартный набор: пакет, нож, толстовку с капюшоном и джинсы. Сейчас она поедет домой, поест, отдохнет, а к вечеру отгонит машину в укромное место – она знала очень много таких, – переоденется и будет тенью скользить среди гаражей и переулков, выбирая себе очередную шлюху-жертву. Кто-то же должен истреблять эти отбросы общества, грязных похотливых малолеток, готовых отдаться за поход в дешевое кафе на обочине дороги. Аня въехала во двор и, припарковав машину, прошла к дому. Поднявшись и открыв дверь, она хотела, как обычно, оповестить брата о своем приходе, как вдруг услышала крики, доносившиеся из комнаты – Аня сразу поняла, кому они принадлежат. Той суке, которая пытается отнять у нее брата. Эта шалава снова здесь, вертит хвостом перед ним! Женщина, стараясь вести себя как можно тише, осторожно прислушалась. – … Но, кажется, ошибалась я – думала, ты хороший, скромный, нежный парень, которому в жизни не очень повезло! А оказалось – просто избалованный ребеночек, который держится за юбку своей сестры! Что у тебя нет своего мнения! Ты даже не можешь ничего придумать в свое оправдание! Знаешь, это не я тебя недостойна – это ты меня!.. «Эта стерва бросает его!» – вот первая мысль, которая промелькнула у Ани в голове. Но минутное ликование сменилось яростью – да как она вообще может, эта грязная шлюха, называть брата такими словами! Она и мизинца его не стоит! Аня сделала тяжелый вдох и сжала кулаки, готовясь дать отпор, но тут ей пришла мысль получше: она осторожно вышла наружу и спустилась по лестнице. Как Аня и ожидала, через минуту тварь хлопнула дверью их квартиры и быстро сбежала вниз. – Эй, девочка! – крикнула шлюхе Аня. – Не торопись так. Руслан ни в чем не виноват. – А кто виноват? Вы? Женщина хотела влепить пощечину этой прошмандовке, но, закусив губу, сдержалась и ответила, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно более спокойно: – Хочешь узнать, что произошло? Давай прокатимся, поговорим. Потом тебя довезу до остановки. Рита нерешительно остановилась рядом с Аней – гнев куда-то ушел, хотя еще оставалось упрямство и желание высказать сестре парня всё, что она о той думает. В конце концов, девушка просто кивнула. – Пойдем тогда к машине, – сказала Аня и направилась к своему автомобилю, не оглядываясь – она точно знала, что шлюха последует за ней, нервно теребя в руках свою дешевую аляповатую сумку. *** Святослав, расслабившись, блаженно сидел в кресле автомобиля – он припарковал его на том же месте, где и вчера. Утро прошло более чем успешно, и он уже предвкушал, какой будет ночь: Артём явно был не против повторить. Они кувыркались до обеда, после чего Слава запоздало вспомнил, что по городу бродит маньяк, за поимку которого ему платят, и спешно ретировался, впрочем, не забыв намекнуть на свое твердое намерение вернуться сегодня ближе к ночи. Машины Ани во дворе не было, но Слава загодя запасся едой и терпением, тем более, заряд положительных эмоций не давал ему заскучать – сыщик снова и снова прокручивал в голове самые сладкие моменты своего соития с Артёмом. Для очистки совести он позвонил знакомому и попросил пробить номер машины, но ничего интересного не узнал – Анна Викторовна Карпович, родилась в 1992 году, не привлекалась, приводов не было, даже штрафов ГИБДД не обнаружено. Законопослушная гражданка. Мужчина вновь натянул на глаза бейсболку и принялся ждать. Около пяти вечера в подъезд зашла молоденькая девушка – Слава равнодушно проводил ее глазами и сделал пометку в блокноте, – после чего во двор въехала уже знакомая ему белая «Лада». Мужчина сразу напрягся, сгоняя с себя приятную, но такую неуместную сейчас расслабленность, и начал наблюдать за дальнейшими событиями. Сначала Анна, как и ожидалось, зашла в подъезд, но быстро вышла оттуда, а следом за ней последовала та самая девушка, прибывшая минут на десять раньше. Женщины о чем-то поговорили и направились к Аниной машине. Слава тут же повернул ключ в замке зажигания и осторожно, стараясь одновременно держать дистанцию и не потерять «Ладу» в закоулках дворов, последовал за целью. Первое время всё шло хорошо: Аня выехала на улицу, скорость держала вполне себе среднюю и из вида не пропадала. Однако затем она резко свернула в какой-то переулок – Слава с трудом успел за ней, – после чего в еще один, и еще – и детектив окончательно потерял ее из виду. – Что за чертовщина? – вполголоса проговорил он: за последним поворотом открывался вид на реку и длинную грунтовую дорогу. – Куда она могла деться? Святослав еще поколесил туда-сюда с полчаса, надеясь случайно встретить нужное авто, вернулся к месту, где потерял Анну, вышел из машины и пешком прошелся среди зарослей кустов, окружавших дорогу, заглянул в соседний двор – но ни машины, ни женщины нигде не было. Вздохнув, он набрал номер Ольги – всё же ему было, что рассказать. *** Они ехали уже довольно долго: Аня сначала вырулила на широкую улицу, потом вдруг несколько раз резко свернула, пересекла какой-то двор – и они очутились на неприметной грунтовой дороге, ведущей куда-то в заросли. – Куда вы меня везете? – в первый раз нарушила тишину Рита. – В тихое место, – ответила Аня. – Нам же не нужны лишние уши? Девушка только пожала плечами, и Аня свернула в сторону, остановившись рядом со старым ржавым гаражом, спрятавшимся среди кустов. Она достала пачку сигарет, вытащила одну и закурила, жадно втягивая дым. – Куришь? – повернулась она к Рите, сидевшей на пассажирском сиденье. – Нет. – Это правильно. Хотя у тебя и так много других пороков. – Что? – возмутилась девушка. – Каких еще пороков? – Знаешь, почему ты не пара моему брату? – игнорируя реплику собеседницы, спросила Аня и тут же, выдохнув дым, сама ответила на него: – Потому что он – сама невинность, ребенок, не знающий жизни, а ты прожженная малолетняя сучка – Так, знаете что! – Рита снова почувствовала, что начинает злиться. – Что это за непонятные такие обвинения в мой адрес! И брат ваш тоже какую-то чушь городит! В чем я виновата? – В том, что ты шлюха. Но кого это сейчас удивит? Почти все вы такие сейчас – шалавы малолетние, гуляете, жопой крутите и не понимаете, что придет время – и вы разрушите чью-то жизнь. Но ничего – расплата всегда наступает. – Да какая расплата? Я вообще ничего не понимаю! Сначала ваш брат мне пишет какую-то ерунду ВКонтакте, что надо расстаться, не отвечает на звонки, не открывает дверь, а теперь вы меня обвиняете в том, чего я не совершала! – Если и не совершала, – Аня затушила сигарету в пепельнице, – то совершишь. Наша мать была той еще шалавой, он многого насмотрелся в детстве. К ней приходили мужики, пили водку, трахали ее, уходили… Брат чувствует это в тебе. И я тоже. – Знаете что – я не собираюсь слушать ничего подобного. Я прекрасно понимаю, что это всё вы ему напели, – нахмурилась Рита и потянула руку к дверце машины. – Дорогу до остановки сама найду! – Не так быстро, милая! Аня быстро схватила ее за плечо и дернула девушку на себя, после чего одной рукой уперлась в голову Риты и резко ударила ее о крышку бардачка: макушка девушки скользнула по стеклу, а лоб с треском впечатался в твердый пластик. – Отпусти меня! – завизжала Рита. – Ты больная! Девушка пыталась сопротивляться, размахивая руками, но силы были явно неравны: Аня еще пару раз с силой ударила ее о приборную доску, после чего притянула к себе и надавила на горло, начав душить. – Это возмездие! – громко шептала женщина. – Ты не должна быть с моим братом, блядь! Не должна! Рита уже затихла, потеряв сознание, а Аня всё еще впивалась пальцами в ее шею и трясла из стороны в сторону. Наконец, преступница немного успокоилась и, отпустив жертву, вышла из машины. Сделав несколько глубоких вдохов, открыла багажник и начала переодеваться – на ней не должна остаться кровь. Закончив с этим занятием, Аня взяла нож и открыла дверь со стороны пассажира, после чего вытащила Риту из салона и опустила в траву неподалеку. Проверила приборную доску – следов крови почти не было, так, пара смазанных пятен из рассеченной брови. Женщина вытерла их краем толстовки и вернулась к Рите. – Его достойна только одна девушка, – вполголоса сказала Аня и ударила Риту по щеке. – Очнись, сука. Давай, просыпайся! Она несколько раз ударила девушку, и та, наконец, глухо застонала и открыла глаза, после чего закашлялась. – Что, горлышко болит? – ехидно поинтересовалась Аня и окинула взглядом шею девушки. – Да, оставила я тут синяки, придется их вырезать. Рита глухо вскрикнула и попыталась отползти, но маньячка опустилась коленями ей на грудь и тихо засмеялась: – Нет-нет, ты не уйдешь от меня, маленькая шлюха! Я не могу вот так отпустить от себя мерзкое порождение похоти – ты умрешь. – Не надо, – сипло прошептала девушка, превозмогая кашель. – Пожалуйста, не делайте этого. Вы ошибаетесь! – Я никогда не ошибаюсь, – усмехнулась Аня. – И я привела тебя в чувство совсем не для того, чтобы ты пыталась обмануть меня, малолетняя тварь. Я кое-что хочу сказать тебе, сука! Ты недостойна моего брата, как недостойны его все вы, порочные похотливые твари! Все, кроме одной женщины! Глаза убийцы вдруг приняли неестественный фиолетовый цвет, а в зрачках будто заклубилась тьма. Рита хотела закричать, но из горла вырвался только сдавленный писк. – Ты поняла, да? – удовлетворенно улыбнулась Аня. – Поняла, что эта женщина – я! Я – и никто другой! Хотя бы перед смертью ты поняла это, ебливая тварь! Это я должна была лишить Руслана девственности, а не малолетка из социальной сети. Ты поняла, сука?! Поняла?! Рита наконец-то смогла справиться с кашлем и острой болью в горле и завизжала, что было мочи, но преступница быстро всадила ей нож в шею, а потом, войдя в раж, начала кромсать грудь и, как обычно, вспорола живот. Аня считала, что живот обязательно надо вспарывать – эти бляди, эти шалавы, половина из которых даже совершеннолетия не достигла, просто недостойны называться женщинами. Она даже хотела вырезать у них матки и яичники и выставлять на всеобщее обозрение недалеко от места убийства, но голос разума в голове каждый раз останавливал Аню – это было бы слишком опасно. Поэтому она просто вспорола живот как можно глубже, аккуратно вырезала лоскуты кожи с синяками от ее пальцев с шеи жертвы, вытерла нож о Ритину юбку и направилась к автомобилю. Аня откуда-то знала, что ночью пойдет дождь – он смоет следы шин, и никто не узнает, что она была здесь. *** Ольга пришла в себя на крыльце дома: когда началось видение, она рухнула на деревянный пол. Рядом лежал пакет с покупками: из него выкатилось несколько яблок, а пшеничный батон наполовину выпал и словно укоризненно смотрел на хозяйку. Оля некстати вспомнила, что в детстве мама всегда ругалась на нее, если девочка выбрасывала хлеб, даже просто недоеденные кусочки. Довольно сильно болело колено и правое плечо. Женщина, с трудом поднявшись, собрала фрукты и вошла в дом. Поставив покупки на стол, она тяжело опустилась на табурет и попыталась собраться с мыслями – в этот раз убийца не просто молчаливо прервала жизнь девушки, нет, – она заговорила, объясняла что-то про брата, кажется, даже призналась, что любит его. Оля прижала руки к вискам и застонала. «За что, за что мне всё это?! – безмолвно взмолилась она. – За что мне такое наказание – видеть эти ужасные, отвратительные вещи?! Как будто я проклята! Проклята!» Из этого состояния ее вывел внезапный звонок сотового. Оля вынула телефон из сумки – вызывал Святослав. – Да. – Ольга, вечер добрый! Мне надо встретиться с вами – кое-что обсудить и рассказать. – Да, мне, пожалуй, тоже, но… не сегодня, – почти шепотом сказала она. – У меня есть одно дело, которое я не могу отложить до завтра… Через сорок минут она стояла у ничем не примечательного дома на самой окраине города: ровный деревянный забор, кирпичные белые стены, покрытая шифером крыша. Пожалуй, он выделялся только тем, что стоял в стороне от остальных участков: с трех сторон его окружали камыши, плавно переходящие в лениво текущую Сечню. Оля в нерешительности остановилась у ворот, переминаясь с ноги на ногу, как нерадивый студент перед аудиторией, в которой вот-вот начнется экзамен. Пока она собиралась с духом, чтобы постучать, послышался лязг засова, створка открылась, и в проеме появился высокий бородатый, уже начинающий седеть мужчина. – Здравствуйте, Ольга, – кивнул он и посторонился, жестом приглашая войти. – Ваша мама предупреждала о том, что вы скоро захотите навестить меня. – Здравствуйте, – несмело ответила Ольга и медленным шагом прошла внутрь. Внутри двор оказался таким же обыкновенным, как и снаружи: несколько грядок, маленький плодовый сад, сарай и птичник с расхаживающими вокруг курами и важным рыже-бело-зеленым петухом. Мужчина запер ворота и проследовал к дому. – Проходите, – сказал он, – нас ожидает долгий разговор. _______________________________________________________________________________________________________ *Большое яблоко - самое известное неофициальное название Нью-Йорка.