Память

Мерлин опять не мог заснуть. Чародею не удалось выспаться за последние три ночи, и он отчаянно хотел узнать заклинание, которое могло бы просто погрузить его в сон без сновидений. Снова он не мог уснуть, чувствуя себя истощенным и до сих пор не определившимся с тем, как ему поступать. Уже завтра наступит тот день, когда король спросит его, присоединится ли он к их поездке в Камелот. Мерлин вздохнул и перевернулся на другой бок. Он долго думал об этом, каждую свободную минуту маг посвящал поиску лучшего решения, но до конца определиться так и не смог. С одной стороны он знал, что Саятия с ее благими намерениями должна продолжать развиваться, расширяться и охранять своих граждан. Мысль о том, чего могут достичь люди, если будут работать вместе друг с другом и с магией, воодушевляла Мерлина. Больше не будет существовать проблемы нехватки урожая, людей можно будет исцелить от смертельных болезней, жители с легкостью смогут строить дома, а тушение пожара займет лишь пару секунд. Процветание волшебства под предводительством колдунов может открыть множество перспектив. Нельзя допустить, чтобы Саятия исчезла с лица Земли или была подавлена режимом преследований и отвержения магии. Но какой ценой будет сохранена жизнь этого королевства? На этот вопрос Мерлин изо всех сил пытался найти ответ. Тайден сказал, что они, прежде всего, хотят прервать переговоры, но какое они имеют право уничтожать шанс объединения всех королевств, для того, чтобы работать вместе на благо своего народа и всех земель? Мерлин не считал этот риск оправданным. Неудачное объединение земель может привести к разрушительным войнам. Честно говоря, чародей считал лучшим вариантом рассказать королю Камелота об их взглядах на некоторые вещи. Джеймс принес ему свитки о Камелоте и его обществе, и Мерлину пришлось признать, что если Утер был категорично против магии, — это он знал и с потерянной памятью — то данные насчет взглядов его сына были довольно скудными, и теперешняя картина вырисовывалась не столь тиранической по отношению к колдовству, по сравнению со старшим Пендрагоном. Хотя, действительно, король Артур не отменял и не изменял законов насчет волшебства, которые принял его отец. Но, конечно, он мог пересмотреть свои взгляды. Эта мысль снова и снова преследовала Мерлина. Если бы король Саятии мог бы как-то поговорить с этим Пендрагоном, показать ему свою точку зрения, продемонстрировать, что магия может быть не только злой. «Да, это было бы лучшим вариантом», — решил чародей. Мерлин снова вздохнул и лег на спину, глядя на потрескавшийся потолок. Несколько человек посоветовали ему согласиться, хотя не все они знали, для какой именно цели маг нужен королю. Члены суда также приходили к нему несколько раз и спрашивали, что он решил. Мерлин был удивлен, что они проявляли столько интереса к его возможной поездке. Питер не мог понять сомнений чародея, особенно с тех пор как его выбрали в качестве конюха для этого путешествия. — Ну, а что если Тайден задумывает что-то коварное и нечестное? Я пойду. — Он не будет поступать нечестно, — утверждал Мерлин, листая очередную книгу, которую оставил ему Джеймс. — Но он точно не собирается заключать союз с Камелотом, — вздохнул Питер. — Нет, определенно, у него есть какие-то скрытые намерения. — Но они не плохие, — продолжил чародей. — Он просто пытается создать земли, на которых магия будет разрешена. — Тогда поехали с нами! Ты думаешь, меня это не беспокоит? Конечно, беспокоит. Но я не собираюсь отказываться. — Тебя не просят срывать мирные переговоры или манипулировать королем, — указал Мерлин. — Да, верно. Я же обладаю магией, а Питер нет, — перекривил он чародея с притворным раздражением. — Ты знаешь, что я не это имел в виду, и вообще ты сам говорил, что твои магические способности в последнее время возросли. — Но по сравнению с твоими они просто ничтожны. Твоя магия возрастает куда активнее, — с сарказмом сказал Питер. Мерлин искоса глянул на него и усмехнулся, прежде чем вернуться к своим книгам. — Мерлин, — вздохнул Питер секунду спустя, — решение, конечно, за тобой, но когда дело доходит до возможности побывать в центре отвержения магии… Разве ты не хочешь узнать больше о причинах такой их недоброжелательности к волшебникам? Чародей задумался, но все же был вынужден признать, что Питер смотрит на вещи более масштабно. Другой менее радушный совет давал ему Стивен. Молодой человек в последнее время начал более часто попадаться на глаза Мерлину и меньше болтать. Вместо этого он перешел в открытую атаку. Он часто спрашивал мага о его решении с едва скрытым презрением. Маг пытался обойти стороной прямой ответ, но Стивен выглядел так, как будто знал чародея больше чем он сам, и это нервировало Мерлина. — Я могу себе представить, как ты беспокоишься о возвращении в Камелот, — говорил Стивен, колдуя над железным щитом, трансформируя его во что-то неузнаваемое, а затем снова возвращая в прежнюю форму. Он был сильным магом, хотя Мерлин редко видел, чтобы он демонстрировал свое волшебство. Ходили слухи, что Стивен вместе с тремя своими друзьями обучается сам в одной из заброшенных комнат подземелья. Мерлин не решался проверить эту догадку. — Не то, чтобы я беспокоился, — ответил чародей, пытаясь сосредоточиться над собственным заклинанием, но постоянно терял концентрацию. Одного взгляда Стивена было достаточно, чтобы заставить Мерлина сердито сжать кулаки. — Конечно, ты нервничаешь. Ведь кто-то тебя бросил в реку в Камелоте. — Я не знаю, что произошло. — Но ты ведь боишься, что если вернешься, они попытаются закончить свое дело? Им будет все равно, что ты не помнишь последних нескольких лет своей жизни. — Твоя забота трогает, — сказал ему Мерлин с притворной вежливостью, зная, что это вызовет раздражение у Стивена. — Но, думаю, со мной все будет в порядке. Камелот — большой город, в конце концов. — Ладно, ну, а если ты вдруг пересмотришь принадлежность своей преданности, как только вернешься… домой. — Я ничего не собираюсь менять, — пробормотал Мерлин, хотя его раздражение было очевидным. Стивен усмехнулся и вышел из зала, хлопнув Мерлина по спине как обычно. Когда чародей принял окончательное решение, до поездки оставалось еще достаточно времени. Если Стивен действительно не хочет, чтобы он ехал, то он должен согласиться на этот путь хотя бы только ради того, чтобы досадить ему. Однако, после того, как тот в очередной раз высказал Мерлину свою точку зрения, чародей снова вернулся к состоянию полной неопределенности. Мерлин закрыл глаза и попытался себе представить выезд на следующий день. Он представил себе как Тайден и все, кто его сопровождает, отправляются на рассвете. Маг вообразил, как они уходят вдаль, а сам он остается, чтобы следующие несколько недель провести в размышлении над происходящим здесь, в Саятии, жалея, что его нет в центре событий. Мерлин усмехнулся про себя, он должен был знать, что решение может быть только одним. Его мать всегда говорила ему, что он чрезмерно любопытен. Он не собирается упускать возможность посетить знаменитый Камелот, особенно если там будет решаться судьба магии. В конце концов, он сможет контролировать события, если будет там. И где-то глубоко в душе у него все еще горело желание узнать о стертых из его памяти годах. Не таким образом, как предполагал Стивен, но чтобы понять, как он стал таким, коим сейчас является. Ведь существовала вероятность того, что он жил в Камелоте. Возможно, по какому-нибудь счастливому совпадению, кто-нибудь его узнает и расскажет о его забытой жизни. Да, он опасался ответа, но неопределенности боялся еще больше. Его первоначальные сомнения насчет того, хочет ли он вспоминать, теперь, казалось, постепенно исчезали, уступая место надежде узнать правду. Не существовало другого способа разведать о последних годах своей жизни. Сразу после приезда в Саятию он спрашивал Джеймса об использовании магии для восстановления его воспоминаний, но советник не дал ему конкретного ответа. Разговор с придворным лекарем помог Мерлину понять почему. Пожилой мужчина с поредевшими волосами, усами и бородой пояснил, что заклинания, влияющие на разум, очень сложны для выполнения и крайне ненадежны. Он рассказывал чародею о случаях, когда после таких экспериментов люди теряли все воспоминания, или приобретали несуществующие. Врач вздохнул и предложил попробовать, но, взглянув на лицо Мерлина, сказал, что не хотел бы брать на себя такую ответственность. Когда чародей отклонил предложение, старик вздохнул с облегчением. Разум, как он сказал, очень сложная вещь. Время шло, а воспоминания не возвращались, как обещал лекарь, и Мерлин принял тот факт, что он никогда не узнает о своей забытой жизни. Он почти почувствовал облегчение от этой мысли и решил, что начнет новую жизнь в Саятии. Мерлин дошел то той точки, когда не хотел возвращения памяти, но теперь обнаружил, что его решимость колебалась. Какими бы не были эти годы, они были частью его жизни. Мог ли он начать новую жизнь в Саятии, не зная прошедшей?

***

Мерлин проснулся рано утром от шума в коридорах и на улице, который немного отличался от обычного. Сегодня люди готовились к отъезду и собирали вещи. Торопливо чародей умылся, оделся и направился в покои Джеймса. Советник был на ногах уже в течение нескольких часов. Он был одет в хорошую, но походную одежду, украшенную эмблемой Саятии. Джеймс кивнул Мерлину, когда тот вошел. — Ты едешь? — Да, — кивнул Мерлин. — Как ты думаешь, Тайден позволит мне поехать после этих… сомнений? — тихо спросил волшебник. Джеймс понимающе улыбнулся, что делал довольно редко, и это застало Мерлина врасплох. — Что? — Ты все еще не понимаешь, насколько ты ценен, — сказал пожилой мужчина почти про себя. Мерлин промолчал и лишь нахмурился. — Король хотел бы, чтобы ты поехал в любом случае. Он знает, что в твоем сердце живет вера в Саятию. — Да, — быстро кивнул маг. — В таком случае, возьми это, — сказал Джеймс, протягивая ему красиво вытканный плащ и сумку, набитую какой-то одеждой. — Что это? — Одежда слуги. Тайден хочет, чтобы ты сливался с его свитой и был менее заметным в образе слуги. Мерлин старался не обращать внимания на беспокойство, которое вспыхнуло в нем из-за того, что он должен оставаться незаметным, и взял предложенную сумку. Он оттолкнул от себя переживания, в любом случае никто не сможет заставить его делать то, что он не хочет. Мерлин улыбнулся Джеймсу. — Вот я и отправляюсь в Камелот? — спросил он. — Да, Мерлин, ты едешь в Камелот.