Память

Казалось, все органы его чувств перестали работать. Он знал, что в зале находятся сотни людей, но он не мог их видеть, он знал, что воздух вокруг наполнен гулом голосов, но не слышал их. Он понимал, что сам стоит на помосте возле трона, но не ощущал земли под ногами. Он видел только человека, который стоял перед ним на коленях. Его лицо было настолько привычным, что Артур почувствовал себя затянутым в омут воспоминаний: край обрыва, голова ударяется о камень, воды поглощают безжизненное тело. Король смотрел на человека перед собой и не мог отрицать, что он выглядит точно так же, как Мерлин. Может быть, его одежда была другой, но все остальное было настолько болезненно знакомым, что Артур почувствовал, как к его горлу подкатывается тугой ком, а поднятые руки начинают дрожать. — Сир? — спросил человек, выглядящий как Мерлин, его голос звучал тихо, робко, но так знакомо. Король судорожно вздохнул. Он уже начинал забывать голос Мерлина. Только вчера он сидел за своим столом, пытаясь представить шутливые реплики Мерлина по поводу его дневного заседания, и почувствовал панику, когда понял, что не может полностью вспомнить его голос. Какие-то фразы кружили в голове Пендрагона, но этого было не достаточно, чтобы составить целый диалог. И теперь, когда этот голос прозвучал, Артур удивился тому, как только он мог его забыть. Но само слово на несколько секунд ввело короля в шок. Он отступил на два шага назад, качая головой и пытаясь собраться со своими мыслями. Это было невозможно — Мерлин был мертв. Артур видел как он упал. Он горевал о нем, сделал все, чтобы навсегда сохранить своего друга хотя бы в памяти.… И вот теперь он стоит перед ним. Но это невозможно, этого не может быть, это чья-то жестокая игра… Гнев бушевал в Пендрагоне, когда он посмотрел на Тайдена. Артур старался контролировать эмоции, охватившие его. В конце концов, это была его первая встреча с Тайденом, и он не мог себе позволить произвести плохое впечатление, но так же он не мог и справиться с собственными чувствами. — Что это значит? — спросил он монарха. Его голос, казалось, звучал спокойно, однако сердце внутри бешено колотилось. Когда Тайден посмотрел на Мерлина, на миг показалось, что через правителя Саятии так же прошла волна гнева, которая быстро сменилась замешательством. — Я не понимаю намеков, король Артур, — ответил он, его голос звучал достаточно уважительно. Артур перевел взгляд на самозванца, который положил подарок на пол и поднялся на ноги с испугом и растерянностью на лице. Пендрагон отвернулся, это выглядело чересчур знакомо. Он быстро отыскал глазами Гвиневру, которая, получив молчаливую просьбу, подошла к мужу. Ее взгляд блуждал между Артуром и Мерлином пока, в конце концов, не остановился на супруге. Она заговорила очень тихо, чтобы ее услышал только король: — Ты не можешь решать это здесь. Вдруг Артур осознал, что в тронном зале очень много людей. Взгляды саятовцев были наполнены замешательством и страхом, в то время как люди Камелота просто ошеломленно переглядывались между своим королем и знакомым им слугой. Гвен была права: что бы ни происходило, он не может выяснять это прилюдно. — Мои извинения, король Тайден, — сказал монарх Камелота. — Ваши люди могут свободно разместиться в замке, но вас я попрошу остаться. (Переводчик: А вас, Штирлиц….). — Как пожелаете, Артур, — кивнул правитель Саятии. Зал освобождался на удивление быстро, и за это время Пендрагон успел усесться на трон с Гвиневрой, которая стояла рядом с ним. Артур отказывался смотреть на копию своего друга, а вместо этого взял жену за руку и крепко ее сжал. Она легонько сжала его ладонь в ответ. Краем глаза король увидел, что она улыбалась, глядя на Мерлина, но сам Пендрагон не мог заставить себя окунуться в подобное облегчение. Он просто не хотел потом почувствовать разочарование. — Сэр Гвейн, сэр Леон, вас я также попрошу задержаться, — он обернулся к Тайдену. — Конечно, вы можете оставить кого-нибудь из своих людей, — король кивнул и быстро выбрал двух советников и двух воинов. Зал окончательно опустел, оставляя за собой лишь эхо от грохота закрывающихся дверей. — Что-то случилось, Артур? — спросил Тайден через несколько секунд. Король Камелота промолчал, прежде чем ответить. Он попытался подняться с трона, но внезапно почувствовал невероятную слабость и опустился обратно. — Кто этот человек? — спросил он, все еще не глядя на юношу. Краем глаза Артур увидел, что тот нервно мялся на месте, прямо как… — король покачал головой. — Это мой слуга, — осторожно ответил Тайден. — Почему вы спрашиваете? Пендрагон окинул правителя Саятии оценивающим взглядом, считывая выражения его лица и жесты. — Почти два месяца назад мой слуга, который выглядел точно так же, как он, погиб в результате несчастного случая. При этих словах через лицо Тайдена прошла еще одна искра злости, и он резко глянул на Мерлина. — Вряд ли это просто совпадение, учитывая то, что этот человек служит мне всего лишь два месяца. — Что? — тихо спросил Артур, шокированный ответом. Конечно, если бы это была какая-то игра, король бы не начал подтверждать его слова. Он снова посмотрел на слугу, чтобы увидеть испуганную пару глаз, которая смотрела на него. Артур почувствовал, что ему не хватает воздуха в легких: этот человек выглядел точно так же, как Мерлин, и был таким же, как он. — Мои люди вытащили его из реки Бернт, он едва не утонул, но они успели его спасти. — Но… — Артур поднялся на ноги, стараясь не показывать, как трудно это ему дается, и сделал несколько шагов навстречу юноше. На его лбу он заметил небольшой шрам, полученный в результате удара головой о камень при падении. Это… Нет. Он отошел назад и повернулся к Тайдену. — Если бы мой слуга выжил, он бы вернулся в Камелот при первой же возможности, — сказал Пендрагон, пытаясь подавить внезапную надежду, которая загорелась в его груди. Он не мог этого сделать, он не мог позволить себе поверить. Ведь тогда Мерлина у него могут отнять снова. — Нет, если он не помнил о Камелоте, — ответил Тайден. — Он забыл последние шесть лет своей жизни, — Артур снова замолк, осознавая эти слова, проверяя их правдивость, в то время, как все его сомнения с крахом рушились. Он сделал несколько глубоких вдохов, глядя куда-то вдаль, а потом очень медленно, с надеждой, которая только начала течь по его жилам, Артур обернулся, чтобы посмотреть на человека за своей спиной. Посмотреть на Мерлина. Он попытался заговорить, хотел что-нибудь сказать, когда сделал несколько шагов вперед, но знал, что голос ему изменит. Вместо этого он остановился, протянул руку и положил ее Мерлину на плечо.

***

«Замешательство» было недостаточно подходящим словом, чтобы описать то, что чувствовал Мерлин. Он считал, что самым ужасным в его жизни был момент, когда он проснулся в лесу, обнаружив, что последние несколько лет вычеркнуты из его памяти. Но то, что происходило сейчас, можно было бы описать лишь, как потерю якоря, что у него забрали, оставляя выброшенным на произвол судьбы в море вопросов, которые не очень хотелось задавать. Чародею было неприятно ощущать руку короля на своем плече, он занервничал, и король быстро убрал ее. — Сир, — начал Мерлин медленно и с уважением. — Вы говорите, что я вас знаю? Что я жил здесь, в Камелоте? — Пендрагон сглотнул и раскрыл было рот для ответа, но затем отступил назад, кивая одному из своих рыцарей: сэру Гвейну, если маг правильно запомнил. Рыцарь подошел к нему, качая головой в знак недоверия, но в то же время маниакально ухмыляясь. На одно ужасное мгновение Мерлин подумал, что рыцарь собирается его обнять, но тот просто закинул свою руку ему на плечи. — Ты выбирался из множества неприятностей в прошлом, но перед этим случаем они меркнут в любом случае. — Мы… друзья? — неуверенно спросил Мерлин. — Конечно. Ты многому меня научил, — волшебник был не совсем убежден. Он обнаружил, что ему трудно поверить в то, что он дружил с рыцарем, но в данный момент поверить было сложно абсолютно во все. Как он мог жить в Камелоте, и не просто так, а быть при этом королевским слугой? Это не имеет никакого смысла. Он был колдуном, зачем же ему служить королевству, которое преследует и убивает всех обладателей магии? И не только. Было очевидно, что король сильно страдает, видя его. Было ясно, что он пытается совладать со своими эмоциями. Мерлин не понимал почему он уделяет этому столько внимания, но факт оставался фактом. Он улавливал все до мельчайших жестов: как король метает взгляд туда-сюда, топчется на месте и говорит с запинками. Чародей покачал головой: как он мог это замечать, ведь этот человек казался ему совершенно незнакомым. Как он мог это знать? Но отрицать очевидное было невозможно. — Мои извинения, Тайден, — заговорил Артур. Он возобновил свою твердую позицию, его голос снова стал властным, но Мерлин знал, что правитель пытается найти выход из сложившегося положения. — Этот новый поворот событий застал меня врасплох. — Я сочувствую, — ответил король Саятии, и когда он это произнес, чародей почувствовал странную неуверенность вдобавок ко всем остальным разрывающим его чувствам. — Не смею больше вас задерживать, — продолжал король Камелота, неожиданно в его голове появилось легкомыслие. — Сэр Леон отведет вас в ваши покои. Сэр Гвейн, не мог бы ты… — он махнул в сторону Мерлина, едва одаривая рыцаря взглядом. Волшебник увидел, как Гвейн прищурился и вздохнул, прежде чем понимающе кивнуть. — Если вы, конечно, не возражаете, Тайден, — добавил Артур. — Нет, я уверен, что Мерлину много чего необходимо наверстать. Если вы отведете его туда, где он жил, он может быть сможет вспомнить что-нибудь, — сказал Тайден Гвейну. — Конечно, сир, — рыцарь склонил голову. — Хорошо. Леон не мог бы ты после того, как отведешь короля Тайдена, отправить гонца в Эалдор. — В Эалдор? — вскрикнул Мерлин, прежде чем выровнять свой голос. — Моя мать, она… — С ней Гаюс, — волшебник нахмурился при незнакомом имени, — но она думает, что ты мертв, и я бы хотел ее успокоить, — пояснил король, по-прежнему не глядя на Мерлина. Волшебник почувствовал вину от того, что его мать считала своего сына погибшим. Он должен ее увидеть. — Леон? — спросил правитель Камелота. — Конечно, сир. Я тот час же пошлю гонца. — Спасибо, — кивнул Артур. — Теперь, если вы меня извините… Короли кивнули друг другу, и Пендрагон протянул руку жене, чтобы помочь спустится с помоста. Супруги зашагали вперед. Артур даже не взглянул на Мерлина, на самом деле, казалось, что он вложил все свои силы в то, чтобы притворится, что его там нет. Он подождал пока Тайден, Джеймс, Стивен, Леон и воины покинут зал, а затем последовал за ними. Королева оглянулась, когда они подошли к двери, и Мерлин нахмурился в замешательстве от ее улыбки, которую она послала ему, прежде чем уйти с королем, оставляя чародея наедине с сэром Гвейном. Мерлин с подозрением взглянул на рыцаря, тот по-прежнему смотрел в дверной проем, где только что был король. На секунду на его лице появилось что-то похожее на разочарование, но оно исчезло, когда молодой человек повернулся к чародею с усмешкой на лице. Прежде чем маг успел что-либо осознать, рыцарь потянул его в объятия, смеясь. — Ох, Мерлин. Знаешь ли ты, через что нам пришлось пройти из-за тебя за последние несколько недель? — Эм-м… простите… — он пожал плечами, когда рыцарь отпустил его, ощущал он себя явно некомфортно. — Ты жив, и для меня этого достаточно. И просто так для проверки: вся эта потеря памяти — это правда? — Что ты имеешь в виду? — нахмурился Мерлин. — Я имею в виду, это случайно не часть какого-нибудь плана по защите Артура и Камелота? — Почему… за-зачем…? — заикался волшебник. — Ну, ты бы мог так поступить. Мерлин покачал головой, чувствуя зарождающуюся панику. Он желал бы, чтобы рыцарь перестал вести себя так, будто он знает правду о нем. — Я ничего не помню, — твердо ответил маг. — Ладно, — сказал Гвейн, успокаивающе поднимая руки. — Все хорошо. Я просто немного надеялся, что это все-таки какой-то план. — Мне жаль, что это не так. — Ну, теперь ты здесь, и, может быть, сможешь вспомнить обо всем. — Возможно, — кивнул Мерлин, — но до сих пор у меня это не получалось. — После того, как Артур с тобой поговорит, когда он на это решится, — пробормотал рыцарь почти про себя, — они, может, смогут вернуться. — Я на самом деле был королевским слугой? — Слугой, советником, другом. Всем на самом деле, — Гвейн снова ему улыбнулся, но эта новость заставила Мерлина только нервничать еще больше. Почему он служил королю Камелота? И были ли их отношения на самом деле такими, как описал их один из ближайших рыцарей Артура Пендрагона? — Я… — начал Мерлин, но порыв эмоций накрыл его с головой. Ужасно было понимать, что жизнь в Саятии, это не та жизнь, которой он должен жить. — Почему бы тебе не сесть? — предложил Гвейн. В один тревожный момент чародей подумал, что рыцарь имел в виду трон, но он сел лишь на ступеньки рядом с ним. На мгновение Мерлин почувствовал неопределенность, но затем все же сел рядом с Гвейном. Волшебник уперся локтями в колени и, поднеся руки к лицу, уперся взглядом в пол. — Можешь ли ты ответить мне на несколько вопросов? — спросил Мерлин после длительного молчания. Он кратко взглянул на Гвейна, прежде чем снова опустить голову. — Сделаю все, что от меня зависит. Чародей начал спрашивать о наиболее интересующих его вещах, но вскоре понял, что не хочет знать слишком много. Он спросил, что с ним произошло, и как он оказался в реке. Спросил о том, как стал верным слугой короля, и Гвейн красочно рассказал ему об этом, объяснив, что именно так Мерлин рассказывал это ему несколько лет назад. Он спросил о том, почему приехал в Камелот, но рыцарь видимо этого не знал и посоветовал магу спросить об этом Гаюса, рассказав, что тот является его наставником, учителем и практически отцом. Мерлин подумал над словами Гвейна и сделал вывод, что именно Гаюс и обучал его магии, он явно вложил в чародея многое, возможно именно поэтому он и обладал такими магическими способностями. Также для Мерлина стало очевидно, что Гвейн ничего не знал о его магии. Рыцарь не упоминал о волшебстве, и чародей понимал, что если бы рыцарь хотел, чтобы память вернулась к нему, он обязательно бы о ней упомянул, если бы знал. Так получилось, что к моменту, когда Мерлин закончил получать ответы и задавать вопросы, он не стал чувствовать себя легче, чем раньше. Наоборот, теперь он ощущал себя еще более потерянным. Он тяжело вздохнул и глянул на рыцаря, который смотрел на него с сочувствием. Гвейн пожал плечами: — Боюсь, это лучшее, что могу для тебя сейчас сделать. — Я ценю это, — кивнул Мерлин. Они сидели в тишине несколько долгих секунд, но молчание создавало чувство напряжения. Он покачал головой, осматривая зал со всеми его яркими знаменами и поблескивающими стенами, пытаясь представить себя здесь раньше. — Я понятия не имею кто я, — прошептал чародей, и слова эхом отозвались в комнате, дразня его снова и снова.