Память

Артур быстро заскочил в свои покои в попытке спрятаться от окружающего мира, хоть и понимал, что Гвиневра не наградит его подобной роскошью. Она последовала за ним, и поэтому через пару секунд король услышал тихий скрип закрывающейся двери. Она молчала, и Артур воспользовался этой возможностью, чтобы попытаться собраться с мыслями. Он сделал несколько глубоких вдохов и закрыл глаза, но перед ним снова появилась развернувшаяся в зале сцена. Инстинктивно король наклонился вперед и обессилено уперся руками о стол, пытаясь удержать свое тело. — Артур, — сказала королева с беспокойством, когда подошла к мужу и дотронулась до его руки. — Я в порядке, — быстро ответил он и попытался отойти от стола, но, к сожалению, сил у него для этого не было. — Вот, садись, — сказала Гвен, поспешно выдвигая стул из-под стола и провожая короля к нему. Артур все еще был в шоке. Хотя этого слова было явно недостаточно, чтобы описать сложившееся положение. Пендрагон сделал несколько глубоких вдохов, пока Гвиневра вытаскивала стул для себя и присаживалась напротив супруга. Королева подалась вперед и, взяв руки мужа, сжала их в своих. — Артур, все хорошо, — монарх быстро кивнул, не доверяя своему голосу, но и не желая, чтобы Гвен хоть на секунду поверила, что он не рад. Потому что он был рад. Радость овладела им еще когда он, наконец, осознал, что человек, находящийся перед ним на самом деле Мерлин, а не какой-то самозванец или просто иллюзия. Это был он. Именно поэтому Артур ушел оттуда так быстро. Он не мог гарантировать, что его реакция будет соответствовать его положению, а король не мог так низко пасть перед потенциальными союзниками. — С тобой все в порядке? — осторожно спросила Гвиневра. — Да, — Артур сумел поднять взгляд и улыбнуться. — А с тобой? — обеспокоенность на ее лице мгновенно сменилась счастливой улыбкой. Она кротко рассмеялась, и несколько слез соскользнули по ее лицу. Королева кивнула. — Он жив, — смеялась она в неверии. — Артур, Мерлин жив и здоров, — правитель кивнул, но улыбка, которая начала формироваться в уголках его губ, вдруг погасла. — Только внешне, — сказал он. — Но его память… — Потеря памяти может не столь серьезна, как мы считаем, — быстро сказала она, но Артур ничего не ответил. Пендрагон видел взгляд Мерлина: он абсолютно ничего не помнит. В его глазах не было ни одной искры признания, когда он смотрел на Артура. Вместо этого в них была тревога, чего король не мог игнорировать. Мерлин никогда не смотрел на него так. Артур ничего не сказал в ответ на оптимистичное мнение Гвиневры. По правде говоря, он мало знал об амнезии и том, сколько времени может уйти на восстановление потерянных воспоминаний, но текущее состояние Мерлина явно не прогнозировало скорого прогресса. В конце концов, прошло почти два месяца, конечно, некоторые воспоминания должны вернуться, особенно теперь, когда он оказался в знакомой обстановке. Но пока ничего не вернулось. - Я попрошу Эдварда поговорить с ним, — добавила бывшая служанка спустя несколько мгновений. Эдвардом был лекарь, который временно заменял Гаюса. Сам придворный врач уже возвращался в Камелот несколько недель назад, но попросил Артура снова уехать в Эалдор к Хунис, чтобы помочь ей справиться со смертью сына. Король мгновенно согласился, он все еще не мог смотреть на лицо лекаря, искаженное горем, так как оно напоминало ему о его собственном, и к тому же Артур хотел как-то помочь Хунис. Она помогала им в прошлом, и, когда Мерлин умер, о ней стало некому заботиться. Король решил, что должен сделать хоть что-то и, даже не спрашивая Гаюса, пригласил ее жить в Камелоте. Однако, как только лекарь узнал об этом, он предупредил Артура, что она не уедет из родной деревни и оказался прав. Так сложилось, что лекарь приехал в Эалдор с огромной повозкой припасов, достаточной для всей деревни и вооруженной охраной, отправленной королем для охраны деревни. Гаюс порекомендовал Артуру Эдварда в качестве временной замены, и королю ничего не оставалось, кроме как довериться решению старика в этом вопросе. — А потом Гаюс вернется и сможет сам обследовать Мерлина, — продолжала Гвиневра, сжимая руки мужа еще раз. — Хорошо, — кивнул Артур, поселив в своем голосе немного надежды ради Гвен. Она улыбнулась. — Я пойду к Эдварду, а ты поговоришь с Мерлином. — Что? — резко спросил Артур, когда она направилась к двери. Королева развернулась. — Я не могу поговорить с ним прямо сейчас. — Почему бы и нет? Ты не планировал никаких заседаний и прочих дел на сегодня. — Мне необходимо готовиться к завтрашним переговорам (переводчик: хреновое оправдание). — Артур, — начала Гвиневра с нежным упреком в голосе. — Ты же наизусть знаешь свои слова, которые приготовил для них. Ты еще две недели назад все выучил. — Он сейчас с Гвейном. — Я не думаю, что Гвейн будет возражать. — Я… — он замолк, отчаянно пытаясь придумать другой предлог. Он не мог этого сделать. Он не мог идти и говорить с Мерлином, не сейчас, не сразу. — Тебе все равно придется с ним поговорить, — негромко сказала королева. — И чем дольше ты будешь откладывать, тем сложнее будет это сделать, — больше она ничего не сказала, а просто подошла и поцеловала супруга в щеку, прежде чем отправиться к Эдварду. Артур слушал, как ее шаги постепенно отдаляются и смешиваются с остальными. Он уставился на дверь, разрываемый противоречивыми чувствами. Как он может поговорить с ним? Не при нынешних обстоятельствах. Король вздохнул и закрыл глаза. Сколько раз за последние несколько недель он желал иметь возможность разговора с Мерлином? Он уже сбился со счета. Он даже обнаруживал себя за общением с пустой комнатой, как если бы рядом был Мерлин. Это было смешно и… больно. Сколько раз он забывал обо всем всего на секунду и обращался к Мерлину, чтобы он помог ему с чем-то или что-то сделал, только для того, чтобы поднять голову и определить, что говорит с пустой комнатой. Больше всего на свете он хотел поговорить с Мерлином. Артур шагнул вперед и твердо кивнул сам себе. Он сможет это сделать. Он был королем Камелота, воином и рыцарем. Один разговор с человеком, который был ему другом последние шесть лет, не так уж и сложен. — Сир, вы говорите, что я вас знаю? Слова, которые Мерлин сказал раньше, вдруг возникли в разуме короля, и он почувствовал, как рушится вся его решимость. Сделав несколько шагов назад, он сел на кровать и уставился в стену. У него возникло ужасное чувство, будто Мерлин не возвращался вовсе.

***

Мерлин наполовину вслушивался в слова Гвейна, пока тот вел его к покоям короля Тайдена. Рыцарь продолжал рассказывать чародею истории, связанные с теми местами, мимо которых они проходили. Сначала Мерлин напрягался в попытке вспомнить, но вскоре понял, что это бесполезно. Однако в то же время он не мог отрицать, что все это звучало, так, как могло бы происходить на самом деле. Маг почувствовал знакомую панику. Он попытался заглушить речь Гвейна, пытаясь сосредоточится на окружающей его обстановке, надеясь, что это пробудит что-то в его разуме, но все оказалось тщетно. Очень редко он ощущал мимолетное признание, как и в момент, когда в первый раз увидел город, но это чувство проходило практически мгновенно, оставляя волшебника размышлять, а чувствовал ли он его вообще. — Ну вот, — кивнул длинноволосый рыцарь, останавливаясь возле больших дверей с выгравированными на них узорами и резными деревянными панелями, — я пока оставляю тебя здесь. Это палаты короля Тайдена. — Спасибо за то, что рассказал мне обо всем. — Нет проблем. К сожалению, это тебе не очень помогло, но если у тебя вдруг возникнут какие-либо вопросы или ты что-нибудь вспомнишь, или просто захочешь сбежать от этих двух королевских особ, обращайся. — Спасибо. — Я очень рад видеть тебя, Мерлин, — усмехнулся Гвейн, хлопнув его по спине. — Надеюсь, ты скоро сможешь мне сказать то же самое. Чародей улыбнулся. Его искренне и сердечное отношение определенно было заразительным. — Я тоже. — Я скоро увижусь с тобой. Мерлин кивнул и посмотрел вслед Гвейну. Он должен был признаться, что раньше не мог поверить в свою дружбу с рыцарем. Полчаса назад это казалось ему настолько маловероятным, а теперь же волшебник обнаружил, что с легкостью с этим смирился. Мерлин вздохнул и обернулся. Он не был до конца уверен, стоит ли идти сейчас к Тайдену, так как боялся, что король будет задавать ему вопросы об этом новом открытии, и волшебник осознавал, что не знает на них ответа. Маг бросил взгляд вниз: он держал в руке маленький ларец. Король Артур так и не взял подарок, и он так и остался валяться на полу. Поэтому Мерлин решил вернуть его своему королю. Кажется, первая часть их плана по поводу склонения правителя Камелота в сторону волшебства не удалась с самого начала. Однако по сравнению с его личным откровением эта неудача казалась Мерлину не такой уж и важной. Наконец он решил поднять руку и постучать. — Войдите, — твердо сказал голос Тайдена. Чародей толкнул дверь внутрь и вошел. Он скрыл свое разочарование, увидев Стивена, а не Джеймса в комнате с Тайденом, и коротко поклонился. Однако прежде чем снова выпрямиться, маг почувствовал руку, вцепившеюся ему в шею, и протестующее вскрикнул, когда оказался отброшенным к двери Стивеном, взгляд которого был наполнен презрением. Ларец с амулетом отлетел в сторону, высыпая свое содержимое на пол возле шкафа в дальнем углу комнаты. — Что ты делаешь? — задыхался Мерлин. Стивен не ответил ему, а вместо этого лишь самодовольно ухмыльнулся. В этот момент Тайден шагнул вперед и обратился к чародею. — Ты получил полное доверие суда, — голос короля был холодным, чужим и лишенным обычного легкомыслия. Мерлин нахмурился в замешательстве. — Я знаю, — задыхался маг, цепляясь за руки Стивена, который снова накинулся на него. Юноша почувствовал удар кулаком в живот и ахнул от боли, сгибаясь пополам. — Что..? — прохрипел Мерлин, когда Стивен стиснул руку вокруг его шеи. Паника охватила чародея, когда он понял, что не может дышать. Он пытался освободиться и поэтому вцепился ногтями в руки Стивена, пытаясь ослабить его хватку, но молодой человек не отпускал его, казалось, совсем не чувствуя боли в руках. - … не могу… — пытался что-то сказать волшебник, но Стивен лишь улыбался. Прежде чем Мерлин осознал свои действия, он почувствовал как из него вырывается всплеск магии, направленный на Стивена. Мужчина отшатнулся назад, будто его ударили, а чародей тем временем упал на пол, задыхаясь и жадно хватая ртом воздух. — Что ты делаешь? — выдохнул он, голос мага охрип от недавнего удушья и был наполнен шоком от произошедшего. Стивен угрожающе шагнул к нему навстречу, и Мерлин отполз назад, врезаясь в стену. Он на мгновение поднял руку, но затем опустил ее, поскольку не хотел, чтобы это выглядело, будто он собирается использовать магию против Тайдена. Однако один взгляд на лицо монарха заставил его переосмыслить свой мирный подход. Мерлин никогда не видел короля Саятии таким. Он чувствовал, как от него веет холодом, что заставило чародея содрогнуться и отвести взгляд. — Ваше Величество, что я сделал, чтобы заслужить подобное обращение? — Встань, Мерлин, — сказал ему правитель. Маг последовал его приказу, но мельком бросил взгляд на дверь, которая находилась справа от него. — Ты привел моих людей в ловушку. — Что? — в шоке спросил юноша. — Ты заставил меня поверить в то, что разделяешь взгляды Саятии. Ты привел меня к мысли, что ты мог бы мне помочь обеспечить безопасность королевству, — слова были твердыми и холодными как камни, и Мерлину казалось, будто они были брошены в него. Тайден в этот момент казался более величественным и сильным правителем, чем Мерлин когда-либо видел. Он понял, что раньше мог лицезреть лишь небольшие проблески этих черт его характера. Теперь же все это предстало перед ним во всей красе. — Сир, — начал Мерлин, опускаясь на колено и склоняя голову, — я всем сердцем верю в то королевство, которое строит Саятия, я хочу вам помочь. — Ты служил Камелоту, — опасным голосом сказал ему Тайден, делая еще один шаг вперед. — Я ничего не помню об этом, — отчаянно ответил волшебник. — Ты шпион. Твоя потеря памяти — это лишь хитрость, которую ты использовал для того, чтобы получить наше доверие. — Что? — спросил великий маг, вытаращив глаза. — Уверяю вас, сир, что я на самом деле ничего не помню. — Ты хитрый манипулятор. — Я никем не манипулировал, — отчаянно возразил Мерлин. — Ваши люди вытащили меня из реки, без них я бы умер. Это была не хитрость. Пожалуйста, сир, вы должны мне верить, — закончил волшебник, его голос все еще хрипел, но видимо был достаточно твердым и искренним, чтобы Тайден усомнился в своем предположении. Он внимательно смотрел на чародея, немного наклонив голову в сторону. Король глубоко вздохнул. — Ты думаешь, я поверю в то, что ты не служил Камелоту? — Я не помню, сир. Я ничего не знаю о своей прошлой жизни. Однако это не важно в любом случае, — продолжал Мерлин, пытаясь убедить короля. — Я хочу жить в Саятии. Моя прежняя жизнь — это то, что уже прошло и больше не имеет никакого значения. — Ты был верным слугой короля Камелота! — закричал Тайден, и его голос прорезал непродолжительную тишину, воцарившеюся в комнате. — Я не помню, — более спокойно повторил Мерлин. — А теперь ты мой слуга, — покачал головой монарх, будто его по-прежнему принимают за дурака. Чародей нахмурился, его наполнило возмущение. Почему он по-прежнему ему не верит? — Вы дали мне эту должность, — утверждал волшебник. Он попытался избавиться от витающего в воздухе предположения о том, что он все это делал для того, чтобы добиться власти. — Ты хорошо себя продемонстрировал, — фыркнул король. — Я вовсе к этому не стремился, — сказал Мерлин, вскакивая на ноги, в его глазах горела ярость, когда он смотрел на Тайдена. — Я не пытался не из чего извлечь выгоду или получить должность. Вы сами дали мне ее. — Ты смеешь проявлять подобную наглость по отношению к королю? — спросил правитель, делая шаг вперед, Стивен рядом приготовился к нападению в любой момент. Мерлин почувствовал, как его злость испаряется. Что он делает? Он почти крикнул на королевскую особу. Но почему-то это не казалось ему настолько неправильным или незнакомым. — Я не хочу, чтобы моя честность и преданность поддавалась сомнению, милорд, — более мягко сказал маг, добавляя в свой голос уважение. Тайдена на удивление, казалось, успокоил его ответ. Он замолчал на несколько секунд, и Мерлин увидел раздраженного Стивена в другом углу покоев. — Скажи мне, Мерлин. Почему столь всесильный колдун работал на Артура Пендрагона? Причем занимался этим последние шесть лет? — Не знаю, сир, но, пожалуйста, верьте мне, когда я говорю, что разделяю взгляды Саятии. Мой дом теперь там, а не в Камелоте. — Но ты жил здесь. Эти люди — твои друзья и король в том числе, — Мерлин неуютно сместился при его словах, и, глядя в лицо Тайдену, не посмел опровергнуть его комментарий. Гвейн говорил ему об этом. Он действительно был другом королю Камелота. — Но не теперь, — ответил маг. — Я не чувствую никакой связи с ними, я их не помню. И я не согласен с их взглядами на колдовство. — Тогда почему ты был здесь? В том самом месте, где тебя могли бы убить за твой дар? — спросил король ледяным тоном. — Не знаю. — Разве король не знает о твоей магии? — Не знаю, — беспомощно повторил Мерлин. — Я так не думаю. Наверное, никто не знает. Если бы он знал, я бы, несомненно, был бы казнен. Тайден тщательно обдумывал слова колдуна несколько секунд, а затем сел у окна в комнате, не отрывая взгляда от Мерлина. — Может быть, ты и не шпион, как я думал, — продолжил король после долгого молчания. Маг был рад, что правитель использовал в этой фразе прошедшее время. — Нет, пожалуй, ты являлся шпионом уже в Камелоте. Возможно, твое служение королю Артуру было частью какого-то плана борьбы против взглядов Пендрагонов на волшебство. Сначала Мерлин хотел поспорить с этим предположением, однако как только он открыл рот, то начал его обдумывать. Конечно, он не был шпионом в Камелоте. Как он мог тайно работать против короля, и в то же время притворяться его другом? Чародей почувствовал тошноту, нахлынувшую у него при мысли, что он мог замышлять что-то настолько злое. Он не мог так поступить. К тому же если мать знала, что он находится здесь, она бы не позволила ему стать таким человеком. Если только… он покачал головой, не имея возможности остановить размышления. Если только она не знала… Может быть, он лгал всем. Своей матери, Гвейну, королю Артуру. Возможно, вся его жизнь была лишь маской, под которой он прятал злые умыслы. Мерлин закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов. Он не мог поверить в это. Он не мог поверить в того человека, которым мог быть в прошлом, одна лишь мысль об этом заставляла его ненавидеть себя. Тайден был неправ. Но тогда… почему он служил Камелоту? Почему он был так близок с королем, который был бы рад видеть его смерть (переводчик: ага, вон два месяца «радовался»), если бы узнал о нем правду? Тайден был прав. Его положение при дворе не имело бы смысла, если его попытаться объяснить как-то иначе. Возможно, этому способствовали какие-то обстоятельства, о которых Мерлин не помнил, но он не мог представить, какими они могли бы быть. Он открыл глаза и увидел Тайдена, наблюдающего за ним, и Стивена, который смотрел на него со смесью ненависти и насмешки. — Я думаю, что это возможно, милорд, — ответил он. — Тогда ты можешь оказаться нам еще более полезным, чем я считал, — сказал Тайден. Жестом он приказал чародею сесть, что тот и сделал, стараясь не показывать своего беспокойства на слова короля. Как только Мерлин присел, правитель Саятии занял свое место во главе стола. — Ты поклянешься, что предан только Саятии? — тихо спросил он, глядя на мага пронзительным взглядом. — Да, — мгновенно ответил Мерлин, потому что он не сомневался в этом. Не имеет значения, какой жизнью он жил прежде, в Саятии он имел все то, на что когда-либо мог лишь надеяться. Гвейн, король Артур и все остальные, кто был с ним, теперь не важны. Если предположение Тайдена было верно, то он просто использовал их для достижения своих целей. Волшебник проглотил ненависть к самому себе. Он больше не будет таким человеком. Он не будет врагом, скрывающимся за доброжелательной маской. Он поможет Тайдену обеспечить безопасность Саятии, и его жизнь будет принадлежать только одному королю. — Ты должен доказать свою преданность мне. — Я сделаю, что угодно для этого, — кивнул Мерлин. — Мне нужно что-то посильнее, чем твое слово, Мерлин, — продолжал король, не спуская пристального взгляда с волшебника. Чародей неловко отвел взгляд, но затем все же заставил себя посмотреть в глаза правителю. Хотя он не думал, что его глаза убедят Тайдена в искренности его слов. — А что же? Король ничего не ответил, но кивнул Стивену, который вышел вперед, пытаясь сдерживать свою ненависть к Мерлину. Молодой человек встал рядом с магом и потянул вверх рукав своей рубашки. На мгновение маг подумал, что он собирается ударить его, но вместо этого Стивен наклонился вперед и показал Мерлину свою руку. Чародей нахмурился, когда увидел то, что хотел показать ему советник короля. На его коже был практически выжжен круглый символ не более нескольких дюймов в диаметре. На нем были изображены четыре серпа, обращенные друг к другу и расположенные в одном направлении в круге. Вокруг оружия были крошечные руны, которые Мерлин не мог прочесть или понять, но они напомнили ему выгравированные на амулете. Упомянутый амулет все еще лежал на полу, так как его никто не поднял. — Что это? — спросил он Тайдена, отводя взгляд от руки Стивена, и тот убрал ее, возвращаясь на свое место позади короля. — Это — доказательство преданности Стивена по отношению ко мне и всем нам. Преданности, которая запечатана с помощью магии. — А что будет, если он изменит своей верности..? — неуверенно спросил Мерлин. — Я в тот же момент узнаю об этом. У меня есть аналогичный знак, и это позволяет мне выяснить, могу ли доверять тем людям, которые клянутся мне в верности. Мерлин с трудом проглотил сказанные королем слова. Это казалось крайней мерой для доказательства преданности. — Ты сомневаешься? — спросил Тайден. — Нет, милорд. Я просто… — он поспешил подобрать слова, чтобы закончить фразу, но ничего не приходило ему в голову. Он размышлял над сложившейся ситуацией. Мерлин в любом случае уже поклялся в преданности Тайдену, и он был верен своей клятве. Если нужно пройти через это для того, чтобы успокоить короля, это небольшая жертва. — Что я должен делать? Все было сделано, гораздо быстрее, чем Мерлин думал. Тайден налил необходимое зелье на руку колдуна и сказал ему слова, которые юноша должен был произнести. Заклинание было совершенно незнакомым, и Мерлин так и не понял, что оно значит. Как только юноша произнес эти слова, его накрыло какое-то странное ощущение. Он чувствовал, как магия растекается из его руки по всему телу. Это было совсем не больно, но довольно-таки неприятно, будто что-то внутри него вдруг перемешалось. Мерлин сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться, а затем снова увидел перед глазами Тайдена. Король широко ему улыбнулся и кивнул в знак одобрения. — Теперь твоя преданность не вызывает сомнений. — Я рад, сир. Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь Саятии. — Это ты и сделаешь, — продолжал король. — Ты вернешься к службе при короле Артуре (переводчик: удивлены?). — Что? — в шоке спросил Мерлин. — Где бы ты мог быть еще более полезен? — Что? — Ты сможешь определить представление о магии в этом королевстве, изменить его, направить в правильное русло. — Вы хотите, чтобы я был шпионом? — спросил Мерлин с едва скрытой тревогой. — Ты уже делал это раньше, и мы можем предположить, что у тебя это получалось совсем не плохо, — продолжал Тайден, предпочитая игнорировать нерешительность волшебника. Молчание длилось несколько секунд. Как он мог делать это? Таким же было его прошлое, о котором он отчаянно хотел забыть. — Ты только что поклялся в верности. — Я предан вам. — Тогда выполняй свое задание. Как только ты это сделаешь, тебе больше никогда не придется делать это снова. Саятия будет в безопасности, без кровопролитий и без раскрытия Артуру наших взглядов. — Неужели нет больше никаких вариантов? — медленно спросил Мерлин, его голос был наполнен отчаянием. — Нет больше никого, кто мог бы так легко узнать о секретах Артура. Неужели ты не понимаешь, Мерлин? — спросил Тайден. — Если ты будешь находиться на стороне короля Камелота, мы добьемся своей цели быстро и легко без потерь и воин. Только ты сможешь освободить Саятию от предрассудков без единой жертвы. Чародей обдумал эти слова. Может если он пройдет через этот обман, то сможет, наконец, покончить со всеми ними? Сможет жить свободно? Жить, зная, что спас Саятию без войн? Мерлин глянул на Тайдена, который терпеливо ожидал его ответа, и, в конце концов, кивнул. Он сделает это. Он покончит с ложью, которой жил в течение многих лет. — Это будет честью для меня, — ответил волшебник.