***
— Я не понимаю, почему он все делает настолько… идеально, — Артур зарычал от досады, расхаживая перед своей кроватью, на которой сидела Гвиневра и наблюдала за ним со смесью насмешки и укора на лице. — Итак, тебя раздражает, что он делает свою работу слишком хорошо? — спросила она. — Артур, ты раньше все время жаловался на то, насколько Мерлин ужасный слуга. — Да, — кивнул король, указывая пальцем на жену и решительно кивая, — и это доказывает, что он никогда не старался изо всех сил. — Значит, ты бесишься из-за того, что он раньше работал плохо, а теперь слишком хорошо? — спросила она тоном, показывая насколько это нелогично. Впрочем, королю было все равно, как это выглядит. Он весь сегодняшний день старался не кричать на Мерлина за то, что тот все делает на самом высоком уровне. (Переводчик: я представляю, как бы это выглядело: — Мерлин, зачем ты собрал все мои носки, распихай их по углам, ты нарушаешь мне весь фэн-шуй! Или: — Мерлин, зачем ты постирал эту рубашку, у нее материал нежный, ее можно только раз в полгода стирать! Еще вариант: — Мерлин ты смахивал пыль с этой вазы? — Да, сир. — А не надо было, это древняя ваза и на ней была столетняя пыль, ее нельзя было вытирать!) Пендрагон запрокинул голову и испустил вопль раздражения, прежде чем продолжить шагать через всю комнату. — Артур, — мягко сказала Гвен. — Подойди ко мне и сядь, — король попытался ее игнорировать, так как ему казалось, что она не совсем на его стороне, и в то же время он не хотел случайно выпустить свой гнев на любимую женщину. Тем не менее Артур направился к королеве, но при этом всем своим видом давал четкое понятие того, что не намерен успокаиваться. Его продолжала одолевать злость, и он не мог с ней никак справиться. — Что случилось? — спросила Гвиневра, — когда он проскользнул под одеяло рядом с ней. Она подвинулась к супругу и положила голову ему на грудь. Он точно знал что Гвен пытается сделать: она хочет его успокоить, вынуждая уделить ей некоторое внимание, чтобы отвлечь от мыслей. И это сработало. Рука Артура обернулась вокруг талии жены, и он почувствовал, как его дыхание выравнивается. Она знает что делает, король никогда не мог отрицать того, что его королева очень умна. — Просто это… — он откинул голову на подушку и перевел взгляд на шторы над кроватью. — … не одно и тоже? — предложила Гвиневра. Артур вздохнул и кивнул головой. Королева подперла голову одной рукой, чтобы передвинутся и поцеловать своего мужа. Артур встретился с ней взглядом. — Ты знал, что все будет по-другому. — Я просто не представлял насколько. Я имею в виду, посмотри на эту комнату, — недоверчиво сказал он и поднял голову, чтобы осмотреться прежде, чем Гвиневра мягко толкнула его обратно. — Она безупречна, — продолжал король, — здесь полный порядок. А моя одежда… она вся выстирана и высушена. Буквально вся. Он даже отполировал все мои сапоги, хотя я даже не просил его об этом. Он же ненавидит полировать сапоги. Я знаю, что он ненавидит… — Артур… — А ты видела его на заседании? Он даже не шевельнулся. Это было больше похоже на статую Мерлина, и поверь мне, я никогда не хотел, чтобы статуя Мерлина стояла у меня в зале совета или где-то еще… — Артур, — более решительно сказала Гвиневра, и король понял, что его голос совался почти на крик. — Прости, — пробормотал он, целуя супругу в голову. — Ты знаешь, как он старается все делать очень хорошо. Он пытается быть хорошим слугой. — Я знаю, но этот новый Мерлин… — Нет нового и старого Мерлина, Артур. Есть просто Мерлин. — Но это не Мерлин, — вздохнул король. — Я знаю, что он не такой же, — согласилась Гвен, — но… — она замолчала, и Пендрагон почувствовал ее нерешительность. Его сразу же одолело любопытство, и он повернулся к супруге, прищурив глаза. — Что? Королева вздохнула и внимательно посмотрела на Артура, прежде чем сесть на постели и устремить взгляд на свои руки. Через несколько секунд она вздохнула и посмотрела на мужа. — Артур, я не хочу давать тебе ложную надежду, — осторожно предупредила Гвен. — Поверь мне, — ответил Артура, садясь рядом с ней, — ничто не может быть страшнее, чем это выступление идеального слуги. — Что такое? — повторил он, когда королева снова замолчала. — Сегодня ты говорил Мерлину только то, что он должен делать, не объясняя, где и что находится, — она многозначно посмотрела на короля. — И что? — Ну, и как он узнал, куда ему нужно идти и где все это делать, — мягко сказала ему Гвен. — Что ты… — он остановился, когда понял смысл ее слов. Он вспомнил весь уходящий день. Мерлин помогал ему одеваться и раздеваться, точно зная, к каким шкафам и ящичкам ему необходимо идти. Он знал, где что находится в его покоях, когда доставал вещи и укладывал их на свои места. Артур обернулся к жене, помимо воли проглатывая небольшое количество надежды. Гвиневра посмотрела на супруга с тревогой, и тот попытался собраться. — Ты хочешь сказать, что он что-то помнит. — Нет, — мягко ответила королева, — но где-то в глубинах разума у него остались привычки. — Но это же значит, что… — Нет, Артур, — быстро сказала Гвен, беря его руки в свои и твердо глядя на короля. — Это ничего не значит, — он хотел поспорить с ней, но искренность в ее голосе заставила его остановиться. — Ты не можешь надеяться на это, — она мягко улыбнулась Артуру и поцеловала его. — Этот новый Мерлин, как ты его называешь, это тот единственный Мерлин, который у нас есть. Позволь ему быть самим собой, даже если это не тот вариант, который тебя устраивает. Может быть, в один прекрасный день ты увидишь в нем своего старого Мерлина, но никто не может этого гарантировать. — Это не то же самое, — прошептал Артур, и в его груди снова образовался тяжелый камень, когда он лег, потянув к себе Гвиневру. — Я понимаю, но мы оба знаем сердце Мерлина. Он верный, добрый, сострадательный и этого ничто не сможет изменить. Король медленно кивнул, пытаясь получить хоть какое-то утешение от последних слов супруги, хотя этого оказалось не достаточно, чтобы облегчить его боль, которая снова начала нарастать в сердце. Мерлин никогда не станет таким, каким был когда-то, и Артуру нужно научиться жить с этим.***
На следующий день Артур со скрытым раздражением наблюдал за идеальным слугой в обличии Мерлина и мечтал, чтобы тот хоть в чем-нибудь ошибся. Он настолько осторожно и сосредоточено ставил кубок на стол, что король, стоя рядом и опираясь на тот же стол, почувствовал себя ребенком, который просто хочет выбить его у него из рук и разлить. Пендрагона это раздражало, хотя он и продолжал упорно молчать, а Мерлин тем временем закончил с этим делом и вытащил тряпку из кармана. Он обошел кровать и начал вытирать пыль с мебели, несмотря на то, что уже делал это вчера, и Артур его об этом не просил. Если это возможно, сегодня слуга работал еще усерднее, что сводило короля с ума. Утром он сумел принести Артуру завтрак, не разбудив его, и бесшумно вытащить все доспехи из шкафа для утренней тренировки. День продолжался в том же режиме, и Мерлин продолжал безропотно выполнять все приказы короля, практически не говоря ни слова. Правителю временами казалось, что ему служит НеМерлин, потому что ничто не заставляло Артура почувствовать себя хоть в малой степени счастливым. Со вздохом он вернулся к изучению документа, который держал в руке. Он содержал в себе вопросы, которые должны быть обсуждены на сегодняшнем заседании. После первых проблем, которые возникли между королевствами, Артур боялся, что переговоры не сдвинутся с мертвой точки, но вчерашние переговоры оказались более плодотворными, и король начал надеяться, что дело, которое они изначально задумали вместе с Мерлином, продвигается весьма неплохо. Артур старался не думать о том, что тот Мерлин, который трудится недалеко от него, не имеет никакого отношения к этим переговорам и не может ничего ему посоветовать. Правитель взял кубок, продолжая просматривать лист пергамента, но когда сделал небольшой глоток, его глаза расширились в шоке. Мерлин дал ему вино, и очень крепкое вино! Артур недоверчиво глянул на слугу, который обернулся на его покашливание. Мерлин в смятении посмотрел на кубок в руке короля, но ничего не понял. — Это вино! — почти вскрикнул монарх. Юноша перевел взгляд на него, в тревоге оглядывая комнату, прежде чем ответить. — Вы… вы сказали, что хотите выпить перед заседанием, — нахмурившись, ответил Мерлин, глядя на Артура как на умалишенного. — Но не вино! — возмутился Пендрагон. — Я не могу пойти на одно из самых важных для Камелота заседаний, выпив бокал вина! О чем ты думал?! — Артур знал, что это не очень благоразумно, но он, наконец, смог найти выход своему накипевшему раздражению. Его эмоции так долго накапливались в душе, что один промах Мерлина позволил Артуру в некотором смысле найти повод отомстить своему идеальному слуге. — Я… — попытался брюнет, в его голосе и осанке было нечто, не совсем напоминающее хорошего слугу. Его руки сжались в кулаки, в одной из которых он теперь очень крепко держал тряпку, а губы плотно сомкнулись. Но это только прибавило Артуру решимости для спора с Мерлином. Его слуга сейчас выглядел несколько похожим на того старого Мерлина, который упал с обрыва два месяца назад. — Как ты глуп! Одна простая задача, — продолжал правитель, пристально глядя на Мерлина, внутренне умоляя его спорить, но тот лишь кивнул головой и пробормотал извинения. Через несколько секунд он продолжил работать. Артур вздохнул в раздражении и вернулся к своим бумагам, но его вдруг привлекло чье-то тихое бормотание. Слуга видимо думал, что Артур его не услышит, но безупречный слух был частью военной подготовки рыцаря. — В следующий раз сам добывай себе свои напитки. На секунду Артур застыл на месте и растерялся. Сарказм в его тоне, когда он говорил почти про себя, звучал так... Кажется, всего на долю секунды, но король увидел перед собой Мерлина. Не нового Мерлина, не старого Мерлина, а просто Мерлина. — Что ты сказал? — медленно и негромко спросил Пендрагон. — Ничего, — ответил слуга, но он не выглядел виноватым или смущенным. Он даже не смотрел на Артура. Он был зол, очень зол, и Артур знал, что ему нужно его только немного подтолкнуть. — Нет, давай, — сказал правитель своим самым покровительственный тоном, который, он знал, мог быстрее всего вывести Мерлина из себя. Он поставил свой кубок на стол и шагнул навстречу юноше. — Давай послушаем тебя. Ведь я всегда рад услышать мнения своих подданных. На мгновение лицо слуги выглядело так, будто он собирается отступить, но затем на него снова накатил гнев. Он выпрямился, обернулся лицом к королю и послал ему жесткий взгляд, слегка скрипнув зубами. — Хорошо, — тихо начал он с угрозой в голосе. — Если вы хотите знать, что я думаю, то, пожалуйста. Ты, — при этом он указал рукой с тряпкой на Артура, — самый неблагодарный человек, которого я когда-либо встречал. Я знаю, что в мои обязанности входит прислуживание тебе, что ты мне за это платишь, но неужели у тебя что-то переломится, если ты продемонстрируешь мне хоть немного благодарности! — он сделал несколько шагов к кровати и принял довольно угрожающую позу. Артур редко видел его таким сердитым, и подумал, что все остроумные замечания Мерлина и его неуважительные насмешки в прошлом были средством избегания вот таких вот взрывов эмоций. Однако прежде чем Пендрагон успел что-либо сказать, юноша продолжил: — Я как проклятый работаю на тебя последние два дня! Я сделал все, что ты мне приказал, и сделал это так хорошо, как только мог, но тебе этого все равно мало! Затем Мерлин начал расхаживать взад-вперед, переводя взгляд то на Артура, то на пол, но королю казалось, что он еще не закончил, и ему захотелось дать слуге возможность высказаться в полной мере. Пендрагон не видел Мерлина настолько живым с того момента как тот вернулся в Камелот, хотя теперешний Мерлин и был более истеричным, чем обычный. Он был настолько похож на старого друга Артура, насколько король не смел и надеяться. — И это вино, которое тебе так не понравилось, — многозначно продолжал слуга. — Мне потребовалось два часа, чтобы его найти! Я искал везде, хотел найти самое лучшее, потому что думал, что возможно хоть тогда ты будешь доволен мой работой. Но ты… — он резко обернулся и сделал глубокий вздох, его руки ещё сильнее сжались в кулаки, прежде он встретился взглядом с Артуром. — Ты высокомерный… — он замолк, видимо подыскивая слова. — Напыщенный? — предложил правитель Камелота, стараясь сдержать в себе рвущуюся радость и надежду. — Да, — решительно кивнул Мерлин, снова размахивая тряпкой. — Ты высокомерный и напыщенный… — он снова запнулся, и Артур затаил дыхание. Он знал, какое слово его друг сказал бы в этот момент в прошлом. Это было слово, которым он регулярно обзывал короля при отсутствии дальнейших аргументов. Артур наблюдал, как слуга подбирает подходящее высказывание в попытке выразить гнев по отношению к своему господину, и надеялся, что Мерлин его скажет. Он так бы хотел, чтобы тот вспомнил слово, на котором строилась их дружба, и которым она выражалась. Артур умолял Мерлина сказать это слово, которое даст ему надежду на то, что память его друга еще можно вернуть. Он смотрел на юношу и увидел, как его глаза загорелись яростью и рот открылся. — … болван, — с вызовом закончил он. Артур посмотрел на слугу, и его лицо расплылось в улыбке, король просто не смог сдержать своего радостного смеха.***
Мерлин недоверчиво уставился на короля перед ним. Он, должно быть, сошел с ума, ведь это единственное логичное объяснение. Мерлин здесь бурлит от гнева, после того как высказал свою совершено неуместную, но при этом абсолютно достоверную речь правителю Камелота, который, положа руку на сердце, должен был бы уволить его за это, но что в свою очередь делает Артур? Он смеется. Смеется, будто Мерлин рассказал ему самую веселую в мире шутку. Что не так с этим человеком? Он стал веселым и дружелюбным, только когда Мерлин обратился к нему самым грубым и непочтительным образом. Как король может смеяться после того, как слуга сказал ему все это? Отстраненно Мерлин вспомнил, что должен исполнять роль идеального слуги для того, чтобы докладывать обо всем Тайдену, но ему казалось, что короля Саятии вряд ли будет волновать отношения между ним и Артуром. Мерлин просто не мог не высказать ему всего это. Ему казалось, что если кто-то и мог сказать все это правителю, то только он. Но монарх лишь продолжал заливисто смеяться. Вдруг чародею отчаянно захотелось что-то кинуть в Артура, но вряд ли бросать в короля Камелота тряпку очень хорошая мысль. Кроме того тот тоже может в него что-нибудь кинуть, в его полном распоряжении есть тот же кубок с вином. Мерлину показалось, что это будет больно, если король бросит в него… Волшебник замер от этой мысли. Он почувствовал, как его глаза расширяются, и маг глубоко вздохнул, когда что-то переместилось в его разуме. Он помнил себя в этой комнате, Артур стоял у кровати, только что встал с нее, в то время как Мерлин находился на несколько шагов дальше, чем сейчас. Король что-то крикнул ему, а затем взял кубок с прикроватной тумбочки и швырнул его в колдуна. Задыхаясь, Мерлин вернулся в реальность и попытался выровнять свое дыхание, сердце бешенно колотилось в его груди. Он посмотрел на Артура, который что-то говорил. — …называл много раз в прошлом, и… — Ты бросил его в меня, — перебил его Мерлин, указывая на кубок, стоящий на столе, прежде чем перевести взгляд на Артура. Пендрагон остановился с открытым ртом и его глаза сузились, когда он посмотрел на бокал. — Что ты мелешь? Я к нему и не прикасался. — Ты бросил его в меня, — повторил чародей. — Мерлин, он стоит на своем месте, и я пока не очень… — начал король, глядя на Мерлина, будто тот сошел с ума. — Нет, Артур. Ты бросал его в меня в прошлом. Ты стоял там, я подошел сюда, и ты бросил в меня кубок, — волшебник наблюдал, как правитель задумался, будто что-то вспоминая. А затем Артур встал, отходя от стола, и сделал несколько шагов навстречу Мерлину. — Ты хочешь сказать, что помнишь это? — медленно спросил он. Чародей кивнул, едва веря в это сам. — Ты вспомнил, как я попал в тебя кубком? — Ты в меня не попал, — сказал Мерлин. — Что? — Ты в меня не попал. Ты промахнулся. — Я… — Ты промахнулся. Я что-то сказал, и ты в меня бросил что-то еще, но я успел выскочить в боковую дверь. Мерлин отчетливо помнил все это: он вспомнил, как на что-то жаловался Артуру, потом свой ироничный комментарий и то, как выскочил из комнаты. Он вспомнил. — Мерлин, — тихо сказал король, обходя кровать и становясь прямо напротив слуги. На его лице больше не было никаких следов усмешки, но была надежда: глубокая и робкая, но надежда тем не менее. — Ты хочешь сказать, что это воспоминание просто вернулось к тебе? — Я думаю, что да, — кивнул он. Чародей увидел, как изменилось лицо короля. Он коротко рассмеялся в удивлении и искренне улыбнулся Мерлину. Молча король протянул руку и положил ее на плечо чародею. Впервые за два дня волшебник почувствовал, что сделал что-то достаточно хорошее для короля.