Память

Артур обнаружил, что последние несколько дней его постоянно одолевают абсолютно противоречивые эмоции. Наиболее положительной из них был Мерлин. С момента их повторного знакомства прошло всего несколько дней, а Артур уже осмеливался надеяться на то, что Мерлин сумеет полностью восстановить свою память. Очень быстро стало очевидно, что вернуть все воспоминания будет сложно, и произойдет это далеко не сразу, но король с удовольствием наблюдал за первыми этапами этого длительного процесса. В первые два дня воспоминания были незначительными, но они тем не менее были, хотя многие из них выставляли правителя Камелота не в очень хорошем свете. Несколько раз за своей работой, которую слуга все еще выполнял качественнее, чем когда-либо раньше, Мерлин вдруг останавливался и обращался к Артуру с претензиями, типа: «Ты посадил меня в колодки!» или «Ты вылил мне на голову ведро воды!» или, как в этот раз: — Ты меня уволил?! — Что? Нет, я такого никогда не делал, — протестовал Артур, пока Мерлин лихо одевал его в церемониальную одежду, приготавливая к аудиенции с гвардией разных королевств. — Да, ты меня уволил… — он уставился в пол и задумался, — … я пытался сказать тебе тогда что-то важное. А ты сказал мне, что больше не нуждаешься в моих услугах. Король сразу вспомнил этот момент. Это было так давно. Он неловко откашлялся, стараясь не обращать внимания на обвиняющий взгляд Мерлина, но когда слуга продолжил на него пялиться, вздохнул в поражении. — В свою защиту могу сказать: ты перед этим рассказал мне, что кто-то нечестно сражается в турнире с помощью щита с живыми... — Змеями! — победоносно прервал его Мерлин, резко указывая пальцем на Артура, что тот даже подпрыгнул. — Да, — кивнул король, — я обвинил этого человека в мошенничестве, но не смог этого доказать. — Но я был не виноват, — утверждал слуга. — Я был прав, не так ли? — он нахмурился в замешательстве, и Артур мог увидеть в его взгляде разочарование на то, что он не может полностью это вспомнить. — Я был прав? — переспросил он снова. — Да, — кивнул Артур после нескольких секунд рассуждений, может ли он как-то увильнуть от прямого ответа. — Ты оказался прав. И я тебя не уволил, — многозначно добавил он. — Потому что я был прав, — с самодовольной улыбкой заключил Мерлин. В целом, первые несколько воспоминаний показали Артура не самым лучшим работодателем или просто хорошим человеком, но следующие фрагменты памяти были более полезными для восстановления их прошлой дружбы. К концу третьего дня Мерлин вспомнил лабиринт Гедрефа и как Артур выпил жидкость из обоих кубков. Он частично припомнил и спасение Элиана, когда его захватил Сенред. Были и другие моменты, некоторые из которых король уже давно забыл: неудачи на охоте, сказанные Артуром слова, моменты отчаяния и другие времена, когда эти двое просто дразнили друг друга. Большое количество воспоминаний вовсе не складывалось в целую картину, Мерлин говорил, что ему в голову приходили только небольшие проблески без какой-либо последовательности. Юноша не понимал, как они связанны между собой, чем обоснованы, и их точно было слишком мало для того, чтобы полностью восстановить картину его прошлого. Вместе с возвращающимися воспоминаниями Артур все больше и больше начинал видеть в этом Мерлине того, которого он всегда знал. Слуга стал общаться с королем по-другому, изменилось также его робкое поведение при Артуре и Гвиневре, как было сначала. Все чаще и чаще их разговоры переходили в шутки, как когда-то раньше. Этот Мерлин был не совсем таким, как прежний, а больше похожим на его тень, но этого было достаточно для того, чтобы вырваться душе Артура из пут печали, которые раньше не давали ему свободно дышать. Но когда Артур уже начал все больше и больше надеяться на возвращение старого Мерлина, тот после первых нескольких дней постепенно стал уходить в себя. Их перепалки в какой-то момент прекратились, оставляя за собой лишь Мерлина, у которого, казалось, были какие-то проблемы. Король хотел было спросить его о них, но при всем своем желании не смог на это решиться, надеясь, что все пройдет само собой. Однако вместе с немного увядающим прогрессом воспоминаний Мерлина Артуру пришлось переживать и разочарование от хода текущих переговоров. Он и Гвен подробно обсудили с рыцарями пути решения проблем, дабы перенаправить переговоры в нужное русло после столь неудавшейся встречи, и сделали вывод, что необходимо позволить каждому королевству высказаться по отдельности. Король Камелота поговорил с представителями каждой земли наедине, предоставив им возможность в полной мере высказать свои точки зрения. Сначала Артур даже поверил в правильность этого шага, поскольку монархи вполне рассудительно поведали о своих взглядах, но как только правитель Камелота снова собрал их всех вместе, между ними возникли те же самые конфликты. Сначала Пендрагон старался не терять оптимизма, убеждая себя, что вскоре все наладится, но это «вскоре» все никак не наступало, и притворяться Артуру стало с каждым разом все труднее и труднее, пока мирные переговоры постепенно рушились вокруг него. Правители с каждым днем проявляли все больше и больше недоверия друг к другу, которое со временем переросло в обвинения и угрозы. Артур даже больше не делал попыток утихомирить монархов, так как уже ничто не убеждало их в искренности его намерений. С каждой следующей встречей надежды Пендрагона на Альбион превращались в пыль.

***

— Артур, — неуверенно начал Мерлин в один вечер. Гвен отправилась на заседание с другими королевами для того, чтобы попытаться установить хоть какие-нибудь связи, которые Тайден столь эффективно разрушал. Артур со своим слугой остался наедине. Мерлин в очередной раз полировал доспехи, в то время как король уныло смотрел на стол, ковыряясь в нем пальцами. Этот день был очень тяжелым для правителя Камелота. Очередное заседание прошло плохо, и ситуация с заключением мирного договора ухудшалась гораздо быстрее, чем ожидал чародей. Несколько раз за день Мерлин напоминал себе, что все это на благо Саятии, что эти переговоры должны развалиться для того, чтобы защитить наследие, которое Саятия хочет оставить для своих потомков, но каждый раз, когда он смотрел на Артура, ему приходилось убеждать себя в этом снова. Король был раздавлен таким ходом переговоров, и чувство вины в душе Мерлина росло каждый раз, когда он смотрел в его глаза. Не то, чтобы он лично разрушал эти переговоры, этим занимались слуги и другие люди Тайдена, но Мерлин передавал информацию об Артуре монарху Саятии. Казалось, предположение Тайдена о том, что король Камелота будет откровенен с Мерлином вполне оправдалось. Артур с Гвиневрой часто обсуждали свои дела перед чародеем даже не пытаясь скрыть свои проблемы, страхи или стратегии от него. В отдельных случаях правитель обращался к слуге, будто ожидая, что тот предложит ему какой-нибудь совет. И все это волшебник передавал Тайдену, Стивену и Джеймсу. Сначала было не слишком сложно оповещать их обо всем, но с течением времени его задача по передаче информации все больше ощущалась им как предательство. С каждым днем, с каждым новым воспоминанием Мерлин все больше чувствовал, что поступает неправильно. И все же он не мог остановиться, ведь он поклялся в верности Тайдену, и теперь это единственная причина того, что он продолжал выполнять его приказы. Но его преданность очень быстро превращалась в нечто, чего Мерлин не мог определить. С каждым днем к нему возвращалась память. Не то, чтобы он помнил все, но его воспоминаний теперь стало достаточно для того, чтобы начать понимать себя и Артура. Сначала маг очень волновался, когда вспоминал что-то из своего прошлого. Его первоначальные опасения по поводу того, какое прошлое может ему открыться, быстро исчезали. Поскольку ни одно из его воспоминаний не касалось его предполагаемых темных замыслов, чего он так боялся. Он вспомнил о некоторых случаях, когда он спасал Артуру жизнь, используя свою магию, и король этого не видел. Он вспомнил, как сражался за Артура, помогал Артуру и поддерживал его. Он вспомнил, как король просил у него советы и даже следовал им. И теперь, занимаясь полировкой доспехов и наблюдая за размышлениями Артура, к нему вернулось еще одно воспоминание. Оно было настолько наполнено невысказанным отчаянием, искренностью и верностью, что Мерлин решил спросить о нем у короля. Артур обернулся на голос чародея. — Что? — спросил он, глядя на Мерлина, который сидел на полу. — Я вспомнил еще кое-что… — Да? — спросил Артур, и хотя в его голосе слышался интерес, в нем не было надежды как раньше, когда Мерлин рассказывал о своем очередном воспоминании. Мерлин положил ткань, которой полировал доспехи, и встал, направляясь навстречу королю. После кивка Артура, он опустился на стул перед ним. Волшебник просто смотрел на свои руки в течение нескольких секунд, рассуждая как лучше сформулировать интересующие его вопросы. Ему казалось, что ответы на них могут стать для него судьбоносными. — Мерлин? — спросил Артур. — Я помню… я помню, как вошел в твою комнату без стука… — Это довольно универсальное воспоминание. Мерлин улыбнулся, прежде чем продолжить. — Так вот я зашел, а ты сидел… — он рассмеялся, — … на самом деле ты сидел на том же месте где и сейчас, и твоя рука была забинтована. Мы о чем-то разговаривали, я не помню о чем. Но мне кажется, что я назвал тебя ослом, — нахмурился маг. — Это бы меня не удивило, — пробормотал Артур. — И тогда я сказал тебе кое-что… — он снова запнулся, чувствуя тебя неуверенно. — Мерлин, — ответил с наполовину вздохом, — если ты хочешь меня о чем-то спросить, то сначала должен рассказать, что ты помнишь. — Я знаю, — кивнул юноша. Он глубоко вдохнул и поддался вперед, кладя руки на стол и поднимая глаза к королю. — Я сказал тебе, что был бы счастлив служить тебе до дня своей смерти, — закончил он. — И я имел это в виду, — тихо добавил чародей. Он посмотрел на Артура и увидел, что на его лице появилась легкая улыбка, когда он уставился на стол, видимо вспоминая о том случае. — Так что тогда произошло, почему я сказал тебе это? — спросил Мерлин. — Я не знаю, — признался король через несколько секунд. — Я тогда только оправился от смертельной раны. Думаю, Гаюс нашел какое-то лекарство, и оно излечило меня. В тот же вечер ты пришел ко мне и сказал, что хочешь со мной поговорить, и я ответил, что… — Ты сказал, что сам решишь, когда мы будем разговаривать, — прервал его Мерлин, когда к нему вернулся еще один кусочек воспоминания. — Да, и ты продолжил разговор, — он покачал головой и взглянул на слугу. — Ты что-то говорил о том, что я стану великим королем, но для этого я должен научиться слушать. Я думал, что ты хочешь покинуть это место работы, но ты сказал мне, что это не так, а потом ты… — он указал на Мерлина, — … ты сказал, что будешь служить мне до самой смерти. Молчание длилось несколько секунд. — Ты хорошо это помнишь, — медленно начал чародей, у него все еще был вопрос, на который он хотел получить ответ. Артур посмотрел на него и кивнул. — Ты не долго был моим слугой на тот момент, не больше года, я думаю, — продолжал король. — Я не знаю почему ты мне это сказал, и о чем ты думал в тот момент, но… — он улыбнулся и покачал головой, — … но я тебе поверил, — Артур пожал плечами. — Почему? — Потому что… — он снова покачал головой. — Я не знаю. Я не знаю, почему верю в наполовину сумасшедшие вещи, которые ты говоришь, но это так, — он уставился на стену, как будто прокручивая в голове эти воспоминания, но вскоре снова перевел взгляд на слугу. — Я не думаю, что ты помнишь, почему ты это сказал… — Прости, — ответил Мерлин, качая головой. Он встал со стула и вернулся к полировке, оставляя Артура наедине со своими мыслями. Так пока он сидел там, вычищая доспехи короля до блеска к завтрашним заседаниям, в его голове крутились мысли насчет только что состоявшегося разговора. Что с ним случилось? Если бы он подумал обо всем этом раньше, но наверно все понял бы, но прежде упорно рассуждал только в одном направлении. Теперь же, когда Артур столь откровенно ответил на его вопрос, чародей обнаружил что все его догадки пришли к единственному возможному выводу, который он мог сделать о своем прошлом в Камелоте. Он никогда не был против Артура. (Переводчик: Слава Богу, мозги на место встали. И кувалда не пригодилась... почти) А если он никогда не был против него, то его теперешние действия идут вразрез всему, что было до потери его воспоминаний. Теперь он знал это. Даже если пока он в полной мере не понимал своей верности Артуру, не понимал, как мог служить королю, который ненавидит магию, он знал, что всегда стоял рядом с Артуром, на его стороне и был намерен поддерживать его всегда и во всем. И проблема была в том, что чем больше времени Мерлин проводил с Артуром, тем больше он осознавал, что какая-то часть его души по-прежнему хочет быть рядом с ним и по-прежнему хочет служить ему до самой смерти.

***

В эту ночь сон снова ускользал от Мерлина. Он лежал в своей постели, уставившись в потолок и пытался собрать воедино две разные жизни, каждая из которых боролась за первенство. С одной стороны было королевство, где царит магия, где колдуны могут использовать свои дары во благо. Целая земля, где людей не преследуют за их уникальные волшебные способности, где Мерлин почувствовал себя как дома, и где он, наконец, ощутил себя свободным. А с другой стороны был Камелот. Королевство, которое открыто борется против магии, королевство, где Мерлина убьют, если его секрет будет раскрыт. Но в тоже время Камелот был тем местом, которому чародей посвятил свою предыдущую жизнь. Он не помнил почему, но теперь знал, что точно принадлежал Камелоту. Все, что он вспомнил, указывало на тот факт, что у Артура чистое сердце, и может быть, Мерлин верил в то, что именно он принесет мир на эти земли. Эти мысли удерживали колдуна почти целую ночь, и к утру у него созрел план. Он собрался раньше чем обычно и направился вниз, туда, где жили рыцари. Он знал это место только потому, что Гвейн часто приглашал его к себе, чтобы поговорить. Оказавшись там, Мерлин добрался до дверей, где, насколько он знал, жил Гвейн и слегка постучал. Он думал, что понадобится постучать несколько раз, для того, чтобы разбудить его, но дверь быстро распахнулась, выявляя на удивление бодрого рыцаря. — Мерлин! — в удивлении воскликнул тот с широкой улыбкой на лице. — Ты рано. — Извини за это, но… — Не беспокойся. У меня сейчас в любом случае патруль. Я уже почти ухожу. — Ох, — сказал Мерлин, скрывая свое разочарование, ведь он предполагал, что рыцарь не занят, так как тот всегда не особо ответственно относился к своим обязанностям, и любил подольше поспать. — Ты в порядке? — Да, а я как раз собирался принять твое предложение рассказать мне о некоторых вещах, — Гвейн широко улыбнулся, прежде чем хлопнуть Мерлина по спине. — Странно, что ты просишь меня об этом утром, но, к сожалению, я сейчас занят. Я вернусь ближе к вечеру, могу зайти к тебе, — предложил он. Чародей кивнул и улыбнулся. — Было бы неплохо. — Отлично. Я много чего могу тебе рассказать, — он улыбнулся Мерлину и направился вниз по коридору. Волшебник добрался до палат Артура и Гвиневры и повторил обычное приветствие, однако король не пытался с ним шутить, и вскоре чародей понял, что он спал так же мало, как и Мерлин, но уже по другой причине. Он размышлял над переговорами. Волшебник так же быстро понял, что Артур был не просто разочарован в переговорах, он даже боялся идти на них сегодня. Он, казалось, был менее всего уверен в себе и не чувствовал прежней решимости. Мерлин обнаружил, что хочет как-нибудь утешить его и поддержать. Но он не мог. Он знал, что эти переговоры обречены на провал, он знал, что так произойдет, но желал бы, чтобы это случилось как можно быстрее. Весь процесс затягивался, между королевствами закраивалась вражда, и это все постепенно угнетало Артура. Глядя на него, Мерлин решил, что позже поговорит с Тайденом, чтобы попросить его ускорить свой план. Он понятия не имел, как монарх отреагирует на это, поскольку чародей должен был лишь встречаться со Стивеном и передавать ему необходимую информацию, но его это не волновало. Тайден говорил, что это будет мирный путь защиты Саятии, который обойдется совершенно без жертв, однако эмоциональные издержки, тем не менее, были и Мерлин не мог спокойно на все это смотреть. Позже тем же утром Мерлин вновь находился на заседании, стоя позади Артура и наблюдая, как молодой король все больше и больше падает духом. Переговоры превратились в руины. Даже Гвинед, который до сих пор был на стороне Артура, начал высказывать собственные опасения, в то время как король Чалер, казалось, наслаждался гневом и горечью, которыми был переполнен воздух в зале переговоров. Он кричал на других лидеров, заставляя их принимать ответные меры с равной ожесточенностью. Королева Иола, которая на протяжении всех встреч вела себя относительно спокойно и уважительно, теперь тоже выпускала свою собственную злость и разочарование. И как он ни старался, Артур не мог их успокоить и заставить мирно все обсудить. Мерлину было противно смотреть на все это. Все вокруг короли и их супруги выкрикивали каждый свои аргументы, и никого нельзя было услышать за всем этим гамом. Мерлин увидел, как Гвен подвинулась к мужу и что-то прошептала ему на ухо. Она чуть ли не плакала, но держалась достойно. Рядом с ней Артур покорно кивнул и медленно поднялся с места. Уже, казалось, один этот жест должен был заставить остальных замолчать, но они полностью проигнорировали короля этой земли. Мерлин отчаянно хотел, чтобы все замолчали и выслушали Пендрагона, но они продолжали кричать. — Прекратите! — голос Артура прогремел на весь зал, отдаваясь эхом в просторном помещении. Напряжение в его голосе было очевидным, и Мерлин не сомневался, что на его лице было изображено поражение. Все замолчали и обернулись к нему. — Мы теряем из виду то, что важно для наших королевств и нашего будущего. Все мы собрались здесь, потому что хотя бы немного поверили в то, что единства можно достичь. Мы поверили в то, что оно имеет место на этой земле, в наследии ваших людей, и я знаю… — Ты знаешь?! — крик был громким и полным презрения. Шок, что кто-то короля перебил, был виден на лицах всех присутствующих, но Мерлин почувствовал и собственное ошеломление, когда понял, что это был Тайден. Он посмотрел на короля, нахмурившись в замешательстве. Что он делает? В течение переговоров Тайден оставался относительно нейтральным. Даже тогда, когда переговоры разрушались, он вел себя спокойно и расчетливо. Но теперь же с этим новым пылом Мерлин почувствовал, как его кровь холодеет. — Что ты знаешь? — мужчина усмехнулся, вставая, пристально глядя на Артура. — Я не… — начал Артур в шоке через несколько секунд. — Что ты знаешь о создании единства и мира на всей земле? Оглянись вокруг. Мы были правителями дольше, чем ты жил, и все же ты притворяешься, что имеешь хоть какое-то понятие о союзе, которой явно невозможен. Мерлин почувствовал новую волну шока. Что Тайден делает? Неуважение в его словах поражало своими масштабами. Чародей посмотрел на остальных членов переговоров, ожидая увидеть неверие в ответ на его слова, и для него стало ударом, когда остальные закивали в согласии. Артур оглянулся вокруг, как будто не мог поверить в происходящее. — Может я и молодой король, — спокойно ответил Пендрагон, хотя маг чувствовал, что он едва сдерживается, — но это не значит, что я не понимаю сути дела. — Эти переговоры показывают именно это, — быстро ответил Тайден. — Ты собрал шесть королевств, семь, включая свое собственное, и не можешь договориться с ними. — Как же ты хочешь объединить земли, если не можешь добиться согласия даже с немногими из нас, собравшимися здесь? — добавил Чалер, хотя его голос звучал чуть уважительнее. Мерлин почувствовал, как его сердце стучит, болью отдаваясь в груди, когда он увидел, как все перевели взгляд с Тайдена на Артура. Какая-то сила будто контролировала их всех и каждого в отдельности. Мерлин понял, что Тайден поступает как умный человек. — Я верю в то, что мир, является мечтой всех собравшихся здесь, — начал Пендрагон, но его голос был лишен прежней уверенности. Краем глаза Мерлин увидел, как Тайден сел на место, сложа руки, и почувствовал всплеск гнева. Дело было больше не в срыве переговоров, а в уничтожении репутации Артура с помощью нескольких тщательно подобранных слов на фундаменте созданного магическим способом недоверия. — В наших королевствах уже царит мир, — сказала Иола, ее голос был нерешительным, но Мерлин видел, что ее прежняя сдержанность постепенно опадает. — А то, что ты предлагаешь, скорее всего, приведет к войне, чем к миру, — решительно добавил Брайден. — Основная цель этих переговоров — это избежание войны, — ответил Артур с отчаянием в голосе. — Как ты планируешь присоединить к землям Альбиона королевства бесконечно разные в своих убеждениях, традициях и культурах? — Ты рискуешь разрушить те союзы, которые уже существуют. — Это не… — попытался ответить Пендрагон, но голоса вокруг него становились все громче и громче. И впервые за все эти дни у монархов появилась единая цель. Они были против Артура. Мерлин с ужасом наблюдал, как остальные нашли подходящие аргументы против высказываний Артура, как монархи объединялись, обрекая переговоры на провал. Мерлин знал, что именно этого хочет Тайден, он знал, что Саятия теперь будет в безопасности, но то, как Тайден делает это, заставляло его чувствовать отвращение. Чародей посмотрел на Артура, который стоял под градом вопросов и обвинений, сыпавшихся на него, и задумался. Это было жестоко и неправильно. Зачем ставить репутацию Артура под сомнения? Какая может быть от этого польза? Прежде чем он сообразил, что делает, чародей шагнул вперед. Большинство присутствующих этого даже не заметили, но Тайден резко перевел на него взгляд. Мерлин почувствовал на себе тяжелый взгляд правителя. Он вернулся на свое место и использовал всю свою решимость, чтобы не приблизиться к Артуру в знак небольшой поддержки. Все его инстинкты кричали сделать это, но он стоял как вкопанный, отчаянно ожидая окончания встречи. В конце концов, наступила тишина. Каждый сказал все, что хотел, все высказали свои претензии, которые образовались из-за последователей Тайдена. И все обращалось против взглядов Артура. С настороженностью монархи, наконец, уставились на Пендрагона, который все еще стоял на месте, казавшийся исчерпанным. Мерлин ожидал, что он что-нибудь скажет, но прежде всего правитель позвал его к себе, чтобы заполнить свой кубок. Быстро слуга двинулся вперед под общим напряженным молчанием. Когда он подошел к Артуру, то увидел поражение на его лице. Осторожно Мерлин налил в бокал напиток, но прежде чем отступить назад, не смог не привлечь внимание Артура, желая дать ему хоть какую-нибудь поддержку, взглядом выражая свое сожаления за то, что сделал для молодого короля. И за этой короткий момент обмена взглядами между ними Мерлин увидел, как лицо Артура меняется. Он взглянул на Мерлина и вдруг сжал зубы, слегка приподнимая подбородок, когда его глаза загорелись внезапным огнем. Когда чародей вернулся на свое место король обратился к собравшимся. — Друзья мои, — и Мерлин представить не мог, сколько сил ему потребовалось для подобного обращения. — Мы стоим над пропастью. Я хочу, чтобы в будущем мы все были вместе, но понимаю, что все вы обеспокоенны, напуганы и взволнованы. Я понимаю вашу нерешительность. Очевидно, что нам потребуется время для того, чтобы рассмотреть столь важный шаг и, возможно, сейчас не время для создания единого союза, может быть, это произойдет когда-нибудь в будущем, через сотни лет, но я все равно в это верю. Мерлин увидел, как другие лидеры неуютно сместились, они, видимо надеялись, что Артур распустит переговоры, но он все равно упорствовал. Чародей не понимал, откуда взялась эта его новая решимость. Что заставило его так отчаянно идти до конца? — Вот что я предлагаю… вот чего я прошу. Мы решим все за два дня. Не будет никаких советов, встреч в это время. За эти дни я предлагаю вам обсудить будущее, которое вы хотите видеть, и тогда мы встретимся для того, чтобы окончательно все решить. Если вы будете против договора, то мы расстанемся друзьями. Если вы примите этот путь, мы сможем что-то начать. Мы будем смотреть в будущее не только как друзья, но и как союзники. Он сглотнул, и его плечи немного поникли, поскольку он использовал последние свои силы на эти слова. — Это все, чего я прошу, — закончил он. Без лишних слов Артур протянул руку Гвиневре и взглянул на Мерлина. Через несколько секунд они вышли из зала, чтобы обратно отправится в королевские покои, оставляя Леона с остальными гостями.