***
Артур обнаружил, что не может двигаться. Ничего из того, что сделал Мерлин за последние несколько недель, ничего из того, в чем он признался прошлым вечером не вызвало таких эмоций у короля, как тихие слова, которые сказал ему юноша только что. Пендрагон почувствовал, как по его спине пробегают мурашки, тело начинает дрожать, а сердце опутывает страх, от которого невозможно избавиться. Король не отрывал взгляда от Мерлина, но даже если бы он захотел это сделать, то не смог, потому что его голова вдруг очистилась от любых мыслей, мир вокруг остановился, а все понимание было полностью разрушено. Он взглянул на Мерлина — больше ничего и никого в этот момент не существовало для Артура — и увидел, что тот одет в свою обычную одежду, которую носит всегда. Разница была лишь в том, что теперь ее покрывала кровь. Мерлин стоял в том же положении, в котором по привычке держался всегда, каждый день, даже если сейчас выглядел немного уставшим. Артур смотрел в его глаза, те самые глаза, которые наблюдали за ним столько лет, и даже с учетом того, что хорошо видел, как они всего несколько мгновений назад светились золотом, не верил всему увиденному и услышанному только что. Король вдруг понял, что бессознательно качает головой. Он остановил себя и окунулся в гнетущую тишину и пустоту, которая казалась ему ужасной. — Ты..? — Артур попытался сказать, но слова застряли в его горле, и он прокашлялся, чтобы очистить его. Но даже после этого монарх обнаружил, что он не может ничего сказать, его голос попросту не звучал. Король знал, что даже если он что-нибудь выдавит из себя, его слова будут наполнены страхом и болью, а этого он не мог допустить. Он должен демонстрировать свою силу во все времена. Но какой силой он мог похвастаться после всего того, что только что увидел? Это был Мерлин. Что бы он ни сделал, он сумел свергнуть колдуна, которой взял под свой контроль несколько сотен воинов и уничтожить его. Артур чувствовал эту силу, которой была наполнена комната вокруг него, и был поражен ею, даже если не мог полностью понять. Но в любом случае это заставило короля почувствовать себя маленьким и слабым. Ему показалось, что он находится у Мерлина в руках. — Артур, — осторожно сказал колдун, делая небольшой шаг вперед. Король обнаружил, что его реакция находится вне его контроля и попятился на несколько шагов назад, угрожающе поднимая меч, крепко сжатый в руках. Из всех врагов, с которыми он сталкивался, никто так сильно не пугал короля, как Мерлин, тихо произносящий его имя и двигающийся к нему навстречу. Артур ненавидел показывать свою слабость, ненавидел выглядеть уязвимым и беззащитным, но сейчас ничего не мог поделать с этим чувством. Что же говорить о последних шести годах его жизни? Действительно ли магия все время была настолько близка к нему и использована на нем? Неужели все его королевство было построено на колдовстве? Поскольку, если Мерлин обладал магией, Артур не мог отрицать эту мысль. Он раз за разом полагался на Мерлина, доверял ему, слушал его, надеялся на его поддержку. И теперь оказалось, что он колдун. Но это же Мерлин. Мерлин! Как такое возможно? Вдруг король обнаружил, как предыдущее чувство предательства растворяется в небытие. Действия, совершенные Мерлином после потери его памяти, могут быть прощены, это с легкостью теперь давалось королю и казалось настолько смешным, что он не понимал, почему так бурно отреагировал на предыдущее откровение. По сравнению с этим, те ошибки Мерлина казались ему незначительными. Ведь это были ошибки человека, который совершенно не помнил своего прошлого. Но ложь и обман человека, который был ближайшим другом Артуру долгие годы, казались непреодолимыми. Именно поэтому Пендрагон отступил назад, прочь от разбитого доверия, необъяснимой силы и безвозвратного прошлого. Мерлин сразу же остановился, и Артур увидел, как знакомые эмоции пересекают его лицо: обида, боль и сожаление. Король отказался воспринимать их, они слишком напоминали ему Мерлина, человека которого, как король думал, он знал. Тень лжи быстро исчезала, открывая истину, раскрывшуюся в этот новый и совсем другой день. — Артур, — снова начал маг, — я бы никогда не причинил тебе вреда. Король обнаружил, что он снова качает головой и опять остановил себя, в очередной раз убедившись, что не может говорить. На мгновение показалось, что Мерлин бессознательно двигается вперед, но он вовремя остановил себя и остался на том месте, где стоял. — Послушай меня, — он замолчал на секунду, видимо, ожидая, что Артур ответит, но король продолжал молчать. — Теперь я все вспомнил. Поэтому я знаю, о чем ты сейчас думаешь, — эмоции начали вливаться в его голос, и он дрогнул. — И мне очень жаль, Артур, прости меня. Прости, но я не думаю, что у меня был выбор. Я хотел лишь помочь тебе и защитить, но я не знал, что ты сделаешь, когда узнаешь правду. Я не мог рисковать и оставлять себя без защиты. Король воспринимал то, что говорил ему Мерлин, но внутри него начинала бушевать буря. Часть его узнавала голос Мерлина, его мягкий тон и искренность в нем, в то время как другая его часть анализировала получаемые сведения и связывала их с магией, предательством и ложью. — Артур? — спросил маг с отчаянием. Чей-то стон заставил короля впервые за все это время отвлечься от Мерлина и перевести взгляд на пол, где медленно начинали просыпаться Элиан вместе с Леоном. Персиваль и Гвейн продолжали оставаться неподвижными, но это, скорее всего, было связано с тем, что они получили тяжелые удары по голове: первый об стол, а второго Артур вырубил рукоятью своего меча. — Они пробуждаются от чар, — прошептал Мерлин. Осторожно Пендрагон опустился на колено рядом с рыцарями, не отрывая взгляда от Мерлина. — Леон, — слабо позвал Артур и слегка потряс его за плечо. Глаза Леона внезапно распахнулись, и он несколько раз моргнул. — Сир? — спросил рыцарь. — Что..? — он нахмурился, а затем резко выпрямился. — Что случилось? — Ты не помнишь? — Леон покачал головой в изумлении. Рядом с ним Элиан также вдруг сел. — Элиан, что ты помнишь? — Я… — он нахмурился. — Я помню, как пришел сюда с вами, а затем… — он покачал головой, — …ничего. — Сир, что произошло? Артур быстро рассказал им обо всем, наблюдая, как ужас наполняет лица рыцарей, когда они услышали, что сделали. — Артур, прости, — быстро сказал Элиан. Леон повторил за ним те же слова. — Вы не знали, что делали, — заверил их король, хотя услышал фальшь в собственном голосе. Он взглянул на Мерлина, чтобы увидеть, что тот смотрит на него с печалью в глазах. В них не было больше ничего кроме горя. — Но Тайден. Как..? — спросил Леон, оборачиваясь в поисках правителя Саятии, но вместо этого наткнулся взглядом на Мерлина. — Мерлин? — также спросил Элиан. Два рыцаря обеспокоенно переглянулись между королем и его слугой, видимо, смущенные молчанием, которое создавало напряжение между этими двумя. Однако рыцари мудро решили ничего не говорить на этот счет. — Что произошло с Тайденом? Как вам удалось его победить? Краем глаза Артур заметил, что Мерлин замер, прикрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем его взгляд снова вернулся к королю. Неохотно Артур встретился с ним взглядом и увидел мрачную обреченность на лице волшебника. Король понял, что независимо от того, что он сейчас скажет, Мерлин не будет этого отрицать. Но что же делать Артуру? Король думал, что это будет легко. Рыцари заслуживают того, чтобы знать правду. Он сам заслуживает того, чтобы знать правду! И все же сказать это, значит раскрыть правду всем. Тогда это будет не только между Мерлином и Артуром, а станет общеизвестным фактом. Артур является королем. Он обязан соблюдать свои законы, законы, исходя из которых, Мерлин должен быть казнен. Волна эмоций захлестнула короля, когда он представил это лишь на мгновение. Он увидел в своем сознании, как Мерлин горит на костре, крича в агонии, и выносит все это потому, что Артур так решил. Он принял это точно также как сейчас, стоя неподалеку и ожидая, что скажет король. Даже одна это мысль вызвала у Артура приступ тошноты. Мерлин в свою очередь обреченно склонил голову. — Артур? — спросил Элиан. Пендрагон сглотнул несколько раз, прежде чем решительно отвернуться от колдуна. — Не знаю, — быстро сказал он. — Что-то пошло не так с его магией, — король увидел, как Мерлин резко поднял голову на эти слова, но проигнорировал его. Эта защита ничего не значит, она просто предоставляет Артуру больше времени для того, чтобы решить, что он собирается делать. И все же Пендрагон не мог не почувствовать, как тяжелый камень свалился с его груди сразу после того, как он произнес эти слова. Ни Элиан, ни Леон не казались убежденными объяснением Артура, но чувство опасности все же их покинуло. — Сир, мы должны рассказать другим о том, что произошло. Воины были убиты, они приготовятся к борьбе, как только придут в сознание, — сказал Леон. Артур кивнул в знак согласия. Ему было трудно сосредоточиться на том, что должно быть сделано, поскольку голова короля была забита другими вещами. — Элиан, помоги Гвейну и Персивалю, — поручил Артур. Рыцарь кивнул и, пошатываясь, поднялся на ноги. — Леон, со мной. Нам необходимо найти рыцарей, — мужчина кивнул. — Есть другие люди в Камелоте, — сказал Мерлин, по-прежнему не двигаясь с места. — Люди Стивена, ты их знаешь? — спросил он Леона. Голос волшебника был лишен каких-либо эмоций, но полон усталости. — Да, я видел их раньше на тренировочной площадке. — Они колдуны, которые помогали околдовывать воинов. Они не мертвы, но не представляют опасности, их будет легко захватить. Вы должны их найти. — Ты знаешь, где они находятся? — спросил Леон, не обращая внимания на напряженность, нарастающую в комнате, когда Артур отказался признавать помощь Мерлина. Разум рыцаря кричал спросить насчет этого, но другой тихий голосок приказал Леону хранить молчание. Он внимательно выслушал, как Мерлин перечислил места, где находились колдуны. Насколько Леон понял, Артур вообще не хотел слушать своего слугу, но снова заставил себя промолчать. Вместо этого он кивнул в знак благодарности, прежде чем схватить Стивена и поволочь его к выходу из помещения. Король последовал за ним взглядом, повернувшись спиной к Мерлину. Даже если он солгал Элиану и Леону, он знал, что обязан арестовать Мерлина и бросить его в подземелья замка, но, увидев то, что юноша может сделать с помощью магии, Артур сомневался, что темница сможет удержать его, если он решит уйти. Из того, что Пендрагон увидел, Мерлин мог справиться с чем угодно, если бы только захотел. Где-то в глубине сознания тихий голосок прошептал королю, что Мерлин не является угрозой. Артур попытался проигнорировать его, оттолкнуть, не обращать внимания, но он был слишком настойчив и прикреплен к устоям, которые сформировались в разуме Артура за долгие годы. — Артур. Король остановился у двери, но не обернулся. Мерлин, казалось, воспринял его запинку, как позволение продолжать говорить. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? Артур почувствовал горькую усмешку, формирующуюся в его горле на этот вопрос. Что он хочет, чтобы сделал Мерлин? Больше всего на свете он хотел, чтобы Мерлин вернулся обратно во времени к их первой встрече со слугой, ножами и мишенью и прошел мимо. Он хотел бы, чтобы Мерлин рассказал ему, что все это лишь уловка Тайдена и он на самом деле никакой не колдун. Он хотел, чтобы Мерлин остался таким, каким был прежде, другом Артура, которого он хорошо знал. Неделями король думал, что подобное возможно, но теперь это превратилось не более чем в увядшую надежду. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? Артур обернулся к колдуну и увидел опустошенность на его лице. Отдаленно король подумал о том, что смотрит в свое собственное отражение в зеркале. — Я не знаю, — ответил он, качая головой, и ушел, закрыв за собой дверь. Артур почувствовал, как его сердце наполняется отчаянием и как прежнее облегчение безвозвратно уходит прочь.***
Мерлин наблюдал, как дверь захлопнулась за Артуром, и почувствовал, что его плечи упали. Он не понимал, как смог продержаться последние несколько минут, но сейчас ощущал в своих мышцах ноющую боль. Чародей тяжело вздохнул и сделал несколько шагов вперед, наконец, избавившись от чувства, что его привязали к одному месту. — Мерлин, ты в порядке? — спросил его Элиан. Он тщательно пытался разбудить Гвейна и Персиваля, хотя его попытки были практически безнадежными. — Я в порядке, — кивнул маг, но ему пришлось повторить эти слова еще раз, поскольку они прозвучали чересчур тихо. — Значит, ты был прав? Это был план Стивена? — Да, и Тайдена тоже, — он подошел ближе к рыцарям и опустился на колени рядом с Элианом, задумываясь, может ли он незаметно прошептать заклинание, чтобы разбудить Гвейна. — А ты и Артур..? — небрежно спросил он, передвигая Гвейна, поскольку ему показалось, что он лежит в слишком неудобном положении. Мерлин ничего не ответил, а лишь покачал головой, когда Элиан посмотрел на него. — Он еще образумится, как всегда, — чародей снова ничего не ответил и вместо этого решил сменить тему разговора, когда в нем вспыхнул новый проблеск надежды. — Гвейн нашел мою мать и Гаюса? — Элиан посмотрел на него с улыбкой и быстро кивнул. — Так же, как ты и сказал. — Они в Камелоте? — спросил чародей, удивляясь тому, насколько громко прозвучал его голос. — Думаю, они в надежном месте. Гвейн не хотел, чтобы они случайно пострадали. Легкое мерцание радости мгновенно испарилось, когда Мерлин услышал последнее слово. Пострадали. Питер! Чародей сразу вскочил на ноги. — Что такое? — в тревоге спросил рыцарь, когда Мерлин был уже на полпути к двери. — Питер, — сказал он, прежде чем выбежал из комнаты. Пока маг мчался по коридорам мимо раненых шокированных солдат, некоторые из которых просто сидели, прислонившись к стенам, другие помогали своим пострадавшим товарищам, лихорадочно оглядываясь вокруг в путанице, а третьи стояли на коленях возле своих погибших друзей, то случайно обнаружил, что его разум постепенно абстрагируется от того, что произошло между ним и Артуром. Чрезмерные размышления Мерлина на эту тему отправились куда-то в далекое и темное место на время, и чародей был этому нескончаемо рад, поскольку не знал, может ли справиться со всем этим сразу. Вместо этого он сосредоточился на главной задаче. Он должен найти Питера, помочь ему, спасти. Волшебник не допустит, чтобы судьба Питера была такой же, как у Джеймса. Он отказывался терять еще одного друга из-за Тайдена. И Мерлин бежал через Камелот, вспоминая, где находится Питер, пока, наконец, не выскочил во двор. Волшебник быстро огляделся по сторонам. При лунном свете и большом количестве огоньков пред ним предстало ужасающее зрелище. Это было похоже на поле боя. Везде валялись мертвые тела, плащи и доспехи, площадь пестрила множеством различных цветов. Но ярче всех их был красный. Не цвет Камелота, хотя его тоже можно бы найти, а трагично красный цвет потерянных жизней. Мерлин обнаружил, что, несмотря на собственное желание добраться до Питера, он не может сдвинуться с места, глядя на двор. И в центре всего этого Мерлин увидел лишь одного человека, для которого эта картина может погубить все. Артур. Несколько рыцарей прокладывали свой путь через тела, видимо, по приказу короля, но сам он, казалось, попросту застыл на месте. Он медленно и бессознательно повернул голову, и мерцания огня было достаточно для Мерлина, чтобы увидеть лицо короля, наполненное непониманием и отчаянием, что сам чародей видел в нем всего несколько раз, каждый из которых был по своему трагичен и ужасен. Желание Мерлина подойти к нему и предложить своего рода утешение было настолько болезненно знакомым, что его ноги сами двинулись навстречу Артуру, когда тот вдруг оглянулся к нему. Лицо короля было трудно разгадать, но на мгновение Эмрис подумал, что в нем есть нужда в поддержке, которую Мерлин мог бы охотно ему предложить. Но в этот самый момент правитель, казалось, образумился и одернул себя, продолжив медленно пробираться через тела убитых воинов. Мерлин не сделал больше ни одного движения, чтобы подойти к нему, поскольку сомневался, что это сейчас поможет. Осторожно чародей начал пробираться сам через безжизненные тела к восточной сторожевой башне, куда, как он помнил, направлялись солдаты Тайдена. Когда Мерлин подошел ближе он увидел воинов, которые медленно оправлялись от чар. Это очевидно были люди, которых Тайден посылал для того, чтобы убить Питера. Впрочем, не один из них не обратил внимания на Мерлина, когда тот прошел мимо них. Вскоре волшебник продолжил свой путь к сторожевой башне. Он редко бывал здесь. Эта была единственная заброшенная башня, в которую даже заходили очень редко. Теперь же Мерлин ловко открыл двери в нее с помощью магии. Двери состояли из толстых металлических прутьев, которые защищали башню от нежелательных вторжений. Старая каменная лестница располагалась практически у входа, но с другой стороны в свою очередь находились несколько дверей. Мерлин направился к одной из них, именно к той, которой и дразнил его прежде Тайден. Маг не был полностью уверен в своем решении, но чутье подсказывало ему, что он не ошибается. Прошептав несколько тихих слов для того, чтобы обеспечить себя светом, чародей толкнул дверь вовнутрь, скидывая ее с петель, на которых она едва держалась. Чародей оказался в небольшой комнатке, заполненной пустыми бочками. В помещении было душно, и создавалось впечатление, будто никто сюда не заходил в течение нескольких месяцев, но когда Мерлин посмотрел вниз, то увидел, что на полу присутствуют верные признаки следов на пыли. Следуя за ними, колдун подошел к погребу с кольцом на половице и начал открывать его. Петли заскрипели на дверце, и Мерлину открылся вид на небольшой погреб всего метр в глубину и ширину. И там, свернувшись калачиком, с кляпом во рту и связанными руками лежал Питер. Мальчик с опаской повернул голову, но его взгляд просветлел, когда он увидел, кто это был. Он прикрыл глаза, будто в какой-то безмолвной молитве благодарности, а затем попытался поднятьс я, но тут же споткнулся. Мгновенно руки Мерлина обернулись вокруг него, хватая за плечи и вытаскивая из погреба. Лицо Питера несколько раз искривилось в гримасе боли, когда его начали перемещать и маг быстро вытащил кляп из его рта. — Питер? — мягко спросил он. Мерлин опустился на корточки рядом с ним, одной рукой придерживая его за плечо. Он боялся сделать больше, чтобы не причинить своему другу каких-либо повреждений. Свет шара помог чародею оценить его состояние. Лицо Питера было покрыто синяками, один глаз распух, волосы слиплись, а вся одежда была разодранной и окровавленной. Плечи мальчика были напряжены, и когда Мерлин пробормотал заклинание, чтобы разорвать веревку, опутывающую его запястья, он расслабил их и осторожно прижал руки к своей груди. Но даже если и так это не помещало Питеру улыбнуться окровавленной улыбкой, как только он был освобожден от кляпа. Он глянул на Мерлина с благодарностью и усталостью на лице, прежде чем заговорить. — Ты выглядишь ужасно, — прохрипел он. Чародей почувствовал, как улыбка возвращается на его лицо в первый раз за очень долгое время.