Тебе шестнадцать, Стайлз.

По мнению Стайлза, Дереку не о чем волноваться. По мнению Дерека, ему самое время хлопнуть стопку аконита и откинуть свои волчьи лапы. Хотя бы потому, что Стайлз улыбается. Нет, не так. Стилински довольно лыбится, причем вполне искренне, причем не убирая довольную ухмылку, когда в поле его зрения появляется вечно хмурый альфа, так, как делал раньше. И Стайлз снова таскается со Скоттом на тренировки. Сидит на крыльце особняка, считает ворон, глазеет то на волчат, то на их вожака, что-то строчит в телефоне и выглядит при этом настолько неприлично-беззаботно, что Дереку охота откусить самому себе голову. Объяснить кому-нибудь, почему счастливый вид Стилински его угнетает, альфе было бы непросто, но для себя он четко вывел мысль: зря ты, волчья башка, дал мальчишке надежду. Потому что Стайлз надеется. Не настаивает, не давит, не возникает на пороге с требованиями или просьбами, просто улыбается. И забавно морщит нос, глядя на Дерека. И, хоть Дерек точно знает, что Стилински ни слова не рассказал даже своему лучшему другу, Хейл нервничает. В наступление Стайлз переходит достаточно тактично: плюхается задницей на капот Камаро, когда Дерек, решив, что утро воскресенья ничем не хуже любого другого подходит для планового осмотра тачки и, как-то слишком уж расслабившись, напрочь забыл закрыть гараж. - Что? Стайлз с любопытством оглядывает оборотня и возвещает: - А мой джип снова в ремонте. - Твоему джипу место на свалке или в музее исторических древностей, в отделе "не имеют культурной ценности". Стилински открывает рот в изумленном "о". - Ты за два месяца столько слов не произносишь, сколько сейчас в одном предложении выдал, Дерек. Дерек, хочешь я тебя укушу? - Зачем? - Хейл хмурится еще сильнее. Стилински кажется, что альфа качает мышцы этим постоянным нахмуриванием. - А вдруг станешь немножко поразговорчивее? - Зачем ты пришел? - Ну вот, снова никакого разнообразия, никакой изящной словесности. Ты безнадежен, мужик, тебя не спасет, даже если я тебя всего искусаю. - Пока что ты мне только мозг совокупляешь... - Кстати о совокуплении... - Стилински делает выразительную паузу, дергая бровями вверх-вниз. - Не заикайся. - Я и не заикаюсь, это ты начал разглагольствовать, в своем скупом стиле, конечно, про безудержные половые акты между моим речевым аппаратом и твоим мозгом. И, предупреждая твой вопрос, отвечу - да, я слегка переборщил с таблетками. Мой врач выдала мне новых антидепрессантов, и я теперь как огурец. Очень, очень, очень болтливый огурец, я в курсе. - И зачем ты пришел демонстрировать мне свое словесное недержание? - Потому что мы с тобой идеальная пара, Дерек. - Хейл не успевает возмутиться, потому что никакой супер-скорости не хватит, чтобы вставить слово, когда Стилински говорит. - Я болтаю, а ты хмуришься. Все. Идеально. Лучше и быть не может. Если бы ты не хмурился - я бы подумал, что тебе пофиг, но ты хмуришься, значит, все-таки слушаешь. Так что все просто идеально. Чудесное утро, кстати. - Ты уверен, что тебе нужны антидепрессанты? - Нет, не особо, но с ними жизнь еще лучше, знаешь. Даже несмотря на то, что джип в мастерской. Стайлз, кажется, выдыхается, потому что закрывает рот, с любопытством разглядывая Дерека. - Послушай, С... - Не-а, - кажется, будто Хейл одним словом умудрился вывести Стилински из своеобразного анабиоза. - Нет, чувак, ты все путаешь: я - говорю, ты - хмуришься. Иначе у меня будут морщины на лбу размерами с Большой Каньон, потому что мне придется очень долго хмуриться, чтобы как-то компенсировать гигантские паузы между твоими монологами. Я не могу себе такого позволить, я слишком юн. Дерек выдает банальное: - Стайлз, заткнись. Самое удивительное, что Стайлз действительно затыкается, но в его взгляде сквозит ничем не прикрытое ехидство. "В лучших традициях Питера", - почему-то думает Дерек. - Молодец. Теперь скажи - какого хрена ты пришел? - Просто. - Просто? - Просто так, - поясняет Стайлз с весьма гордым видом и снова замолкает. - Чувак, утро понедельника для гаража подходит ничем не хуже, чем утро воскресенья, но в утро понедельника не показывают Бэтмена в зале хроники. Я проверял, - считает нужным уточнить. - Ты меня в кино зовешь? - в конце фразы Дерек от возмущения дает неслабого петуха. - А на что это похоже? - Стилински делает большие глаза. - Похоже на то, а? - Ты... - Мне больше не с кем, Скотт уехал с Эллисон. Не знаю куда, я прослушал. А я не хочу втыкать в экран один. Черт, Дерек, прекрати смотреть на меня так, будто я подарил тебе розовую резиновую кость на Рождество! - тут Стилински ненадолго замолкает, по всей видимости обдумывая эту чудную перспективу. - Хватит делать вид, что это ниже твоего достоинства, я даже твоего дядю затаскивал на повтор Человека-Паука. Мысль о Питере и Стайлзе в темном зале кинотеатра вызывает смутное беспокойство. - И он согласился? - А то ж. Я умею уговаривать. Грыз попкорн, прихлебывал свою ядерную виски-аконитовую смесь из фляжки. Ну, не скажу, что излучал восторг, но нераскрытых убийств потом не случилось - я проверял у отца. Сквозь настойчивое жужжание Стилински не без труда пробивается одна мысль: - Стайлз, единственный в городе кинотеатр, где есть зал хроники, два месяца как закрыт на реставрацию. - С чего ты взял? - даже не моргает в ответ Стайлз, но Дерек лишь прищуривается, отметив, как реагирует сердце подростка на эту фразу. - О. Ну, есть такое дело, да, хмурый волк, поймал, - Стайлз сдается без капли смущения. - На самом деле в кино сейчас один шлак. Но ты мог бы согласиться. - Ни за что. - Безэмоциональная глыба, - комментирует Стайлз, растягивая губы в улыбке. - Ты можешь меня послушать? - Дерек не особо надеется на положительный ответ, но бить Стилински головой об Камаро Хейлу не улыбается. Голова у этого подростка наверняка прочнее стальной арматуры. Но Стайлз кивает, все же добавив: - При условии, что ты не станешь по десять минут собираться с мыслями для каждого предложения, длиннее "иди нахрен, Стайлз". И при условии, что это предложение не будет единственным в твоем монологе. Дерек закрывает глаза и медленно считает до десяти. А затем до двадцати - чтоб наверняка. Сосредоточенно выдыхает и открывает глаза, глядя на настороженно подобравшегося подростка. Хейлу приходит в голову, что у Стилински есть три функциональных позиции: "вкл" - это как было пару минут назад, "выкл" - как было несколько недель до этого, и позиция перехода, когда Стилински замирает, готовясь переключиться в одно из основных состояний. Как сейчас. Альфе немного стыдно за то, что, скорее всего, после его слов подросток съедет в позицию "выкл", не удержавшись даже при помощи антидепрессантов. Но это необходимо. В этом Дерек уверен. - Стилински, мы не встречаемся... - Еще нет. - Никогда - нет. Не сейчас. Не... В общем - никогда. - Опять заведешь свою шарманку про шестнадцатилетнего подростка? - Стайлз, еще не определившись, в какую крайность падать его настроению, все еще улыбается, но уже грустно. В абсентовых глазах вервольфа плещется легкое беспокойство, и Стайлз, не дождавшись какой-либо достаточной реакции на свои слова (а короткий кивок - это не аргумент), опускает уголки губ вниз. - Ты говорил мне десяток раз - и всегда одно и то же. Придумай что-то поинтереснее. - Уже, - Хейл коротко кивает. - Я старше тебя на шесть лет. Я альфа стаи. Мне не нужны отношения, уж точно не такие. - Какие? - Стайлз морщится. - Несерьезные. И опасные, как для тебя, так и для стаи. Нестабильные. Да я сказал уже - несерьезные. "Несерьезность" Стилински оставляет на потом, вцепившись, словно охотничий пес в добычу, в "опасность". - С каких неведомых мне гор к тебе пришла мысль о том, что это опасно? Чем опасно? Большой хмурый альфа, ты хоть какую-то логику пытаешься соблюдать, или в твоем образовании существует огромный пробел, связанный с этой дисциплиной? - Логика простая, Стилински. Ты не можешь себя защитить, а значит, подвергнешь опасности себя, меня и мою стаю. - Сделай так, чтобы смог, - Стайлз безразлично пожимает плечами, неожиданно спокойно оглядывая мужчину. - Ты же альфа. Дерек чувствует, как к горлу подкатывает паника, и хищник внутри, навострив уши, становится на изготовку. Хейл знает - Стилински будет отличным оборотнем. Отличным членом стаи, хотя бы потому, что он умнее всей остальной стаи вместе взятой. Стайлза хочется укусить - он пахнет так, что желание вонзить клыки в него по ощутимости сравнимо с похотью. Но еще Дерек знает, что он не должен так делать. Просто не должен. Никогда не должен обращать небезразличных ему людей. Слово "дорогих" альфа не произносит даже про себя. Поэтому он медленно выговаривает, взвешивая каждое слово: - Я не стану этого делать. - Твоим бетам по шестнадцать, - внезапно осипшим голосом говорит Стайлз, опуская голову, и через пару секунд поднимая на Дерека злой взгляд. - Ты обратил их. Ты взял на себя ответственность за них, почему не хочешь того же сделать для меня? - Стилински готов сорваться на крик. - Потому что тебе плевать на них на самом деле, признай? Потому что стаю ты собирал для себя? Ты не рассказал им об охотниках, других стаях, о том, какой будет их жизнь. Дерек, тебе просто нет до них дела... Хейл знает, что люди хрупкие и бить их нужно даже не в полсилы, а в четверть. Но даже так, оплеуха, прилетевшая Стайлзу, почти сбивает мальчишку с капота машины. Подросток замолкает, хватаясь за щеку, и надломленно смотрит на альфу. Самое неприятное, что Стайлз почти прав, но альфа все же находит в себе силы перейти с рыка к обычным словам и пояснить: - Укус может убить. Мне действительно не было дела до Айзека, Эрики, Бойда и Джексона до тех пор, пока они не стали частью моей стаи. И это не имеет никакого значения теперь. Но с тобой... тебя я обращать не стану, Стайлз. Ты человек, ты часть стаи - пусть и самая слабая физически, и я считаю, что так и должно оставаться впредь. - Дерек Хейл, - Стайлз встает на ноги, задирая подбородок и с вызовом глядя на альфу, - ты не можешь решать за меня... - Могу, вообще-то. В этом вопросе - могу. И буду, - Хейл достаточно аккуратно, чтобы это можно принять за проявление своеобразной заботы, кладет ладонь на горло подростка, несильно сжимая, сам наклоняясь к его лицу. - Твои гребанные гормоны успокоятся, и ты перестанешь об этом думать. Тебе не нужно будет об этом всем думать, потому что ты поймешь, что это все глупости. Глупые детские чувства. Разойдутся, как туман, - Хейл разжимает ладонь, чуть отталкивая мальчишку в сторону двери. - Перестань забивать свою голову херней и не подходи ко мне, иначе я раздеру твою говорливую глотку, ясно тебе? - для убедительности альфа сверкает алыми глазами. Стилински будто заклинивает в этой его переходной фазе - лицо похоже на расколотую надвое маску: половина еще пытается улыбнуться, а вторая уже сдалась, признала поражение, и с этой стороны уголок губ опускается вниз, перекашивая рот мальчишки полусумасшедшей гримасой. На пару секунд. Затем Стайлз просто хмыкает, пожимая плечами, засовывает руки в карманы и уходит, не проронив больше ни слова.