Автограф на снегу

      — Вставай серафим, нечего тут греческую трагедию разыгрывать! Софокл доморощенный! Слышь, автор, твоя светлая половина лежит во всей своей кротости, в красивой позе без всяких признаков сознания, чо делать будем? Может, воспользуемся тельцем? Тя чё, дурак понюхал? Не тронь! – взвился демон, отгоняя автора от светлой сущности в обмороке. — Я не трогал, просто посмотреть хотел, может помочь чем… – испуганно захлопал глазами автор. — Ты громко думал! Пародия на человека, во-первых, я пошутил — это был сарказм, во-вторых, он бестелесный! — замахнулся на смущенного автора и покрутил пальцем у виска. — Бестелесный, а тяжелый как бабушкин утюг и две гантели, — темный, кряхтя, взвалил на плечо тело в белом. («Эмбюленс для автора»)

К окончанию рабочего дня меня было жалко: нервная система на взводе, возмущенный организм требовал дальнейшего соблюдения постельного режима и расписания питания, а поскольку пообедать я не успел, он громко жаловался урчанием. – ...Я вас прекрасно понимаю, но мой внутренний голос подсказывает, – разглагольствовал я по телефону. – Твой внутренний голос уже невозможно слушать! – Рита сунула мне в руки бутерброд, который я проглотил, не почувствовав вкуса, и машинально взял второй с заботливо подставленной пластиковой тарелки. Только жизнь начала налаживаться, когда нарисовался Дмитрий и затянул песню про то, как такой весь отдохнувший художественный редактор вот-вот совершит бескорыстный подвиг, за который ему когда-нибудь обязательно воздастся и родина будет помнить героя. Надеясь, что за время моего отсутствия в комнате появился еще один художественный редактор, я не реагировал на лозунги. Стряхнул с себя крошки и налил очередную чашку кофе. Увы, игнором моего начальника не смутить – сколько ни притворяйся ветошью, он только сильнее воодушевляется молчанием, принимая его за согласие и становясь еще настойчивее. Шефа явно циклило: бесстрастным и спокойным тоном, с терпением, выработанным за годы общения со мной, Дмитрий уже в который раз пустился в объяснения. Я не выдержал и, подавив раздраженный вздох, напомнил, что существует арт-директор со своей армией, и социальная реклама выполняется в его отделе. Эта перепалка была в порядке вещей и являлась абсолютно бессмысленной. Когда-то на заре своей деятельности я со всем пылом и старанием юности выполнил заказ, пришедший из налоговой. С тех пор руководство и личный состав инспекции менялся как минимум раз в год и с такой же периодичностью появлялись на пороге Яковлева новые люди с заказом на бесплатную рекламную кампанию и неизменной просьбой «Скаева в исполнители». По наследству передавали они друг другу эту информацию или просто украсили росписью стены в мою честь, понятия не имею. Тщеславное воображение рисовало тайный алтарь в подземелье, свечи и в окружении первых листовок мое изображение. Занесло... о чем это я? Собственно о том, что и я, и шеф – оба понимали: шансов выиграть эту битву у меня нет, но не изменяя традиции, упражнялись в софистике. Первым сдался Дима и набрал внутренний номер, вызывая подкрепление: – Антон, а вы не подниметесь на периодику? Скаеву нужна дополнительная мотивация, я не справляюсь, – честно признался начальник. Через несколько минут в дверях, с сомнением рассматривая лабиринт узких проходов, появился Антон. Безумного оранжевого цвета свитер, обтягивающий видную талию (очень издалека видную), делал его похожим на апельсин, вызывая ассоциации со сказками Джанни Родари. – И что это за логово минотавра ты тут устроил, Скай? Так, ладно, кто не спрятался – я не виноват, – с трудом и кряхтением протискивал огромное тело между столами. – Я бегу к тебе, мой мальчик! – Колобки не бегают, Тош, колобки катятся, – хмыкнул я на его старания. – Рациональное зерно в твоих словах есть, нетрадиционный ты мой, у тебя тут релиз Индианы Джонса можно снимать. (Антон говорит о фильме «В поисках утраченного ковчега» сцена, когда Инди спасается из храма, убегая от катящегося за ним гигантского каменного шара) – Дмитрий, ну можно было бы что-нибудь в кормушку и накрошить, – благополучно преодолев препятствия и даже ничего ценного не смахнув по пути, Тоша покрутил в руках пустую пластиковую тарелку с моего стола, потом зачем-то понюхал. – Чем тебя можно коррумпировать, мой неподкупный? – Скаев, а давай ты сделаешь соцку, а я тебе в емкость устриц насыплю? – попытался развить тему взятки министр-администратор. – Фу-фу-фу! – я вывернул голову назад и с ужасом воззрился на говорившего. – Дима, я не ем устрицы, – от природы лишенный чувства юмора Дмитрий острил крайне редко и совершенно бездарно. – Если я глотаю что-то мерзкое, мне должна быть от этого какая-то польза. В данном случае ни пользы, ни удовольствия не предвидится – одна головная боль, – в шее что-то хрустнуло, я болезненно поморщился. – А ну-ка, Дима Сергеич, подвинься, – оттеснив прямое начальство от стола, Антон зашел мне за спину. – Ты совершенно не умеешь разговаривать с худредом, – мне на плечи легли руки арт-директора и начали их массировать. Дима, загнанный в угол между книжным шкафом и стеной, вынул какую-то технически-умную книжку и изобразил сильную заинтересованность в чтении. – Совсем он тебя замучил, да? – приятель ворковал надо мной, лаская слух, снимая усталость эмоциональную и физическую, а я, расслабляясь, поплыл. – Ага, весь мозг чайной ложечкой выел, – доверительно жаловался на судьбу в лице тирана и деспота начальника. – Сейчас уже лучше? – знакомы, кажется, тысячу лет, а даже представить себе не мог, что он проделывает своими лапищами такие чудеса, его пальцы закопались в волосы и массировали кожу головы. – Как там твой мозг? – Твоими молитвами, дорогой, восстанавливаюсь, уже отрастает новый, – я еще не стонал, но был близок к этому. – Такое счастье, Антон, что вы наконец-то нашли свое призвание, – не отрываясь от имитации чтения, буркнул Дмитрий, жутко нервничавший при любом проявлении сексуальности идущей в разрез с его понятиями. – И я о том же, каждый хочет обидеть арт-директора, а я, может, массажистом в детстве мечтал стать, – вздохнул Антон. – Ну вы только посмотрите на Ская! Он же как щенок шарпея, который перевернулся на спину! Как его не почесать? А вы его работой напрячь хотите! – Мне он больше напоминает золотистого ретривера, – мрачно высказал свое отношение к моей внешности Дима. – Тош, вы сейчас издеваетесь надо мной? Сговорились, да? – совершенно разомлевший я уже тихонько постанывал. – Нет-нет, я рад чесать тебе пузико! – мурлыкал Антон и продолжал разминать мне шею. – Ну что, мой всесторонне развитый друг, я могу рассчитывать на твое сотрудничество? – Антон нашел какую-то точку счастья в основании черепа и нежно, но сильно на нее нажал. – Да-а-а! – выдохнул я, поймав кайф, и как оказалось неосторожно согласился. – Молодой человек, что вы остолбенели? – скрипнувшая дверь и официальный тон Тоши сигнализировал о новом собеседнике. – Проходите на свое рабочее место… Вам массаж от арт-директора не светит – я обиделся. Благодаря вашим гетеросексуальным предпочтениям, артдир не то чтобы лишился куска хлеба, но остался без сладкого в обход семейного бюджета! – я, наслаждаясь ощущениями, едва приподнял ресницы – от дверей пробирался на свое рабочее место Андрей, пряча глаза от укоризненных речей Антона. – Ну что, Люк, ты помнишь, как сказал «да»? Учти, у меня есть свидетели. Теперь тебя ждет мир, полный опасностей и мучительных сомнений. Будь осторожен, мой мальчик, посланники из налоговой коварны. – Да сделаю я – съезжу к ним! Но если не вернусь – моя кровь будет на твоих руках! – Антон снял руки с моей шеи и рассматривал их. – Да! Моя кровь, – я ткнул себя в грудь. – Твои руки! – многозначительно добавил, развернув палец в направлении оных. – Ну с этим я как-нибудь справлюсь. – Ты не сможешь смыть ее, – взывал к природной брезгливости вслед уходящему предателю-другу и довольному Дмитрию. – Надеялся, что мое поражение будет выглядеть более героически, – вздохнул уже в закрывшуюся дверь. – Я оценил! – в приоткрытую дверь заглянула наглая хитрая морда взрослого человека, занимающего солидную должность. Я скомкал лист бумаги и запустил в его сторону, локтем зацепив «свою прелесть» и краем глаза наблюдал, как граненый стакан в чудесном совдеповских времен металлическом подстаканнике, экспроприированный в ужгородском поезде и подаренный мне благодарным клиентом, не жалея для моих джинсов остатков чая, летит на пол. – Твою ж дивизию! Ведь знал же, что головная боль, но чтоб плюс мокрая задница и минус стакан, а он был мне верным другом много лет! – сокрушался я мелким осколкам, под сочувствующими взглядами моих притихших ребяток. – Спи спокойно, дорогой товарищ, – ссыпал собранные осколки в мусорную корзину. Осиротевший подстаканник с эмблемой железной дороги пополнил коллекцию бесполезных фетишей на системном блоке. Телепузики разбежались, а я все сидел за компом и не мог решиться на какое-нибудь действие. Из ступора вывел телефонный звонок. – Да, Кот, – очень сухо ответил я в мокрых штанах. – Ты уже едешь? – Нет, я еще в офисе, – мрачно огрызнулся, прекрасно понимая, зачем он звонит. Настроения это не добавляло. – Люк, чем раньше ты с ним поговоришь, тем лучше себя будешь чувствовать, – полировал мозг, психоаналитик хренов. – А мне все представляется иначе: чем дольше я буду оттягивать этот разговор, тем дольше я себя буду вообще чувствовать... Да иду я уже, – я отключил комп, потушил свет и, резко выдохнув, быстро вышел из офиса. В темноте почти налетел на Андрея, который, притаившись у стены, осторожно выглядывал за угол. – Испугал! – парень вздрогнул и повернулся ко мне. – Что ты делаешь за углом? – оказавшись в такой близости от него, я растерялся и подавил желание отшатнуться. Или, наоборот, придвинуться поближе. – Жду, пока Алена уйдет… – в темноте лица почти не было видно, а я легко представил себе его полуулыбку. – Не бойся, она сегодня меня караулит, – совсем вылетела из головы Алена со своим неожиданным признанием; и что с ним дальше делать я понятия не имел. Теперь вот нарезает по стоянке круги с сигаретой, и как мимо нее проскользнуть я себе не представлял. Но новую атаку выдержать не готов, а как моя подружка бывает настойчива, я был в курсе. Ситуация в своем абсурде забавляла: двое взрослых парней прячутся за углом от поклонницы. – Хочет, чтобы покатал, придется разочаровать – сегодня я занят. – Чем? – паршивец радовал своей бесцеремонностью. Привыкнув к темноте, я смотрел на впалые бледные щеки. Если поцеловать ближе к уху, они покроются мурашками, а плечо дернется вверх, скукоживаясь от щекотки. Они прохладные, терпко пахнут и немножко колются – бриться парня, как и читать, не научили. Темные полные губы... если их коснуться – они вздрогнут и плотнее сомкнутся, как будто защищаясь, а после двух-трех ласкающих движений языком приоткроются, пуская внутрь, через пару мгновений недоверчиво ответят. Его руки лягут мне на плечи, притягивая к себе, а поцелуй станет смелее. Он ненадолго прервется и серьезно посмотрит в глаза, слегка отстранившись, а потом, сжав до боли волосы на затылке, жарко вопьется в рот, пуская в ход не только язык, но и зубы, прижимаясь тесно, наваливаясь. Из недоверчивых, даже испуганных несколько секунд назад, его губы станут жадными и страстными, а поцелуй все требовательнее и злее. Льнущее тело станет просить большего, отзываясь на малейшее прикосновение. Его губы... Я столько раз завоевывал их доверие. Под моим взглядом они шевельнулись, приоткрылись и кончик языка пробежался по краю. Оторвавшись от их созерцания, посмотрел в глаза, такие похожие на своих двойников и одновременно совсем другие. Те холодные и жестокие, эти ласковые и ждущие. Уступая их притяжению, я оперся ладонью о шершавую стену у его головы и подался вперед. Романтический момент прервал рингтон. Не отводя взгляда, на ощупь принял вызов, поднял трубку к уху и раздраженно рявкнул: – Да еду я уже – пробки, Кот, не суетись! – сунул телефон в карман. – Дело дрянь… Андрей, буду должен. Уведи ее, пожалуйста. Сегодня тебе ничего не грозит – она за мной охотится, – взмолился я, с сожалением отстраняясь. – Котом, значит, занят? Понятно… ладно, – в его негромко произнесенных словах звучала горечь. Я подавил порыв сгрести к себе, шепнуть банальщину «ты все неправильно понял» и украсть его поцелуй. Парень развернулся и вышел из темноты на освещенную парковку, окликнул Алену, которая неохотно к нему приблизилась. Я, сменив Андрея у угла, наблюдал, как он ей что-то втирал, а после, взяв увесистый пакет из рук девушки повел со стоянки, что-то рассказывая и размахивая свободной рукой. Когда они исчезли из виду, я сунул окоченевшие руки в карманы. Настроение было паршивое. Слегка прищурившись от ярких фонарей, я пересек пространство парковки, глядя на собственную тень, которая, раздваиваясь и растраиваясь, кружила вокруг, вызывая приступ паранойи. Мне никогда не нравился этот холодный резкий свет энергосберегающих ламп, в нем все казалось таким неприветливым, колючим. Особенно сегодня... Богатый событиями день не отпускал, в голову лезли безумные мысли. Учитывая обстоятельства последних минут, Андрей снова обиделся, но эту проблему можно отложить на потом. Еще Алена... о ней я тоже подумаю завтра... Я потряс головой и погрузился в более насущные невеселые мысли. Мне предстоял визит, на котором я либо, приняв подарок, объявлял о своей полной капитуляции, либо, продолжая бесконечную игру, должен буду вернуть ключи. И ждать его следующего хода. По этому хрупкому льду мы кружим уже около двух лет. Сначала он мне не поверил и погорячился, потом я действительно крепко выступил, теперь снова он. Хотя роли виновного формально менялись, истинный всегда один – я. Мелькали трусоватые мыслишки отложить «теплый» разговор. Подавляя желание поминутно озираться, я наконец-то достиг своей цели. – Привет, малышка, – покопался в кармане и выудил ключи. – Соскучилась? – «Лотус» пискнул и мигнул фарами в ответ. – Поехали, детка, и веди себя хорошо, а то нас накажут. Ну и я постараюсь не облажаться. Ворота подъезда к дому были открыты – меня ждали. – Люк, поднимай свою задницу и тащи ее в дом, – голосом Кота требовало подсознание. – Затянешь – будет хуже. – Зато интереснее… – усмехнулся в зеркало заднего вида. – Люк, ты споришь сам с собой, это диагноз, – запустил пальцы в волосы. Самому себе сложно врать – мог отрицать все на свете, прикрываться сарказмом, но я просто боялся. Менжевался принять дорогой подарок, и язык не поворачивался отказаться от него, не понимая, что может стоять за таким роскошным жестом. Робел пред предстоящим разговором и его лицом под приятной улыбкой которого скрывались раздражение, подозрительность и скука, смешанные в равных пропорциях. Собственно я никогда и не забывал чувствовать себя рядом с ним недостойным, неблагодарным ничтожеством. Я задвинул свои страхи глубже. Последний раз взглянул в зеркало и открыл дверцу. Отражение смотрело на меня не очень уверенно: – Держись, – подбодрил его, вздохнул и вытер влажные ладони о джинсы. – Мы справимся. Осторожно, впуская мороз в дом, почти на цыпочках вошел в прихожую, которая встретила меня теплом протопленного дома и забытыми уютными запахами. Будто надеясь остаться незамеченным, я замер, тиская рукой упаковку мороженного, внутренне собираясь перед следующем шагом. Он его сделал за меня – вышел навстречу, как всегда безупречно выглядящий, даже в домашней одежде и фартуке, повязанном поверх. Вид у него при этом был немного смущенный. – Привет… – с трудом выдавил, во рту пересохло, и я сглотнул. Он стоял против света, падающего в темную прихожую, и молчал. Я старался рассмотреть выражение его глаз, и нервничая, теребил ключи в кармане куртки, только их позвякивание нарушало тишину. – Тебе понравился мой подарок? – он прервал молчание, шагнул ко мне и протянул руку помогая снять куртку. – Спасибо, она прекрасна… не стоило так для меня... – я, пряча глаза, протянул мороженое. – Сливочное? Спасибо... – он взял помятую коробочку, и чуть наклонив голову заглянул мне прямо в глаза, а потом очень тихо произнес: – А как? – в коротком вопросе звучали грустные нотки. – Как по-другому для тебя? Ключи от любой другой ты бы швырнул мне в лицо, как, впрочем, и все прежние мои подарки. – Прости, я не смог щелкнуть пальцами и пожелать, чтобы все стало как прежде. – Ты пришел, и сегодня можно снова попробовать, – наблюдая его улыбку, я понял далеко не в первый уже раз, как он легко добивается своего в беседе с людьми обоего пола. – Давай начнем с ужина... – Ты сам готовишь? Для меня? – я принюхался. – Поздно приехал, да? Все уже остыло? – Мальчик мой, ты никогда не приезжаешь раньше чем через час после обещанного времени, и если к этому быть готовым, то можно приловчиться не кормить тебя холодным ужином, – его улыбка стала шире и он приглашающе протянул руку в сторону столовой, а я кивнул немного пристыжено. – Ух, как все по-взрослому, нам точно хватит? – оценил литровую бутылку Beefeater в центре сервированного на двоих стола. – Если не хватит – что-нибудь в баре поищем. Нас утром Кот развезет. Ты же останешься?.. – он резко обернулся и пряди волос упали ему на лоб. – Останусь, – я надеялся, что это не прозвучало как вызов. Снова повисла тишина. Не представляя, с чего начать и как преодолеть неловкость, я использовал простейшее средство. Пока он возился с духовкой, от которой исходил потрясающий аромат, открыл бутылку, разлил джин по коктейльным бокалам, добавил в один тоник, а в другой грейпфрутовый сок. – Не знаю я, что еще мне сделать, кроме сказать, что я больше не буду и ты должен мне поверить, – протянул прозрачный коктейль. – Прости, пожалуйста, что морочил тебе голову, врал, причинял боль. – Все нормально, малыш, все происходит, как должно было произойти… иначе бы я не понял. – Ну, тогда я делал это специально, – брякнул по привычке, а он притянул меня к себе и... блин, как же я скучал! – Оболтус, – легкий почти нежный подзатыльник взъерошил волосы. Меня, не выспанного и толком не протрезвевшего за пару часов сна, в офисе ждал очередной безумный день, а на столе – оставленная чьей-то заботливой рукой металлическая термочашка в силиконовом подстаканнике. Осторожно приподнял – тяжелая. Чувствуя себя сапером, медленно открутил крышку и обоняние зашлось в экстазе – аромат отличного крепкого черного кофе, мой любимый сорт, который всегда заказываю. Качественный допинг оказался как нельзя кстати, поскольку в утренней дозе кофеина организму было отказано – в доме кофе не держали даже для гостей, а несмотря на мое нытье, тормознуть где-либо Кот отказался. Сделал глоток, и по венам разлилось бодрящее тепло. В состоянии аффекта я объявил: – С меня исполнение одного желания благодетеля! – поверх монитора обвел глазами телепузиков, но каждый был занят своими утренними неотложностями и благодетель остался инкогнито. Такое пренебрежение к моим словам казалось необычным. – А где Алена? – настаивая на общении, спросил у окружающих и снова не получил вразумительного ответа. – Рита? – конкретизировал обращение. Ритин стол находился на одной линии с моим, и чтобы видеть ее лицо мне не нужно было петрушкой выпрыгивать из-за монитора. – Сказала, что скоро придет, – ответила моя коллежка, и тихо, чтоб только я слышал, добавила: – Ей не хотелось выглядеть жалко на фоне твоей новой чашки, – пока Рита давила приступ веселья, я пытался вникнуть в сказанное барышней. Очевидно мой озадаченный вид только усугублял ситуацию, я даже начал волноваться, чтоб она не задохнулась. «Я что-то важное пропустил?» – набрал в аське для девушки сообщение и отправил, дождавшись паузы в приступах беззвучного смеха, она скосила глаза на всплывшее окно сообщения и слегка кивнула, потирая уставшую челюсть. «Рассказать ты не можешь?» – Рита замотала головой. «Понял – пантомима. Это касается Алены и меня?» – в ответ неопределенное движение руками и скепсис на лице. «Это касается Алены, меня и...» я приподнялся, чтобы бросить взгляд на Андрея, который «незаметно» и напряженно следил за нашим с Ритой углом, барышня утвердительно прикрыла хитрый взгляд. «Мать вашу, совсем охренели! Мне нужно зайти на форум?» – торжествующий указательный палец сотрясающейся от сдавленного хохота девушки поставил восклицательный знак над всеми моими вопросами. «Что мне будет за молчание о твоей проницательности, мой недалекий начальник?» – Рита довольно потерла ладошки и потянулась. «Я могу рассчитывать, что сделаю правильную ставку, недоступный мой?» – я, усмехнувшись, согласно кивнул. Довольствуясь реальными эмоциями настоящего живого общения, я почти принципиально не интересовался таким явлением, как корпоративный форум, на чем и сыграли мои коллеги. В интересующей теме, спрятанной за названием «20 советов похудеть» и длинным перечислением диет на первой странице, информация не оставляла сомнений. охотники: Андрей Вакуленко, Елена Толева олень: Люк Скаев минимальный размер ставки: 20$ Ну хоть с Аленой все в порядке – можно не переживать о ее пламенных чувствах и психическом здоровье. Роль Андрея царапнула и снова (в который раз?) лишила иллюзий – он охотник, а не влюбленный в меня нежный мальчик. И я – тупое рогатое животное.