Автограф на снегу

– …ты скучаешь по нему? – Каждую минуту… (Памяти Владимира К.)

– Водички? – заботливо спросила Алена, с самым небрежным видом помахивая ракеткой, пока я, опершись руками о колени, выравнивал дыхание. – Ты скучаешь по Владу? – Почему ты спрашиваешь? – я опешил от неожиданности. – Пуркуа бы и не па? – в металлическом ободе играют лучи ламп крытого корта, она пустила мне в глаза зайчика. Я в тысячный раз проклял свое малодушие. Ведь можно было настоять на своем – зайти в бар и выпить пару коктейлей в качестве примирения. Нет же, позволил себя уговорить на несколько сетов, и это при моей координации движений! В теннисе я никогда не чувствовал себя уверенно, а рядом с профессионалкой и подавно, будто впервые стою на корте. Меня развели как ребенка, взяли на слабо – гордость не позволила отказаться. И вот я допускаю ошибку за ошибкой. Что мешает плохому танцору я знаю, а что мешает теннисисту? Мне мешает все! Начиная от натирающих туфель и заканчивая Андреем, который, сидя на трибуне, во всю веселится. Подбадривает свистом, орет идиотские советы. А ведь из-за него я сыграл в благородство и теперь отдуваюсь. Девушка после ссоры ходила тенью. Поникшая, как потерянный щенок, бросала робкие взгляды, не пыталась заговорить со мной и тяжело вздыхала. Прекрасно зная актерские способности своей подружки, я не сильно переживал. Андрей же извелся, и девушка с удвоенной силой стала давить на его психику. Она, казалось, даже похудела за эти несколько дней. Впали щеки, шея стала тоньше. Я втолковывал парню всю глубину коварства скучающей Алены. Что это все не настоящее – она играет, а у меня нет ни малейшего желания участвовать в ее постановке. Андрей объявил, что мне, бездушной скотине, никогда не понять как это – любить толстокожее животное. А вот он прекрасно понимает страдания девушки. Он так потешно выпрашивал моей благосклонности к Алене, что я, еще немного повыделывавшись, милостиво «простил». А потом эта парочка, объединившись, вынудила меня на игру. Мне очень не нравилась их дружба, но я не вмешивался и, как оказалось, зря. Неравнодушие Алены к моей персоне подготовило прочный фундамент для шантажа, а поговорить с парнем о моем прошлом я так и не удосужился. Ее нездоровое любопытство, его болезненная ревность и, кажется, я вот-вот окажусь в центре боевых действий. – Откуда информация? – мрачно поинтересовался я. – Не все сразу, мой любознательный друг, – наводила туман девушка. – Ответить на вопрос не хочешь? – она удовлетворенно ухмыльнулась. – Значит, все еще не забыл… Интересно, возможно ли забыть того, кто был наваждением почти всю жизнь? Кто сломал ее просто так, из прихоти и похоти. Я только стал восстанавливаться. Просто не думаю о нем... заставляю себя не думать. Сказать ей об этом? Все равно не найду подходящих слов. Боюсь встречи с ним, страшно, что он все еще имеет надо мной власть, что я по-прежнему не смогу противиться его воле. Я поймал глазами Андрея. Парень, находясь вне зоны слышимости, напряженно следил за нами, стараясь понять, о чем разговор. Я ведь теперь не один, только захочет ли он помочь, оставалось вопросом. – Ты хочешь поделиться домыслами с Андреем? – резче, чем хотелось бы, спросил я. – Не переоценивай мое коварство, – она задорно расхохоталась, запрокинув голову. – Да ладно, я просто так спросила. – Тогда закроем эту тему – твоя подача, – хмуро напомнил я, возвращаясь на свою сторону. Не игра, а черт знает что! Единственная ценность – отвлекает от мрачных предчувствий. Мячики либо на невероятной скорости попадают в меня, игнорируя ракетку, которой я безуспешно пытался прикрыться, либо их достать малореально. Избиение младенца какое-то – девушка точно лупит по моим амбициям, не позволяя выиграть ни гейма, спускает пар. А теперь еще и намеки на мое прошлое. Как же мне все это не нравилось! Я терялся в догадках: откуда у нее информация. Трое знали – я, Кот и Влад. Про Кота не хотелось так думать, да и не в его это стиле. Неужели я сам в пьяном угаре растрепался... Моя очередь подавать – локоть дернулся и не удалось вообще перебить через сетку. – Как тебе семейная жизнь? – Алена, остановившись, сделала глоток воды и облизнула губы. – Мне нравится, – мокрый как мышь от пота, я снял футболку и остался в одних шортах. – А-а-а, – девушка, обласкав мой торс глазами, медленно оттянула глубокий вырез белой майки и подула под ткань. – Знаешь, ты худший из моих партнеров на корте! – Думаешь, этого легко добиться? – задыхаясь, огрызнулся я. Ее подачу мне удается отбить, но пушистый снаряд возвращается с такой силой, что я предпочитаю спасаться бегством. – Такое впечатление, что ты гордишься этим, – усмехнулась девушка и, изящно прогнувшись, затянула потуже шнурки. Аккуратную грудь она мне показала минутой раньше, а теперь моему обозрению были представлены стройные ноги и круглые ягодицы, которые юбочка в такой позе не прикрывала. Я пожал плечами и бросил взгляд в сторону трибун – интересно, какого мнения притихший Андрей о происходящем. Бью изо всех сил и мячик, не коснувшись покрытия, приземляется далеко за ограничивающей линией. – Тебе нужен инструктор, мой тигр! – не отрывая от меня взгляд, Алена прикусила губы. – Ты ведь даже стоишь неправильно! Давай покажу, – девушка приблизилась и шагнула мне за спину. – Согни колени, – по внутренней стороне бедра скользнули холодные пальцы, забираясь под ткань шорт. – Прогнись немного, – к обнаженной коже спины плотно прижалась упругая грудь. Твердые пуговицы сосков слегка потерлись. – Аленушка, ты меня соблазняешь или учишь подавать? – фыркнул я. – Пока еще не решила, – вторая ладонь пробежалась по ребрам и плечу, мягко и настойчиво поднимая руку с ракеткой. Роста девушке не хватало полностью контролировать мою позицию, но если судить по нежным прикосновениям губ между лопатками, кажется, она к этому уже и не стремилась. – У меня есть шанс? – мурлыкнула Алена мне в спину. – Может, хватит? – в голосе Андрея слышалось явное раздражение, он спустился и переминался у края площадки. – Аленушка, ты слишком близко стоишь, а у меня тут предохранитель на взводе. – Слишком близко?! Да если бы ей было чем, она бы уже трахнула тебя, – парень покраснел от злости. – Мальчик, а ты надеялся привязать своими ласками ветер? – Алена, насмешливо уставилась на моего ревнивца. – Мне надоело, я тебя в машине подожду, – буркнул Андрей и двинулся к выходу. – Андрей, погоди, – крикнул я ему вслед и повернулся к девушке. – Алена, ну нафига? – А вот и… – она смотрела мне за спину, скрипнула дверь. – Привет, уже уходишь? – до дрожи знакомый голос заставил меня резко развернуться. – Здрасьте, – неуверенно ответил Андрей, столкнувшись в дверях с Владом. – Влад? – мой голос неожиданно сел. – Что ты тут делаешь? – прокашлявшись, спросил я скорее по инерции, не сильно надеясь на исчерпывающий ответ. – Это мой корт. Я вас сюда пригласил, – мужчина, обогнув Андрея, быстро пересек разделяющее нас пространство. – Очень захотел тебя увидеть, мой Лучик. Его корт… это в некоторой степени объясняло настойчивое желание моей подружки затащить нас сюда. Мимо головы Влада я видел, что Андрей не ушел, замер в дверях и смотрит, но властный подавляющий даже мысли о протесте поцелуй, оттеснил все на задний план. Лишь его запах уже парализует меня. – Как ты, мой хороший? – он отстранился, и я поежился под его оценивающим взглядом. – Тебе же не интересно, – моему разуму снова тринадцать, он мечтает быть обманутым, а телу все равно – оно жаждет подчиниться. – Люк, что здесь происходит? Кто это? – голос Андрея вывел меня из ступора. Я даже попытался убрать обнимающие руки Влада, но он не позволил. – Да, расскажи мальчику, кто я. Ты же хотел не прятаться? – обращаясь ко мне, Владимир обернулся и в упор рассматривал Андрея. – Какой хорошенький секси-пионер. На меня похож. Люк, ты занимаешься сексом с пионером? Мальчик совершеннолетний или ты расширяешь кругозор? – Кто это, Люк? – Андрей вырвался из взгляда и требовательно перевел глаза на меня. Я молчал и боролся со слабостью в коленях, с желанием обмякнуть в сильных руках. Где я, кто я – похороните меня за плинтусом, а эти двое сверлят желтыми глазами. Я ждал от сегодняшней игры с Аленой чего-то в этом духе, но появление Влада оказалось шоком. Вернуть на рельсы слетевшие с катушек мысли я был не в состоянии. Молчал, хлопал глазами и единственным выходом видел бегство. Тургеневская барышня бы сейчас ловко ушла от ответа в обморок… Не дождавшись чего-либо вразумительного с моей стороны, Андрей перевел глаза на Влада. – Молодой человек, я его дядя и любовник, – спокойно ответил тот. Он обогнул меня, оцепеневшего, и обнял со спины, положив голову на плечо. – Был какое-то время занят, сейчас вернулся, а вы можете быть свободны. Аленушка, забери пионера, сходите куда-нибудь, – Влад протянул несколько купюр. – Мы с Люком давно не виделись. – Но Влад? – запротестовала девушка, хотя деньги все же взяла. – Быстро! – рявкнул, мужчина. Прежде чем потянуть Андрея из зала, Алена мельком посмотрела на меня. Выражение ее глаз меня озадачило, что-то в них было больное тяжелое и непривычно настоящее. Она попыталась улыбнуться так вымученно и обреченно, что я выпутался из обнимающих рук и передумал бежать из зала. – Андрей, дай мне несколько минут, – попросил я и получил полный презрения взгляд в ответ. – Люк, мы за несколько минут не успеем, – ухмыльнулся Влад и подмигнул парню. – Пионер, идите уже, вас девушка ждет. – Андрей, пожалуйста, – я взмолился. Меньше всего мне хотелось, чтобы он участвовал в дальнейшем разговоре. Тот нахмурился, скрипнул зубами, но вышел. – Люк, да забей ты на него! – посоветовал Владимир, когда мы остались вдвоем в зале. – Мир враждебен и страшен, пусть ребенок это знает. Он и так слишком долго вертелся подле тебя. – Влад, ты следил за мной? – Точнее сказать, присматривал, а Аленушка мне помогала в этом. – Как я понял, не только в этом, да? – сухо заметил я. – Она не лишена привлекательности, ты ведь не ревнуешь? Я соскучился, – он гладил плечи и шептал в самое ухо, вызывая мурашки по коже. – Ты соскучился? – я отстранился, чтобы видеть его лицо, уловить оттенки выражения. – Влад, я тебе надоел, ты меня бросил. Спустя почти два года ты появляешься и просто «соскучился»? Я едва не умер. – Ну не умер же? – Влад пожал плечами. – И не надо на меня так смотреть. Это ты сейчас намекаешь, что я причастен к глупостям, которые ты творил, и хочешь меня как бы задеть? Дети редко верят на слово, вот и ты все норовил пощупать. Пощупал – получил по рукам, больше не полезешь. Все, что произошло с тобой, печально, конечно, но что плохого, если тебе было немного больно? – Уже ничего, но я приобрел кое-какой опыт. Спасибо тебе. Я теперь знаю, чего хочу, – я вывернулся из его рук и отправился переодеваться. Мы вошли в раздевалку и стояли в центре небольшой комнаты, меблированной шкафчиками по периметру стен. – И чего же ты хочешь? – он подошел вплотную, я попятился. – Угадаю – хорошего секса? – И этого тоже, – я усмехнулся, продолжая отступать, пока не уперся в стену. – Но быть любимым я хочу больше. – Какие страсти! – Влад протянул руку и скользнул пальцами по обнаженной коже груди, я перехватил их, не собираясь позволять себя ласкать. Его ладонь сжалась, пленяя мою. Почувствовав, как сбивается дыхание, я радовался полумраку, надеясь, что в нем не видно прилившей к коже щек крови. – Иди ко мне, – он поднес мою руку к лицу и осторожно коснулся губами, раскрыл ладонь и приложил к своей щеке. – Все будет хорошо. – Я тебе не верю, – слова потребовали от меня некоторых усилий. – Понимаешь? Совсем не верю, – я пытался приглушить эмоции, которые он так легко всколыхнул нехитрой лаской. – Господи, да я же тебя знаю, – я закатил глаза. – Не обманывайся. И не льсти себе, мальчик. Ты меня совсем не знаешь, – он резко схватил меня за запястья и, подняв, прижал их к стене. – Успокойся. У тебя выбора всё равно нет. Я с трудом перевел дыхание и начал судорожно вырываться. Янтарные глаза не улыбались, смотрели холодно и уверенно. Он неспешно наклонился и поцеловал меня, очень откровенно, касаясь зубами губ. Язык настойчиво раздвинул губы, скользнул по сжатым зубам. Медленно и сильно он нажал коленом, раздвигая мои бедра. Тяжесть его тела, прижимающая меня к холодному пластику, сатин рубашки, трущийся о кожу. Я хотел его до боли. Мне надо было почувствовать его в себе – здесь, у стены, или на полу, все равно. – Отпусти меня, – простонал я, когда он отстранился глотнуть воздуха, тяжело и часто дыша. – Ты правда хочешь, чтобы я тебя отпустил? – он перехватил мои запястья одной рукой, второй провел по спине, спускаясь все ниже. – И куда побежишь от меня? Подрочить в туалет? Или пионера догонишь? – пальцы скользнули под шорты, проникая между мышцами, лаская. – Ну, не капризничай, – бархатный шепот лишал разума. – Если ради секса нужно сказать, что я люблю тебя... Хорошо, я люблю тебя. – Не ради секса! – последние слова отрезвили, ласки перестали возбуждать – от них передергивало. – Ты не умеешь говорить эти слова. – А он умеет? – Да! Рядом с ним хочется жить, а у твоих ног – умирать, – зажмурившись, я мотал головой уворачиваясь от жадных губ. – Я вообще куда больше нормальный человек, чем ты хочешь меня изобразить, – Влад хрипел, обжигая дыханием. – И я бы никогда не оставил свое, не ушел, как твой щенок, которого сейчас Алена выгуливает. Где он, а? – У тебя за спиной! – раздалось почти животное рычание. Я распахнул глаза, действительно за спиной Влада стоял взбешенный Андрей. – Слушайте, старая вы перхоть! Ты кого щенком назвал? – он отбросил от меня Влада. – Дедушка, сейчас будет ликбез на тему «молодым везде у нас дорога». – Какое сказочное хамство. Чего тебе, мальчик? – удивленно процедил Влад сквозь зубы, пытаясь оттолкнуть парня, который встал между нами. – Ваше лицо располагается на траектории движения моего кулака, – Андрей засучивал рукава. – Пионер, в твоих словах как-то пафоса многовато, – мужчина смотрел на угрожающие приготовления, сжав кулаки и прищурив глаза. – Сука, быстро оделся и брысь! – а это Андрей уже мне прошипел по-доброму. Я не стал дожидаться второй директивы и с одеждой в охапке поспешил убраться подальше от горячей точки. – Мальчик, тебе что, проблемы нужны? – вкрадчиво поинтересовался Влад. – Да, нужны! – голос Андрея дрожал от ярости. – Ну, извини, помочь ничем не могу, – мужчина откровенно насмехался. Андрей больше не сказал ни слова и со всего размаха ударил в челюсть. Владимир пошатнулся. Капля крови упала на идеально чистую рубашку. – Ну что ж, детка, – сказал он негромко. – Ты сам напросился. В и так не большом помещении резко стало тесно. Натягивая шмотки в своем уголке, я не сводил с происходящего глаз. – Брачные повадки морских львов – один задиристый самец получает целый гарем, сражаясь, – Алена подошла незаметно, я вздрогнул от неожиданности. – И тебя это привлекает? Мужчина, который борется за тебя? – спросила она, когда я обернулся. – Кто же откажется от альфа-самца? Андрей мой парень, и он… просто охраняет свою территорию. – Так ты про Андрея? – она удивленно на меня уставилась. – Вот не подумала бы, что ты упустишь Влада, а твой парень, пусть не расслабляется: смотри, какой роскошный в челюсть пропустил. – Алена как завороженная смотрела на дерущихся мужчин. – Слушай, мой олимпийский мишка, тебе бы душ принять, – девушка брезгливо сморщила носик. – Ага, пока я буду принимать душ, все пропущу, – я бросил взгляд на подружку, ее глаза горели огнем вдохновения. – Эй, поаккуратнее, – не столько испуганно, сколько возмущенно вскрикнула Алена, когда мы вдруг оказались в эпицентре свалки из шкафов и двух мужчин. Я подхватил барышню и, приняв решение ретироваться от греха подальше, вынес ее за двери. – Как тебе моя сегодняшняя игра? – девушка разочарованно смотрела на закрытую раздевалку, где продолжало что-то шумно падать. – Очень-очень, просто идеал в лучших традициях подлости! – похвалил я ее диверсию. – Люк, я правильно поняла – тебе Влад не нужен? И я могу… – Ты меня удивляешь, моя девочка, когда тебя останавливали чьи-то притязания? – Дурак, ты… – она опустила взгляд, потом подняла глаза, и я мог поклясться что в них была обида. – Алена? Ты это серьезно? – у меня даже в желудке похолодело. – Девочка, ты кто? Что ты сделала с Аленой? Отказалась бы?.. – Для тебя да, потому что Влад – это нечто... – ее голос звучал все тише. – Я, кажется, влюбилась. Но ты этого не слышал! – последнюю фразу она произнесла уже обычным тоном и для убедительности чувствительно ткнула кулачком в бок. – Влюбилась? Ты? С ума сойти, – я был в шоке. И с каждым словом девушки мои глаза становились все больше, а челюсть падала все ниже. За годы нашего общения Алену я видел разной, но никогда – влюбленной. Такой она меня пугала, и Владу я не завидовал. – Дикий зверь приручил камышовую кошку. – Мяу, – грустно улыбнулась девушка. – Будь осторожна, – я поцеловал в волосы не перестающую меня удивлять подружку. – Мы еще будем в гости друг к другу ходить, – самоуверенно пообещала она. – Боюсь эти одинаковые будут против, – стало тихо, я приоткрыл дверь и осторожно заглянул. Мужчины стояли среди обломков мебели и, тяжело дыша, смотрели друг на друга. – Давай растаскивать, пока они снова не сцепились. Каждый свое! – скомандовал Алене и мы вбежали в помещение. – Андрей, пожалуйста! – я встал лицом к парню и положил руки ему на грудь, отгораживая, отталкивая его от противника. – Мы прямо сейчас уходим! – Не прикасайся ко мне, – удар кулаком в живот, сложив пополам, убил во мне «супермена». Андрей сплюнул и, резко развернувшись, вышел. Восстанавливая сбитое дыхание, я несколько раз с шумом выдохнул и, часто оглядываясь на Алену с Владом, торопливо пошел следом. Там, кажется, все было в порядке, девушке ничего не угрожало: Влад позволял ей над собой порхать. У меня дела были хуже, я не был уверен, что вообще найду своего парня. С чувством облегчения увидел его фигуру в длинном пальто на стоянке. Андрей редко курил, и сейчас огонек сигареты обвиняюще подрагивал в его пальцах. На звук моих шагов он не обернулся, а когда я снял машину с сигнализации, демонстративно открыл дверцу к задним сидениям. Мда, плохи твои дела, Люк – обиделся, ехать рядом не хочет, но хоть не сбежал – это вселяло надежду. – Андрюш, перестань перебирать в голове матерщинные ругательства – повернись ко мне, а? – я сел рядом. – Посмотри на меня, – протянул руку и повернул к себе лицо парня. Губа, разбита, скула отекает и полные страдания глаза устало смотрят мимо. – Боюсь, я переоценил свои силы, – глухо проговорил он. – Выдергивать тебя из чужих объятий – это для меня слишком. – Я не хотел, чтобы тебе было больно, – я начал осторожно двигаться по тонкому льду, надеясь смягчить разговор. – А что ты хотел? Потрахаться, и чтобы я не узнал? А тут такой нежданчик вернулся. – Да ничего бы не было! По крайней мере, с моего согласия. Полтора года назад он меня бросил, и я понятия не имел, что он снова объявится. Влад для меня очень долго значил всё. А сегодня я просто растерялся. Ничего бы не было, слышишь! Но ты же знал, что я до тебя жил не в монастыре? – Не в монастыре?! – он сбросил мою руку. – Одно дело знать, а другое – быть потыканным в это! Люк, для тебя вообще запреты существуют? Сегодня твой родственник… Кто в следующий раз предъявит на тебя свои права? Соседский дог? – слова облачками пара вырывались из рта. – У соседей болонка, – я не хотел зубоскалить, но вырвалось само собой. – Шутишь? – он вопросительно вскинул брови. – Тебе смешно?! Ну, ты и дрянь… – Андрей выдержал паузу, перевел на меня взгляд, в котором скорбь сменилась злостью, речь полилась так быстро, что я с трудом улавливал смысл. Одна смоляная прядь волос упала на лоб, светлые даже в полумраке салона машины глаза непривычно сужены, красивый рот кривится в гримасе презрения, и эвфемизмы он уже не подбирает, каждое слово опускается ледяной пощечиной, эхом всех прошлых обвинений. Возразить мне было нечего и я не перебивал, давая возможность парню высказать наболевшее, чувствуя, как озноб начинает бить изнутри то ли от холода, то ли от услышанного. – Тебе трудно возразить, даже иронизировать не получается, – я тщательно подбирал слова для ответа, когда он замолчал и уставился на меня. Так и не найдя что сказать, просто примирительно протянул руку. – Люк, что ты хочешь? – он отмахнулся от меня. Безумно хотелось прижаться к тому, кого сегодня выбрал, почувствовать его тепло, но Андрей не позволял даже дотронуться. Мы сидели почти касаясь друг друга, но он отгородился будто стеклянной стеной. Я же чувствовал полнейшую беспомощность – ловить рядом с ним, кроме раздражения, было нечего, и я вышел из машины, пересаживаясь за руль. – Поехали домой… – я не договорил. – Домой?! – голос Андрея был уже на грани крика. – Ты так уверен в себе, Люк, да? Получить в зубы от твоего родственника-любовника, а потом как ни в чем не бывало поехать с тобой домой, заняться сексом? Ты считаешь, что я все могу проглотить? – Ты меня не дослушал, я так не считаю, – я включил обогрев, но это не помогло, меня колотило. – Андрей, я себе не менее отвратителен, чем тебе. Больно слышать от тебя такие слова, но я бессилен изменить прошлое, поверь, если бы можно было что-то сделать... Если бы знал, что в тридцать четыре у меня появишься ты, я бы подождал. Прости, жил как мог. Не девственник – сука, пидар, шлюха, дешевка. Все это правда, и мне ее нужно периодически говорить, чтоб помнил свое место, – меня несло, я говорил уже не Андрею – себе. – Я это уже от папы слышал, теперь вот от тебя. Я давно ни на что не претендую, Андрюш. Мужчины не дерутся за шлюх, они дерутся – потому что дерутся. Мы едем ко мне, потому что ты отказался от квартиры и идти тебе некуда. Очень тебя прошу, пока не решишь жилищный вопрос оставаться у меня, я буду спать в студии… Андрюша, пожалуйста. Я с надеждой вглядывался в зеркало заднего вида, потому что если он решит выйти из машины, я не смогу остановить. Смотрел в глаза его отражения и ждал. Мгновения тянулись, наши немигающие взгляды сошлись в одной точке. Я уже чувствовал выступившие слезы на пересохшей роговице, когда он моргнул и согласно кивнул. – Спасибо, – я выдохнул и зачем-то добавил: – Влад вернулся, но у меня уже есть ты! – его отражение подняло тяжелый взгляд и я поправился: – Прости, был... и смотришь на меня ненавидяще. А насчет «чего я хочу»... просто помыться, чище не стану, но хоть вонять буду меньше. – Люк, – зеркало отражало бледное лицо, вдруг ставшее растерянным и каким-то незащищенным. – Не нужно ничего больше говорить. Я усвоил, что не достоин тебя. – Люк… – он что-то хотел еще сказать. – Ч-ш-ш-ш, – я приложил палец к губам и включил музыку. – Мне уже достаточно информации, давай ты закончишь дома? Здесь очень холодно. А в квартире я сбросил куртку, не расшнуровывая, спихнул ботинки и почти побежал в ванную. Противиться желанию встать под душ, я больше не мог. Закрылся и пустил горячую воду. Когда во второй раз намыливался, нещадно оттирая с себя то, что оттереть нельзя, Андрей настойчиво постучал. Меня сегодня четвертовали, сшили и еще раз четвертовали. К еще одной сцене я не был готов, и просто не стал открывать, борясь с истерикой. – Люк, пусти меня, – он уже тарабанил. – Я скоро выйду… – максимально бодро крикнул я парню. – Люк, я выломаю двери. – Попробуй, – я скептически поощрил порчу недвижимости. – Позвоню Коту, если ты сейчас же не откроешь, – Андрей прекратил ломиться и выставил ультиматум. Это подействовало. – Отлично! Звони! – оставляя хлопья пены на полу, я распахнул двери. – Кстати, с ним я тоже спал, – рявкнул в растерянное лицо и повернулся к кабинке, собираясь вернуться к прерванному занятию. – Я знаю, – парень пожал плечами. – Кот в постели лучше меня? – он оперся рукой о стену перекрывая дорогу. – Идиотский вопрос, – буркнул я. – Давай поставлю его по-другому. Если возникнет ситуация, что ты выберешь – секс с ним или быть со мной. – Еще более дурацкий. – Ответь, – он рывком развернул меня к себе. – Я уже набегался вдоволь, Андрюш, – ответил ему тихо, глядя в сторону. – Да, я выберу тебя, но что мне делать, когда ты в следующий раз меня упрекнешь? – я поднырнул под его руку и вернулся к оттиранию себя. – Я не должен был всего того говорить, прости меня, пожалуйста, – он быстро избавился от одежды и шагнул ко мне. – Люк, прости… я ударил тебя... – Да прекрати ты! – я безуспешно выталкивал его и пытался закрыть кабинку. – Все ведь верно – я шлюха… и ты за это просишь у меня прощения. Я посмел рядом с тобой забыть на секунду, какое я дерьмо. Но ведь ничего от этого не изменилось? Никто, а уж тем более ты мне этого не забудешь… Крикнешь в сердцах, а потом будешь смотреть на меня любящими глазами и просить прощения. А что мне делать с бесконечным отвращением к себе? Поиграли в любовь и ладно. Мое место среди таких же как и я – Алена, Влад, они моя компания. Меня не надо любить, не надо спасать! Я ведь однажды уже выкарабкался и жил как хотел, и мне нравилось ничего не чувствовать, – я сполз по стене и, поджав колени, тер губкой ступни. – Никому не быть должным… Он наклонился и поднял меня за плечи. Долго смотрел на губы и очень серьезно произнес: – Я знал, что ты такое еще до нашей встречи. Не могу сказать, что мне безразличны все эти твои бывшие! Одна Алена чего стоит. – Я с ней не спал. – Ты – нет… – его улыбка становилась все шире и через секунду мы смеялись оба. – Ты такой же как я, только лучше, потому что я люблю тебя, – продолжил он когда искорки смеха в глазах угомонились, его лицо приблизилось: я ждал поцелуя, но он просто прижался к уху губами и прошептал: – Ты за сегодня дважды меня выбрал. Ты сам понимаешь, что ты сделал? Что это значит? – Что я влюбленная в тебя истеричка с мутным прошлым?.. – прошептал я в ухо у своих губ. – Ты не истеричка, просто эмоционально неуравновешенный, – он отстранился и неуклюже ткнулся мне в губы. – Да, дело дрянь – ты тоже болен, – я обнял его лицо ладонями и заботливо всматривался в глаза. – Ты слышишь лишь «истеричка». – Не, не болен, даже насморка нет. Хотя можно измерить температуру. – Я сказал, что люблю тебя, а ты собрался за градусником бежать. – Повтори, – он замер. – Я люблю тебя. Я боялся этих слов, а сейчас говорю, потому что действительно люблю тебя. Он помолчал мгновение. – Люк Юрьевич… – Если с отчеством, то правильнее Лука, – поправил я Андрея, который тут же изобразил мое любимое выражение лица. – Лука Юрьевич. – Как? – Лука – это имя было очень популярно в славянских широтах лет двести назад, Люк меня называют на французский лад. – А как тебя еще называют? – подозрительно приподнял бровь Андрей. – Если никого не злю, то только Люк, – успокоил я его. – А в детстве Лучик, Лукашик звали. – Лукашик, – Андрей сиял глупой улыбкой, смакуя нелепое сочетание букв в моем имени. – Скажи мне еще... – Люблю тебя. Когда я с тобой, я чувствую больше, чувствую ярче, чувствую сильнее. Не, фигня – я просто рядом с тобой чувствую! Я от всего бежал и я все это испытал с тобой. Прости, что не сразу это понял. – Лет двести назад? Эм-м-м, Лука Юрьевич, голубчик, может покинем ванную и проследуем в спальню? – Андрей мечтательно зажмурился. – А что там, душа моя? – включился я в благородные расшаркивания. – А там, если вы изволите, мы приляжем и займемся плотскими утехами, – он изобразил подобие реверанса, увлекая меня за собой. До спальни мы не сразу добрались, перепутанные ноги-руки перемещают тела чудовищно медленно. А случайно брошенный взгляд в окно заставил меня остановиться на полпути. – Хватит меня нюхать. Смотри! – я вынул лицо Андрея из-за спины и повернул его к светлому проему. Снег. Крупные хлопья в причудливом неспешном танце грунтуют полотно реальности, превращая его в белый холст. Самое прекрасное произведение искусства – нетронутая основа, которая может стать чем угодно – бездарной мазней для кухни за двадцать баксов или бесценным шедевром на века. То не устойчивое состояние «до», вот-вот нетерпеливая кисть коснется поверхности и все завертится, назад пути не будет. – Может, пойдем погуляем? Оставим свой след... Ты знаешь, что нет двух одинаковых снежинок? – Андрей едва взглянул в предложенном мною направлении и счастливо ел меня глазами. – С ума сошел? – искренне удивился мой романтик. – Снежинка – это вода в твердом агрегатном состоянии, тоже мне чудо, – не оценил он мой восторг и энтузиазм. – А нам нужно помириться! Быстро в кровать! – и чувствительно прикусил кожу на моей шее. Не думаю, что все будет просто – нам предстоит постигать друг друга, но одно я знаю уже наверняка: если мой мальчик кусается, то хочет быть сверху...