не складывается - вычти

Перебесилась. С помощью психолога закончились порезы. С помощью подруг закончилась депрессия. Одумалась, остановилась. По этой дороге движения вперёд не было. Обрыв. Поняла: нужно меняться. Внутренне, внешне - меняться. |Перемен требуют наши сердца, Перемен требуют наши глаза.| Шрамы мучили. Они заживали, и нестерпимо чесались, зудели, ныли. Я посчитала их: на левой руке, от локтя до запястья - шестьдесят три. На правой - пятьдесят. От локтей до плеч всего - десять, на обеих руках. На ногах около сотни. Сейчас, через семь или восемь месяцев, я вспоминаю это с ужасом, воспоминания отдаются глухой болью. Я смотрю на оставшиеся десять следов на бёдрах с отвращением. И они скоро исчезнут, ничего не будет. Не останется. Кроме воспоминаний, которые кричат всем, кто рядом: не повторяйте моих ошибок. Я готова сейчас рыдать и умолять на коленях вас, не делайте этого, пожалуйста. Я смогла остановиться вовремя. А вы? Вы уверены, что сможете? Задумайтесь, и одумайтесь, прошу. * Я изменилась и внешне: немного обрезала волосы, покрасила их в чёрный цвет, начала краситься. Мне пришлось скрывать следы от лезвий под одеждой. Наверное, стало стыдно. В один из майских дней, надев самое открытое платье и взяв с собой лезвие и сигареты, я вышла из дома. Не задумываясь, я полосовала левую руку с внешней стороны, настолько сильно, что кровь стекала по пальцам и капала с них на землю, быстро впитываясь. Когда я поняла, что творю, рука была полностью в порезах, а ладонь в крови, которая уже успела подсохнуть. Опомнившись, я достала влажную салфетку и с силой стала тереть ею свежие порезы, избавляясь от крови, принося себе ещё больше боли. Услышала чьи-то шаги сзади, обернулась, и увидела девушку, которая тоже вела иностранный язык в нашей школе, но с ней мы никогда не пересекались - Альбину Альбертовну. Она, проходя мимо, неожиданно остановилась и внимательно осмотрела мои руки и ноги. Я ожидала увидеть в её взгляде отвращение, услышать гадости, или нравоучения, и оттого опустила голову. Послышался её тихий голос, отличающийся от того, каким холодным она говорила в школе: - Кто ж тебя так, а? - Сама... - Глупая... Подумай, милая. Всё будет хорошо. Я оторвала взгляд от земли и посмотрела на девушку: она нежно улыбнулась, и пошла дальше. Наверное, это стало ещё одной каплей того моря, что вытянуло меня из бездны. * Последний месяц учёбы, как это прекрасно. Солнышко, птички, тепло, и совсем не хочется учиться. Примерно в середине мая я узнала, что она живёт где-то в центре города, поскольку случайно (или не совсем) ехала с ней в одной маршрутке. Она всю дорогу улыбалась своим мыслям, а я зачем-то задала самый глупый вопрос в своей жизни: - Вы же не думаете, что я за вами слежу, да? - Нет, конечно. Почему я должна так думать? "Наверное, потому что так оно и есть." * Вчера Татьяна Николаевна отпустила нас с урока пораньше, а сегодня, почему-то, опаздывала. Мы стояли и терпеливо ждали её около пятнадцати минут. Вскоре двое из группы ушли, и к нам подошла классная руководительница: - А вы что здесь делаете? - Татьяну Николаевну ждём, её нет, почему-то... - Она не придёт, скорее всего. Татьяну Николаевну вызвали к директору из-за того, что она вас отпустила вчера с урока. Поэтому, можете идти. Я замерла, и не могла даже шевельнуться. Внутри всё похолодело: неужели ей теперь попадёт? Ещё двое одноклассников покинули коридор, и нас осталось восемь. Через минуту ушла и Елена Александровна. Я стояла, уставившись в стену, и не желала замечать окружающих. Вдруг из-за угла послышался голоса школьного психолога - Елены Владимировны, и нашей Татьяны. Мы побежали к ним навстречу. Татьяна Николаевна стояла в обнимку с Леной, вытирала красные глаза ладошкой и шмыгала носом. Елена гладила её по спине, и было видно, что англичанка уже более-менее успокоилась. - Вы что здесь делаете?.. - Вас ждём... - А чего домой не пошли? - Волновались. - Сколько до звонка осталось? - Минут пятнадцать. Мы спустились на первый этаж в тишине. Никто не хотел начинать говорить первым. Заняли свободный кабинет, так же молча расселись, не достав ничего. Татьяна Николаевна уставилась в окно, а мы на неё. Раздался звонок, но никто из нас не шевельнулся. - Можете идти, ребят. Хриплый голос. Нехотя мы поднялись и побрели на выход, ожидая учительницу. Она вышла вслед за нами, закрыла кабинет, но уходить не спешила. - Знаете... Директор узнала об этом не случайно. Может, кто из учеников. Может, учителя. В следующем году у вас будет другой учитель, ребят. Я буду скучать по вам. Она ушла. Мы долго пытались выяснить, кто мог проболтаться. Так и не нашли. Я ждала её минут двадцать у школы, и даже успела выкурить две сигареты. Я уже достала третью сигарету и сделала первую затяжку, когда увидела Татьяну, выходящую из школы. Подождала, пока она дойдёт до меня, и молча пошла рядом, забыв о сигарете. - Нам стыдно... Мне стыдно. Простите, пожалуйста. - Я не обижаюсь и не сержусь, правда. Просто, понимаешь, если кто-то из ваших - неприятно так расставаться. Я же не сделала вам ничего плохого. Сердце предательски защемило. - Почему у нас будет другой учитель? - Ну, это решилось ещё в январе, когда я к вам только пришла. Распределение часов, деление классов. Скорее всего, у вас будет вести Шабалина, знаешь её? - Нет... - Она строгая, но выучит вас хорошо. Я провожала учительницу до остановки, давно потушив сигарету ботинком. - Понятия не имею, что я тут делаю. - В каком смысле? - Я живу в другой стороне. Таня улыбнулась. Искренне. Ворот голубой блузки открывал загорелую кожу. Тонкая шея, аккуратные ключицы, и только сейчас я получила такой шанс рассмотреть её волшебные глаза вблизи: каре-зелёные, больше зелёные, с нереальными вкраплениями и переливами. Она прекрасна. Я дождалась, пока девушка сядет в маршрутку, и помахала рукой.