В чистом поле, в белом поле

Свет неровно падает на камни около реки, создавая причудливые узоры. Они напоминают цветы, что растут дома в Деревне победителей. Или цветные пятна морфлинга в шприце. Хочется ввести прохладную жидкость в себя и забыться. Как и всегда. Нам отрезали все пути к наркотикам как только объявили о перепланировке Игр. Джастин протестовал, как только мог, но все было тщетно. Мы искали что-то новое, чтобы справиться с жесткой ломкой, пытались пробраться в аптечки и медпункты, перерыли весь этаж, хотели подкупить охранников. Бесполезно. Нам не дали даже шанса отвыкнуть с тех пор, как прошли наши собственные Игры. Двадцать чертовых лет зависимости. Я пыталась, честно пыталась справиться с этим. Но тщетно - мне нужно было как-нибудь заглушить эту адскую боль в голове и теле. Через полгода после победы, во время тура меня не узнали. Лишь под слоем макияжа, хоть как-то скрывающего круги под глазами и желтую кожу. Кто знал, что это все так обернется? Я не думала тогда. Не думала, когда предлагала это Джастину, только что пережившему ад. Он даже не сопротивлялся. Через пять лет у нас иссякли шансы на победу. Были дети, которые могли сделать хоть что-то, дожить до финала. Их требовалось только направить. Но мы были слишком заняты морфлингом. В те редкие часы прозрения я винила себя за все их смерти. Хотела начать все сначала, дать следующему ребенку шанс вернуться живым. А потом приносили шприцы. Капитолий заботился о своих героях. Едва началась моя зависимость, они отправляли партии наркотика, постепенно увеличивая дозы. Я брала все не глядя, даже не пытаясь понять, что делаю. Когда появился Джастин, "помогли" и ему. Другие победители лишь сочувственно смотрели. Но никто не пытался отговорить или помочь. Постепенно, все шестеро погибли. Внезапные кровоизлияния, несчастный случай на железнодорожном заводе, неизвестный порок органов, загрязненная пища. Было много причин, сложно было понять, правда это или нет. Хотя никто особо и не пытался докопаться до истины. Лишь мы двое продолжали жить. Или существовать. Мир потерял ход времени, я не всегда могла вспомнить, какой сегодня год. Игры приходили и уходили, унося детские жизни. Паула, Мартин, Рейнджер. Я помню имена, но не знаю, кому из лиц кладбище они принадлежат. Ни я, ни Джастин, не поняли, что произошло за неделю до сегодня. Жатва. Двое детей. Поезд. Капитолий. Годами отработанный сценарий. Но что-то пошло не так. Одно изощренное издевательство заменили другим. Я была уверена, что все это шутка. Что пройдет две недели и мы отправимся с двумя гробами домой. Но нет. Планолет забросил меня к реке, одну, без всего, лишь в легкой одежде. Никакой любви. Просто они решили истребить все племя победителей вместе с детьми. Здесь нет еды, а воду я даже и не пытаюсь пить. Мы все умрем от истощения на потеху Капитолию. Я не знаю, что мне делать. Оставаться тут и ждать, пока с неба не упадет что-нибудь? Идти вглубь леса, в надежде найти что-то полезное? Всегда есть шанс, что другие не верят этому и попытаются меня убить. Я не могу выиграть дважды, но и умирать не хочу. А еще мне нужен морфлинг. Много морфлинга. И домой. Подальше отсюда. Желательно, вместе с Джастином и теми детьми, что в этом году исполняют роль живого мяса. В обычных играх они наверняка были бы мертвы еще у Рога Изобилия - слишком слабы. Как и я. Как и все, кто ниже Четвертого дистрикта. Вода в реке течет медленно и спокойно. Ей точно нечего боятся. Она же уже мертва, раз на Арене. И мы умрем. Когда-нибудь все умрут. Даже Сноу. И Капитолий когда-нибудь падет. Но мы этого не застанем. Только наши истлевшие кости. Мои глаза перестают видеть. Осознание неизбежной гибели пугает. Руки трясутся, а ноги отказываются идти. Я начинаю ненавидеть свою зависимость. Не так я хочу умереть. Не так. Ветер качает кусты позади меня, тревожит воду. Волосы падают на лицо, и мне кажется, будто змеи обвивают шею. Река беспокоится, выплескивая волны на берег. Она хочет забрать меня к себе. Солнце нещадно сжигает и без того сухую кожу. Деревья шевелятся сильнее, выдирая свои корни из земли. Трава белеет, как облака, а небо становится черным, как ночь, где нет луны. Меня окружает тьма, черная вода и забор из огромных деревьев. Дрожь проходит по всему телу, даже там, где я раньше ее не чувствовала. Нечем дышать, а перед глазами лишь яркие пятна цветов. - Морфлинг. - шепчу я хриплым голосом. - Дайте мне морфлинг... Прошу... И тьма. *** Я вдыхаю запах свежескошенной травы, цветов и спирта. Солнце светит в глаза, а по венам проходит горячая кровь. Слышен шум реки и лесных шорохов. Мне стоит огромных усилий подняться, но я не чувствую той боли, что была раньше. В моей крови снова морфлинг или что-то похожее. Может, меня забрали назад? Или я просто умерла. Последнее было бы предпочтительнее. Устала я от этой жизни. Недалеко от меня слышны голоса. Я не хочу знать кто это, но поворачиваю голову. Может, это ангелы? Было бы неплохо. Их трое - двое мужчин и одна женщина, я бы даже сказала девочка лет шестнадцати. Они сидят недалеко от меня, переговариваясь и смеясь. Трибуты. Девочка оборачивается и смотрит на меня. - Хеймитч! - кричит она. - Абрахам! Оба мужчины поднимаются и идут ко мне. Я в растерянности - я не помню их, никого. Один высокий, небритый и светловолосый, другой почти лыс, с широкими густыми бровями, невысокий. Девочка с длинной косой, немного хмурая. - Это зачтется мне, Абрахам. - добродушно говорит светловолосый, хлопая другого по плечу. Тот согласно кивает. - Какого... какого черта тут происходит? - не выдерживаю я. - Ты наркоманка из шестого, у тебя была ломка, а у нас - обезболивающее. Не такое хорошее, как морфлинг, но дня два продержишься, потом будешь отвыкать от всякой дряни. - объясняет Абрахам, а Хеймитч фыркает, доставая из сумки бутылку. - Это что, алкоголь? Откуда? - спрашиваю я. - Лучшее из того, что было. - важно говорит Хеймитч, поднося ее ко рту. - Как тебя зовут? - интересуется девушка, подходя ближе. - Мария. - неуверенно отвечаю я. - Китнисс. - кивает она. Дистрикт 12. Хеймитч оттуда же, а Абрахам из Десятого. Мы держимся вместе, чтобы не сойти с ума. Вчера меня чуть не изнасиловал идиот из Пятого, Хеймитч его почти убил, но нас остановили распорядители. Изнасиловали? Что происходит на этой чертовой Арене? Любовь? Вот к чему все шло... Игры превращаются в порно-трансляцию. Только этого не хватало. - Откуда у вас алкоголь и прочее? - Скинули на парашюте, после того случая. Нужно поддерживать алкоголизм и, как видимо, наркозависимость. Китнисс заправляет волосы за ухо и почти шепчет: - Арена сейчас опаснее, чем когда либо. Победители и простые трибуты используют всяческие ухищрения, чтобы получить победу. Требуется всего ничего - поцелуй, искреннее доверие, серьезная помощь - и все. На твоем счету есть человек. Хеймитч помог тебе, это засчитали. Но могло быть хуже, если бы тебя нашли не мы.