***
Осень в этом году была поздней. Свежие муссонные ветра с восточных морей пришли лишь в месяц Собаки, за месяц до начала зимы. Погода тут же стала прохладнее и Император известил слуг, что на фестиваль Бона направится в монастырь Осано-Во. Монастырь, хоть и располагался близко со столицей, за небольшой горной грядой, но к нему не велось широкой дороги, так как монахи не желали видеть у своих стен торговцев. Пеший путь от дворца занимал два дня, но в случае необходимости можно было быстрым шагом успеть и за один. Но Император вез с собой Китсу и заставлять ее спешить было неразумно. Небольшой отряд, который в спешном и очень секретном порядке был собран для сопровождения Императорского каравана, состоял лишь из лучших бойцов и охранников. Для Императора и Китсу взяли паланкины, четырех слуг для обслуживания и Дзина, чтобы ухаживать за Кайи. Еще один шугенья, специализирующийся на атакующих заклятьях, сопровождал их в качестве защитника. Матсу Науко проверил каждого человека, проверил обмундирование и взятые припасы. Император желал идти налегке, но ему все же взяли тент для спокойной ночи и удобные татами. — Ты вещей для меня набрал, будто я кисейный омега, — заметил Хоши, рассматривая тюки, что Науко приготовил для похода. — Никогда не знаешь, что может случиться, — отметил ёджимбо. К его недовольству, к походу присоединился и Цуручи Фусака, оправдав себя тем, что в землях Богомолов нет храма огня. Император взял болтливого омегу с большим удовольствием и большую половину пути они рассказывали друг другу морские истории. Богомол – те, в которых участвовал, Император – те, о которых слышал. Дзин шел рядом, пытался вставлять вопросы, но вскоре понял, что его игнорируют и стал «общаться» с Кайи. Давал ему простенькие команды и посмеивался. Кончилось это для Соширо тем, что Кайи посадили в паланкин к Китсу, а самого Дзина отправили в хвост процессии. — Если Китсу понравится в храме, ты ее оставишь? — спросил Фусака у Хоши, когда они остановились в горах на ночлег. Место выбрали очень красивое – небольшое плато, поросшее высокой травой и тонкими березками. Дров же для костра набрали еще в лесу. — Придется. — Может, построите ей камидан в роще рядом с городом? Она будет охранять лес и заботиться о тех, кто живет подле. — Китсу очень серьезно относятся к тому месту, где живут. Вряд ли она подпустит кого-то к своей обители. А если кто случайно оскорбит ее, будет всем людям беда, — вместо императора ответил шугенья. — Но великий дух – это огромная редкость. Тем более он занял тело простой девушки. — Бурокку сказал, она омега, — заметил Хоши. — Так что девушка не так проста. — Уже проверил? – с усмешкой спросил Фусака. — Слишком опасно, — отрицательно махнул головой Хоши. — Вот это да, нашелся в Империи опасный для Хоши омега, — рассмеялся Цуручи и Хоши в ответ хмыкнул: — НашлАсь. Еще неизвестно, что у нее там внутри! — Может, зубы? — Ага. Двое мужчин стали смеяться, а Кимико повернула к ним голову и удивленно приподняла брови. Это рассмешило их еще сильней и, покраснев, девушка спряталась в своей палатке. — Не обижайте Китсу, — серьезно и грозно прервал их Науко. — Древние духи хорошо разбираются в чувствах своих носителей. — Ты прав, — Император поднялся со своего места и, пройдясь до палатки девушки, сел рядом и громко извинился. Фусака, смотря на это, снова прыснул и получил затрещину от Матсу. Вернувшись, Хоши распорядился расставить посты и ложиться всем спать. Фусака попытался напроситься спать с ним рядом и за это получил новую оплеуху от ёджимбо. Хоши же ничего не ответил, закрылся в своем шатре с Кайи, а один из охранников достал небольшие барабаны и стал настукивать какую-то простенькую мелодию, чтобы ничего лишнего из покоев Императора случайно не услышали. Науко по привычке проснулся еще до рассвета. Патруль устало сидел у догорающего костерка и тихонько перебрасывался шутками. Поднявшись, он немного размялся и решил сделать пробежку, хоть и не в замке сейчас, все равно размяться стоило. Оставив доспех и оружие, Матсу предупредил охранников и, внимательно глядя под ноги, чтобы не свалиться в яму, направился вверх по склону. Уже заканчивая пробежку, Науко заметил странное движение впереди себя – кто-то направлялся к лагерю, но в рассеянном утреннем свете и горном тумане рассмотреть их было сложно. Ускорив движение, он почти нагнал нежданных гостей, но разглядев их, пришел в ужас и стал кричать, привлекая внимание и своих подчиненных, и трех огромных существ, что решили прогуляться по горной тропе. Три тролля, с огромными дубинами и в толстых шкурах, на его крики даже не обернулись. Вероятно, целенаправленно двигались к стоянке Императора. Охранники, услышав Матсу, поднялись и стали будить товарищей. Когда огромные грязные тролли добрались до Имперского шатра, их уже встречали. Кожа существ была толстой, грубой, темного землистого оттенка, они казались каменными и высотой были в три человеческих роста. Науко, с трудом обогнав их, свой доспех уже надеть не успевал, лишь подхватил катану и велел слугам отвести Китсу подальше. Император уходить наотрез отказался, вытащил свой меч и стал рядом с Кайи, готовый защитить и его, и себя. То, что тролли шли к ним намеренно, стало сразу ясно – ворвавшись в лагерь, одно из чудовищ первым ударом снесло Императорский шатер и стало яростно его колотить. К счастью, ума у них было немного и пока они дружно пытались убить палатку и скарб, самураи атаковали их, стараясь перерезать сухожилия на ногах, чтобы завалить их и добить. Сопровождающий караван маг первым делом оглушил самого здорового ударом молнии, но тролля это не остановило и он с размаху опустил шугенье дубинку на голову. Бедняга даже вскрикнуть не успел. Почуяв кровь, твари разозлились и, не обращая внимания на полученные ранения, стали колотить всех направо и налево, раскидывая неудачно попавшихся самураев в стороны. Науко пытался давать распоряжения, расставить людей, но тролли носились с такой скоростью, что уследить за ними было сложно. Встав рядом с Императором, ёджимбо постарался сосредоточиться на охране – и вовремя. Один из троллей направился к Хоши. Кто-то из охранников попытался встать у него на пути и чудовище, схватив его тело, отгрызло человеку голову. — Дзин, уведи Кайи! — рыкнул Император, поняв, что от боя им не уйти. Соширо кивнул, дернул омегу за руку, утягивая за собой, и в тот же момент тролль опустил свою дубинку на то место, где стояли Император и его свита. Хоши успел отскочить, Науко попытался остановить удар твари, выставляя перед собой свою катану, но взмах был слишком силен и острие меча самурая лишь скользнуло по дубине чудовища, и ёджимбо упал. Двое омег, почти попав под смертельное оружие, были отброшены к скале и оба свалились, не двигаясь. — Кайи, Дзин! — Император окликнул и не получив ответа стал перемещаться в их сторону. Тролль последовал за голосом Императора и вновь замахнулся на него дубиной. Громко выругавшись, Науко вскочил на ноги и бросился чудовищу на спину. Вонзив меч в позвоночник возле затылка, Матсу хотел отвлечь тварь от властителя. Но тролль все равно успел ударить. Хоши сделал резкий шаг в сторону, ушел от дубины, развернувшись, нанес сильный рубящий удар по кисти и, распоров сухожилия, заставил тролля выпустить оружие. Громко взревев, тролль содрогнулся всем телом, скинул с себя Матсу и ударил Хоши здоровой рукой. Распоров Императору когтями лицо, чудовище попыталось перехватить дубину второй рукой, но один из охранников ударил по ней, отрубая. Тролль хрюкнул, взревел и упал на колени, тряся обрубком и второй поврежденной конечностью. С трудом сдерживая крики боли, Хоши рванул вперед и направил свою катану чудовищу в шею. Теперь тролль был ниже и, проткнув сонную артерию, Император наискось выдернул катану, разрезая врагу горло. С трудом справившись с одним, Хоши обернулся, пытаясь сориентироваться. Голова после удара трещала, один глаз не видел и лицо жгло так, что ничего кроме боли Хоши и не чувствовал. Двух других троллей также удалось повалить, но большая часть его стражников были убиты или серьезно ранены. Цуручи, по пояс в крови, с довольной улыбкой добил последнего полуживого здоровяка. — Император! Вам нужен шугенья! — с трудом переводя дыхание, воскликнул Науко. — Надо проверить Дзина, — пошатываясь, Хоши обернулся, стараясь отыскать взглядом омег. Оба лежали неподалеку. Дзин был бледен, его затылок кровоточил, и он не приходил в себя. Рядом с Соширо сел один из охранников и стал перевязывать того и пытаться привести в чувство. Император же опустился рядом с Кайи. Юноша мелко дрожал и откашливался кровью, кажется, у него были сломаны ребра и он с трудом мог дышать. — Император, вам необходима помощь, — теперь заметил и Фусака. Осторожно приподняв Императора за подбородок он попытался рассмотреть разодранное лицо и выбитый глаз. — Ранение серьезно, вы можете и зрение потерять! — С чего ты выкать стал? — Хоши попытался усмехнуться, но мышцы лица не слушались. — Лучше Кайи перевяжи! Фусака тяжело вздохнул и пошел за чистой тканью, чтобы помочь наложнику. Уложив юношу ровно, Хоши развязал тому кимоно, пытаясь рассмотреть повреждения. — Хоши, — внезапно произнес Кайи и Император вздрогнул, не веря своим ушам. Омега поднял руку и дрожащими пальцами коснулся раненного лица Императора. Затаив дыхание, Хоши смотрел на наложника — удивленный, пораженный, не смея верить в происходящее. Тонкие холодные пальцы омеги скользнули по ране, на мгновение обжигая колючей болью, а потом сразу успокаивая. Хоши почувствовал, как теплом расходится по телу избавление от боли. Закрыв здоровый глаз, он расслабился, улыбнулся, прижимая к себе эти спасительные дорогие пальцы. Когда же Хоши открыл глаза, Кайи уже был без сознания, а рана на лице Императора излечилась. Матсу послал за помощью в храм и еще до того, как солнце было в зените, к их разбросанному лагерю прибыла дюжина монахов, в том числе и шугенья. Дзин так и не пришел в себя и, если бы не внезапное волшебство Кайи, Император лишился бы глаза навсегда – помощь с такими ранами нужно оказывать незамедлительно или магия уже не спасет. Хоши первым делом потребовал заняться омегами и излечить своего наложника и его помощника. Потом уже вместе с Дзином монах вылечил тех, кто остался жив и кому можно было помочь. Тела погибших похоронили там же, произнеся несколько молитв. То, что осталось от троллей сожгли – огонь их брал плохо, но магический огонь против порчи извел их останки, превратив в пепел. Хоши попытался привести в чувства Кайи, но юноша, хоть и открыл глаза вновь, был в беспамятстве, ни на кого не реагировал и просто подчинялся командам. Всем было видно, как сильно это задело Императора, который почти поверил в возвращение своего любовника. Еще позже явились четыре слуги, перепуганные и дрожащие, а с ними четыреххвостый лис. Огромный, больше коня. Китсу, почуяв опасность, перекинулась полностью, а вот назад принять человеческое обличье сил ей не хватало. Поэтому, фыркая и шипя, Китсу, потребовала вести ее в храм, в то время как расстроенный Император, следуя советам Матсу Науко, вернулся во дворец. Поход до Храма было решено перенести на несколько недель. Прежде Науко собрался очистить горы и ближайшие леса от нечисти. Император вернулся подавленным. На несколько дней отменил все важные встречи и просто прогуливался по саду с омегой и их сыном. Крошка Сачико все время улыбался, хотел обниматься, хотя воспитатели ему этого не позволяли. Смотря на то, как сын возится с неподвижным Кайи, Хоши с удовольствием вспоминал, как прошла их первая встреча. Тогда Кайи тоже словно очнулся, протянул к младенцу руку, коснулся и улыбнулся, как когда-то улыбался Императору. Лицо юноши посветлело и казалось он вернулся навсегда. В то мгновение Император был уверен, что произошло настоящее чудо, что ребенок смог вернуть Кайи с того света... но... Сачико нравилось сидеть на руках неподвижного наложника. Нравилось гладить его кукольное личико, теребить пальцы и что-то несвязно бормотать. Младенец уже говорил некоторые слова, и его любимым было «обними». Кайи обнимал сына, Сачико смеялся в голос, а Хоши от умиления прятал лицо, наслаждаясь этим маленьким счастьем. Для малыша сделали песочницу и крошечный фонтанчик и, когда Хоши был занят, Кайи сидел рядом с ребенком и позволял тому посыпать себя песком и хватать мокрыми ладошками. Слуги сердились, ругались, что маленький наследник неприлично себя ведет, но Хоши не давал им разделять омегу и ребенка. Император очень надеялся, что когда-нибудь Сачико разбудит Кайи окончательно. Неудачный поход в храм вновь разбил зародившиеся надежды. Каждый раз, когда Хоши чувствовал, что у него появился шанс вернуть Кайи, что-то менялось. И в глубине души он очень боялся, что Кайи, вернувшись из Мейдо, будет таким же, как и перед своим забвением – обиженный, погруженный в свои мысли и отстраненный. Но Император был готов бороться за свое счастье. Даже если весь двор будет против, даже если все сумасшедшие предсказатели попытаются отнять у него Кайи, Император приложит все усилия, чтобы юноша навсегда остался рядом с ним. Ведь он уже и не представлял, как жить без запаха его светлых волос, без ледяного свечения его золотых глаз. «Я буду любить тебя всегда, Кайи!» «И я», — повторял Сачико, прыгая рядом на маленьких ножках.***
Матсу Науко, в отличие от многих, был несказанно рад появившейся проблеме. Конечно, он не любил порчу и всегда с ней боролся, но встреча с троллями невероятно взбодрила, словно омолодила на тридцать лет, и Матсу с тройным усердием принялся заниматься, готовясь к зачистке. Тренировки с Богомолом оказались весьма полезными и результативными. Немного спокойная жизнь при Императоре расслабила, а с омегой Науко вспомнил старые техники и Фусака показал некоторые приемы своей школы. В бою с троллями Цуручи тоже проявил себя сильным бойцом и Науко чувствовал некое восхищение его боевым навыкам. Но омега все так же продолжал злить своим поведением. Без какого-либо повода Науко, общаясь с ним, выходил из себя и тащил наглеца на тренировочную площадку, где остервенело срывал свою злость на нем же – тренировочные мечи были тяжелые, могли и кости разбить. Только Цуручи за пару месяцев тренировок стал от ударов уходить, парировать и даже сам отвечать. И это тоже злило. Так, что зубы от бессилия скрипели и пальцы в сжатых до белизны кулаках сводило. А еще Цуручи бесцеремонно обращался с Императором. Мог при Хоши в голос смеяться, сквернословить и сплевывать. Император же часами с Богомолом говорил о море – спрашивал про тактики, про секреты кораблестроения, про методы борьбы. И выглядел Император этой беседой довольным и заинтересованным. На любые же замечания Матсу о культуре и приличии Богомол просто ржал. Так до тошноты было противно, что Науко руки себе выворачивал, чтоб шею тому не свернуть. Лев дождаться не мог, когда морской гость уберется восвояси и подарит дворцу долгожданный покой. Только вот если Фусака пару дней на площадку не выходил, Науко становилось тоскливо. Так тоскливо, что делать ничего не хотелось – руки просто не поднимались. Когда Фусака заявил, что присоединится к отряду зачистки и отправится с Науко в лес уничтожать повылазивших невесть откуда проклятых, альфа был даже рад. Мечник из Богомола был отличный, а так как Хоши много людей выделить не пожелал, присутствие его будет полезным. Только вот вместо важных советов Науко Богомол слушал песенки бет, что развлекали Императора и смеялся над любыми беспокойствами ёджимбо. Такая беспечность окончательно вывела Науко из себя. В итоге, в один из дней перед тренировкой, альфа потерял контроль и вытащил оружие в имперском дворце. Обнажил катану, ткнул ее кончиком в исполосованную шрамами широкую грудь Богомола и в присутствии слуг обозвал его грязной тифией. Фусака, конечно, тогда ничего не сказал, но Науко от стыда сам не знал, куда себя деть. Прощения просить у Богомола – точно не в его правилах, да и Цуручи словно забыл об инциденте, только вот на тренировки перестал ходить. До самого отъезда не появлялся. Через неделю после убийства троллей небольшой отряд во главе с Науко покинули стены дворца в поисках темных тварей. К ним присоединилась группа Изумрудных магистратов, что проходили обучение, а также два будущих инквизитора – молодые, но очень крепкие здоровяки Крабы Каю. У О-уши не было руки, на ее месте была магическая глыба, что принимала форму пальцев в случае необходимости, но чаще выглядела как копье, устрашая прохожих. Поход оказался более чем плодотворным. Всего за неделю они перебили кучу тварей, которые, словно приглашенные, сползлись к столице. Ни Маги, ни магистры понять не могли, что проклятые забыли рядом с городом, а тем более так далеко от границ. Но все они были просто мелкой пакостью, по сравнению с тем, что встречалось за Стеной. К концу второй недели Матсу направил группу к тропе, где встретили ранее троллей. Науко хотел подготовить дорогу Императора к храму в последнюю очередь, чтобы быть уверенным, что ничего нового туда не набежит. Привал устроили там же, где и в прошлый раз. Отряд разделился, отправляясь прочесывать горы, несколько человек осталось сторожить добро. В компании с Матсу проверять округу напросились Богомол и Феникс – пожилой магистр, который в силу слабости своего духа, многого в защитниках не добился. Науко старался внимательно следить за каждым камушком, Фусака же разговорился с магистром, словно совершенно забыв о том, чем они занимались, стал рассказывать байки о том, что видал на море и на что были похожи водные твари. Лев понемногу сердился, но все же прислушивался, так как таких историй он еще не слыхал. — ...мы шесть часов его магией и гарпунами закидывали, а в то время с других сторон еще три твари ползли. Тогда-то флотилия моего дядьки и подоспела. Шугеньи такой шторм подняли, что волны выше грот-мачты были, своего мы добили, других стали ковырять, а из этой тушки такая мерзость повалила, в общем, к ночи от моих кораблей ничего не осталось. А к утру и мое суденышко ко дну пошло. — Так значит флот твой теперь на дне морском? — Да какой флот, у меня в распоряжение всего семь кораблей было и четыре из них трехмачтовые барки, совсем маленькие, — отмахнулся Фусака. — А ты-то как выжил? — Везет мне на такое, — Богомол усмехнулся и приспустил ворот кимоно, — вот шрамчик, ключицу разбил мне старый нага. Вылез из болот, чтобы смерть свою сыскать, а мне тогда лет пятнадцать было, я в заброшенном храме течку пережидал. Ну, он на меня бросился, со спины, плечо мне рассек, я еле отбился. Потом двое суток пешком домой топал, так как сил не было. Клинки у наг обычно отравленные, а мне говорят – повезло, он так стар был, что яд уже вышел. Вот. Науко от всех этих рассказов не выдержал и даже сам встрял в разговор, проявляя любопытство: — Лет двадцать назад был в одной приморской деревне, когда к берегу прибило труп огромного Они. Его не меньше сотни человек собралось смотреть, а тут прибыли корабли, явились Богомолы, заверяя, что это их добыча. Никто особо и не спорил, только я с товарищем пошел полюбопытствовать. А там был один омега, такого в жизни не забуду – здоровый, выше любого альфы на голову! У него не было ноги по колено, кисти и глаза. А на плече обезьянка сидела и по мелочам ему прислуживала. — Слышал о нем! — встрял Феникс. — Цуручи Нофу – известный герой, много о нем легенд слагалось! — Ну, так вот, он мне какой-то амулет тогда подарил, — Науко снял с шеи привязанную на веревочку деревянную рыбку, — сказал, от любой беды обережет, я потом с ней по храмам бегал, да и у Крабов спрашивал, все говорят – посмеялся надо мной тот омега. А ты что, Фусака, скажешь? Цуручи Фусака с неким равнодушием посмотрел на рыбку, ничего не ответил и быстро зашагал по дорожке. — Что встали-то, мы вроде как нечисть ловим, — окликнул он остальных. — Фусака, а чего тебя в столицу-то послали? — немного помолчав, продолжил расспрос Феникс. — Как чего? Хотели Императору сосватать. Какой-то конфуз с торговлей у Богомолов и Львов вышел, мой дядя, Дайме Цуручи, договорился на примирение за какие-то уступки, выплаты да и чтоб родственника своего к Императору пристроить. Если не как жениха, то просто при дворе поселить. Вот меня, как единственного подходящего по возрасту девственника, и послали. — Тебе ж больше двадцати пяти и ты девственник, — рассмеялся Феникс. — Я в море живу, с морем дружу, не нужны мне альфы. Да и повезет — Император выделит мне людей и снова на границы отправит. Мне в жизни ничего больше и не надо! — посмеялся Фусака. — А как же дети? — заметил Науко. — Ками захотят – будут дети, а если нет, чего мне с ними ссориться? На этой веселой ноте вышли они к пещере и там долго гадать было не надо – под землей жили тролли. Из пещеры невыносимо несло и мужчины закрыли лица тряпкой, чтобы хоть как-то защититься от зловония. Пол был устлан костями животных и людей и Феникс тихо заметил, что не мешало бы похоронить несчастных, как подобает, даже если это были крестьяне. Они быстро обследовали почти всю пещеру и в одном из уголков обнаружили исхудавшего от голода, умирающего беременного тролля. На какой-то миг самураи замерли, не зная, что делать, так как враг не оказывал сопротивления, а как-то жалостливо смотрел на них и прикрывал, защищая, огромное пузо. Еще какое-то время они молча пытались решить, что предпринять, а потом тролль, с трудом выговаривая буквы, произнес на человеческом: — Пощадите! И Фусака с рыком бросился на него. Разрубая в клочья неподвижное скулящее тело, омега вспорол ему живот и убил уже готовые к рождению маленькие уродливые серые комочки. Альфы так и не двинулись, а Фусака, расправившись с троллем, подошел к ним, весь в крови и с перекошенным от ненависти лицом, и с трудом из себя выдавил: — Пусть сгниет, тварь! Феникс кивнул, стараясь не обращать внимания на то, что осталось от проклятых, и кинул в Фусаку очищающим огнем – заклятьем земли, что разрушала остатки порчи и споры, которые могли быть в крови троллей. Цуручи словно и не заметил бегающие по нему синие огоньки и лишь, когда выбрался на свежий воздух, с облегчением вздохнул, вытащил из сумки бутыль с алкоголем и сделал несколько больших глотков. Феникс, немного поежившись, сообщил, что вернется в лагерь. Рядом с Фусакой ему почему-то стало неуютно. А Науко поддерживающе похлопал Богомола по плечу: — Сумасшедший ты, Цуручи, — сказал он одобрительно. — А ты словно испугался, — фыркнул тот. — Плохая примета – дарующих жизнь убивать. — Проклятые – это не жизнь. Это смерть! Они из смерти родились и ею питаются! Ты не знаешь, какими эти твари могут быть, когда... — Знаю! — Науко резко оборвал омегу. — Я на Стене почти двадцать лет прожил! Фусака утих, в его взгляде появилось уважение, и уже спокойнее он сказал: — Рыбка от бед того охраняет, кто в нее верит.***
Новый поход к храму был намечен на середину зимы. Отряд Матсу Науко хорошо почистил округу, но общее положение дел ёджимбо не понравилось, и он попросил о личной встрече с Изумрудным генералом. Рассказав во всех подробностях о положении на дорогах, он получил обещание, что Изумрудные магистры будут постоянно патрулировать земли рядом со столицей и проверят город. Также между делом обмолвился, что по всей Империи положение не лучше и хотя на Стене, в Пустыне, да и на Морской границе все кажется спокойным, сама земля выпускает семена Фу-Ленга на поверхность, позволяя тому проникать в города самураев. С такими новостями и направился Лев к Императору, но передать их не смог. Пока его личный телохранитель отсутствовал, Император особых дел не вел, почти все встречи были перенесены и, хотя у Хоши было много других охранников и личная гвардия, и даже Изумрудные магистраты в подчинении, отсутствие Науко стало причиной для небольшого отпуска. Почти месяц Император провел рядом с Сачико, каждый день прогуливаясь с ним и Кайи по парку, рассказывая мальчику небылицы и обучая новым словам. Наследник учился с удовольствием, схватывал все на лету и с радостью болтал с молчаливым папой-омегой. По вечерам рядом с додзё Император смотрел, как проходят тренировки его асигару и как занимается с Кайи Дзин. Сачико с радостью хлопал в ладошки, подбадривая Императорскую стражу и заставляя Соширо Дзина стараться. В присутствии маленького наследника всем становилось теплее, забывались древние бесконечные войны с Девятым Богом и распри между кланами. Поднималось настроение и на душе было легче и радостней. В таком состоянии духа и застал своих подчиненных и двор Матсу Науко. И портить эту небольшую идиллию своими мрачными вестями он не захотел. Известил Императора о своем возвращении, поприветствовал охрану и направился к одному из куртье с просьбой собрать совет. Императора тревожить стоило лишь в случае войны или серьезных преступлений, проблемы с порчей должен решать Изумрудный Магистрат, а поддерживать его следовало совету Императорского двора.***
Утро было приятным теплым и солнечным. Зимние ветра приносили с северных гор прохладу и у стен дворца стали продавать колотый лед с сиропом, а по ночам на маленьком фонтане Сачико появлялась тонкая корочка льда. Хоши считал такую погоду идеальной – для войны и походов. Но войны при его правлении не было, чем он был несказанно горд, а походы планировали его охранники и советники, помыкая его жизнью, выстраивая все точно по плану и заставляя Императора, Сына Неба, правителя всех земель, делать то, что угодно двору. С удовольствием потянувшись, Хоши прижал к себе легкое тело омеги, что спал с ним рядом. Кайи был прохладным, ночной воздух остудил юношу и Хоши обнял его, растирая и согревая. Когда Кайи немного обогрелся, Император лег на него, подминая под себя и вслушиваясь в его сбившееся от веса альфы дыхание. Утреннее возбуждение неприятно сдавливало пах и Хоши стал осторожно целовать тонкие губы наложника, пахнущую терпким запахом омеги кожу на шее и груди. Обычно по утрам Хоши приглашал к себе бет из гарема, так как холодного и не отвечающего Кайи Императору было недостаточно, но сейчас Хоши чувствовал, что недостаточно не секса, а именно Кайи. Он не чувствовал желания к однообразным и услужливым бетам. Его влекло лишь к этому омеге и каждый день, каждую секунду, что проводил он с ним рядом, это желание лишь усиливалось. — Хочу быть только с тобой, — горячо шепнул Император юноше в ухо. А в ответ Кайи с силой сжал его руку. — Помоги мне! — четко произнес омега и Хоши вскочил на ноги, подхватывая Кайи за плечи и удивленно вглядываясь в его лицо. Но юноша вновь молчал.