Укрощение гордости

!!! предупреждение: намек на зоофилию!!! Воздух в Столице казался тяжелым и вязким. Лето выдалось неприятно сухим и горячим. Дзин не помнил, когда начал ненавидеть лето. Может с того мгновения, как покинул свой родной город, а может после того, как Тотури Хоши силой заставил его удовлетворять себя, пока они разыскивали сбежавшего Кайи. Кайи снова сбежал. Но теперь Дзин молился, чтобы омега больше не вернулся. Ради его же блага. Воздух в столице был тяжелым. Полный сплетен и неприятных вестей. Акодо Кайи обвиняли в измене и жаждали его крови. В чем был виноват юноша, полюбивший прежнего Императора, Дзин не понимал. «Не возвращайся» писал он ему письма и надеялся, что омега их получит. После казни Кокецу, Дзин получил должность придворного шугеньи. Оставаться в столице совсем не хотелось, но у его мужа появился шанс стать Рубиновым магистром и Дзин согласился пожить в замке еще какое-то время. Возможно жизнь когда-либо наладится, возможно Ками подарят им наконец сына и, став магистром, Баюши Ивико будет назначен куда-нибудь подальше от Отосан Учи. И тогда Дзин уедет вместе с ним. Сейчас же большую часть времени Ивико проводил в походах, отчищая близлежащие города от махо и в этих походах Дзину было не место. Омега и сам это понимал, но каждый раз, когда его муж получал новое назначение, кусал локти от бессилия и злобы. В этот раз муж уезжал перед начинающейся течкой, а значит, они вновь потеряют полгода в ожидании чуда – ребенка. Боги были жестоки, Дзин и Ивико – истинные, родственные души и лишенные возможности растить своих детей, были вместе уже семь лет, но Ками не подарили им сына. Большую часть времени, пока мужа не было дома, Дзин проводил в тренировочном зале, повторяя навыки Соширо и изучая магию. Теперь его заклятья были значительно сильнее. Дни в напряженных тренировках при такой жаре сильно выматывали. Зато не оставалось сил на думы и Дзин засыпал, только касаясь постели. В этот день ему было особенно нехорошо, и он предположил, что начинается течка, но тренировку решил не заканчивать. Уж лучше заниматься до десятого пота, чем в одиночестве скулить от желания в своей комнате. В какой именно момент Дзину стало совсем плохо, омега не понял, но, уже направляясь в свою комнату, он потерял сознание из-за перегрева. Очнулся Дзин не в своей комнате, но на постели, и тело привычно изнывало от желаний. Будь с ним рядом муж, все было намного проще, но в его отсутствии все внутри сходило с ума, и Дзин ежеминутно проваливался в болезненный полусон. Покрывало неприятно пахло незнакомым альфой и от этого запаха стало еще хуже. Тело требовало разрядки. Дзин, застонав, попытался подняться, но ему на спину легла тяжелая рука, возвращая в исходную позицию. — Очнулся-таки! — произнес незнакомый голос и Дзин повернулся, пытаясь рассмотреть говорящего. Рядом с ним сидел альфа – кажется, он служил в личной охране нового Императора, но Дзин не знал, как его звали. Он вновь попытался подняться, но теперь его придавили с силой, и альфа стал стягивать с него одежду. — Не смей, — прошипел Дзин, тело ему не подчинялось, а от слабости он и руки поднять не мог, чтобы остановить незнакомца. — Ты же течешь, красавец, мы тебе поможем, — за спиной раздался смешок. Дзин, с трудом вырываясь из похотливой полудремы, стал шептать первое попавшееся заклинание, но сильные руки зажали ему рот, и стянули с него хакаму. Омега еще раз дернулся, пытаясь вырваться, но его тело придавил намного более крупный альфа и, сжав руки за спиной, раздвинул Дзину ноги. Скорпион зашипел, пытаясь укусить закрывающую ему рот руку или освободить свои. Он никак не мог сообразить, почему так много рук, не видя, что альф двое. В следующее мгновение член альфы с силой ворвался в его тело и Дзин выгнулся, то ли от боли, то ли от наслаждения. Тело предательски реагировало, вызывая у омеги судороги и пошлые стоны, которые пробивались через закрытый рот. Вскоре его отпустили, отбиваться у него не было сил, и тело сдалось, желая удовлетворения. Сколько времени альфы провели с ним, Дзин точно сказать не мог, он с трудом смог заметить, как они менялись, и почти не возражал, когда они стали входить вдвоем. Через три дня альфы заботливо его омыли и отнесли в его комнату. До утра Дзин мучился продолжающейся течкой и сильнейшим желанием, а утром очнулся полный ненависти к себе и к своим насильникам. Двое суток он просидел неподвижно в своей комнате, прося прощения у богов и своего мужа, но облегчение не приходило. Вина переполняла его, он не мог даже послать сообщение Ивико, как делал это обычно. Каждый раз его мысли возвращались к дурным воспоминаниям и своей слабости. Он не представлял, что говорить мужу, как объяснять ему, что провел течку с другими. С тех пор, как он встретил Ивико – своего истинного, его никто не привлекал и не интересовал, но в течку он как уличная шлюха отдался другим, не сопротивляясь. Ожидая возращения мужа, Дзин не покидал своей комнаты, ему было дурно, от чувства вины, от страха, что Ивико никогда не простит. А еще его стала преследовать странная боль в животе при каждом движении. О том, что с ним происходит, он понял, когда боль стала пугающе невыносимой. Прочитав заклинание, Дзин извлек из себя плод – подарок Ками. Вот только кому... Омега расплакался, понимая, что долгие годы они с Ивико ждали ребенка и вот теперь Дзин наконец смог забеременеть, но совсем не от любимого мужа, а от каких-то альф. С силой сдавив пальцы, омега раздавил небесный подарок. Жемчужина лопнула и по его пальцам полилась кровавая жидкость. Дзин устало опустил руки – Ивико не простит его, ни за измену, ни за ребенка. Достав бумагу и чернила, омега написал своему альфе признание. Не скрашивая углы, не скрывая своей вины, он рассказал также и про Хоши. Оставив послание, Дзин снял рубашку и ослабил пояс кимоно. Позор смывался только кровью. И Дзин опозорил себя перед своей парой. Соширо Дзин совершил сеппуку за несколько недель до возращения Кайи. Ивико убил себя несколькими днями позже. *** Кайи добирался до столицы более полугода. Сильная слабость и боль часто сваливали его с ног. Духи слушались плохо – они его боялись. Переполненный порчей Кайи боялся и сам себя. Временами на коже проявлялись темные пятна и Кайи прижигал их нефритовой крошкой, а потом лечил заклятьями. Но помогало это ненадолго. Он не знал, что им движило – возможно судьба, но Кайи продолжал идти в столицу, где-то в глубине души надеясь, что волшебное сообщение было ложным и его сыновья живы. А еще надеялся, что Дзин или Акайо помогут ему отыскать Спасителя – ведь он был его сыном и сыном Батоши. А иметь возможность коснуться частички своего альфы сейчас казалось необходимостью. Но добравшись до города, Кайи вспомнил предупреждение Каю Иемасу и обернул волосы тряпицей – это был единственный признак, который мог в нем выдать его прежнего. Во дворец его не пустили, даже к страже приблизиться не удалось. У моста, ведущего к стенам, его остановили имперские охранники и потребовали покинуть площадь. Кайи пытался объяснить, что его там ждут, что ему необходимо встретиться с Матсу Акайо или Соширо Дзином, но его не слушали. Невысокого, отощавшего омегу приняли за оборванца, он выглядел грязным подростком, с впалыми щеками, почти выцветшими глазами. Кайи бы еще долго бился в попытке попасть в замок, если бы кто-то не перехватил его и силой не увел от дворцовых стен. Сначала омега попытался вырваться, но спокойный голос его привел в чувства: — Так тебе во дворец не попасть, Кайи. Я помогу тебе, но позже. Его перехватил Соширо Шишио. Из угловатого подростка он давно превратился в крупного изящного альфу и теперь, удерживая Кайи за плечи, проводил до ближайшего постоялого двора. — Ты выглядишь так, словно не ел несколько месяцев, — Скорпион снял для омеги комнату и заказал несколько плошек риса. Кайи, стараясь сдерживаться, уплетал их - за время дороги забыв, что такое твердая пища. Обычно он просил еды у крестьян, ел травяные супы и редко овощи. Наевшись, Кайи почти тут же уснул, не успев как следует рассказать Шишио о том, что с ним случилось. Альфа остался сторожить своего знакомого, переживая, что Кайи снова исчезнет. Проснувшись, омега твердо потребовал встречи с Акайо и Хоши. — Акайо вряд ли тебе поможет. Он теперь советник при Макото. Новый император сообщил, что в его венах течет кровь Хантеев и он будет править, как и все его предки тысячелетие назад. А когда придет Спаситель, то Макото выделит твоему сыну армию, что уничтожит Девятого Ками раз и навсегда. — Разве можно уничтожить бога? — со вздохом произнес Кайи. — Если бы это было возможно, не сделали бы это войны Семи Грома? — Не нам решать, Избранный, — с издевкой в голосе ответил Шишио. — Ты просто маленькая фигура в этой сложной игре, теперь расслабься и забудь обо всем, что было. Я постараюсь поговорить с Акайо, но ничего обещать не буду. Может, он выделит тебе должность в охране дворца и ты спокойно будешь служить до конца своих дней. Кайи хохотнул, поднимая на альфу холодные взгляд. — Есть вещи, о которых невозможно забыть! И виной моим бедам Небесные Ками! — Не смей так говорить! — Шишио попытался закрыть омеге рот и нервно осмотрелся по сторонам, словно боги сидели рядом и могли услышать их слова. — Я исполнил свое предназначение и меня выбросили, как использованную солому. У меня забрали сына и мужа, лишили имени и земель. Как сильно нужно прижать человека к земле, чтобы он пожелал подняться и ударить в ответ? — Кайи с рычанием стал снимать с себя верхнее кимоно. — Посмотри что сделали со мной боги! — омега указал на потемневшую кожу у груди, которая болезненно жгла все тело. — Это моя плата за рождение Спасителя, за то, что я год отдавал свои силы на защиту ребенка, которого мне даже не позволили увидеть! — Ты сейчас просто зол, Кайи, молитвы и травы помогут тебе избавиться от порчи, — Шишио невольно отодвинулся от Кайи, заметив, как проклятье проступает через его кожу. — Молитвы не вернут мне мою пару! Батоши был моим истинным, и он бездумно отдал жизнь, следуя предсказанию. Он свято верил в богов; верил, что нити судьбы невозможно изменить. Но я все еще жив, я здесь и я желаю встретиться со своим сыном, даже если все Небесные Ками будут мешать мне это сделать. — Ты потерял рассудок. Сейчас порча говорит в тебе, — Шишио поднялся и направился к дверям. – Я побеседую с Акайо. — Буду ждать. Кайи не собирался молиться. Он не чувствовал в себе прежней веры. Вся его жизнь, не слишком удачно сложившаяся, не слишком гладко построенная, окончательно рухнула, и Кайи был уверен, что ему нечего терять. Последнее, что держало его на грани падения в бездну – его сын. Ребенок, которого он не видел и желал увидеть. Если Спаситель не примет Кайи, изгонит, то омеге ничего не останется, кроме как отправиться за своим альфой. Но если сын Кайи и Батоши позволит своему отцу остаться рядом и вести его по Пути, Кайи был готов простить богов. Простить, но не забыть. Акайо явился лично спустя несколько часов. Кайи не ожидал, что бывший казначей придет так быстро, но Матсу тут же у порога протянул к Кайи руки, обнял его и Акодо разрыдался, прижимаясь к его теплому плечу – впервые за долгое время его кто-то был рад видеть. — Я ждал тебя, Кайи, — произнес советник. — Я отведу тебя в твой новый дом и позже мы решим, что ты хочешь делать. — Мои желания испугали Соширо Шишио, — усмехнулся Кайи. — Меня не пугают чужие желания, — уверил его Акайо. Советник проводил Кайи в довольно хорошую гостиницу и разместил в дорогой комнате, где уже жила красивая женщина. — Это Эри, моя подопечная, — объяснил Акайо. — Она поможет тебе восстановить силы и ты можешь говорить с ней о том, что тебя тревожит – она передаст мне. — Зачем ты содержишь бывшую гаремную девушку Хоши? — удивился Кайи, он спрашивал об этом наедине с Акайо, так как не хотел обидеть своим вопросом Эри. — Когда-то она помогла мне, теперь я помогаю ей. И девушка обещала служить мне верой и правдой. Я доверяю ей. И ты можешь. По указу Акайо, Ведьма приготовила для Кайи зелье, сдерживающее проявление порчи и примиряющее тело. Она сама много лет пила его и такое зелье было необходимым атрибутом махо, что проживали в городах близко с Инквизицией. Зелье скрывало то, что хранилось глубоко в теле и душе. И это зелье помогло Кайи избавиться от симптомов, боль ушла, темные пятна полностью пропали и спустя нескольких недель он вновь вернул свою форму, чувствуя себя хорошо и бодро. Но омега не знал, что проклятая кровь осталась в нем. И не только осталась, но и окончательно связала его, становясь частью его сущности. Шишио временами навещал старого знакомого, альфа радовался, что Кайи окреп и избавился от порчи. Пару раз они даже выбирались в городское додзе и тренировались вместе – Кайи не растерял свои навыки, и Шишио уверил его, что пара месяцев тренировок вернёт омегу в форму и тогда его легко примут на службу во дворец. Кайи молча кивал, он не знал, как сложится его судьба. Яги больше не было, а другие водные духи общаться с ним не желали. Больше не было картинок, что показывали ему элементали. Не было ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. У Кайи не было ничего. На вопросы Кайи о Дзине, Шишио уклончиво отвечал, что Скорпионы уехали из столицы, говорить куда и при каких обстоятельствах альфа не захотел, да и Кайи не стал расспрашивать. К концу лета, после долгих уговоров Акайо провел Кайи на встречу с Тотури Хоши. Бывшего Императора держали в той же самой тюрьме, где когда-то содержался Кайи. Сейчас других преступников оттуда перевели и альфа, потерявший свой статус, семью и достоинство, уже более полугода жил в маленькой тесной подземной каморке, без солнечного света и привычных ему удобств. Попасть к нему было тяжело, но Матсу Акайо не просто так занимал должность Советника – для него не было ничего невозможного. Перед входом у Кайи отобрали все оружие, свитки, забрали даже деревянные сандалии. Пол в подземелье был ледяным даже в летний зной, но Кайи все равно передернуло от воспоминаний. Сегодня он шел туда не как пленник, а как посетитель своего бывшего тюремщика. Хоши лежал на соломенной постели, что ему дали в знак его старого положения – другие пленники не имели и этого. При появлении гостя Хоши сел, а заметив, кто именно пришел к нему, вскочил на ноги, бросаясь к прутьям. — Кайи! — удивленно и радостно воскликнул бывший Император. Омега, стараясь скрыть появившиеся на глазах слезы, вцепился в потрепанное кимоно Хоши, просунул руки сквозь прутья и прижался к нему, насколько это было возможно. В нос тут же ударил родной и привычный запах альфы, запах, с которым Кайи просыпался и засыпал счастливые три года. Под кимоно Кайи чувствовал ослабевшее и исхудавшее тело некогда великолепного и сильного альфы. Правитель, которым восхищались многие и который сделал для своей Империи больше, чем кто-либо другой из его предшественников. Теперь выброшенный, ненужный. Лишенный семьи и своего сердца. Так же, как и Кайи. — Прости, я не смог сберечь Хану и Ран. Я так виноват перед тобой, — прошептал Хоши и Кайи отрицательно мотнул головой. Ему не хотелось слушать его извинения. И не за этим он пришел. — Они ушли спокойно и быстро. Тебе не стоит об этом беспокоиться, Хоши, — Кайи крепче прижал к себе альфу. Кайи тоже перестал беспокоиться о мертвецах. Обо всех, кроме одного. — Я соболезную твоей потере, потере Акодо Нйоко. Хоши ощутимо вздрогнул, словно слова пронзили его сильнее острия ножа. — Познавая свой Путь, — продолжил Кайи, — я тоже встретил своего истинного. Ёго Батоши подарил мне сына. Но Ками забрали у меня любимого, а Хранители забрали у меня ребенка. Я вернулся в столицу, ища помощи. Но помогать мне тут никто не желает... — Кайи, — тихо прошептал альфа, теперь в его голосе была тоска. Если раньше их объединяли только старые забытые чувства, то теперь их объединило общее горе – потеря детей и мужей. Они стояли, прижавшись друг к другу, вспоминая то, что возможно уже больше не будет возможности вспомнить. — Я слышал, тебя собираются повесить, — спустя минуты, а может быть, года, Кайи отодвинулся и посмотрел в глаза Хоши. — Как бету. — Макото нравится доказывать свою власть, — Хоши равнодушно пожал плечами. — Но тогда ты не встретишься с Нйоко. Альфа отступил, думать об этом ему не хотелось. Пытаться убить себя хоть чем-то не было возможности. Если Хоши прекращал питаться, маги кормили его насильно. — Когда пять лет назад ты пришел забирать меня от Куни Токай, у меня было видение будущего, — с абсолютным спокойствием продолжил Кайи. — Я видел, как обсидиановый дракон разрушает башни столицы и как я убиваю Императора. Тогда меня напугало это видение. Но сейчас... Кайи заметил, как в глазах Хоши проскользнула надежда. Шугеньи, много лет изучающие свое мастерство, не нуждаются в оружии и свитках. Кайи выучил многие заклятья еще пока учился с Мине. Несколько простых фраз и дух огня с неохотой выполнил его команду. В руках Кайи вспыхнула огненная катана, он пропустил ее через прутья, втыкая альфе в грудь и Хоши дрожащими губами произнес «спасибо». — Прощай, Император Тотури Хоши. Оружие исчезло. Тело бывшего Императора опустилось на пол, а Кайи, почувствовав облегчение, громко выдохнул. Он вернул свой последний долг. Оставив на месте иллюзию, Кайи покинул подземелье. Как долго морок продержится, он не знал. Духи не желали ему больше подчиняться. Они видели в нем проклятую кровь. И Кайи считал себя проклятым Небесными Ками за то, что нарушил Нити Судьбы. Вернувшись в гостиницу, Кайи хотел лечь спать. После убийства Хоши на него навалилась невероятная слабость, тело вновь казалось тяжелым и болезненным. А может это начиналась задержавшаяся из-за голодания и истощения течка. Кайи было все равно. После смерти Батоши он не чувствовал влечения. В комнате его встретили Эри и Акайо, почти не придавая значения, почему Советник тут, Кайи коротко кинул «Я убил Императора» и проследовал к своим покоям. — Время пришло, Эри, — Акайо многозначительно посмотрел на Ведьму и она стала доставать из своих сундучков различные травы для зелья. — Позови меня, когда все будет готово. Кайи спал тревожно. Ему постоянно казалось, что Имперские стражи с минуты на минуту ворвутся в их номер и отправят Кайи на казнь вместо Хоши. Он просыпался в холодном поту, почти физически ощущая, как веревка сжимает ему шею и он задыхается на виселице. К видениям своей смерти добавлялись и внимательные взгляды Императора Тотури Хоши, что со своей трибуны наблюдал, как вешают преступников и смазанный взгляд Батоши в толпе зевак, что пришли полюбоваться на казнь. Если бы Хоши тогда не вытащил его из петли, все бы давно закончилось. Что ждало бы Кайи по ту сторону грани? Смог бы он попасть в земли предков и вымолить прощение за неблагородную смерть? Смог бы он вернуться вновь, чтобы исполнить то, что было назначено ему Богами? Или Ками бы выбрали себе другую жертву? Омегу разбудила Эри, что довольно-таки громко поприветствовала вернувшегося Акайо. Советник пришел с большим тюком, словно собирался в далекое путешествие, и с красивой женщиной, в которой Кайи с трудом узнал Кимико. — Все ли готово? — спросил гость у Ведьмы. — Нужна лишь твоя кровь, — тихо ответила она. — Ты пока развлеки мою спутницу, я хочу побыть с Кайи наедине, — Акайо кивнул омеге, который вышел в узкий коридор гостиницы, все еще протирая глаза и сонно моргая. — Как ты себя чувствуешь? — обратился советник к парню, когда все ушли. — Нашли ли тело Хоши? — ответил вопросом на вопрос Кайи. — Нет, я позаботился об этом. И ты не должен более переживать о том, что случилось. Ты сделал хорошее дело и Хоши и Нйоко благодарны тебе за это. Завтра мы отправимся в путь, а сегодня ты должен сделать кое-что еще. Акайо загадочно улыбнулся. — Иди, подожди меня в своей комнате, я приготовлю тебе успокаивающего чаю. Кайи послушно кивнул. Сейчас не было желания спорить, и Акайо был для него, как старший брат, который много лет заботился о нем. Советник принес поднос с напитком, поставил его на пол и налил для Кайи маленькую чашку. Омега послушно принял ее, выпил быстро, почти обжигая горло и тут же расслабленно уронил руки. — Неужели я опять переборщил с кровью, — Акайо подхватил парня и уложил его на постель. — С чем? — с трудом произнес Кайи. — Темные зелья требуют особых ингредиентов, ты ведь сам знаешь, — Акайо стал распускать завязки на кимоно и развязывать пояс. — Я был уверен, что теперь, когда ты переполнен грязью проклятых, твое тело с легкостью примет и мою кровь. Кайи не отвечал, его охватил сильнейший жар, казалось, каждая клеточка горит и плавится, но свежий воздух не приносил облегчения. — У нас не так много времени, но, кажется, зелье подействовало именно так, как надо, — продолжал говорить сам с собой советник, — в прошлый раз духи защищали тебя и попытались отчистить твое тело от волшебства махо. Я переживал, что ты погибнешь, а Хоши совсем потерял контроль и накинулся на тебя, как голодный зверь. Но все же зелье сработало именно так, как и требовалось – ты смог понести и дал жизнь ребенку, что стал сосудом моему змею. — Оннотангу? — почти без эмоций спросил Кайи. Когда Сачико умер, шугенье удалось проститься с его душой и встретиться с древним драконом. Причем тут был Акайо, Кайи понять не мог, и голова почти не слушалась, мысли уплывали, даже не задерживаясь. Сейчас ему ничего не казалось странным, даже то, что Акайо тоже раздевался. — И в этот раз все должно получиться. Я ждал слишком долго, надеясь на чудо и твое возвращение. Но ты здесь, и мой господин готов с тобой встретиться... Акайо опустился рядом с юношей и провел ладонью по его разгоряченному телу. Кайи тут же застонал, возбуждение горячими волнами обжигало его чресла, и интуитивно он потянулся за прохладными руками, что осторожно ласкали его. — Ты очень красивый, Кайи, просто божественно восхитительный. Я очень надеялся, что отцом твоего нового ребенка вновь станет мой драгоценный Хоши, но Небесные Ками спутали мои планы, — Акайо осторожно покрывал поцелуями лицо и грудь юноши. Кайи понимал, что все это неправильно, но тело ему не подчинялось. — К сожалению, омега не может понести от омеги. Но драконы двуполы и Дайготсу сможет тебя оплодотворить. Акайо поднялся. Кайи казалось, что он бредит. Что его болезненный сон продолжается и все, что происходит сейчас - это просто дурные видения, нахлынувшие на него после убийства Хоши. Тело Акайо потемнело, не полностью, а лишь на груди и в паху. На руках удлинились ногти, изо рта советника раздалось звериное рычание. Член Акайо, обычно небольшой, сейчас увеличился, став похож на черную резную статуэтку из камня, с неровными выступами и краями, по размерам немного превосходящий размеры обычного альфы. Кайи закрыл глаза, пытаясь отогнать пугающее видение. В темноте он услышал тяжелое дыхание, словно зверь опустился к его лицу. По груди скользнули когтистые лапы, ледяные, как конечности рептилии, и его губ коснулись сухие губы. — Уходи... демон, — проговорил Кайи, отбиваться не было сил. — Я не демон, глупец, — прошипел рядом с его ухом незнакомый тяжелый голос, — я – Темный Лорд, древний дракон, олицетворяющий ночь, и ты станешь отцом моего брата, сына и мужа – Оннотангу. Кайи задергался, пытаясь выбраться из-под тяжелого тела, сильные руки перевернули его на живот и юношу вновь охватила сильнейшая слабость, сверху на него навалился груз всех пережитых прежде трагедий. Из глаз невольно хлынули слезы: последняя его близость была с Батоши и тогда его драгоценная пара просил не беспокоиться о судьбе сына. Потому что Батоши знал, что уготовлено им обоим. Знал и принял, беспрекословно следуя указу, сдался судьбе, даже понимая, что они лишатся друг друга в этом мире. Но, возможно, Батоши все еще в одиночестве ждал свою половинку в другом. — Нет! — Кайи всхлипнул в голос, без своего альфы жизнь не имела смысла. Так зачем же он продолжал идти вперед? За что боролся? Чтобы стать сосудом для дракона? Дайготсу с силой пропихнулся в расслабленное зельем тело и хрипло постанывая, двигался в нем, не обращая внимания на скулеж и слезы Кайи. Кажется, омегу мучили видения, никак не связанные с происходящим, но дракон не собирался останавливаться и успокаивать парня, дракона вполне все устраивало и он даже получал удовольствие, несмотря на то, что партнер его был человеком. Когда соитие завершится, в Кайи появится долгожданный плод, что спустя годы займет место рядом со своей нареченной парой. Дайготсу выполнит условия девятого Ками и приведет к нему Кайи и тогда драконы будут свободны. Этой свободы они добивались более тысячелетия. И Кайи может потерпеть пару часов, пока Акайо не закончит. Кайи громко закричал, когда дракон кончил и их сцепил слишком большой для человеческого тела узел. Акайо сжал ему рот, чтоб омега не привлекал внимание других жителей постоялого двора, а, подергавшись еще немного, Кайи потерял сознание. — Теперь все будет хорошо. Нет. Теперь все будет правильно. Кайи пришел в себя к ночи, когда Акайо уже принял человеческий облик и спокойно сидел рядом в обычной одежде. Кайи тоже был одет, но его тело, под действием зелья все еще требовало альфу. С трудом разомкнув глаза, юноша удивленно посмотрел на советника, пытаясь понять, приснились ли ему последние события или все действительно случилось на самом деле. — У меня течка? — прохрипел омега. — Искусственно вызванная, — холодно ответил Акайо. — Значит, ты действительно дракон и мне не приснилось... ты все это время жил в замке или захватил тело моего друга? Как давно ты вынашивал свои планы и почему воплотил их только сейчас... У Кайи было больше вопросов, но сил говорить не осталось. Он замолк, а Советник, хитро улыбнувшись, подошел к омеге, нежно поглаживая его по щеке. — Я родился таким. Моя мать была Они, отец - самурай из клана Паука. Когда Хантей увел свой клан в проклятые земли, многие его сторонники изменились, принимая в себя семя порчи. И Император вел своих людей не на верную смерть, как уверяли Львы, заявив, что Хантей сошел с ума. Нет, он хотел показать им, что нет ничего дурного в магии крови. Что проклятье – это лишь еще одна форма их бытия. Хантей хотел сделать своих людей сильнее, он хотел сблизить их с богом. — С девятым... — Нет! Со своим прародителем! Ками Хантей уже много столетий пытается помочь Фу-Ленгу. Он единственный, кто понял, как одиноко его брату и как сильно он нуждается в помощи. Но другие боги отказались его слушать. И поэтому Хантей объявил им войну. — Но... — Кайи с трудом сглотнул. Кажется, Акайо ему просто врет. Путает, пытается сбить с толку. А иначе… — тогда зачем все эти предсказания? Ожидания рождения Спасителя, что станет сосудом для Хантея? От кого он будет спасать, если объединился с Девятым. — То-то и оно... — Акайо рассмеялся, — иронично, не так ли? Люди ждали Спасителя, а придет завоеватель. Твой сын поставит Изумрудную империю на колени и приведет ее к хаосу, в котором место на троне займет Фу-Ленг. — Ты сумасшедший. Ты не понимаешь, о чем говоришь... Кайи попытался оттолкнуть руки Акайо, но тот перехватил их, вывернул за спину и, поставив юношу на ноги, заставил следовать за собой. Кайи подташнивало, а в таком выгнутом положении ему стало совсем плохо. На улице было темно, он не понимал, куда идет, и Акайо продолжал его подталкивать. Все еще пытаясь справиться с тошнотой и головокружением, Кайи расслабился, позволяя Акайо себя тащить. Потом его уложили на что-то мягкое, теплое, словно завернули в пушистое одеяло и Кайи вновь погрузился в сон.