***
Прошёл еще месяц. Все дни были будто бы в тумане, я не помнил ни один из них. Я старался жить как прежде — общался, читал, ел (еда была всё такой же безвкусной). Пару раз мы выходили прогуляться в город в компании Арилины, Дейла и нескольких хорошо вооруженных стражников. Из-за военного положения никого не выпускали, но Аесар сделал исключение, взяв с нас обещание не уходить далеко от замка. Я даже нашел в себе силы посетить могилу Аркадия и возложить цветы. Я просидел там до заката, общаясь с ушедшим другом, будто ничего не произошло. Но я так и не смог вернуться к себе в спальню, ведь оттуда на меня смотрели пронзительные голубые глаза. Люциус. Я думал о нём. О том, что я чувствую. Винил ли я его в смерти дорого друга? Наверное, нет. Он выполнял свой долг и не мог поступить иначе. Но почему же тогда я не мог на него смотреть? Возможно, боялся, что при взгляде в такие манящие голубые глаза я снова погружусь в тот злосчастный день. — Владлен, — тихий голос Дейла вывел меня из размышлений. Я лежал на коленях юноши, прикрыв глаза, а его теплые пальцы лениво перебирали пряди моих волос. Я открыл глаза, снизу-вверх взглянув на него. — Да? — Скоро полнолуние, — он будто бы прочитал мысли, тревожащие меня уже какой день. Я часто думал о надвигающейся полной луне и нашей встречи с Люциусом. И я не знал, смогу ли я придти на площадь, посмотреть на него, как ни в чем не бывало. Только при одной мысли об этом руки начинали подрагивать, а внутренности сводило неприятной судорогой страха. И я так винил себя за это ощущение. «Он ни в чем не виноват. Ему далось это тяжело. Он тоже сожалеет», — каждый раз я твердил это, пытаясь укоренить в сознании. — Я не знаю, смогу ли я пойти, — на выдохе произнёс я и встал. — Я пока не готов. Морально. И Дейл всё понимал, не осуждал и не пытался переубедить. — Как дела у вас Лаанисом? — попытался перевести я тему. — Всё хорошо, — ответил парень. — Он в последнее время очень занят, проводит много времени в библиотеке и разъездах. И что самое интересное, это даже не по поручению Аесара, — задумчиво произнёс он. — Что-то личное, а что именное не говорит. Сказал, что я потом узнаю, если всё получится. Но я так думаю, что дело в контракте Люциуса. Мне кажется, он что-то нашёл. Сердце пропустило удар при мысли о том, что Дейл может быть прав. Ещё тогда, при совместной прогулке на море, придворный маг подарил нам призрачную надежду на благополучный исход событий. Но мы с Люциусом старались это больше не обсуждать, чтобы не бередить раны. Мысль о том, что почивший король мог бы обрести долгожданный покой, заставила меня слегка улыбнуться. — Надеюсь, ты прав. Наш разговор снова ушёл в иное русло, отойдя от тревоживших наши души мужчин. Мы обсудили беременность Арилины — её живот уже заметно округлился с того момента, как она сообщила нам эту радостную новость. Совсем недавно ей сообщили, что, скорее всего, у нее будет мальчик. Первый наследник. Она была просто на седьмом небе от счастья. И мы в свою очередь тоже радовались за неё.***
Так прошёл очередной день. А за ним ещё, и ещё. Лунно-солнечный цикл постепенно вступал в свои права: в замке и на улице становилось прохладнее. Ещё совсем немного, и дворцовую территорию золотым покрывалом укроет опавшая листва. Я медленно спускался по лестнице, скользя подушечками пальцев по холодным, мраморным перилам. Прохладный воздух игриво забирался под тонкий плащ, покрывая тело мурашками. Сегодня небо озаряла полная луна. Она то гордо зияла посреди голубого неба, то пряталась за облаками или дрязняще выглядывала. Я старался не поднимать взгляд наверх, ведь когда я её видел, моё сердце сжималось от боли. Я не пришёл. Наверняка, Люциус ждал меня до последнего, одиноко восседая на скамейке посреди центральной площади. Перед глазами непроизвольно всплывала картина, как он скользит взглядом по толпе, пытаясь высмотреть меня. Сколько он так просидит? Сколько будет ждать? Весь день? Спустившись к входу лабиринта, я остановился, придаваясь сладким воспоминаниям нашего первого поцелуя со смертью. На этом самом месте всего несколько лун назад мы кружились в медленном танце, смотрели друг другу в глаза, и я осознал, что полюбил его. Я облокотился спиной о мраморную колонну, прикрыл глаза и медленно сполз вниз, сев на холодную землю. Пальцы сжали ещё зеленую траву, вырывая ее из земли с корнями. — Прости, Люциус, — тихо шепнул я в пустоту. — В следующий раз я не оставлю тебя одного. Обещаю.***
Вечером я вернулся в покои Аесара. Я жил вместе с ним с момента смерти Аркадия, и он, казалось, совсем не возражал. Нам обоим так было спокрйнее. Мужчина к моему удивлению был уже там — в последнее время он приходил поздно ночью, после долгих и изнуряющих совещаний. Аесар сидел в излюбленном кресле и смотрел в окно на полную луну, подперев рукой подбородок. Русые волосы небрежно спадали на плечи, кончиками щекоча обнажённую грудь. Спокойный. Умиротворённый. Немного печальный. Услышав хлопок закрывающейся двери, король повернулся и улыбнулся мне. — Где пропадал? — Гулял в саду, — ответил я, сбрасывая с плеч плащ прямо на пол. — Я думал, что ты не придёшь. В полнолуния обычно тебя не сыщешь, — усмехнулся Аесар. — Но не в это, — я плавно прошёл к кровати и сел на её край. Мужчина смотрел на меня из-под полуприкрытых век, его взгляд был слегка расфокусирован и затуманен. Видимо пригубил вина, коротая свободный вечер. Взгляд упал на полупустую бутылку, мирно покаявшуюся возле его ног. — Разрешите составить компанию? — я кивнул на бутылку. — Конечно, — король, наклонившись, ухватился пальцами за длинное горлышко, протянул мне вино. Я принял напиток и приложился губами к горлышку, делая несколько глотков сладкого и пряного нектара. Алкоголь приятно обжог горло, теплом спустился в желудок. Непроизвольно в голове всплыла мысль о том, что я сегодня так ничего и не поел. — Владлен, — тихо позвал Аесар, обращая на себя мой взгляд, — давай поговорим по душам. — О чем? — О нас. Фраза, сказанная королем, эхом несколько раз раздалась в голове. Я напрягся, сам того не замечая, сильнее сжав бутылку. Он не начинал разговор о наших отношениях уже давно, а я искренне надеялся, что сейчас его все устраивает. И видимо заметив мой испуганный взгляд, Аесар рассмеялся. — Не волнуйся. Я не буду ни к чему тебя принуждать. Просто смерть Аркадия заставила меня немного по-другому посмотреть на всё, что меня окружает, — медленно произнёс он и, поддавшись вперёд, перехватил из моих рук бутылку. — Я просто хочу сказать, Владлен, что я люблю тебя и очень боюсь потерять. А ты? Что ты чувствуешь ко мне? — он сделал глоток. Я замер, не зная, что ответить. Снова солгать? Сказать правду, но тем самым вероятно подвергнув себя опасности? — Владлен, не бойся сказать правду. Я сам прекрасно всё вижу и понимаю, но хочу услышать от тебя, — успокаивал мои переживания король. — Аесар, я тоже люблю вас. Но эта любовь совсем не такая, какой любите меня вы, — собрав волю в кулак, я попытался изложить свои чувства. — Поначалу я вас искренне ненавидел, возможно, даже желал смерти. Потом я стал узнавать вас лучше, видеть с новых сторон. Постепенно мы с вами стали сближаться, проводить больше времени вместе. И сейчас я понимаю, что мне очень ценно это время. Я вас ценю, уважаю, дорожу вами и тоже боюсь потерять. Вы стали очень близким для меня человеком. — Спасибо. Это я и хотел услышать, — тихо, с ноткой печали в голосе произнёс Аесар. — Скажи мне ещё, Владлен, ты любишь кого-то? — Да, — смотря ему прямо в глаза, ответил я. Грустная улыбка заиграла на губах Аесара, словно подтверждая его мучительные мысли. А затем он поднялся с кресла и шагнул ко мне, вставая почти вплотную. Рука его легка мне на макушку, он слегка взъерошил волосы и притянул ближе к себе, заставляя уткнуться носом ему в живот. Несколько секунд он простоял в таком положении, а после опустился на колени, поравнявшись со мной лицом. С неподдельным изумлением я вглядывался в его золотые глаза, не представляя, чего следует ожидать от него. А он нежно взял мою руку и поднес ее к своим губам, целуя каждый палец. — Владлен, ты мне действительно стал очень дорог, и я хочу, чтобы ты был счастлив, — тихо прошептал он, обжигая горячим дыханием кожу. — И поэтому, когда ты попросишь отпустить тебя, я это сделаю. Сердце ухнуло вниз. С приоткрытым от удивления ртом я смотрел на русоволосового мужчину, не веря своим ушам. Говорил ли это он? Или выпитый алкоголь? Но чем дольше я не отводил от него взгляд, тем больше я убеждался в искренности его слов. Он действительно готов был отпустить меня, просто потому что любил. — Спасибо, — крепче сжав его руку, я наклонился и коснулся губами тыльной стороны руки. Ещё на несколько секунд мы замерли в этой позе, а затем Аесар сел рядом со мной и, недолго думая, откинулся назад, упав спиной на кровать. — Владлен, а хочешь, я расскажу тебе нашу с Аркадием историю? Этот вечер не переставал меня удивлять своими поворотами. Я тоже откинулся назад и лег на бок рядом с королем, подложив руку под голову. Раньше Аркадий никогда не рассказывал о подробностях своей жизни здесь до встречи со мной, да и о его взаимоотношениях с Аесаром я знал лишь каплю в море. Поэтому, да, мне было ужасно любопытно. — Хочу. Король прикрыл глаза и слегка улыбнулся, придаваясь приятным воспоминаниям. Он молчал, наверное, где-то с минуту, собираясь с мыслями, а потом заговорил: — О том, как попал сюда Аркадий, я знаю лишь только благодаря рассказам отца. Ему было лет пятнадцать, когда в лесу его нашли королевские охотники. Он был едва живой, исхудавший и перепуганный. Сколько дней он там провел, не знает никто. Они привели его к отцу, а тот решил сжалиться над мальчишкой и оставил при дворе. Мой отец всегда был очень строгим, не отличавшимся жалостью человеком. Его боялись и уважали, и для многих было удивление, что он взял под своё крыло человека с другого мира. Когда в замке появился Аркадий, я разменял первый год жизни. Мы росли с ним бок о бок — когда я познавал мир, в котором родился, он познавал мир, в который попал. Аркадий быстро освоился, научился всему и стал для меня наставником. Когда мне исполнилось пятнадцать, ему было тридцать. Сначала мы были хорошими друзьями. А потом я начал испытывать к нему чувства. Я не сразу понял, что это было. Сначала я счёл это за сексуальный интерес — у меня не было опыта, а зрелый мужчина, казалось, был неплохим вариантом окунуться в мир любви. Я бегал за ним и приставал, а он вечно чертыхался и посылал меня куда подальше. А потом я понял, что я люблю его. И я, не зная, как ещё это выразить продолжал бегать за ним и говорил уже о любви. Так продолжалось довольно долго, пока Аркадий это не прекратил. В один день он грубо и жестоко обрезал на корню все мои чувства, сказал, что такой наглый, невоспитанный юнец как я ему никогда не будет интересен. Он тогда сказал много чего ещё, что очень ранило юношеское сердце. И разозлило. Я был чертовски зол на него, казалось, даже ненавидел. А потом Аркадий покинул замок на три года, занимаясь поручениями отца. Когда он вернулся, я к нему остыл, и наше общение продолжилось чисто на деловом уровне — не больше, не меньше. Но если бы я тогда знал, что он на самом деле всегда любил меня, что все те слова, что он сказал, были лишь для того, чтобы отвернуть меня и защитить — я бы не отступил. Сложилось бы всё совсем иначе. Но, увы, закончилось всё именно так. Только он пронёс свою любовь до последнего вздоха, а я быстро его забыл. Аесар судорожно выдохнул на последних словах, сжал кулаки, явно подавляя непрошенные и рвущиеся наружу чувства. Пододвинувшись ближе к нему, я взял его за руку и уткнулся носом в плечо, не находя слов поддержки. Остаток вечера мы провели в тишине. А потом заснули.***
Совсем скоро всё должно было вернуться в прежнее русло. Я должен был начать жить по-старому, снова увидеть Люциуса и попытаться вернуть ту частичку счастья. У меня, наконец-то, была надежда на счастливое будущее. Ведь Аесар пообещал отпустить, а Лаанис, казалось, почти нашёл способ вернуть Люциусу желанный покой. И мы могли бы быть вместе. Но судьба коварная штука. Казалось, она решила проверить меня на прочность. Или окончательно добить.