***
Наш путь завершился в небольшой домике на опушке леса. В нескольких километрах от него располагалась крохотная деревня, где жило не больше сотни человек. Лаанис пояснил, что в тут пока вряд ли нас будут искать, и что какое-то время мы проведём в безопасности. Арилина совсем скоро должна была уже родить, и ехать дальше мы просто не могли. Дорога и так далась нам очень тяжело. И то время, что мы проведём тут, было своеобразной передышкой. В деревне Лаанис нашёл лекаря и повитуху, которые были должны помочь эльфийке разродиться. Мы все со страхом и волнением ждали этот момент. Роды начались ровно в полную луну. Ночную тишину прервал болезненный стон Арилины, и мы поняли, что время пришло. Лаанис побежал в деревню за помощью, а мы с Дейлом остались с ней. Девушка всхлипывала и стонала при каждой новой схватке, сильнее обхватывая огромный живот руками. Она ходила вдоль стены, держась за нее руками, чтобы хоть как-то облегчить боль. Пока я был с ней, всеми возможными способами помогая преодолеть эти мучительные часы, Дейл подготавливал чистые простыни и грел воду. — Тише, всё будет хорошо, — в минуты одной из схваток, я крепко обнял подругу. Тонкие пальцы до боли сжали мою руку, но та боль, что испытывал я была несравнима с её. Схватки у эльфийки становились длиннее, а интервалы между ними сокращались. Было страшно от того, что Лаанис может не успеть, и мы останемся один на один с этим испытанием. Но к всеобщему счастью совсем скоро мы услышали доносящиеся с улицы голоса, а потом дверь отворилась, впуская грузного мужчину и морщинистую старушку. Они подхватили девушку под руки, помогая лечь на кровать. Понимая, что дальше мы будем лишние, Дейл и я вышли на улицу. Лаанис нервно ходил из стороны в сторону не в силах найти себе места. И чтобы хоть как-то успокоить его, мой друг крепко обнял его, а я, с тоской взглянув на пару, ушёл дальше в лес. От осознания, что с нашего последнего свидания с Люциусом прошло уже две луны, сердце болезненно сжималось. Несмотря на обстоятельства наших последних с ним встреч, я понимал, что я ужасно тосковал по нему. И было невыносимо больно от того, что я не имел ни малейшего понятия, когда мы увидим друг друга вновь. Отойдя на небольшое расстояние от нашего убежища, я устроился на поляне, сев на холодную землю и облокотившись спиной о ствол дерева. Голову стали заполнять потоки мыслей, постепенно сменяющих друг друга. Я думал о Люциусе. Аесаре и Аркадие. За время нашего путешествия я не находил времени предаться болезненным, но в то же время таким приятным воспоминаниям. Схватки у Арилины продлились до рассвета. А потом за несколько потуг она родила сына. Роды дались ей тяжело — бедняжка выбилась из сил; сорвала голос, крича от боли на всю опушку. Когда мы зашли в дом, девушка, сливаясь с белоснежной простыней, обессилено лежала на кровати и держала в руках маленький кряхтящий свёрток. Она устало улыбалась, а по её щекам текли слёзы счастья. Малыш, забавно покряхтывая, вертел своей маленькой головкой, ища материнскую грудь. Он был красный, опухший и морщинистый, но в то же время ужасно милый. Я не смог сдержать улыбки, а на глаза непроизвольно навернулись слёзы. — Его зовут Эйлдар, — тихо, хриплым голосом произнесла Арилина. — Это имя я выбрала потому, что оно означает надежду.***
Так миновало ещё две луны. Время неумолимо летело, оставляя за собой лишь серые воспоминания проведённых в этой деревне дней. Наша временная передышка порядком затянулась, но всех это более чем устраивало. Арилина вовсю была занята материнскими обязанностями, а мы с Дейлом поддерживали в доме чистоту и занимались охотой. А Лаанис часто уезжал. То его не было несколько дней, то он отсутствовал почти что полную луну. Тут мы были в безопасности — из разговоров мага я узнал, что эта деревня находилась под покровительством одной из старейших семей. Её глава, уже повидавший жизнь мужчина, был давним другом королевской семьи и открыто выступал против занявшего трон узурпатора. Таких семей, как я потом узнал, было очень много. Мало кто поддерживал лже-брата Аесара, прекрасно понимая, кто за ним стоит. А что касалось того, что произошло в ночь нашего отъезда… По правде, я не хотел даже вспоминать. Спустя какое-то время после нашего прибытия сюда, бродя по небольшому базару в поисках продуктов, я подслушал разговор двух женщин. В ту ночь замок утонул в крови и слезах. Люди нового короля ворвались за полночь и убивали, насиловали, пытали всех, кто попадался им на глаза. Не жалели никого: ни женщин, ни детей, ни стариков. Кого-то показательно казнили на главной площади, наглядно показывая, что будет с теми, кто пойдет против новой власти. А потом в столицу явился самозванец и сел на трон. Многие противились новому королю, но открыто это не показывали. Они тайно встречались на удалённых территориях, обсуждая планы по возможному свержению. Лаанис был один из участников таких собраний, как тот, кто при жизни был наиболее близок к Аесару. За нами в его отсутствие приглядывали несколько крепких мужчин на тот случай, если вдруг возникнет какая опасность. Единственный наследник короля должен был жить несмотря ни на что. Маленький принц рос не по дням, а по часам. Он быстро оброс русыми волосами, глаза стали отливать золотом, как у отца. Малыш был очень на него похож, взяв от матери только слегка заостренные уши. Эйлдар уже во всю ползал по всему дому, гулил и весело улыбался. Мы все очень его полюбили. А Люциус… Его я больше не видел. Он приходил ко мне теперь только во снах. Были и кошмары, и приятные, согревающие душу сновидения. В моем окружении пока больше не было смертей, к счастью или сожалению. Иногда по вечерам я уходил подальше ото всех, и, гуляя по лесу, разговаривал с ним, надеясь, что он слышит и наблюдает. Теплым весенним ветром, лаская кожу, смерть будто бы отвечал. По крайней мере, я верил в это. Но по моему личному опыту спокойствие не может длиться вечно. То был прекрасный солнечный день перед полнолунием. Мы с друзьями неспеша прогуливались по деревне, наслаждаясь теплой весенней погодой. Арилина умиротворённо улыбалась и шла по узкой улочке, держа на руках с интересом осматривающегося сына. Мы с Дейлом вышагивали по обе стороны от нее слова два телохранителя. Лаанис остался дома в этот день, решив посвятить свободное время бумажной волоките. И всё было бы хорошо, если бы не из ниоткуда взявшийся грязный мужчина. Он, сжимая в руках нож, бросился на нас. — Смерть выродку короля! — кричал он. И всё было будто в замедленной съемке. Вот, он бежит, размахивая в воздухе ножом. Дейл, не теряясь, бросился к Арилине и принцу, пряча их за собой. А я кинулся на нападающего, пытаясь оттолкнуть. В следующую секунду я почувствовал острую боль в районе живота. Потом ещё, и ещё. Мужчина яростно наносил удары один за одним, вымещая в тот момент всю свою злость и ярость. Кровь фонтаном хлынула у меня изо рта, а ноги подкосило, и я рухнул на окровавленную траву. Всё тело пульсировало от жуткой боли. В голове лишь отчаянно билась мысль: «Хоть бы их спасли». И к моей последней радость, краем глаза я успел заметить, как один из деревенских мужиков схватил нападающего. А потом в один момент боль исчезла и разум прояснился. За спиной я услышал размерные шаги, и всё мое тело от осознания обволокло спокойствие. По щекам непроизвольно потекли слёзы, когда я обернулся и встретился с голубыми, печальными и такими родными глаза. Мужчина стоял позади и тоскливо смотрел, прикусив нижнюю губу. От меня не ускользнуло, как слегка подрагивали длинные пальцы на его руках, как осунулись плечи. Он с такой печалью и сожалению взирал на меня, что сердце болезненно сжималось. Люциус, как и я, понимал, что сегодня удача вероятно обойдёт меня стороной. Либо знал это с самого начала. — Я так скучал тебе, — тихо всхлипнул я, вытирая с лица непрошенные слёзы. Смерть опустился передо мной на одно колено и без слов притянул к себе, прижал к холодной груди. Я в ответ крепко обнял его, отчаянно сжав пальцами чёрный плащ. — Я тоже, Владлен, — выдохнул он, обжигая ледяным дыханием кожу за ухом. Слёзы предательски продолжали течь по щекам, но в этот момент я решил позволить себе быть слабым. Я не знаю, сколько мы так просидели. Крепкие объятия успокаивали, его губы на моих губах отгоняли все тревоги прочь. Люциус отчаянно целовал меня, до боли сжимая волосы. А, наслаждаясь последними минутами жизни, отвечал ему. Каждый из нас в это мгновение вкладывал в этот поцелуй всю тоску, сожаление, всю любовь и беспомощность. Мои губы горели от поцелуев, а сердце бешено отбивало свои последние удары. Невыносимо хотелось заморозить этот миг навечно, чтобы мы застыли так, как и все вокруг. Но этот миг должен был закончиться. — Давай сыграем, — тихо произнёс я, отстраняясь от него и понимая, что больше нельзя было оттягивать. — Выбирай, — шепнул мужчина, убирая руки за спину. Он смотрел мне глаза, не в силах оторвать взгляд. А думал в этот миг о том, какие мысли роились у него в голове. Что он чувствовал? Боль? Отчаяние? Вину? Я мягко коснулся правой руки Смерти, когда он выставил их вперёд. Ещё одна секунду, и он разжал кулак. Пусто. Как я и думал. Тепло улыбнувшись своей Смерти, я закрыл глаза, будучи полностью готовым принять свою участь. Я и так слишком долго бегал от судьбы. Ведь, как все твердили, я должен был умереть намного раньше благодаря судьбоносной метки смерти. Прежде чем погрузиться в безмолвную, вязкую пустоту, я ощутил последнее прикосновение холодных губ к моим губам. А потом я умер.