Bloodmoon. Пророчество Кровавой Луны

      Корст сердечно поблагодарил нас, и мы, оставив его заниматься своими делами, вышли прогуляться. Оборотни не причинили нам практически никакого вреда: уровень мастерства не тот, чтобы было кого серьезно бояться. Всех встречных рьеклингов, кабанов, медведей, волков и спригганов я обходила стороной, едва завидев вдалеке. То же относилось к фризовым ведьмам и берсеркерам.       Делать было нечего, и мы решили навестить наших приятелей в Форте Инеевой бабочки. Гаэа и Саэнус ничего толкового не рассказали, зато во дворе и в имперском святилище на нас неожиданно свалились аж два задания.       Первым делом мне стало интересно, что же случилось с Антониусом Нункиусом, так как мы довольно давно его не видели. Сей товарищ нам ничего не сказал, но косился недобро, все время картинно вздыхал и причитал «Мне конец. Я умру». Что ж, значит, он протянет еще долго, хотя моя совесть, которую я начинала уже тихо ненавидеть, кольнула-таки.       Собирались уже покидать помещение, из-за угла нас вдруг окликнули:        – Пс! Эй! Нереварин!        – В чем дело? – я заглянула за угол и увидела редгарда Джелина, который топтался возле алтаря и не знал, с чего начать.        – Э-э-э… Я понимаю, ты очень занята… – замямлил он, я нетерпеливо тряхнула своей рыжей гривой.        – Что нужно сделать, говори скорее, а то опоздаю на охоту!        – Даже… Даже не знаю, как начать… Понимаешь, не могла бы ты найти Мирису, мою миссионерку? Она… так много значит для меня… то есть ее работа очень важна для Имперского культа! – спохватился парень. – Мириса ушла на север вот уже месяц назад, да так и не вернулась… – Джелин опустил глаза, тут же стало ясно, отчего это он вдруг так смутился.        – По-моему, нордам и без просвещения со стороны Империи живется неплохо, – заметила я. Редгард испуганно воззрился на меня.        – Что ты такое говоришь! Ведь сам Император выпустил тебя из заключения! Ты всем ему обязана!        – Ну, выпустил. Но хотелось бы знать, кто меня туда посадил, – резонно заметила я, развернулась и вышла из зала.        – И чего ты так взъелась на бедного старичка Септима? – удивилась Артик уже на улице. – Пожалела бы его, у него проблем с наследниками хватает.        – А вот не люблю, когда мне напоминают, что я кому-то что-то там должна, – отрезала я. – Разве не достаточно, что круглые сутки тут вкалываю на эту самую Империю, спасаю ее от даготов, альмалексий, корпрусных монстров, контрабандистов, а теперь еще и оборотней? Мне кажется, что Уриэлю Септиму Седьмому уже сполна заплачено за мое освобождение. И к тому же у меня отвратительное настроение. Да еще сны эти замучили…        – Так бы и сказала, что тебе просто паршиво.       Мы шли по внутреннему двору форта, к ремонту которого даже еще и не приступали, Артик то и дело косилась на сновавших туда-сюда охранников и призывала быть осторожнее. Мне же было откровенно наплевать, что подумают имперцы, слыша подобную ересь. Все равно я была сильнее, мне ничего не стоило вынести одним махом этот жалкий форт.        – Да что с тобой, Лас? – изумлялась волчица, прочитав мои кровожадные мысли. – В тебя словно Дагот вселился.        – А ты знаешь, кто это такой, да? – зло рассмеялась я. – Ты же не была на Красной Горе и не говорила с лордом Ворином Даготом. А если и вселился, то что с того? Живешь себе на воле, как скаттл в желе катаешься и горя не ведаешь, а я-то, глупая, тешу себя иллюзиями свободы, а на самом деле, как была заключенной, так ею и осталась!        – А ну стой, эй, босмер!        – Вот видишь, сейчас опять в тюрьму посадят! Ишь, как торопится!       К нам спешила Северия Гратиус, одна из начальниц форта. На ней было полное имперское облачение, и открытый шлем не скрывал яростного выражения лица.        – Ты что это тут болтаешь, чужеземка? – угрожающе осведомилась она.       Мне стало весело и от того еще более беспечней.        – Ах, так и для Империи я теперь чужеземка? – усмешка не предвещала, как всегда, ничего хорошего. – Что же ты сделаешь, маленький воин? Упрячешь нахалку за решетку, не так ли?        – Лас, Лас! – пыталась докричаться до меня Артик. – Остынь, прошу тебя!       Северия растерянно моргнула и посмотрела на нее.        – А что вас так возмутило? Я не люблю, когда плохо отзываются об Императоре, но в чем причина гнева?        – А разве не заметно?       Имперка успокоилась, взяв себя в руки, чего нельзя было сказать обо мне.        – Зря вы так говорите, Нереварин. Все знают, что вы для нас сделали, и никто не может указывать вам на какие-то долги, – она покачала головой. – Здесь на острове новости приходят поздно, но даже тут всем известно о ваших подвигах.        – Как мило.        – Никто и предположить не мог, что простой чужеземец станет легендой, – продолжала Северия. – Многим до сих пор трудно в это поверить. Они слишком хорошо помнят, как вас привез тюремный корабль, поэтому им трудно забыть об этом. Простите их, Лайкалассе, ведь их не было там, где побывали вы.        – Вот именно, – хмуро подтвердила я, но гнев испарялся все быстрей и быстрей. Вздохнув и выдохнув, я спросила: – Вы что-то хотели сказать? Не просто же так вы решили пробежаться по двору.        – Верно, – кивнула та. – У нас куча проблем, однако с большинством из них мы сами справимся, а тут… Даже не знаю, что и думать.        – Что такое?        – Лунный сахар. Кто-то травит этой отравой солдат. Я не знаю, кто это, никто не видел этого шутника. Но Джелин – он стал последней жертвой – вроде как видел постороннего. Я тут подумала… Вы ведь странствуете повсюду, Лайкалассе, может быть, выясните, кто за всем этим стоит? Нам ясно одно: шутничок пришел откуда-то из леса, он не из наших.        – Опять поработать на Империю? – усмехнулась я вполне миролюбиво, не без удовольствия заметив, как легла тень на лицо воительницы. – Ладно, ладно, загляну к приятелю-редгарду еще раз.       При виде нас Джелин изумился, не зная, что думать: либо мы что-то забыли, либо нашли Мирису. Но его надежды были тут же развеяны.        – Расскажи-ка нам об истории с лунным сахаром.        – Да я мало что помню, – сообщил редгард, делая вид, что не помнит недавней перепалки. – На прошлой неделе мне захотелось выпить немного вина после службы – тем более, с поставками у нас все наладилось, – он хмыкнул, глянув на меня, и наклонился чуть вперед. – Нункиус прямо рвал и метал, когда увидел довольных солдат, несших ящики со спиртным. В общем, выпил, – продолжил он как ни в чем не бывало. – И почувствовал, что что-то не ладно. Со стороны, наверное, это выглядело смешно: жрец, приплясывающий в сладком дурмане. Я никогда не ощущал еще такой свободы… это было ужасно. А потом краем глаза увидел этого старика.        – Кого? – нетерпеливо спросила я.        – Это определенно не был нордлинг. Наверное, бретон, на нем еще красовался белый коловианский шлем. Представляешь? Белый. Это жуткая редкость. Но еще невероятнее была его идиотская песня, знаешь, вроде детской. Там говорилось о домике в снегах, и о фонарях, о конфетах… Полный бред. Ах да, еще постоянно повторялись «хе-хе-хо-хо» и так далее.        – Хм… Ладно, попробуем его отыскать…       Если идти на север к менгиру Солнца, то чуть дальше него можно увидеть огромную каменную арку и гробницу неподалеку. День был в самом разгаре, если учесть, что за тотемом мы отправились чуть ли не на рассвете. Поэтому увидев молодого норда в меховых доспехах возле кургана Валбрандр, я, не раздумывая, направилась к нему.       Скаал Ингмар ужасно образовался нашему появлению.        – Лайкалассе! Это вы! – восхищенно воскликнул он. – Вот уж не ожидал вас тут встретить! Надо же!        – Привет, Ингмар, – улыбнулась я, настроение при виде друга поднялось моментально. Артик приветливо скалилась. – Что ты тут делаешь?       Ингмара мы знали с тех пор, как пришли в деревню. Юноша жил через дом от нашей хижины и именно он помогал Артик воевать с оборотнями.        – Да все то же, – удрученно развел руками тот. – Никак не пройду обряд посвящения, ну хоть вешайся.        – А что в нем сложного? Удивляюсь тебе, Ингмар, – я оглядела его с головы до ног и покачала головой. – Как оборотней рубить в скрибовую капусту, так ему легко, а как зарубить одного-единственного несчастного драугра…        – Так в деревне-то я не один с ними сражался, – стал оправдываться юноша. – А тут все сделай сам. А этот драугр еще и злой-презлой. Представь себе злого нордлинга, попробовавшего человечины, да к тому же еще и мертвого!        – Таких мы с Артик перевидали видимо-невидимо, – рассмеялась я. – По-моему, ты просто не веришь в свои силы. Ну как, помочь тебе?       Глаза нордлинга округлились.        – Ты в самом деле так считаешь? Лас, ты... ты серьезно? Тогда я согласен! Только, прошу тебя, не обнажай оружие, я должен сам справиться, просто отвлеки его, ладно? А то от моей чести не останется вообще ничего, надо мной и так уже вся деревня смеется… Кстати, что такое скрибовая капуста?        – Потом расскажу, – я подмигнула Артик, и мы втроем вошли в курган.       Внутри не было видно ни зги. Где-то впереди кто-то тяжело дышал и ворчал.        – Эй ты, Валбрандр, мы пришли по твою душу! – весело позвала я. Ворчание впереди стало громче, и вот в темноте засветились два глаза-уголька. Ингмар обнажил меч, а я стояла и смотрела. Артик отошла в сторону и теперь сидела, наблюдая за происходящим в качестве зрителя.       Мертвый нордлинг бросился на меня, поскольку я стояла ближе, но шаг в сторону – и он пронесся мимо прямо под гостеприимно подставленный клинок норда. Появилась первая рана. Драугр было замахнулся на юношу, но я легонько похлопала его сзади по плечу и весело окликнула.        – Дружище, я здесь.       Нежить обернулась и снова чуть было не сграбастала меня своими длинными лапами, но опять промахнулась. Тем временем Ингмар трудился изо всех сил, подбадриваемый нашими возгласами. Драугр ярился, кидаясь то к одному из нас, то к другому, но я неизменно привлекала его внимание к своей персоне, помня о просьбе мальчика и одновременно защищая его.       Наверное, странная была картина со стороны. Артик потом рассказывала, как жутковато выглядела пляска девушки с пшенично-рыжими волосами, разметавшимися, словно пламя, с огромным ловким мертвецом, от чьих объятий она ускальзывала буквально за мгновение до того, как тот почти ловил ее. И в довершение позади нежити кружился молодой норд, нанося удары по незащищенной спине врага.       Из кургана мы выбрались страшно довольные и хохотали не переставая.        – Ты видела, какое ошалелое было выражение лица у этого монстра, когда ты похлопала его по плечу? – чуть не стонал от смеха Ингмар.        – Там же ни зги не было видно, но могу себе представить!        – Нет, ну как я его, а? Я был похож на бешеного волка, правда, Лас? Он не устоял!        – Правда, Ингмар, я же говорила, что у тебя все получится.       Мы взобрались на каменную арку над курганом и с наслаждением вдыхали чуть морозный воздух. Солнце через пару часов покатится на запад. Артик разлеглась у наших ног, по просьбе волчицы я подняла ее на арку с помощью левитации. Ингмар потрепал ее по шее и обернулся ко мне с сияющими глазами.        – Спасибо, Лайкалассе. Ты помогла стать мне настоящим мужчиной и всегда будешь для меня старшей сестрой. Мне бы хотелось отблагодарить тебя, но, увы, у меня ничего нет. Возможно, когда ты заглянешь ко мне…        – Мне ничего и не нужно от тебя, мой младший брат, – улыбаюсь в ответ. – Рада, что смогла помочь.       Какое-то время мы молчали.        – Лас, а что привело вас сюда? – неожиданно спросил Ингмар. – Вы шли из форта?        – Да, заняты расследованием двух дел. Пропала одна девушка, миссионерка Мириса, темнокожая такая, и еще мы ищем старика в белом остроконечном шлеме.       Юноша задумался.        – Насчет старика ничего не могу сказать, а вот девушку я видел. Она шла в Тирск, собиралась проповедовать там. Она и меня пыталась обратить в свою веру, – норд усмехнулся. – По правде говоря, у меня сложилось впечатление, что ее больше волнует не религия, а то, чтобы мы отказались пить мед. Интересно, откуда она понахваталась таких идей?        – От местного священника, – я от смеха чуть не свалилась, вспомнив эпопею с выпивкой. – Но теперь, думаю, она быстро выкинет эту дурь из головы, с тамошним пастырем я уже поговорила.        – Ну ты даешь, везде успеваешь! – восхитился Ингмар. – И чем им мед не по нраву?        – А мне нравится.        – Не зря же наш шаман провозгласил тебя Блодскаалом.       Мы спустились с арки и направились дальше на север.        – Тирск, говоришь? Вот и повод заодно появился, чтобы испить кружечку доброго меда, как думаешь?        – Уверен, что ваша… их миссионерка там, – сказал Ингмар, отчего-то поправив сам себя. Мне это было приятно, хотя виду не подала.        – Ты пойдешь с нами?        – До Тирска, а там доберусь до деревни. Ведь вам же надо девушку еще обратно вести, как я понимаю.        – Верно понимаешь.       Буквально в нескольких шагах севернее Артик вдруг обнаружила одинокий дом с вьющимся над крышей дымком. Кажется, сегодня нам просто катастрофически везет.       Возле дома обнаружился труп… хаджита. Увидеть его здесь оказалось такой неожиданностью, что я на минуту встала на месте, не сводя с трупа глаз. Потом пришла в себя и на всякий случай обшарила тело.        – Смотрите-ка, друзья, – произнесла я, показывая обнаруженную записку. Судя по всему, это были слова какой-то детской песенки.        – «Хе-хе! Ха-хо!       Он уходит в свой домик в снегах!       А конфетки дядюшки так сладки!       В эту зиму лютую лучше не найти!       Когда сахар плавится в тусклом свете очага,       Счастье разгорается и уходит прочь тоска!       Хе-хе! Ха-хо!       Он уходит в свой домик в снегах!       Дядюшка Сладкая Доля уже близко,       Он подарит вам конфетки и улыбки!       Они лучше, чем игрушки и чем книжки!       Не зря их любят все девчонки и мальчишки!       Хе-хе! Ха-хо!       Он уходит в свой домик в снегах!       Конфетки, конфетки – какой аромат!       Дядюшка Сладкая Доля просто маг!       Он уходит, уходит в свой домик в снегах,       Где фонарики светят и горит очаг!       Хе-хе! Ха-хо! Хи-хи-хи-ха-ха-хо!» – прочитала я, с каждой строчкой недоумение росло все больше и больше.        – М-да, – только и сказал Ингмар.        – Зайдем в хижину. Думаю, это то самое место.       Так оно и оказалось. Увидев нас, Дядюшка Сладкая Доля, по виду самый обычный бретон, подмигнул нам и принялся напевать свою песенку. У него неплохо получалось, кстати. Допев, он снова нам подмигнул.        – Что это у него с глазом? – шепнул мне юноша. – Нездоров, что ли?       Я чуть было не прыснула со смеху и осмотрелась. Первое, что бросалось в глаза – это огромное количество лунного сахара и фляги, отчего мне сразу же вспомнился мой первый начальник, Кай Косадес. Три стола у дальней стены были заставлены алхимической аппаратурой, у двери стоял гамак, рядом с камином примостился комод.        – Итак, зачем пожаловали, мои милые? – приветствовал нас Дядюшка. Я рассказала ему о причине нашего появления. – У, эта Северия Гратиус такая сердитая! Может быть, я зайду и к ней! Хе-хе! Бедный мальчик Джелин был так несчастен, его любовь убежала, понимаешь? А я делаю всех счастливыми! Ха-хо! Бедняга М’наши был моим помощником, но очень любил сахар! Была такая милая маленькая церемония. Пришли хоркеры и пели для него, да! Хе-хе-хе! Ха-ха-ха-ха-ха!        – Северия прислала убить тебя, – с обезоруживающей улыбкой призналась я. Видя, как отпрянул бретон, поспешила продолжить. – Но лично мне кажется, что это дело можно уладить и бескровно. Просто дай мне свой шлем, никто ничего не узнает. Ты милый старикан, и мне совсем не хочется убивать.        – С чего бы это? – съязвила Артик. Я обернулась к ней:        – Потому что история с Ригмором Полуруким меня кое-чему научила.       Молодой норд и седой бретон не стали удивляться сей картине, наверное, потому что Ингмар уже привык к тому, что мы с Артик все время разговариваем друг с другом, а у Дядюшки Сладкой Доли явно были не все дома – ему ли удивляться?        – Ну хорошо, – сказал бретон, отдавая шлем – Мне и самому хватит моих конфеток, хе-ха! Да так, что в жизни столько не съесть, хо-хо-хо!       С тем мы и вышли. Все-таки ненормальный этот старик, нельзя же все время так глупо хихикать!       Солнце клонилось к закату, когда мы пришли в Тирск. Ингмар на прощанье помахал нам рукой, сказав, что попробует уговорить шамана разрешить ему принять участие в Ристааге. Мне же почему-то совсем не хотелось, чтобы мальчик охотился на спиритического медведя вместе с нами.       Вождь Скйолдр с радостью приветствовал нас.        – Да, миссионерка приходила к нам, – сказал он, услышав историю Мирисы. – Сначала она проповедовала о своих Девяти Божествах, а потом стала говорить о вреде меда. Эриху это очень не понравилось, думаю, он преподал ей урок. Не представляю, где она может быть, – Скйолдр оценивающе изучил мое лицо проницательным взглядом и незаметно кивнул в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.       Эрих Недостойный еще в наш первый приезд в Тирск не понравился мне абсолютно. Как и следовало ожидать, он опять был мертвецки пьян. К тому же бабником оказался похуже Полурукого.        – Благородная Лайкалассе! – взревел он, пытаясь облапать мою талию. – Ты вернулась к Большому Эриху, а? Все женщины говорят, что мои губы слаще меда Тирска, ты хочешь теперь сама это проверить?       Он неуклюже наклонился и впился в мои губы, я еле отодвинула могучего норда от себя. Сколько же в нем было силы! А сколько выпитого меда! Впервые в жизни нашелся кто-то, во много раз сильнее меня… и столь неравнодушный к женщинам!        – Пойдем ко мне в комнату, Лайкалассе, – пророкотал Эрик, еще крепче ухватив за талию. От его меховых доспехов разило потом и какой-то дрянью. Мне ничего не оставалось, как подчиниться, Артик не сводила с нас глаз, но я взглядом приказала ей оставаться на месте. Норды сочувственно провожали нас взглядами, не мигая, но никто не стал вмешиваться. Видимо, даже сам вождь побаивался могучей силы Эриха.       Вопреки ожиданию, Недостойный вошел в незанятую комнату, где мы с Артик когда-то ночевали, и запер за собой дверь. Потом повернулся ко мне и с хищным блеском сквозь пьяную муть в глазах стал приближаться ко мне, на ходу срывая с себя одежду.        – Иди же ко мне, прекрасная эльфиечка! – и бросился на меня, прижав к полу и пытаясь снять стекло-эбонитовые доспехи. Такой поворот событий мне совсем не понравился, и я, извернувшись, ударила приставалу ногой в эбоните прямо в пах. Судя по воплю норда, Большим его называли не только и не столько за громадный рост. Воспользовавшись этим, я с трудом откинула пьяницу от себя и, шатаясь, встала. Кажется, он основательно помял мне ребра.        – Еще одна такая выходка – и пожалеешь, – прошипела я, но Эрих от боли и ярости, а заодно и хмельного тумана, взревел еще громче и ринулся на меня, попутно вытаскивая свой меч. Очевидно, такого позора он не собирался прощать.        – Ах, так? – спросила я, обнажая даэдрический клинок. Легкое для меня оружие послушно легло в ладонь, тяжелую сталгримовую булаву сейчас поднять было не по силам. Файербол сорвался и пронесся над головой нордлинга, не зря же говорят, что пьяницам везет. Тогда я нашептала короткое заклинание, взмахнула руками, чувствуя, как во мне просыпается магическая сила, – и грозный Эрих застыл на месте. Пять секунд у меня было, прежде чем развеются чары, но в этот раз все было ясно. Лютику когда-то пришлось выслушать лекцию о чести и суде над другими, практически от моей руки пал Ригмор, вот и теперь мне снова надо было выбирать, а я не колебалась, потому что на сей раз норд сам решил свою судьбу, а я лишь защищалась по необходимости. Что-то во взгляде этого увальня подсказало, что он не успокоится, пока не убьет меня, так позорно его унизившую, что будет преследовать до самой смерти! И в эти пять секунд, ставшие вечностью, мой клинок легко вошел норду в сердце сквозь мех и навеки остановил его.       Осмотр тела дал ожидаемый результат: на поясе Недостойного висел ключ. Мимоходом подумав о том, что здоровяк полностью оправдывал свое прозвище, я взломала дверь нашей комнаты и открыла ключом одну их запертых дверей. В комнате обнаружилась девушка-редгард.        – Мириса! – позвала ее. – Мы пришли за тобой!        – А Эрих? – слабо спросила она, до нашего прихода она, наверное, слышала возню, крики и грохот в соседней комнате (не удивлюсь, если пол-Солстхейма слышало), отчего перепугалась и теперь сидела, забившись в угол, заплаканная.        – Спит твой Эрих, вечным сном, – довольно сурово отрапортовала я: спина и ребра все еще немыслимо болели. – Пойдем, Джелин давно заждался тебя.        – Правда? – расцвела девушка, вставая со шкуры, расстеленной на полу, но вдруг задумалась. – А как же моя миссия? Ведь должен же кто-то спасти души бедных нордлингов. Ты же видела, во что они превращаются, когда напьются своего меда, священник Нункиус таки был прав…        – Если тебе попался такой ублюдок, как Эрих, это не значит, что остальные такие же, – возразила я, кидая редгардке брошенную у окна теплую мантию. – Пойдем, ты и так достаточно тут засиделась. Джелин с удовольствием расскажет тебе о последних новостях и переменах в форте.       Когда мы спустились по лестнице, Скйолдр выдохнул с огромным облегчением.        – Слава Создателю, ты жива. Эрих?..        – Мертв, – хмуро ответила я. – Можете теперь ничего не бояться.       Молодой вождь смущенно опустил голову.        – Мне жаль, что так получилось, Лайкалассе.       Мой взгляд смягчился, рука легла на плечо.        – Я ведь чужеземец. А чужеземцем ведь можно и рискнуть, да? А вдруг она справится с разъяренным нордлингом, которого все считали непобедимым? А если и погибнет, то будет не так жаль, как если бы та же участь постигла скаала.       Скйолдр покрылся красным румянцем, притихшие обитатели Медового зала молчали. Все-таки вождь был еще очень молод, он правил всего три года…       Внезапно он рывком поднял голову.        – Клянусь, была бы моя воля, тебе нужно править Тирском! Я с радостью уступлю тебе свое место, только чтобы забыть этот стыд!        – Не надо, – тихо звучит голос. – Лучше правь мудро, вождь, и смотри, кто находится рядом с тобой.       Я кивнула Артик, и вместе с Мирисой мы вышли на улицу. Солнце касалось верхушек леса, а до форта путь лежал неблизкий.       Я повернулась к редгардке:        – Побежим очень быстро по самому краю берега, иначе не миновать врагов. Сможешь выдержать?       Она кивнула. И мы побежали.       Солнце совсем село, когда наша троица благополучно добралась до Форта Инеевой бабочки. По дороге к святилищу я отдала Северии белый коловианский шлем, и она без лишних слов взамен вручила свой меч в знак благодарности. Ворвавшись в зал, Мириса бросилась в объятья едва не сошедшего с ума от радости Джелина, который закружил ее по всему помещению.        – Спасибо, спасибо тебе, Лайкалассе! – плача от счастья, благодарил жрец, уже не скрывая своих чувств. Антониус Нункиус прошел мимо и возмущенно фыркнул. Мне подумалось, что парню больше не понадобятся сладости, сделанные из лунного сахара.       Артик с гордостью смотрела на счастливую влюбленную пару и на меня, потом что-то вспомнила и потянула к выходу. Распрощавшись в Мирисой и Джелином, мы опять оказались во дворе, и тут только я охнула.        – Артик! Ристааг!        – Тогда почему ты стоишь?! – воскликнула волчица. – Кастани Возврат и отправляйся на охоту, я и сама доберусь до деревни!        – А сможешь?        – Живо!       Сиреневые искры подхватили меня и унесли прочь.       С самого начала все должно было быть не так. Не успела я появиться, смертельно уставшая и измученная, на деревенской площади, как Корст подбежал ко мне с непередаваемым выражением на лице и закричал:        – Лайкалассе, где ты была?! Все наши воины уже отправились на охоту без тебя! Торопись, они ждут у озера, в лесу на северо-западе! Подожди, – крикнул он, видя, что я полезла в рюкзак. Корст показал несколько пассов и заставил повторить их. – Теперь ты сможешь вызывать волка, запомни, вдруг пригодится.       Я смогла только кивнуть, а в следующее мгновение пояс левитации поднял меня в воздух и понес в сторону озера Фьялдинг. Раскинув руки, как крылья, я думала о том, что где-то там внизу, далеко отсюда, белой молнией мчится моя верная волчица. Хотя кто кому еще принадлежит – промелькнула странная мысль.       Пошел снег, и внизу стало почти ничего не видно. Наконец, достигнув леса, среди елок мелькнули три огонька. Я приземлилась прямо перед Рольфом Длинным Зубом, нашим главным охотником.        – Ты опаздываешь, Лайкалассе, – произнес он, светя факелом мне в лицо. – Саттир Упрямый и Грерид Жена Топора уже давно ждут начала охоты. У нас мало времени, поспешим же.       Хоть мальчика здесь не было… Почему-то эта мысль приятно меня грела.       Мне никак не удавалось отдышаться, но вот верная булава оказалась в руке, и охота наконец началась.       Мы шли вперед, я рядом с Рольфом, Саттир слева, Грерид справа. Снег залеплял глаза, вдобавок мне чудился вой. Шли медленно, так как видимость была хуже некуда, а медведь – белый, то есть практически сливался со снегом.       Неладное почуяли, когда слева раздался душераздирающий крик, который оборвался, словно его выключили. Рольф взглядом отослал выяснить, в чем дело. Тело Саттира обнаружилось за сугробом, без сомнения, его растерзали чьи-то очень длинные и острые когти. Нехорошее предчувствие, появившееся еще днем, когда Ингмар изъявил желание участвовать в охоте, шевельнулось вновь и нарастало с каждой минутой.       Вернувшись к Рольфу, я доложила ему печальную новость.        – Мертв? А убийцу ты не видела? – норд на мгновенье лишился дара речи.        – Нет, не видела. Скорее всего, это был оборотень.        – Создатель, – стиснул зубы Рольф и двинулся дальше. – Продолжаем охоту!       Через пару минут крик раздался слева.        – Грерид, – побледнел нордлинг. – Да что же это такое?!       Осмотр тела подтвердил, что убийца был тот же самый. Нас осталось двое.        – Больше я никуда от тебя не пойду, – предупредила я по возвращению.       Оглушенный горем Рольф продолжил путь, тут что-то меня насторожило, и я успела толкнуть его на снег, прежде чем в его горло вцепился оборотень. Охотник перекувыркнулся через голову и вскочил, занеся над одной из тварей свой меч. Я ринулась на другого оборотня, который хотел напасть на нордлинга со спины. Сталгримовая булава отлично делала свое дело. Пока я была занята одним врагом, а Рольф – другим, третий и последний оборотень прыгнул на спину уже мне и повалил в сугроб. Отчаянно отбиваясь, я с ужасом подумала, что события сегодняшнего дня – добыча тотема, помощь Ингмару и Северии, спасение Мирисы, а теперь еще и ритуальная охота – вымотали из меня все силы, сделав абсолютно беспомощной. Помятые ребра дали о себе знать, булава выпила почти весь запас сил. Так хотелось закрыть глаза и ни о чем не думать, мягко падающий снег убаюкивал и усыплял…       Оборотень перевернул мое тело на спину и впился клыками в теплую жилку на шее, словно заправский вампир. Вяло проплыла мысль, что, в сущности, один от другого мало чем отличается. Жизнь покидала меня, а мне не было до нее никакого дела. По правде говоря, в случившемся не кого было винить, кроме себя. Следовало бы догадаться, что перед охотой нужно должным образом отдохнуть, но кто мог знать, что день окажется так богат на приключения? Хотя какая теперь разница? Я расслабилась…       Р-раз! Мощный удар Рольфа отшвырнул оборотня прочь. Оказывается, он справился с двумя и теперь пришел на помощь. Уложив последнего врага, он протянул руку и помог встать с мягкого сугроба, в который я едва не осела обратно.        – Эта охота принесла Создателю больше горя, чем радости, – сказал он, поддерживая вашу непокорную. Я помотала головой, приходя в себя, но от этого она еще сильнее закружилась.        – Нужно закончить охоту как можно скорей. Ты видишь медведя, Лайкалассе?        – Вижу, – это было правдой: наша добыча прогуливалась неподалеку, как ни в чем не бывало. А чуть дальше виднелись рьеклинги-наездники, с которыми совсем не хотелось встречаться.        – Тогда веди к нему. Постарайся добраться до его сердца и принести шаману, я видел, как часто ты появлялась в деревне из ниоткуда, – произнес Рольф.        – Это называется телепортация, – делаю несколько пробных шагов и из последних сил спешу к добыче. Дальше все словно затянуто туманом. Убить спиритического медведя оказалось легче некуда, помню, что-то кричал Рольф, кажется, велел поскорее возвращаться в деревню. Когда рассеялись сиреневые искры, глазам явился Корст, принявший из окровавленных рук вырванное сердце, в его глазах ясно читался ужас, когда он увидел, что кровь течет из раны на горле. Он что-то сказал, обратившись ко мне, но сознание этого уже не замечает, оно ускользает куда-то во тьму, и последнее, что слышу, это звук собственного падающего тела.       Артик вернулась на рассвете, снежная пурга не позволила ей передвигаться быстро, и теперь отважная волчара не отходила от меня ни на шаг. Мне пришлось провести в постели несколько дней, за это время в нашем доме перебывала чуть ли не вся деревня. Ингмар торчал там круглосуточно, постепенно юноша научился понимать язык волков и стал довольно свободно общаться с Артик. Заходил Рольф, справлялся о здоровье, на прощанье оставил каких-то ягод и ушел. Он очень переживал смерть друзей, боюсь, что, будь я на охоте отдохнувшей и свежей, они могли бы остаться живы. Во всяком случае мне казалось, что именно так думал охотник.       Ягоды падуба в самом деле пригодились, когда Корст начал рассказывать мне об удивительных свойствах этого кустарника. Наступил десятый день с тех пор, как я и Артик оказались на ледяном острове. Делать было нечего, я сдержала данное слово, и Ветроглаз получил огромное удовольствие, слушая рассказ о флоре и фауне родного Морроувинда, а взамен научил призывать медведя. Странное дело, Солстхейм теперь казался таким же родным, как и земля пепла, если не больше…       На четырнадцатый день я все-таки встала с постели и твердо решила повидать Тирск еще раз. Что-то мне говорило, что негоже оставлять вождя Скйолдра так долго мучиться своей виной. Ох, если бы мы пришли туда хоть немного раньше…