Вороны

      Тогда я стала просить Его, чтобы Он научил меня писать стихи и сказала, что меня уже пробовали учить и я кое-что усвоила. Господи, лучше бы я этого не говорила! Откуда же мне было знать, что Он не брался учить никого из тех, кто уже у кого-то занимался. Это был Его принцип. И вообще, в последнее время Он как-то сильно изменился, всё больше и больше охлаждаясь по отношению ко мне. Он уже прямо говорил мне в глаза о моих недостатках, что я одеваюсь, «как маляр-штукатур», что у меня руки «шестнадцатый номер» и мало того, что не умею готовить, так ещё и не люблю заниматься этим. А главное, что с моим зрением я смогу родить только одного ребёнка, да и то путём «кесарева сечения», в противном случае ослепну совсем. И самое страшное, сказал однажды то же, что говорил мне когда-то С.: скоро вы-растет на спине «рюкзачок». И вообще, сказал Он, что я уже бодра и весела, что не собираюсь ни вешаться, ни топиться, а вполне довольна своей жизнью и своим положением, следовательно, и сама способна жить так, как нравится мне, и что Он уже может, так называемо, сложить с себя все обязанности по помощи мне. Гляди-ка, разогнался! Вот так чтобы всё закончилось, не начавшись?!. Ну уж дудки!.. А однажды мне захотелось, ох, как захотелось просто нормального классического секса. Когда я занималась «работой», мужики частенько ласкали руками меня там, внизу живота, отчего разжигалось огромное желание. Но так как с Ним это было практически невозможно из-за Его принципов, я решила наудачу найти более-менее подходящего партнёра, а там… будь что будет. В тот день я не спеша прогуливалась по Его улице и незаметно, думая о чём-то своём, добрела до автобусной остановки. Как раз в это время подошёл автобус, и из него вместе с другими людьми вышел неплохой с виду парень на вид лет двадцати двух-двадцати четырёх. Я набралась наглости, подошла к нему поближе и спросила, не желает ли тот проводить одинокую девушку. Ну, я даю! Сущая шлюха по повадкам!.. Он сразу же согласился… Часа полтора-два мы ходили с ним по улицам и переулкам, затем он пригласил меня к себе домой. Я, как всегда в таких случаях, согласилась. Дома у него он предложил мне чай. И пока чайник закипал, он обнял меня. Кстати, звали его Сашей. Я не сопротивлялась, потому что при этом мне очень-очень захотелось близости. И она бы произошла, обязательно произошла, если бы… в дом не вошла его мать. После мы встречались ещё пару раз (и всегда нам что-то да мешало, чтобы сблизиться) до тех пор, пока об этом не узнал Юрьев. Он поднял такой скандал, потребовал Сашин телефонный номер и сказал, чтобы я о своём новом знакомом напрочь забыла. О чём Юрьев с моим знакомым говорил, не знаю, но тот больше мне не звонил. Я радовалась: наконец-то приревновал! Значит, любит, всё-таки! Только потом я поняла, что все эти с Его стороны оскорбления были местью за мои «сочинения» Его жене, за мою наглость и самоуверенность. Мы всё чаще стали ссориться, всё реже встречаться. А ещё я поняла, что Юрьев просто хотел «проводить меня» до того времени, пока я закончу школу и уеду из города, чтобы с полным осознанием выполненного долга вздохнуть с облегчением. А то, что Он берёг мою девственность, то, как после оказалось, не для себя, а потому, что боялся, что Его обвинят однажды в том, что я вдруг стану недевочкой. Вот и вся недолга… А однажды Его мать позвонила моей маме и попросила её принять ко мне меры для того, чтобы я отстала от её сына, что, мол, я совсем молодая, что ещё найду своё счастье и тэ дэ, и тэ пэ. Мама же в ответ накатала заявление участковому: мол, такая-то-сякая оскорбляет её дочь. Участковый снял показания с Его матери, где последняя выложила ему всю подноготную моего поведения, с которым только на учёт ставить. В конце концов Он меня… просто прогнал. Да, вот так просто открыто прогнал. Я постаралась успокоиться и не приставать к нему. Даже решила покончить с этой любовью навсегда. И однажды, это было летом, я всё ис-портила сама, сама угробила и себя и своё счастье. И вот как это было. Я сидела «под домашним арестом». Меня вообще не выпускали из дома, чтобы я, не дай Бог, не пошла к Нему. У меня отобрали мобильный, а проводной аппарат вообще унесли к соседям. А в этот день у нас с Ним была назначена встреча, где мы договорились с ним идти… в милицию. Я сидела в своей комнате и, как обычно, слушала по ноутбуку Его песни. Но теперь уже в наушниках. Громко запрещалось. Да и запрещалось вообще мне всё, что было связано с Ним. Мама и сестра потому, что я уже некоторое время не приносила дохода, папа же считал, что Он очень дурно на меня влияет. Прежде вся моя комната была обклеена Его снимками и обложками дисков Его песен. Сегодня не было ничего, даже гитару спрятали, чтобы она меня не волновала. И я смирилась. Я просто сидела и наслаждалась лучшими воспоминаниями. В комнату вошла мама и сказала, что устала со мной бороться, что сейчас напоит меня водкой, чтобы я заснула, вызовет такси и отправит к Нему. Я не ответила ничего, даже не обернулась. Потом вошла сестра и, спросив: «Что, передурела? Или ещё нет?», бросила мне на колени мой телефон. Где-то через минут примерно десять позвонил Он, спросил, почему я не пришла. Я ответила, что не приду, не приду уже никогда, я остаюсь со своими, что моя жизнь это моя жизнь и, как хочу, так и живу. Он ответил, что потому и отказался от меня, поняв, что своё «ремесло» я, как бы сильно ни хотела, бросить не смогу, а следовательно, и помочь в таком случае Он мне не сможет ничем… Я очень долго сдерживала себя, старалась забыть о Нём, но… не вышло, снова жутко, страшно потянуло к Нему. И я не выдержала, стала писать стихи. Даже сделала сборник, где каждая строчка жила Им. Кстати, Он мне тоже однажды посвятил сборник. Но когда я полностью ознакомилась с Его папкой, тайно скачанной мной из Его компьютера, то узнала, что под стихами, якобы написанными для меня, стояли очень старые даты создания. А под некоторыми даже те, когда меня ещё и на свете не было. Немного позже Он объяснил появление этого сборника: мол, показалось, что я стою на грани срыва. И эта книжка явилась как бы поддержкой, для поднятия духа. Боже, какая забота! Я написала две книжки и на «клиентские» деньги выпустила их в издательстве. Теперь оставалось самое сложное – передать каким-то образом их Ему. Для этого я подключила преданную мою подругу Таню Роланову. Она (в моём, конечно, присутствии) позвонила Ему и попросила провести с её, якобы больной, сестрой занятия по стихосложению. Сказала, что сестра – колясочница и что они, если я соглашусь, привезут её в любое место. Не вышло, Он не поверил. Он понял, что это я. Книжки, которые я просила передать Ему, оставляя в музее, библиотеке и в ГДК Он забирать отказался. В конце концов я вспомнила про Его племянницу Ольгу и попросила её организовать мне с её дядей встречу. Она созвонилась с Ним и Он согласился, но поставил жёсткое условие: разговор «на пионерском расстоянии» и – последний. Чтобы больше я ни на что не надеялась и не претендовала. Я была рада хотя бы и этому: главное, встретиться, а там покажет обстановка. К месту Его работы в соседний район в СДК я ехала сначала маршруткой, а из райцентра автобусом. О, как я волновалась! В райцентре, в привокзальном магазине купила маленькую бутылочку водки, выпила из неё граммов сто, а остальное спрятала в сумочку, завернув в салфетку. Пока ехала, меня слегка "раскачало" от выпитого, но зато стало как-то спокойнее и веселее на душе, прибавилось даже решительности. Приехала. Он проводил кружковые занятия, дети репетировали новогодние представления (а может, конкурсные, я так и не поняла). Мне было не до Его занятий и не до детей, я снова была пьяной от возможности видеть своего любимого. Я очень хотела Его, я хотела Его соблазнить на то, о чём мечтала всё время с того дня, как Его увидела, на близость. От всех нахлынувших чувств (а может, и от накануне выпитой водки) мне было жарко, голова кружилась, несколько раз я споткнулась и упала. А дети вместо того, чтобы разойтись наконец по домам, с интересом наблюдали за мной. А я пыталась обнять своего любимого, поцеловать, но Он… просто отталкивал меня, просил успокоиться и прекратить, как Он выразился «свои дурные выходки»… Я снова ничего не добилась и уехала, уехала злая, обиженная, неудовле-творённая. *** О том, что Он написал на меня заявление в инспекцию по делам несовершеннолетних я узнала от работников этой инспекции, когда те позвонили и пригласили меня к себе на беседу. Я понимала, что это заявление от Него является окончательной точкой во всех наших отношениях. Значит, правда не было ничего серьёзного с Его стороны, значит, правда, что мне всё только лишь казалось. И теперь мне уже надеяться было не на что. Зато теперь мы крепче сплотились с мамой. Да и не знаю, что бы я без мамы делала. Ну, во-первых, у мамы, как оказалось, были прекрасные связи в милиции. К тому же и с самим начальником РОВД у неё сложились за все годы проживания нашего в этой квартире прекрасные отношения, начальник ведь живёт в нашем подъезде. В общем, мама (спасибо ей огромное) сделала всё, чтобы это дело заволокитили и закрыли: кому-то позвонила, с кем-то поговорила, кому-то отнесла «пакет». Но комиссия меня всё же рассматривала. Но это так, для проформы. И когда я сказала на комиссии, что в СДК была не я, а какая-то другая девочка, что никаких мероприятий не срывала, поверили мне, а не протоколу со свидетелями. Молодец мама! Теперь я была злая, злая от того, что Он пренебрёг мною, что не получилось быть с Ним вместе, что… рухнули все мои мечты и надежды, что в конце концов Он написал на меня это заявление. И я решила отомстить. Но как? Что я могу сделать Ему? Я стала перед всеми своими и Его знакомыми поливать Его грязью, вместе с мамой мы распускали слухи, что Он совращает молодых девчонок. Не было такого? А кто будет проверять? У нас же всегда судят людей по слухам. Однажды, сидя за компьютером, я случайно наткнулась на ту папку, в которой была информация, скачанная мною у Него два года назад (на сегодняшний день уже – три). Щелчком «мышки» я открыла её. И тут меня озарила идея: вот что мне нужно! Вот чем я отомщу Ему! Я внимательно просмотрела весь материал этой папки, перенесла самое «сочное» в отдельную и… позвала маму. А чего стесняться? Мама ведь мой партнёр по секс-бизнесу, который, кстати, я возобновила снова. Мама просмотрела материал, похвалила меня за то, что я его сохранила и вынесла вердикт: «Всё, п…дец ему! Против такого компромата ему не попереть. Мы, доча, его посадим. Получит за всё!..».