ice x fire

До кольца оставалось около двух метров, когда на его пути встал хмурый сосредоточенный Кенсу, а под ногами раскаленный от жаркого июльского солнца асфальт покрылся ледяной корочкой, отчего резиновая подошва кед опасно заскользила в разные стороны. Чертыхнувшись, Сехун пригнулся и двинулся прямиком на До, отбивая четкий ритм мячом по льду, разбивая его. Кенсу продолжает стоять на месте и защищать кольцо, вот только Хун лишь смеется, когда проходит сквозь него и забрасывает мяч. Очко. - Эй! Это ведь нечестно! – раздается со стороны команды Кенсу. - А честно, что вы тоже жульничаете?! – в ответ кричат друзья Се. - Все, мы выиграли, смиритесь, ребят, - хохочет Сехун, подпрыгивая и виснув на баскетбольном кольце, покачиваясь из стороны в сторону. - Мы отыграемся, - бубнит Су, но после растягивает губы в улыбке и пожимает ладонь спрыгнувшему Сехуну. – И тогда вам не поздоровится. - Ждем с нетерпением. Все стали расходиться с баскетбольной площадки и лужайки рядом, где развалились зрители их мини-игры, Сехун яснее чувствует на себе взгляд лисьих глаз своего рыжеволосого парня и поворачивается к нему. Сорвавшись с места, он вприпрыжку добегает до Мина и ложится на него, прижимая того спиной к тонкому пледу, расстеленному на сочно-зеленой траве. Горячие ладони он сразу же запускает под футболку, и Мин вжимает в себя плоский живот, с ухмылкой отставляя вперед колено, чтобы отстранить радостного младшего. - Ну, я ведь заслужил, - надувает губы Сехун, садясь на живот Минсока. – Пожалуйста. - Раз заслужил… Поздравляю. Мин валит Сехуна на спину, нависая сверху и придерживая его ноги на своей талии, наклоняется к губам и чувствует чужое тяжелое сбившееся дыхание. Губы Сехуна чуть влажные, полураскрытые, и маленький язычок скользит по белым зубкам. Младший двинул бедрами вперед, и Мин сильнее ухмыляется – маленький бугорок под тканью боксеров и спортивных шорт ткнулся ему в живот. - Поцелуй меня уже, - настойчиво просит Сехун, - я всю игру мечтал о твоих губках. В глазах у Минсока маленькие искорки, и он не торопится целовать по-взрослому, как хочет Сехун, - надувает губы уточкой и звонко чмокает в очаровательный носик Се. Тот злится и успевает потянуться за губами, прихватывая сразу же обе зубами и кусая их, из-за чего Мин сразу же шлепает Сехуна по предплечью. А через мгновение оба, как по команде, распахивают широко рты и встречаются губами, стукаясь зубами, когда их языки без стеснения касаются друг друга. Поцелуи выходят жаркими, страстными и влажными – когда они наконец-то отрываются, у обоих губы красные, истерзанные и блестят от слюны. Мин утыкается в шею Сехуну, двигая носом вверх, пока тот не вздрагивает от горячего дыхания в эрогенную зону под ушком, где совсем рядом мокрые от пота пепельные волосы прилипли кудряшками к коже. Ведя ладонями по бокам младшего, Минсок задирает его несвежую футболку и пропускает ладони под спину, царапая ноготками. Скользит вниз, по бедрам, ногам Сехуна и натыкается на грубую ткань кед с развязанными шнурками. Стягивает их, затем следуют носки, и Мин с упоением стискивает в ладонях тонкие щиколотки Се, после чего рисует на белоснежных ножках сумбурные узоры, поднимаясь к краю шорт. Сехун помогает развязать тоненькие белые завязочки и спустить шорты, Мин ловит его руки, когда приспускает намокшую ткань боксеров вниз, высвобождая фиолетовую головку возбужденного члена с сочащейся смазкой, а потом, сжав в своих ладонях руки Сехуна, опускает их на член. - Поиграешь с собой? – выдыхает с пошлой кривой улыбкой Минсок, чуть привставая и садясь на колени между ног Се. Сехун весь зажимается и хочет свести колени вместе, но Мин не позволяет, и он только опускает голову, зажмуривая глаза, чтобы не видеть столь смущающую картину. А старший смотрит сверху вниз и отмечает мысленно, как же ему нравятся перемены в этом мальчике – в один момент вредный, как последняя задница на планете, непослушный, грубый, а в следующий – настоящий ребенок, податливый, нежный и стесняющийся, словно юная девственница, хоть О давно и не невинен. Минсок начинает гладить член Сехуна его же руками, вверх-вниз, иногда плотнее касаясь, оттягивая крайнюю плоть, и Сехун едва слышно начинает стонать, часто проговаривая имя Мина. Вдруг Се открывает глаза, резко приподнимается, напрягая едва заметный пресс, и хочет отнять ладони: - Черт, хен, увидят же!.. Мин подмигивает, и Се замечает, как, начиная с пальчиков босых ног, старший постепенно исчезает. - Я могу скрыть себя, и тогда люди, заметившие твою… нехитрую деятельность, подумают, что ты мастурбируешь. На природе, - хихикает Мин, сильнее сжимая ладонь Сехуна и усерднее, быстрее ведя ею по члену, в два указательных пальца нажимая на твердую головку, проходясь кончиками по дырочке. – Малолетний извращенец. - Тогда готовься к тому, что все твое порно, журналы и секс-игрушки чудеснейшим образом пропадут из закрытой комнаты и окажутся на столе Профессора с табличкой, от кого такой подарок, - сиплым голосом отвечает Сехун, прикрывая глаза и еще больше краснея от смущения и пошлости данного момента. - А я расскажу Чанелю, что ты в него влюблен, потому и таскаешься за ним. - Эй, это ведь… неправда… - пальчики на ногах Сехуна сжимаются, а с его губ слетает полный удовольствия грудной стон, когда он задирает голову назад, поднимая взгляд в небо и тяжело сглатывая, отчего его кадык резко подскакивает. И Мин улыбается, чувствуя, как в его кулак выстреливает белесая жидкость. – Мы же просто друзья. - Ага, знаю я, какие вы друзья, - Мин отнимает ладони Се от промежности и тянет их к лицу младшего. Он засовывает худенькие длинные пальцы, испачканные в сперме и смазке, в рот, проходясь ими по подбородку и аккуратным губкам Сехуна. – Я ревную. Сехун смотрит в лицо старшему, не отрывая взгляда от ореховых глаз с хищным прищуром, и принимает собственные пальцы, тщательно облизывая их языком, посасывая, чувствуя собственный вкус и замечая, как под грубой тканью чужих джинс кое-что дернулось. Когда Мин вынимает изо рта Се совершенно чистые пальцы, он начинает расстегивать собственные брюки, спуская их вместе с бельем. Оглядевшись, он поворачивается к Се и медленно… исчезает. Сехун замирает и тянет руку вперед, натыкаясь на что-то, что, по всей видимости, было щекой Минсока, потому что Се проводит по ней пальцами дальше и касается маленького ушка, заправляя за него густые локоны. Шорты с его худых ног сами стягиваются и отбрасываются на траву, за которыми следуют и боксеры с пропитанной потом футболкой. Сехун улыбается, и его колотит легкая приятная дрожь от ощущения чего-то новенького – они часто хулиганили, устраивали различные розыгрыши и не раз бывали в кабинете Профессора Ксавьера, слушая нотации и его, и Чунмена с Лу, и Исина до тех пор, пока всем перечисленным не надоедало то, что их совершенно не слушают, предпочитая отмалчиваться и придумывая новые идеи, забывая, что Чарльзу ничего не стоит прочесть их мысли. Но секс на улице, в общественном месте, где в любую секунду могут пройти ученики… Это возбуждает. - Ну что, займемся непристойностями? – спрашивает невидимый Мин, и Се сразу же чувствует, как в него проталкивается смоченный слюной палец, поворачиваясь в нем и оглаживая шелковые стеночки ануса. Сехуну немного неловко, потому что слова Минсока все еще вертятся в его голове, и если Мина-то никто не увидит, то он – на виду у всех, и скрывают его, разве что, лишь маленькие кустарники, растущие сбоку, прикрывающие его от основной части здания школы. А мысль воспользоваться собственной силой – тоже не вариант, потому что он пока умеет лишь проходить через предметы, пропуская их через себя, а перспектива быть застрявшим и полностью обнаженным в земле… не прельщала. И, как по заказу: - Давай уже, побежали, сейчас дождь начнется! – доносится откуда-то справа, и Сехун расширяет глаза от ужаса. Мимо пробегают Бэкхен и Чонин, направляясь к подъезду школы, и они, кажется, даже не обратили внимания на лежащего голого парня с раздвинутыми ногами. Сехун провожает их взглядом, а потом переводит на себя, не понимая, как парни его не заметили, потому что вот он – обнаженный, красный, со стоящим членом. - Лицо попроще, - издеваясь, смеется Мин и смыкает свои губы на соске Сехуна, сжимая зубами и оттягивая, лаская кончиком языка. - Господи, почему мой хен такой редкостный говнюк? – громко стонет Сехун, когда до него все доходит, он хочет повозмущаться и еще немного поныть, но захлебывается вздохом – в него входит второй палец, и теперь Мин растягивает его сильнее, раздвигая внутри пальцы. Сехун морщится от ощущений внизу, и ему хочется взглянуть на старательное выражения лица Минсока, но вместо этого он радуется прикосновениям горячей кожи, груди старшего, что прижимается к его, и смотрит наверх, на то, как меняется небо – из ярко-голубого оно уже давно, оказывается, превратилось в серое, с темными сгустками, стремительно проплывающими мимо. Он подумывает о предложении незаметно перебраться в его комнату, но передумывает – даже если и пойдет дождь, это только на руку необычным ощущениям и разрастающему азарту. Минсок предпочитает не растягивать Сехуна еще на один палец и вынимает их, приставляя к раскрытой дырочке голову члена. Он понимает, что надолго его не хватит, потому что слишком много времени заняло у него доставление удовольствия Сехуну, когда его собственный член еще с середины игры твердый – вид младшего, бегающего по маленькому полю с широкой искренней улыбкой, кричащего недовольные ругательства и глупое «Йехет!» при каждом удачном стечении обстоятельств, с мокрыми волосами, обильно стекающим по телу потом и насквозь мокрой одеждой… В общем, наплывающие ассоциации вполне понятны. Он делает толчок и наполовину входит в узкое тело Сехуна одновременно с падающими с неба капельками, разбивающимися об его плечи и плоский живот Се. Капельки воды прохладные и приятно остужают разгоряченную кожу, помогая прояснить подернутые похотью и вожделением сознания обоих, и Мин покрепче перехватывает ноги Сехуна, соединяет их вместе и, обняв под коленями, опускает обе на свое плечо. Угол проникновения сразу же резкий, и Сехун охает, выгибаясь в спине с протяжным глухим стоном. - Как же я люблю эту головокружительную узость твоего сладкого невинного тела, малыш ты мой, - хрипло произносит Минсок, прикусывая губу, и слегка выходит из Сехуна. - Помолчи, мне и так с трудом удается сдерживаться, когда ты говоришь всякие вот такие вот вещи. Где-то неподалеку гремит гром, почти совсем близко, и дождь усиливается, превращаясь из маленьких капелек в настоящий ливень, от которого ткань пледа под спиной Сехуна сразу же намокает, а волосы обоих прилипают к лицу и шее. Тела обволакивает прохладная завеса, танцуя крупными стекающими каплями по каждому углу и изгибу. Мин двигается внутри Сехуна порывисто, резко и четко – каждый раз проезжаясь головкой по мягкой стеночке и задевая чувствительный комок нервов, проходя дальше, глубже. В Се всегда чересчур тесно, узко и горячо, даже если до этого Минсок его качественно растягивал, и ему в очередной раз приходится бороться с одержимым желанием спустить все тормоза и просто вбиваться в младшего, зажимая его бедра в своих ладонях. Хоть он и знает, что Сехуну достаточно внезапной грубости, чтобы забыться и захотеть этого еще до тех пор, пока странное удовольствие не накроет с головой, Мин продолжает просто двигаться в Се, аккуратно царапая и сминая его ягодицы и бедра, оставляя на белой нетронутой чистой коже изощренные красные полосы. Младший мечется и выгибается в пояснице дугой, стискивая в кулаках тонкий намокший плед, притягивая его к лицу. Он кусает губы, но все равно пропускает томные вздохи и стоны, срывающиеся на тяжелое дыхание. Неожиданная мысль озаряет его голову, когда ему надоедает легкая зябь от дождя и того, как крупные капли задерживаются на его ресницах, стоит ему приоткрыть глаза. Вода стекает в рот и на глаза, за Мина становится неудобно сдержаться – руки соскальзывают с мокрых плеч, а ноги – с чужой талии. - А я тоже могу кое-что сделать, - шепчет Се, но старший его не слышит, потому что шепот сливается с шумом дождя и тонет в нем. Именно поэтому через мгновения Мин резко тормозит, вцепляясь пальцами в Сехуна, щипая его за мягкую кожу. Его тело словно пронизывают миллиарды иголочек, да не просто протыкают кожу, а проходят сквозь – он чувствует, как что-то прохладное, захватывающее дух, проходит через него, затрагивая каждый нерв. От ощущения, что что-то чужое побывало в нем, бегут мурашки по телу, и появляется желание попробовать это самое ощущение еще раз. И ему это удается, пока Сехун подвергает его своей силе, делясь с ним маленькой частичкой себя. Но это быстро кончается, когда гром гремит над ними, и Сехун вздрагивает, пугаясь неожиданно громкому звуку, одергивая руку. И после этого слегка захмелевший от этих «иголочек» Минсок возобновляет движение бедрами, плавно и чувственно проникая в Се, целуя того в острую коленку, чтобы немного успокоить. Когда ты занимаешься сексом с полностью невидимым любовником, но чувствуешь его прикосновения во всяких местах – уже само по себе сносящее рамки удовольствие, а когда ритмичные и ускоренные толчки сопровождаются сильным ливнем, бьющим по коже, и тихими ругательствами обоих… Выдержки надолго не хватает. И Минсок первым не выдерживает, спуская все внутрь Сехуна с более глубоким толчком внутрь. Он наклоняется и, подавшись порыву, кусает Сехуна в плечо, не жалея бархатной кожи, когда зажимает ее острыми зубами. И уже от этого кончает Се, запрокидывая голову, ударяясь ею об землю. Он пачкает живот белесыми пятнами, которые чуть позже тут же стираются дождем. - Чувствую, скоро предстоит отличный шанс прогуливать занятия. - Ага, и лечиться морем горьких лекарств, мучаясь от дерьмового самочувствия. - Ищи выгоду, хен, - мы будем спасаться жарким сексом от высокой температуры. Сехун в любимой своей привычке закидывает длинные ноги на Минсока, придвигаясь к его бедру вплотную, и утыкается подбородком в видимую грудь старшего – Мин решил показать и часть себя, и Сехуна, на чье лицо упали отросшие пепельные волосы, прикрывающие широкий лоб и немного глаза, чтобы спокойно любоваться довольными лицами. Пальчики Минсока проскальзывают между ягодицами и касаются слегка набухшего колечка мышц, из которого постепенно вытекает его семя. Он собирает немного пальчиками и тянет руку ко рту Сехуна. Тот, немного подумав, обхватывает губами пальчики старшего и, двигая головой, насаживается ртом на них. Не отрываясь от внимательных ореховых глаз рыжеволосого парня перед собой, привыкая к шелестящему шуму дождя и электризованному воздуху.