Мне нужна защита, мне нужен ты

Время текло неимоверно быстро, подобно песчинкам, проскальзывающим сквозь пальцы. Только началась осень, как − бац! − уже приближается зима. Прошлым летом, когда школьники радовались солнцу и каникулам, я почти не выходила из дома, изредка ездила в больницу. Мой день был таков: подъем, прием многочисленных таблеток, душ, легкий завтрак в виде каких-нибудь фруктов и тому подобному, иначе – от блинчиков или яичницы будет рвота. Затем прочтение книг. Мама садилась рядом со мной на диван с женским журналом, но она в него почти и не смотрела. Постоянно на меня поглядывала и интересовалась: «Интересная книга, Клео? А кто автор, Клео? Тебе не плохо, Клео? Может, к врачу отвезти?» После диагноза мама уволилась с работы, решив посвятить все свое время мне и Лео. Раньше она работала в небольшом ресторанчике в центре города, была управляющей. Кстати, там мама и познакомилась с папой. Она постоянно рассказывала эту историю. После трудного рабочего дня отец зашел к ним в ресторан, но все места были заняты (хозяин тогда пригласил выступить у них какого-то певца), кроме одного, около моей матери. По её словам, она присела всего на пару секунд, как напротив плюхнулся слегка помятый, небритый молодой человек. Вначале они сидели в полном молчании. Мать брезгливо осматривала отца, а он погрузился в изучении меню. «Не подскажите, мадмуазель, что лучше заказать?» − неожиданно спросил он и улыбнулся. Мама говорила, что его улыбка была настолько светлой и доброй, что заставила забыть её о своей неприязни. У моих родителей завязался разговор. Он продолжался вплоть до её дома. Затем были свидания, романтические прогулки, выезды загород. И тут подкралась свадьба, а потом и мы с Лео. Будучи маленькой, я просила маму из раза в раз рассказывать эту историю. Она была лучше любой сказки. Засыпая, я представляла себя в строгом сером костюме, с пучком и на каблуках. Я прохаживала гордой походкой мимо столиков с темно-красными скатертями. На каждом столе стояла маленькая лампа, которая полуосвещала лица посетителей. Я спрашивала их, нравится ли им у нас, все ли хорошо. И вот, проходя мимо очередного столика, я встретила ЕГО. Я сразу узнала бы своего мужчину. Как? Мне тогда казалось, что я просто почувствовала бы это. Будто сработал бы звонок в голове, − дзинь! − оповещая о спутнике моей жизни. Мне нравилась эта идея. Когда я находилась рядом с Лизандром, в моей голове был самый настоящий трезвон, исходящий от маленьких дверных звонков до церковных колоколов. Все мое нутро билось, вырывалось наружу, вопя: «Это он! Это он!» Один взгляд способен был остановить меня на месте, одна улыбка способна была довести до потери сознания. Когда я узнала, что умираю, то создала вокруг себя кокон, как гусеница. Моя личная крепость. Но после появления Лизандра, я стала преображаться в бабочку. Медленно у меня отрастали прозрачные крылышки. Надо подождать, ещё чуть-чуть, и я вспорхну в этот мир в новом облике. Моё сердце переполнялось любовью. Я старалась делать поэту мелкие, но приятные подарки: шоколадка в его сумке, книга про Викторианскую эпоху на парте. Но мне было этого мало. Признаться я не могла, а энергию девать куда-то надо было. Я ходила с Розалией по кофейням, иногда помогала в магазине Лея, пыталась сделать с братцем его домашние задания, ухаживала за ним: то еду принесу в нашу комнату, то белье его постираю и выглажу, то разбросанные вещи положу по своим местам. Но Лео или ухмылялся и язвил, или крутил пальцем у виска, или, приняв задумчивый вид, проговаривал: «Похоже, моя тихая сестрица втюрилась». Братишка все знал, он все видел и подмечал. Но сильно не издевался, за что стоило его поблагодарить. Я никому не проговорилась насчет Лизандра, держала в себе. Честно, мне было страшно. Боялась даже не отказа, нет, а равнодушия со стороны поэта. Боялась, что он только пожмет плечами и лениво скажет: «И что с того?» При одной мысли об этом, меня пробивал холод, который рисовал загадочные узоры инеем на костях. Но сейчас, когда деревья были одеты в золотистую листву, когда холодный ветер появлялся чаще, чем теплое солнце, когда песни птиц смолкли, мне не хотелось думать о чём-то плохом. Ведь пришло окончание осени. Эта пора была для меня одной из самых любимых. Сколько замечательных стихов были написаны именно в середине и под конец золотистого времени года! В школе, как обычно, была несколько унылая обстановка. Приближались холода, недавно закончились каникулы, все пошло по кругу. Мы с братом успешно сдали экзамены, но проблемы возникли: у него с алгеброй, у меня с физикой. Я никак не могла запомнить нужные формулы и законы. Они просто не хотели сохраняться у меня в голове. Кое-как, но я смогла сдать. Сидя на последнем уроке, я мечтала вылететь в окно и направиться в парк. Сильным было желание потрогать кору деревьев, посмотреть сквозь листья на палящее солнце, кружиться среди опавшей листвы, задрав голову вверх. Я первой выбежала из класса. Ещё никогда во мне не было столько сил и желание куда-то убежать. У выхода я заметила Лизандра, переменающегося с ноги на ногу. Увидев меня, он мило улыбнулся, вызвав тем самым тугой ком в животе. − Привет, Клео. Куда это ты так спешишь? − он, не переставая улыбаться, слегка наклонил голову вбок. − Привет. В парк. Я не знаю почему, но меня туда сильно тянет. − А-а, вот как. Тогда, ты не против, если я составлю тебе компанию? Наш городской парк меня очень вдохновляет, вдруг придет новая идея для стиха. Неужели он верит, что я могу ему отказать? − Конечно, Лизандр, идем со мной. Поэт взял меня за руку, переплетая свои пальцы с моими. В этот миг мое тело пронзили тысячи наэлектризованных иголочек. Я вздрогнула, а Лизандр обеспокоенно на меня посмотрел. − Все хорошо? − Да-да, не беспокойся. По дороге мы не промолвили ни слова, иногда поглядывали друг на друга. Его глаза лучились и смеялись. Неужели в одном человеке может быть столько красоты, доброжелательности, ума и светлости? Или это любовь затуманила мой разум? Парк встретил нас красочной железной аркой, которая приглашала внутрь. Я будто очутилась в другом мире: деревья покрылись красными, золотыми одеяниями, чистое голубое небо высилось над нами и ни одной души. Только голуби шелестели своими крыльями. Улыбка заиграла на моем лице, а с губ нечаянно сорвалось: − И снова я творю тебя из пенья Лужаек, шорохов травы осенней, Из говорящего в ресницах ветра… − Да из вороньих криков и грехов. Особенно, когда октябрьский ветер… Я остановилась, открыв рот от восхищение. Из его уст стихотворение звучал как песня. − Любишь Дилана Томаса? − беззаботно спросил поэт, ведя меня по аллее. − Никогда бы не подумал. − Он мне не нравится, но я восхищаюсь этим лирическим произведением. Чем-то цепляет. Лизандр шире улыбнулся от моего ответа. Крепче взяв меня за ладонь, он повел нас вглубь маленького леса. − Прочти ещё какое-нибудь стихотворение. Мне приятно слушать твой голос. Мои щеки вспыхнули, а где-то в районе груди появилось невероятное тепло. Как он может с помощью пары фраз заставить меня лишиться всех чувств? Вдохнув побольше воздуха в легкие, я громко, нараспев, зачитала: − Долгие песни Скрипки осенней Зов неотвязный, Сердце мне ранят, Думы туманят, Однообразно, Сплю, холодею, Вздрогнув, бледнею С боем полночи. Вспомнится что-то. Все без отчета Выплачут очи. − О, я слышу Поль Мари Верлен. Неплохо, неплохо. Только, почему ты выбираешь грустные стихи, м? − Лизандр отпустил меня и привалился станом к дереву. Я отошла чуть подальше и закружилась среди лип и осин. − Видимо, раньше мне хотелось грусти. − А сейчас? Сейчас тебе грустно? На секунду я остановилась, чтобы одарить своего друга самым нежным взглядом, на который была способна. Моё сердце бешено колотилось, норовя сломать ребра и грудину, и вылететь прямо к нему в руки. Оно скакало бы у него на ладонях, словно говоря: «Я твоё! Я твоё! Я принадлежу тебе!» − А сейчас мне хочется кричать и смеяться! Во мне загорелось пламя уверенности, несокрушимости, пламя моего брата. Раскинув руки в стороны, я пронзительно закричала и завертелась подобно волчку. Я надрывала легкие так, что они горели изнутри, сжигая весь кислород. Вскоре по лесу вместо крика пронеся пронзительный смех, способный заражать других людей приступами хохота. На мне было черное платье, подаренное Лизандром. Белые ленты на руках извивались словно змейки, а подол развевался на ветру, открывая взору мои худые ноги. Не удержав равновесия, я упала в ворох разноцветных листьев. Продолжая смеяться, я подбросила листву высь. Рядом послышалось шуршание: это Лизандр аккуратно присел подле меня. − Я вижу, ты счастлива, − он провел пальцем по моей шеи. − Да, Лизандр, сейчас я счастлива. Не хотелось бы отсюда уходить. − Неужели в твоей жизни не было хороших моментов? − поэт подвинулся чуть ближе. Я судорожно стала вспоминать свое детство, но на ум приходило только прошлогоднее лето, когда меня заточили в больнице. Но неожиданно мое подсознание решило мне помочь, выдав кусочек радостного детства. − Нет, они были, конечно. Но я сейчас кое-что вспомнила. Когда мы с братом учились в другой школе, меня невзлюбила одна группа мальчишек. Они хорошо общались с моим братом, но, как это ни странно, не знали, что я его сестра. И вот в один прекрасный день они подкараулили меня после школы. Решили отобрать мою сумку. Зачем только? Но не это главное. Я долго отпиралась, но они смогли повалить меня на землю и забрать сумку. Но тут возник Лео. Он отбросил ребят, вернул украденное и помог мне встать. Они кричали: «Лео, зачем ты помогаешь этой дуре?» А он ответил: «Не смейте так её называть. Она моя сестра!» И знаешь, столько гордости было в его голосе. В тот миг я поняла, что у меня есть защитник, готовый ради меня на все. Я чувствовала себя в безопасности. А теперь мы с братишкой отдалились, и я потеряла своего защитника. Холодный ветер вмешался в наш разговор. Поежившись, я придвинулась к Лизандру, и он положил руку мне на плечо. Обычная дружеская поддержка, ничего более. − Лео плохо с тобой обращается, − промолвил поэт. − Это дурно с его стороны. Я понимаю, что он твой брат, и ты с ним крепко связана, но может, стоит с ним поговорить и всё объяснить. − Не думаю. У нас сложные отношения, но братец меня любит, как и я его. Просто, ему нужно время, чтобы стать прежним. Сейчас он напоминает ежа: такой же колючий. Но все наладится, я в это верю. Неожиданно Лизандр положил свою теплую ладонь мне на щеку и повернул голову в его сторону, чтобы я смогла увидеть глаза поэта. Какие же они были красивые… − Ты сказала, что он был твоим заступником, но сейчас, к сожалению, нет. Клео, тебе ещё нужен защитник? Его вопрос обескуражил меня. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что именно сказал Лизандр. К чему эти вопросы? Мне становилось крайне неловко: дыхание сбилось, голова медленно начала кружиться, сердце билось с утроенной скоростью. Как же мне хотелось обнять его, прижаться щекой к груди. − Д-думаю, что нужен, − заикаясь, промямлила я. Спокойно, это лишь дружеское сопереживание. Он не проявляет интерес, ни в коем случае. − Позволь мне быть твоим защитником, − уверенно сказал Лизандр. От его слов у меня покраснел даже кончик носа. Это не было похоже на правду. Это был сон. Точно! Волшебный, сказочный сон. Сейчас я проснусь и увижу угрюмое лицо Лео, который будет бурчать, что из-за меня ему приходится опаздывать. Но это было реальностью. В моей голове был огромный комок из мыслей, желаний и идей. Я не знала, что сказать, как отреагировать на его вопрос. Меня поразил паралич. Губы тотчас же пересохли, и появилось нестерпимое желание облизать их. Но я сдержалась. − Почему? Это единственное, что смогла я выдавить из себя. Другие слова в моей голове приобрели вид манной каши. Лизандр ласково улыбнулся, и, приблизив свое лицо к моему так, что его дыхание я ощущала на губах, прошептал: − Потому что ты очаровательна. Я не могла в это поверить. Он меня поцеловал. Его губы были мягки, а поцелуй походил на прикосновение крыльев бабочки, такой же легкий. Время вокруг меня остановилось. Я не чувствовала завывающего ветра, хрустящих листьев под собой, только его губы и тепло. Это был мой первый поцелуй. И он был чудесным. Оторвавшись от моих уст, Лизандр, взглянув на моё покрасневшее и взволнованное лицо, негромко рассмеялся, прижав меня к своей груди. Его сердце стучало как сумасшедшее, а дыхание было сбитым. Я, словно кошка, замурлыкала, сильнее обняв его. Я забыла обо всем: об опухоли, превращающей мою жизнь в каждодневные пытки; о Лео, который скривил бы лицо при одном моем появлении. В этом мире, в этой Вселенной остались исключительно я, Лизандр и этот парк. С веток летела листва, падая прямо нам на головы. Но ни я, ни он не обращали на это внимание. Мы просто сидели в ворохе листьев и наслаждались тишиной и друг другом. Я и мой Защитник.