Он делает мне больно

Кэролайн медленно открыла глаза, понимая, что не помнит, что произошло и как она оказалась… в палате. Солнца почти не было, девушка предположила, что уже вечер. Окно было открыто и в комнату попадал теплый ветерок, кружа в своем танце светлые шторы. Форбс тяжело вздохнула и приподнялась на локтях. В палате больше никого не было. — Надо убираться, — шикнула девушка и села. Мимо палаты проходила смуглая девушка с ярко красными волосам и, заметив порыв блондинки, с широкой улыбкой, ринулась к ней. — Подождите, — пролепетала она, мягко толкая девушку обратно лечь. Кэролайн скривилась и явно не хотела сдаваться. — Мисс, позвольте я уйду отсюда, я абсолютно здорова, поверьте, — нервно улыбнулась Кэролайн и уже совсем не по-доброму оттолкнула чужие руки от себя. Почему-то сейчас ее дико все бесило. — Конечно, — неловко проговорила красноволосая, — но только сначала подождите врача, хорошо, миссис Майклсон. Не упрямьтесь, такие правила, сами знаете. Кэролайн закатила глаза и с громким стоном легла обратно. Она даже не стала исправлять девушку за то, что ее назвали Майклсон. Сейчас было не до этого, куда интереснее и важнее выяснить, что она тут забыла. — И когда он придет? — Сейчас я его потороплю, — девушка нашла в себе силы улыбнуться упрямой блондинке и вышла из палаты. — Какой-то бред, — прошептала она, до сих пор не помня, что было, — может я и правда больна? В палату сначала зашел Стефан, он широко улыбнулся, а в его руках был вязанный пакетик с очень приятным содержимым — килограмма два апельсинов. — А я уже переживать начал, ты спала шесть часов, — протянул он и сел на ее кровать. Девушка виновато улыбнулась. — Что произошло, Стефан? Вообще ничего не могу вспомнить, — с некой обидой на саму себя проговорила блондинка, принимая из рук друга один апельсин. — Ну, мы поселили Бонни в хорошую палату, — начал он. — Это я помню, — девушка съедает одну дольку и морщится. — А потом ты вышла в коридор и встретила там Клауса, — парень тоже съел дольку и внимательно следил за реакцией подруги. Она лишь удивленно на него посмотрела, а потом ошарашенно раскрыла рот. — Точно, я помню. Мы не очень хорошо поговорили, а потом просто чернота, — прошептала она и от волнения начала поедать апельсин быстрее. — Да, так и было. Ты просто упала в обморок. Но ничего, у тебя взяли анализы, но пока нам не говорят диагноз. — Да какой диагноз? Переутомление? Не смеши, Стефан, — хохотнула Форбс. — Кстати, Ребекка уехала домой, у нее работа как никак, а Бонни сейчас спит. Девушка благодарно кивнула головой за эту информацию и взяла еще один апельсин. В голове жужжал один идиотский вопрос — а где Клаус? Испугался ли он? Переживал? Или просто скинул ее без чувств на какого-нибудь медбрата? И честно говоря, она очень хотела верить в последнее, просто потому что больше не хочет его видеть и слышать. — Апельсины — это хорошо, я принес гранатовый сок, — улыбнулся в дверях тот о ком Кэролайн так не хотела вспоминать. — Что ты здесь делаешь? — шикнула блондинка на своего бывшего мужа. Тот лишь смешно повел бровью и прошел вглубь палаты. — За тебя переживаю, милая, — проговорил он и немного прикрыл окно, — тебя может продуть, — объяснил свое действие. — Просто уйди, — устало гаркнула она и посмотрела на друга. Тот ничуть не чувствовал себя неловко, наоборот, кажется даже наслаждался перепалкой бывших. — Вот как придет твой врач, так и уйду, — безапелляционно заявил он и сел в кресло у противоположной стены. Его забавляло то, как она реагировала на него, но в тоже время это бесило. Когда-то она была очень милой и улыбчивой девушкой. Вся ее солнечная энергия была направлена на него, и Клаус наслаждался этим. Сейчас же блондинка смотрела в его сторону стервозным, но усталым взглядом и при каждой словесной перепалке была готова разорвать его на куски. Сильный контраст. — Отлично, — зло буркнула она и взяла еще один апельсин. Как же она злилась. Все было бы куда проще, если бы он уже забыл о ней и если бы не торчал тут с ней в одной палате под предлогом «забота» и «переживание». Она бы быстрее отпускала всю эту трагичную для их брака ситуацию, и кто знает, может влюбилась бы в какого-нибудь парня и построила крепкий союз. Девушка вспомнила Тайлера Локвуда. Именно он на свадьбе сказал, что измены Клауса были постоянны и их было так много, что пальцев на руках не сосчитать. — Животное, — тихо, почти про себя, выругалась Кэролайн в сторону Клауса. Естественно он не услышал и продолжал листать журнал, что взял с тумбочки. Ему совсем было не интересно, он ждал, когда врач скажет, что его жена, а точнее бывшая жена, здорова, чтобы он, наконец, выдохнул спокойно. Он не мог себя контролировать, когда что-то касалось ее здоровья. И даже после молниеносного развода и отсутствия ее в его жизни некоторое время, мужчина сильно переживал. Он ненавидел это чувство, но оно никогда не отпускало его, если это связано с Кэролайн. — Ура, — прошептал Стефан с широкой улыбкой, когда доктор зашел в кабинет с планшеткой в руках. — Мистер Хопс, — первый подал свой голос Клаус, — ну и что там с анализами? — Клаус выглядел крайне спокойным, но в его голосе проскальзывал метал. Мужчина лишь подошел к девушке и обернулся к Клаусу. — Все хорошо, — проговорил он и Кэролайн облегченно выдохнула, — в начале первого триместра обмороки это разовое явление, не приносящие урон организму. У вас, миссис Майклсон, просто снизилось артериальное давление, вызванное изменением гормонального фона. А все это может быть из-за стресса или переутомления. Различные болезни не ваша история, вы абсолютно здоровы, — мужчина говорил спокойно и даже ласково. Но Кэролайн никак не улавливала суть того, что он говорил. На мгновение ее дыхание сбилось и в голове отчетливо пульсировало «это же шутка? Серьезно?». Девушка определенно не ожидала этого услышать, а тем более при Клаусе, который сейчас выглядел белее мела. Вся краска сошла с его лица, но глаза как были безэмоциональными, так и остались. И только она знала, что эта его очередная чертова маска и он тоже был в шоке. Что ж, хоть что-то их сейчас связывало — коллективный шок. Ну и по всей видимости ребенок. Кэролайн каким-то глупым взглядом смотрела на врача, который продолжал, что-то говорить, но она уже не слышала. Она медленно встала с кровати и подошла к окну, ей срочно нужен освежающий воздух. — О Боже, — прошептал Стефан, удивляясь реакции блондинки, — почему ты раньше не сказала? Почему раньше? Потому что она не знала. Она даже не заметила за всеми этими переживаниями, Бонни и работой. Она даже подумать об этом боялась. А что сейчас? — И когда ты собиралась мне все рассказать? Или не собиралась вовсе? — громче Стефана спросил Майклсон, отчего блондинка даже вздрогнула, словно просыпаясь ото сна. Стефан мысленно чертыхнулся, понимая, что этим двоим нужно поговорить, даже несмотря на грозный тон его бывшего друга, Сальваторе знал, что Клаус ничего не сделает блондинке и поэтому быстро подхватил за плечо врача и порекомендовал им оставить пару наедине. Кэролайн лишь удивленно посмотрела на всю эту картину и гневно перевела взгляд на бывшего мужа. — Серьезно? — недовольно спросила она, внимательно смотря, как выражение его лица из гневно-спокойного превращается в удивительно обескураженное и злое одновременно. — Ты издеваешься? — пискнул он, разводя руки в разные стороны, — знаешь, это уже не смешно! Ты решила меня так наказать? Но это не игрушки! И почему Кэролайн начала чувствовать себя совсем маленькой девочкой. Ей стало грустно, страшно, а осознание того, что она беременна до сих пор не приходило. — Не кричи на меня, — только и смогла шикнуть она. Мужчине стало резко жарко, он расстегнул несколько пуговиц на рубашке, а Кэролайн невольно следила за его резкими движениями, вспоминая как еще недавно этими руками он блуждал по ее телу, вызывая дикое возбуждение. От этих предательских картинок сразу пересохло в горле и захотелось выйти из палаты. Но она стояла и не шевелилась, лишь смотрела на Клауса и не могла поверить, как же тупо они потеряли их любовь и теперь оба несчастны. Да, она видела в нем тоску и грусть еще с тех пор, как он вошел. Это даже немного обрадовало ее. Но разве этого они хотели и б этом думали, когда говорили друг другу клятвы на свадьбе? — Милая, я не кричу на тебя, — с хрипотцой ответил мужчина, — я лишь хочу понять тебя. Девушка вопросительно изогнула бровь, но при этом внешне выглядела абсолютно спокойно. Быть может именно это и раздражает Клауса, ведь он полностью уверен, что она была в курсе, она все знала и решила просто проигнорировать его, ничего не сказала. Он был вне себя от ярости, но держался. «В начале первого триместра» — как мешком по голове пронеслись эти слова в ее воспоминаниях. И от этих мыслей ее еще сильнее захлестнуло. Девушка громко выдохнула и положила руку на живот. В одну секунду стало и жарко и холодно одновременно. Дикий липкий страх проник в ее разум и начал буравить мозги. Почему-то в первые минуты она до конца не понимала всю серьезность и даже предполагала, что это всего лишь сон, но теперь, когда она наблюдала как от ярости у Клауса вздулись вены на лице, а у нее самой появляется снова чувство тошноты, ей стало страшно. И все громче и громче кто-то кричал в ее мыслях: «Ты беременна». Неужели в это так сложно поверить? Она была совершенно не готова к этому. Тем более она совсем одна. — Нет, — обреченно простонала девушка, — я беременна, — прошептала она для самой себя. Теперь плевать было на Клауса и его злость, плевать на все, что окружало вокруг. Она сконцентрировалась на своих ощущениях и единственное, что чувствовала — это дикий страх и неуверенность. — Да, именно это и сказал врач, — удивился ее реакции Майклсон. Девушка нервно засмеялась. Это было просто невозможно. Тихие нервные смешки вырывались из нее как-то сумбурно и неровно. Совсем непонятно, заплачет ли она или продолжит смеяться. Она медленно села на кровать, продолжая держать руку на животе. Страх, граничащий с паникой, все никак не отпускал ее. Клаус понял, что она и сама только сейчас узнала об этом и облегченно выдохнул. Но спокойствие длилось всего пару секунд. Ведь теперь в голову ворвалась взрывная новость: они станут родителями. Он будет отцом. Сейчас Клаус и Кэролайн были похоже больше на два дурака, чем на взрослых и уравновешенных людей — бизнесмена и хирурга. Девушка лишь смотрела перед собой, не зная, как воспринимать эту информацию. А Клаус не знал, что ему делать дальше, ведь они с Кэролайн в разводе. Мужчина медленно подошел к девушке, она, кажется, даже не замечала этого, он опустился на одно колено напротив нее, чтобы их глаза были на одном уровне. Его руки быстро нашли ее ладони и успокаивающе сжали. Сейчас Клаус был тем самым Ником, которого Кэролайн когда-то так сильно любила. Она медленно перевела взгляд на их сцепленные руки, а затем посмотрела ему в глаза. Ее поведение ничего не выражало, она была словно без чувств и эмоций. — Кэролайн, — прошептал он, видя, как затряслась ее нижняя губа, — все хорошо, — ободряюще проговорил он, — не бойся. Но как она могла не бояться? Как она могла? Они так давно хотели детей, но то времени не было, то не получалось, а сейчас в самое неподходящее время, она узнает, что беременна и отец точно Клаус. И самое удивительное, он скорее всего уверен в этом тоже. В его мыслях даже не было того, что отцом мог быть кто-то другой. — Я… это, — прохрипела она, — это так не вовремя. Сейчас обиды на измены Майклсона отошли на задний план. В голове пульсировала лишь одна мысль: «ты глупая девчонка, ты не справишься». Мужчину ранили эти слова, хоть он и понимал, что она права. — Да, это так, но… но мы справимся, Кэролайн. Девушка криво улыбнулась. — Вся проблема в том, Клаус, что нет никаких нас.

***

Кэролайн закрылась в ванной комнате и скатилась вниз по двери. Наступал новый приступ панической атаки. Её всю трясло. Вот уже целые сутки она не выходит из квартиры Ребекки и ни с кем не видится. У нее появились страшные мысли и поэтому она решила побыть одна. Она была совсем не готова к детям, а быть матерью одиночкой уж точно. Ребенок больше не входил в ее планы и она чертовски боялась этой ответственности. Форбс руководила целой клиникой, но так боится становиться матерью. По телу прошла легкая дрожь. Что же ей делать? После того, как она вырвалась из рук Клауса вчера вечером и сказала, что не хочет его видеть, девушку посетила мысль. Она… не готова. Может быть еще не время. И может будет лучше прекратить эту беременность? Но от этого в груди что-то сильно сжималось, а рука автоматически ложится на живот. Внутри нее развивается новая жизнь. Совсем невинный малыш. Как она могла так предать его? Но в тоже время, что она может ему сейчас дать, когда вся жизнь идет под откос? Конечно, Клаус много говорил, что не спустит все это на тормоза и что он будет рядом хочет она или нет, но это ей ходить девять месяцев, это ей рожать, это ей… решать? Мысли были сумбурными. Столько за и столько против. Маме звонить она боялась. Ребекка еще ничего не знала. Только Стефан слал ей сотни сообщений с просьбой поговорить, потому что он был уверен, что ей нужна поддержка. Да, так и есть. Но она так боится… В дверь кто-то позвонил и девушка, тяжело вздохнув, пошла открыть. На пороге стоял Клаус. Он выглядел уставшим и, кажется, совсем не спал сегодня ночью. Впрочем, как и она сама. Девушка понимала, что им нужно поговорить, поэтому и прислала ему смс. В конце концов он отец. А решение должно быть взвешенным. Нужно понять, как дальше жить и что делать. — Добрый вечер, — прошептал он и хозяйской походкой вошел в квартиру сестры, которой сейчас не было дома. Клаус был удивлен, увидев сообщение от Кэролайн, и теперь безмерно взволнован. — Пока не знаю насколько добрый, — отозвалась она и пошла в сторону кухни. Очень хотелось выпить чего-нибудь более крепкого, но девушка себя останавливала. Поэтому она просто налила себе стакан воды и уставилась куда-то вбок, в общем куда угодно, но не на Клауса. — Надо серьезно поговорить, — прохрипела она и нашла в себе силы встретятся с его взглядом. В конце концов их связывает несколько совместных лет жизни и теперь ребенок. Клаус сел за стол и сцепил руки. Она не должна видеть, как сильно он переживал. Майклсон еще не решил, рад ли он или просто взволнован от новости о беременности, но за эту ночь пришло много мыслей. Им нужно наладить контакт, им необходимо это сделать. Ближе к утру, Клаус вдруг осознал, что никогда не сможет стать хорошим отцом, он не готов и к тому же у него слишком плохой пример его отца. Но в тоже время он уже хотел этого ребенка. Он уже хотел увидеть его и постараться стать хоть чуть-чуть лучше, чем он есть сейчас. У него будет наследник или наследница и эта мысль почему-то грела душу. Но сейчас он видел боевой настрой его бывшей жены и это настораживало. — Я тоже так думаю, — уверенно проговорил он, несмотря на дикое беспокойство. Кэролайн отпила немного воды и села за стол напротив Клауса. — Ник, — начала она и он сразу же удивился. Она так давно не называла его так, это было так по-семейному и так приятно, — мы не можем стать родителями, — с нервным смешком произносит она. Чертова защитная реакция организма, на любые нервные ситуации Кэролайн хотела смеяться, отчего могла показаться просто сумасшедшей. Выражение лица Клауса меняется с удивления на непонимание. — О чем ты говоришь? Почему нет? — Майклсон теряет самообладание. Девушка посмотрела на стол, пряча от него свои красные глаза от слез. — Мы не готовы и мы в разводе. Все это так не вовремя. Разве ты не понимаешь? — она резко вскидывает голову и со злостью смотрит на него, — я не готова, мне страшно. Я всегда хотела детей — это правда. Но я хотела, чтобы мои дети жили в полноценной семье, а не в ее осколках. Это несправедливо по отношению к нему, — она положила руку на живот. Клаус проследил за ее резким движение и ему самому стало страшно. Но не от того, что у них будет ребенок, а от мысли, что его может и не быть. — Несправедливо лишать меня этого ребенка и его шанса на жизнь, — со сталью в голосе прошипел он. — Я понимаю, — прохрипела она, — но и ты меня пойми. — Кэролайн, — выдохнул мужчина, — мы с тобой не простые люди, это правда. И наша с тобой проблема заключается только в том, что мы не вместе и нас как пары уже не существует. Но мы с тобой очень обеспеченные люди и мы очень умные. Мы справимся с любым препятствием, даже если мы никогда не будем… вместе, — прошептал он, — я хочу этого ребенка. Это не значит, что мы должны жить вместе и притворятся семьей. Но я буду рядом и я сделаю все, чтобы этот ребенок ни в чем не нуждался. О чем ты переживаешь? О том, что не справишься? Что станешь плохой мамой? Я тоже переживаю, что стану плохим отцом, но, Кэролайн, у нас есть родители, друзья, в конце концов няни и воспитатели, которые нам помогут. Двадцать первый век! Ты сама придумываешь себе проблемы. Девушка с грустью понимала, что он прав. Любые проблемы решаемы, а сбегать от них — это так не в ее вкусе. Ну, если не считать ее побег в Мистик-Фоллс. — Я просто боюсь. Я даже не знаю, чего именно, но боюсь, — прошептала она, — и ты прав. Клаус грустно улыбнулся. — Бояться — это нормально. Потому что мы не знаем, что нас ждет в будущем. — О, ты сейчас не помогаешь, — усмехнулась она. — Ты так думаешь? — шире улыбнулся он, — Ты — Кэролайн Форбс, а еще несколько недель назад Майклсон, уехала жить в Нью-Йорк практически одна без семьи и выжила. Ты нашла свое место, когда большинство здесь теряют себя и возвращаются обратно, понимая, что мечта им не покорилась. Ты закончила медицинский и стала хорошим хирургом, несмотря на то, как тебе не нравилось учиться. А еще ты единственная девушка, которую я полюбил. И ты серьезно считаешь, что с чем-то можешь не справиться? Особенно со своим ребенком? Кэролайн, он твой и ты будешь идеальной мамой, — от его же слов он понял, что зря переживал всю ночь. Ну как он мог не справится со своим ребенком? Он будет стараться и работать над собой. Не существует идеальных людей и мы всю жизнь учимся. Кэролайн восхищенно смотрела на Клауса и нежно поглаживала живот. Еще никогда в жизни она не чувствовала от Ника такой энергии и уверенности. Он словно вдохновил её этими словами и мысли об аборте сами собой растворились в ее голове. Как вообще она сама могла подумать, что не справится? Что дитя ее не будет любить? Что ей будет сложно? В конце концов рядом будет Клаус. И плевать, что она до сих пор испытывала к нему неприязнь от измен, но он тоже родитель этого малыша. И они будут стараться, даже несмотря на то, что Клаус и Кэролайн не вместе. — Спасибо, — прошептала она.