Он делает мне больно

Девушка неуверенно открыла дверь в палату и легкими шагами медленно подошла к кровати. Бонни тихо сопела, отходя от наркоза. Её лицо было безмятежным и таким умиротворенным, что Кэролайн Форбс на мгновение захотелось стать спящей красавицей, лишь бы не знать горя этого мира и всю жизнь проспать в неведенье. Мир снов всегда тянул ее к себе. Родители списывали желание много спать на лень, но Кэролайн отмахивалась. Ей было проще проживать сложные периоды в жизни именно засыпая и видя красочные сны. Кто-то назовет ее трусихой. Да-да, она просто сбегала от проблем в прекрасный мир грез и плевать, что кошмары тоже приходили к ней, но так было проще. Уже в университетские года все изменилось и хотелось больше жить в реальном мире, но кто знал, что ей будет так больно сейчас? Она сделала несколько шагов к окну и посмотрела на небо. Сколько мыслей и переживаний было в ее блондинистой голове… Еще сильнее она переживала от того, что скоро станет мамой, хоть к этому и не готова. Да, Клаус убедил ее в обратном, но что если она облажается? — Так, хватит, — прошептала сама себе, — все у меня получится, — так же тихо сказала она. Рука снова вернулась на живот: в ней зародилась новая жизнь и это безмерно пугало. Она несла серьезную ответственность теперь не только за себя. Вспомнился так же недавний разговор со Стефаном. Друг странно говорил о Клаусе, словно намекал: «Дай шанс этому засранцу!». И мысли снова вернулись к Клаусу. Ну куда же без него? И действительно, теперь они повязаны надолго, но это не значит, что она должна возвращаться к нему после того, что он сделал. И плевать на ноющую боль в груди от его предательства и безмерной любви к нему. Это все чертовски неправильно. Неправильно любить его… до сих пор. Он не достоин этого прекрасного чувства, он не достоин, чтобы Кэролайн любила его. Вспомнился один летний разговор с Майклсоном на террасе его семейного дома. Как сейчас, девушка помнила то переживание, когда должна была познакомиться с Майклом — отцом Клауса. Её трясло от страха, а живот скручивало от волнения. Рядом ходила Ребекка, которая раз за разом повторяла, что все пройдет хорошо. Форбс лишь мило улыбалась ей и продолжала пить свое шампанское, любезно предложенное дворецким. Клаус тогда встретился с ее растерянным взглядом и без слов обнял ее. Это было так приятно и так успокаивающе, что хотелось выть. Он отстранился от нее и мягко, словно теплый ветерок, обволакивающий ранним июльским утром, произнёс: — Кэролайн Элизабет Форбс, ты самая потрясающая женщина на свете. И я совершенно не понимаю, почему ты переживаешь, ведь ты прекрасна, сильна и невероятно удивительная. Мой отец тот еще засранец и не стоит вообще обращать на него внимания, поэтому даже не смей бояться его. И помни, я всегда рядом. Даже если меня нет, я рядом. Девушка тогда лишь выразительно посмотрела на него. Он всегда поддерживал ее и мог успокоить. Именно его слова и голос завораживали и могли подвигнуть почти на что угодно. Кстати, Майкл тогда так и не пришел, но сильно извинялся. В искренность извинений блондинка, конечно, не поверила, но почему-то больше не боялась его. Она знала, какой Майкл отвратительный отец и, наверное, истории из детства Ника и внушили ей страх перед этим человеком, но испуг растворился, как туман. И в следующий раз Кэролайн с высоко поднятой головой прошла мимо Майкла с широкой улыбкой. Клаус делал ее лучше и сильнее. Даже сейчас… Несмотря на все неприятные вещи, измены Ника пошли на пользу девушке. Она болезненно, но быстро сняла розовые очки, научилась оценивать вещи более трезво, встретилась со своими страхами и в конце концов повзрослела. Эта история научила ее быть менее наивной. Хоть в этом и есть свои минусы. Кэролайн боялась, что больше никому не сможет доверять… Но зато она больше не маленькая Кэрри, которую каждый может обидеть, она закалилась и готова идти в бой. Хоть никакой войны и не было, но, если что, она готова. С одного поля битвы блондинка сбежала в Мистик-Фолс, поджав хвост, встретилась с бойцом Бонни и присоединилась к ее сражению. Осталось узнать — победили они или нет. И девушка очень надеялась на самый хороший исход. И все же снова вспомнился Стефан. Он был каким-то слишком странным. Немного подёрганным, уставшим, смеялся и улыбался невпопад. Очевидно общался с Клаусом, уж в этом девушка не сомневалась, но только что этот засранец наплел ее другу? Кэролайн услышала за своей спиной шевеление и обернулась. Бонни уже начала приходить в себя и сморщилась от резкой головной боли. Кэролайн лишь сочувственным взглядом посмотрела на подругу, а затем сменила его на веселый и более уверенный. — Как спалось, соня? — Форбс быстро подошла к кровати и села на край. Бонни растерянно посмотрела на нее и схватилась за горло. Кажется, его немного пересушило. Блондинка взяла с тумбочки бутылку с водой и налила ее содержимое в, рядом стоящий, стакан. Бонни с благодарностью приняла воду и жадно начала пить. — Осторожнее, не переборщи с водой, подруга, — Кэролайн забрала воду и встретилась с немного злым взглядом мулатки, — что? — Ничего, просто я так устала, хотя только проснулась, — прошептала Бонни и снова откинулась на подушки. Кэролайн улыбнулась и наклонилась ближе к подруге. — Поспи, а я пойду и пообщаюсь с твоим доктором. Кэролайн вышла из палаты в хорошем расположении духа, уже позабыв о своих переживаниях, но уж точно вспомнит о них, когда окажется в своей комнате в полном одиночестве. Мозговой штурм понапрасну — это вторая работа девушки с этих пор.

***

Прошло уже два дня после операции Бонни и девушки узнали, что через пять дней им разрешат вернуться в Мистик-Фоллс, а уже чуть позже Бонни проведут повторное исследование. Кэролайн устало смотрела телевизор, боясь даже думать о чем-то другом. Раз за разом она внушала себе: «Не думай о Клаусе, не думай о странном Стефане, не думай вообще ни о чем. Наслаждайся жизнью!». И как бы это глупо не звучало, но мантра работала. Когда телевизор окончательно надоел она включала музыку или пыталась почитать. И если музыка хоть немного уносила ее вдаль, то чтение почему-то не помогало вообще. Когда девушка начинала новую книгу, каждый раз она проводила параллель главных героев с собой и Клаусом. После шумно закрывала произведение и с шипением включала ненавистный телевизор. Скоро она вернется в Мистик-Фоллс. Клаус же не думал, что она останется тут? Уж точно не сейчас… Несмотря на то, что в Нью-Йорке для ребенка будет больше возможностей, почему-то хотелось быть именно в родном маленьком городке. И Майклсону это не понравится. Она знала наверняка. Телефон завибрировал, говоря, что пришло сообщение и блондинка бегло прочитала его. «Сегодня много работы, как жаль, что ты ушла из клиники: D Столько интересного пропускаешь. Как твои дела?» — Стефан как всегда в своем репертуаре. Девушка не задумываясь ответила: «Развлекайся там один, дружище! У меня все хорошо, пока не утонула в слезах от скуки. Ты как?» — она быстро напечатала ответ и отложила телефон. Почему-то резко вспомнились те прекрасные моменты работы рядом со Стефаном. Они так часто слали друг другу смс, что это стало буквально их традицией. Они могли часами так общаться и это даже немного бесило Клауса в свое время. И вот мысли снова привели к этому негоднику. Входная дверь резко открылась и девушка вздрогнула от испуга. Странно, раньше ее сложно было чем-то напугать. Сразу же после этого в квартиру вошел Клаус, неся в руках огромную корзину розовых роз. Он встретился с удивленным взглядом бывшей жены и очаровательно улыбнулся ей, обнажая свои ямочки на щеках. Это был запрещенный прием, потому что он знал, как Кэролайн таяла от этой улыбки. Девушка, увидев букет, не смогла сдержать улыбки, хоть и одергивала себя несколько раз просто стоять ровно и даже не смотреть в его сторону, но выходило так себе. — Чего пришел? — получилось даже немного грубо и Клаус сузил глаза, — очередной ухажер Ребекки прислал ей цветы или ты подрабатываешь курьером? — уже более спокойно спросила она, даже не понимая почему хотелось хоть как-то задеть его, но продолжала отводить взгляд от слегка удивленного мужчины. Клаус поставил корзину на пол и громко вздохнул. Ноша была слишком тяжелой. Затем перевел взгляд на Кэролайн и снова улыбнулся. — Все пытаешься брызгать ядом, да только на меня это не действует, — нежным голосом пролепетал он и девушка задохнулась от нарастающего возмущения. — Я… ничего не пытаюсь, — прошипела она, — лишь хочу понять, почему ты пришел? Мы не договаривались. Клаус сделал два медленных шага к ней навстречу и остановился. Он изучал ее своим пронзительным взглядом хищника, отчего блондинке стало не по себе. Затем, видимо, сделав какие-то выводы для себя, развернулся и пошел к выходу, уже около двери, даже не смотря на девушку, произнес: — Это мой скромный подарок тебе в честь нашей даты. И хоть праздновать больше нечего, но это моя маленькая благодарность. Кэролайн словно под дых ударили. Он сказал это. Форбс весь этот чертов день старалась отвлечь себя от мыслей об их годовщине свадьбы. Этот день всегда был особенным. Каждый год они придумывали, что-нибудь действительно волшебное и от воспоминаний кололо в груди, но она правда старалась. И вот приходит он и танцует на костях их погибшей любви. Мужчина быстро выходит из квартиры, слегка прикрыв дверь. Внутри него все горело. Это было дико больно и неприятно… Он знал, что она не будет рада его приходу в этот день, но все равно пришел, надеясь хоть на какой-то огонек в ее глазах. Но Клаус сам опорочил их отношения своими ужасными изменами и ничего тут уже не изменить. Лишь ждать, когда Кэролайн хоть на чуть-чуть снизит свою злобу и неприязнь. И если уж парой им стать не суждено, то Клаус надеялся стать хотя бы другом или соратником. В конце концов, у них будет ребенок. Кэролайн уставилась на огромную корзину, закусывая нижнюю губу. Нежный аромат свежих роз заполнял все пространство и словно слегка опьянял ее. Это было приятно и больно одновременно. Отчего то захотелось догнать Майклсона и бить кулаками в его грудь, закричать во всю глотку и пару раз съездить ладонью по лицу, но она не могла позволить себе такую роскошь, хоть и была уверена, что он бы понял ее. Форбс присела на корточки поближе к букету и коснулась влажных лепестков своей трясущейся бледной рукой. Цветы действительно были очень красивыми и в какой-то степени олицетворяли блондинку. Они так прекрасны, но их ждет неминуемая гибель, ведь кто-то сорвал их, обрекая на смерть. Так и Кэролайн. Она чувствовала себя сейчас живой, хоть и понимала, что частичка ее наивной души медленно гаснет. И кто знает, что с ней будет после этого. Дверь снова скрипнула и девушка медленно перевела свои грустные голубые глаза на входящего. Клаус смотрел на нее своим уставшим потухшим взглядом. В нем не было той прежней улыбки, с которой он входил сюда. — Я думала, ты ушел, — прошептала она, продолжая касаться бутонов. Клаус слегка усмехнулся и присел напротив нее, так же нежно коснулся несколько лепестков. — Я собирался, но в последний момент остановился, — проговорил он своим бархатным голосом и с немым вызовом посмотрел на нее. Девушка не понимала, чего именно он хотел и почему вернулся.  — Что же тебя остановило? — прохрипела она, когда его колючий взгляд снова коснулся ее. — Ты, — просто прошептал он. Девушка шумно выдохнула и облизнула свои губы, — я все еще привязан к тебе. Я не могу забыть тебя или постараться отпустить. Я знаю, что должен, но у меня нет таких сил. Кэролайн перевела свой взгляд на красивый букет и тяжело выдохнула. — Я люблю тебя, — просто и уверенно произнесла она. Клаус словно оглох на мгновение, когда она произнесла эти желанные три слова, но вот только девушка была отнюдь не счастливой после этого. — И я тоже привязана к тебе, — продолжила она, — но простить тебя выше моих сил, — она встретилась с его молящими глазами. — Я знаю, — просто ответил он, — но я хочу постараться это изменить. Кэролайн резко засмеялась, откидывая голову назад. Вся эта ситуация стала казаться ей дешёвой комедией и не более. Жаль, что шоу о ней. — Но как? — смеясь спросила она. Её смех был каким-то диким в этой тишине и резал уши, но Клаус понимал ее. Понимал, что это лишь горькое отчаянье. — Я не знаю, — честно сказал он, — и я ненавижу себя, Кэролайн. Я так сильно ненавижу себя. Я просыпаюсь каждое утро, надеясь, что вся эта наша реальность всего лишь мой кошмарный сон. Я так старался держать лицо, я скрывал свой страх и горечь за маской непоколебимости и даже жестокости, но я больше не могу, не перед тобой, Кэролайн. Я хочу стараться все изменить. Я не прошу тебя дать мне шанс, потому что ты не сможешь, но если бы ты дала мне хоть маленькую надежду… Кэролайн отрицательно замотала головой, скрывая подступающие слезы. В носу резко защипало, а воздуха стало критически не хватать. Он просил надежду, которую она тоже не могла дать, как бы не хотела. Она не могла! — Это так глупо, — вышло громче, чем она хотела, и продолжала мотать головой, — глупо. — Кэролайн, — начал он, но девушка выставила руку вперед, как бы останавливая его. — Нет! — крикнула она, — Мне так больно, черт возьми, и я не могу избавиться от этого. Я поклялась, что больше не заплачу из-за тебя, но что происходит сейчас? — Клаус заметил ее слезы и его сердце сжалось от этой картины. Она так редко плакала раньше, что он даже не знал, как поступить, — я жила тобой, Ник. Я посвящала всю себя тебе. И в работу эту ударилась, лишь бы ты похвалил меня за то, как я поддерживаю твой бизнес, как я стараюсь ради этого. Моя ошибка, что я так сильно влилась в тебя. От этого мне так и больно, — девушка понизила свой голос, — я даже не представляю, возможно ли простить такое. Ты разрушил меня. Полностью. Я больше не та Кэролайн. Больше нет, — как-то потерянно произнесла она и резко встала. Клаус встал за ней следом, боясь сделать что-то не так. — Я тоже больше не тот, — так же потерянно произнес он, — больше нет. — Правда? — как-то слегка истерично спросила она, — и какой же ты теперь? Майклсон поджал губы. Ему было больно говорить об этом и видеть Кэролайн такую. — Я сломленный, я уничтожил не только наши отношения и тебя, — вспомнил он, о чем она говорила, — я уничтожил себя, причем уже очень давно. Я уязвимый, я на голову больной и абсолютно влюбленный в тебя. Я ничтожный, — голос резко охрип, но эмоции Клаус скрыть не смог. Он надрывался, когда говорил, его глаза хаотично бегали из стороны в сторону. Ник сильно волновался, он боялся произнести все это вслух, но теперь практически кричит об этом. А Кэролайн лишь пораженно смотрела на него, — я был наглым паразитом в наших отношениях, я не ценил то, что у нас было, принимал все как должное. Я заигрался в повелителя и теперь… теперь мне стыдно, — с губ сорвался легкий смешок, — да, мне стыдно. Я разочарован собой, ведь таким я быть не хотел. Я стал, как мой отец. Ублюдок, прикрывающий свою изуродованную душу дорогим костюмом. Ты единственное мое богатство и мне нет оправдания, но я больше не тот человек, что был раньше. Кэролайн тяжело дышала, но продолжала изучать его взглядом. Он говорил искренне, она это чувствовала. — Ты не Майкл, — вдруг произнесла она. Клаус удивленно посмотрел на нее, — но мне нравится твоя самокритичность, — шепотом произнесла и закусила губу. — Твои измены преобразили нас обоих, слепили практически новых людей. Удивительно и абсолютно разрушительно, — проговорила она, обводя комнату взглядом. — Все изменилось и никогда не будет, как прежде, — грустным голосом проговорил Клаус. — Прежде ты мне изменял, — снова надавила на больное. — Но я изменился, — стоял на своем мужчина. — Не меняются люди так быстро, — устало проговорила она. Клаус лишь засмеялся, прикрывая лицо руками. Теперь он выглядел странно в этой тишине, разрушаемой тиком часов и его безумным смехом. — Да, не меняются. Но если на них повлияло, что-то действительно важное, то люди способны на многое. Кэролайн согласно закивала, понимая, что есть в этих словах доля правды. — Может и так, — хмыкнула она, — но как мне не думать о том, как ты прикасался к другому телу, целовал другую девушку, проворачивал с ними все то, что было так свято между нами в нашей спальне? Она подошла ближе к нему, не понимая, как об этом можно не думать. И Клаус не знал ответа на ее вопрос. Она лишь еще раз закусила губу и закатила глаза. Это было разочарование. Девушка лишь в последний раз посмотрела на него и медленно пошла в свою комнату. А он и не останавливал, оставаясь в каком-то своем личном оцепенении. Майклсон вернулся домой, лег на их кровать и уснул. Он решил, что все потеряно окончательно и это медленно убивало его изнутри. Он ненавидел себя и, кажется, повторял это так часто, что было уже даже неприлично. Клаусу снились черно-белые сны, в которых Кэролайн доставала из своей сумочки маленький пистолет и раз за разом выстреливала ему прямо в голову. Он считал, что это заслужено. Сон повторялся вновь и вновь. Мужчина потерял счет времени, скинув все дела на Тайлера Локвуда, ему нужно было время, чтобы хоть как-то успокоить свои нервы, но этот сон преследовал его постоянно. Все изменилось, когда позвонила Ребекка. — Ты куда пропал? — недовольно пробубнила она. Клаус лишь закатил глаза и провел ладонью по своей щетине. — Ты соскучилась, сестра? — в тон ей ответил мужчина. — Я между прочим о твоем счастье пекусь, пустая ты башка, — проворчала она и послышался звук резко тормозящей машины, — эй, дубина, смотри куда идешь, — прокричала она, а затем тише добавила, — это не тебе. Чертовы пешеходы, серьезно думают, что они бессмертные. Клаус усмехнулся и подошел к окну. — Ты просто так звонишь или есть повод? Клаус даже на расстоянии почувствовал, как его сестра закатила глаза и надула губы. — По очень важному поводу. Пока ты отсутствовал много чего произошло, — загадочно проговорила она, — но самое главное, подругу Кэролайн выписали из больницы и они только что улетели в Мистик-Фоллс. — Прости, что? — от недовольства мужчина даже охрип, — это шутка? — уже громче и злее спросил он. — А вот если бы трубку взял раньше, например, вчера, то вмешался бы, а так ты просто идиот! Голос Ребекки сочился ядом и обидой. Клаус прикоснулся лбом к холодному окну и прикрыл глаза. — Все потеряно, — усмехнулся он, — с самого начала. Ребекка кажется завелась от этого. — Чертов размазня, — прошипела она, а Клаус лишь изогнул бровь, — конечно, все потеряно, когда ты такой… такой… такой, — она пыталась подобрать наиболее подходящее слово. — Слабак, — говорит за нее мужчина. Она лишь усмехается. — Слава богу все твои бизнес партнёры не знают какой ты на самом деле, иначе бы разбежались еще давным давно, — как-то весело произнесла она, — но нет, ты не слабак. Ты один из самых сильных мужчин, что я встречала, просто сейчас ты расклеился. — Спасибо, — устало произносит он. — До спасибо еще далеко. Я безумно люблю тебя, старший братик, но еще я безмерно люблю Кэролайн. Она мне как сестра и я хочу, чтобы вы были счастливы, — с улыбкой произносит она и Клаус это чувствует, — я буду вашим личным купидоном… снова, — усмехается она. — Что ты задумала? — удивленно произносит он. Ребекка притормозила на светофоре. — Я хочу, чтобы ты снова стал тем засранцем Клаусом Майклсоном и делал то, что делаешь лучше всего — забирал свое. Все до безобразия просто.