Все полторы жаркие июньские недели Золотой университет стоял на ушах. Каждый готовился к тому дню, которого ждал без малого три года — к выпускному вечеру. Проходили ежедневные репетиции, последние примерки. Все: и ученики, и преподаватели желали, чтобы скорее закончились приготовления, и в огромном зале прозвучали звуки вальса, провожающие юных ангелов и демонов во взрослую жизнь.
В день, когда состоялся бал, волнение достигло своего пика: девушки бегали в прекрасных бальных платьях, делали друг другу причёски, подбирали туфли, украшения, душились и повторяли движения своего первого по-настоящему взрослого вальса. Парни же, разодетые в выглаженные костюмы, рубахи и вычищенные до блеска ботинки, из последних сил старались не выдавать своего волнения и то и дело подшучивали друг над другом. От шума и гама, царившего в здании, невозможно было скрыться, невозможно было спрятаться. А снаружи вечерело. Солнце, уже давно пройдя точку зенита, медленно катилось на запад, последними лучиками касаясь крон деревьев, крыш домов, машин, как бы прощаясь до следующего утра. В небе, раскрашенном красками заката, уже поблескивали первые звёзды. На их стороне уже темнено, небеса приобретали свой ночной иссиня-чёрный окрас. Приближавшаяся ночь укрывала уставшее солнце сумеречным покрывалом, расшитым алмазами звёзд.
В эти минуты Раф сидела у зеркала. Она тоже надела своё платье, кружевные перчатки и пыталась убрать свои непослушные волосы в незамысловатую причёску. Но девушка постоянно отвлекалась, вспоминая то, что произошло за год. Мысли, кружившиеся в голове, не давали Раф покоя. Она оставила расчёску, заколки и села на край своей кровати, покрытый голубым пледом. Вообще, их комната делилась на три зоны. Та, на которой всё было цвета солнца, ярко-жёлтое, принадлежала Ури. На голубой части жила Раф. А на сиреневой обитала Элина, но она давно не бывала в университете. Однако все вещи стояли нетронутыми. Вот кровать, аккуратно заправленная розово-сиреневым покрывалом, вот стол и стул цвета слоновой кости, вот гитара с неровно вырезанными на ней словами, вот полки с книгами и пустовавший комод. Ни одна из вещей не была убрана даже спустя несколько месяцев, и к ним никто не подселялся. А всё было на местах, словно хозяйка этого уголка вышла на пару минут и вот-вот вернётся снова и упадёт на кровать, громко смеясь, и коснётся пальцами струн гитары, и пропоёт строки романса, неумело, но искренне, с улыбкой, и снова возьмёт учебники, сядет за стол и примется за учёбу. Но хозяйка не входила. И уже больше никогда не войдёт в эти двери.
Девушка села на подоконник, наслаждаясь закатом. Она улыбнулась, вспоминая своё неожиданное возвращение в обычную колею. Она помнила, как они с Сульфусом договорились соврать друзьям о том, что их заставили вернуться назад, хотя слова оказались правдой чуть позже. Ведь стихии поначалу были против того, чтобы они были вместе. А позже они изменились.
Раф вспоминала свою первую встречу с Элиной. Тогда ей казалось, что эта девушка — робкая, ранимая, чувствительная — станет их новым другом. А она стала врагом, жёстким, храбрым, хладнокровным и непреклонным врагом. Но она не появлялась уже долгое время. Можно ли верить, что Элина не вернётся?
Дальше девушка прокрутила в мыслях все встречи с Кесседи. «И всё-таки она удивительная, — подумала девушка, делая первую за несколько месяцев запись в дневнике. — Тысячу лет драться с дьяволами, а потом плюнуть на всё и отдать своё сердце в руки одного из своих врагов. И кому — их главарю, тирану, истинному дьяволу, чистому злу». Раф глянула на руку, на которой после их битвы красовался пластырь, закрывавший рану. И на секунду девушка почувствовала, что гордится своей почти победой.
После записей в дневнике, Раф посмотрела на часы. Оставался час до выпускного. Она вспомнила час, оставшийся до Нового года, а затем час, остававшийся до битвы в прошлом. И эти два поцелуя с Сульфусом. Странно, но за этот год они крайне мало пересекались друг с другом. Раф заинтересовалась легендой Инь-Ян, а Сульфус… Девушка даже не могла предположить, чем занимался её Ромео, пока она собирала факты легенды, выдумки, птицы, бывшей у неё в руках, когда её любовь, её реальность, её жизнь была водой, со временем утекавшей сквозь пальцы. Может, так и надо, так должно быть?
Когда Раф писала об их каникулярных гостях, она невольно вспомнила тот противный запах дыма. Она достала из книги помятый листочек со стихами Рафаэля и прицепила его в дневник. Ах, как он был галантен, как он был красив! Но два мира несовместимы, поэтому поэт и безнадёжный романтик остался в прошлом.
А следующим воспоминанием была поездка в «Золотую подкову». Чего там только не произошло. И битва между Ури и Элиной, неожиданно появившейся, и разговор Раф и Принцессы, изо всех сил старавшейся помочь своей хозяйке, из-за чего они решились выкрасть у Кесседи амулет, как две капли воды похожий на тот, что носила Элина, и рассказы Нинель, стихии огня, о Роке, учителе Лины. И, без сомнения, первый настоящий день рождения Раф вместе с Сульфусом. Недолго думая, ангел достала шкатулку. Она прицепила брошь к платью, а на шею надела чёрную пуговицу на верёвке, веря, что она принесёт удачу.
За всеми этими воспоминаниями Раф не заметила, как прошёл час, и пора было выдвигаться к залу. На ходу собрав волосы, ангелесса в последний раз взглянула на себя в зеркало и вышла из комнаты, заперев её. Ури уже давно была в зале. Она с нетерпением ожидала того момента, когда её нимб окрасится в золотой цвет и засияет.
Музыка уже звучала, эхом отдаваясь во всём Золотом университете. Раф подошла к дверям и распахнула их, окунувшись в атмосферу реального бала. Играл оркестр, в центре зала кружились две или три пары, не дожидавшиеся начала. Протискиваясь сквозь толпу, девушка отыскала своих подруг и встала рядом с ними, любуясь всем, что её окружало.
— Вы готовы, девочки? — спросила Мики, поправляя платье цвета морской волны.
— Безусловно, — произнесла Ури и улыбнулась, предвкушая свой триумф. В эту же секунду она заметила Раф и обратилась к ней. — А, Раф, ты немного опоздала. Ну, это не страшно. Как думаешь, кто из демонов получит тёмные рога?
Ангел ничего не ответила. В голосе Ури она слышала нотки презрения, хвастовства. «За год в университете многие ученики меняются», — вспомнились ей слова Ланы. Да, её догадки были верны. Каждая из подруг изменилась, и сама девушка тоже, правда, не в лучшую сторону. Раф гордилась тем, что её подруга получает золотой нимб, но в душе она желала, чтобы этого никогда не произошло. Зависть холодным ветром коснулась шеи девушки и та тут же ответила:
— Тебе какое дело? — она почти кричала, хотя в ту минуту музыка затихла. — Получат или нет — не наше дело. Что, своего нимба мало? Мисс «Всегда вторая» вырвалась вперёд? Удивительно!
Раф развернулась и выбежала из зала, не желая оставаться на церемонию. Она решила забрать свой документ завтра поутру, а сейчас она хотела стянуть с себя это проклятое платье, все побрякушки и уйти гулять в джинсах и какой-нибудь кофте. И, конечно, никаких неудобных каблуков.
Вдруг её мысли перебил тихий смех. Девушка замерла, будто была поймана, затем пошла туда, откуда доносился этот смех. Она спряталась за угол, и, оставаясь незамеченной, подслушала разговор.
— Как тебе этот бал, милая? — Раф узнала голос Кубрала.
— Ты же знаешь, что я не люблю эти балы, — сказала Кесседи. Её тело покрывало бледно-голубое атласное платье с белыми кружевами поверх ткани. Она коснулась рукой плеча демона и чуть тише добавила. — Скажи, зачем ты привёл меня сюда? Нас могут увидеть вместе.
— Ни за что, — демон улыбнулся. Раф высунулась из своего укрытия, по-прежнему оставаясь незамеченной. — Я давно хотел тебе кое-что сказать…
***
Тем временем Принцесса пробиралась между ног демонов, в надежде найти Киару. Она принесла с собой важную новость.
— Киара! — крикнула она, завидев девушку. Та обернулась. Кошка уговорила её выйти из зала.
— Ну, чего тебе? — спросила Киара, закрывая за собой двери.
— Элина, она, она… — Принцесса запиналась от волнения, — она с минуты на минуту будет в университете. Скажи Генриху и Саманте, чтобы они вывели вех учеников из здания ради безопасности.
— Ты смеёшься? Сейчас начнётся церемония выдачи документов, и я не хочу снова остаться на повторное обучение из-за твоей хозяйки. Я так близка к получению тёмных рогов, что не хочу отказаться от своей мечты.
— Но ты единственная, кто может остановить её. Прошу, Киара, выс…
— Хватит! Иди к Элине и скажи ей, что эта шутка не смешная.
— Но я не шучу!
— Брысь!
Киара вернулась в зал, где затихла музыка, и директора готовились произнести речь. Принцессе ничего не оставалось, как выйти вон и ждать того, что произойдёт.
***
Раф стояла в дверях зала, всё ещё лелея мечту уйти гулять. Она хотела позвать Сульфуса с собой, но церемония уже началась, поэтому стараться не стоило. Седьмое чувство подсказывало Раф, что вот-вот должно случиться что-то ужасное и непоправимое. И Раф верила, что так и будет.
И она не ошиблась: в тот момент, когда директора собрались начать свою речь, по залу пронёсся ветер, и тут же всё покрылось синим туманом. «Это она!» — пронеслось в мыслях Раф, увидевшей сквозь туман сиреневое сияние.
— Соскучились? — голос Элины прогремел по залу. Профессора быстро вышли вперёд, осознавая всю важность положения, в которое они попали. — Я — безумно.
— Зачем ты вернулась? — крикнул ей Генрих.
— Зачем? — Элина задумалась. — Как зачем? За своим нимбом! Помнишь, ты обещал мне, братик, что на выпускной я буду в самом красивом платье, и ты со слезами на глазах сделаешь мой нимб золотым. Я пришла, как и должно, в прекрасном платье на бал. Ну, твоя очередь выполнять свои обещания.
— Ты его недостойна, Лина, — прошипел директор, шагнув вперёд. — Тогда ты была совсем иной. Сейчас же ты недостойна даже зваться ангелом. Посмотри на себя, ты давно изменилась, давно свихнулась. Молю тебя, прекрати это спектакль и исчезни. Не порти жизнь другим.
— Исчезнуть? Ещё чего! Почему же ты и твои приспешники не испарились, когда испортили жизнь мне? Я просто хочу отомстить за всю боль, за все страдания, что ты и твои коллеги причинили мне. Я хочу стереть с лица Земли этот университет и вас всех вместе с ним.
По залу прокатился шёпот. Все переживали и за жизнь университета, и за свою собственную. Элина подняла руку вверх, чтобы вызвать стихий, но её перебил чей-то голос.
— Зачем тебе все? — рядом с Генрихом встал Кубрал. — Давай начистоту: ты не желаешь убить всех, поэтому одного существа тебе будет достаточно. Выбирай! Но тут же я опрометчиво вызову тебя на дуэль, поскольку ты оскорбила и меня в числе всех. Никаких секундантов, ни распорядителей. И не говори, что они запрещены. Раз ты уже и не ангел, то должна знать, что правила существуют только для того, чтобы их нарушать.
— Что ж, раз уж на то пошло, то я не смею отказать Вам в дуэли. Несомненно, мне, как девушке, запрещено участвовать, но поскольку правила в данной игре ничего не решают, то я не упущу такой шанс.
— Превосходно! Встретимся на рассвете возле пруда. Но оговорюсь о том, что один из нас умрёт обязательно.
Сказав это и получив согласие, Кубрал вышел из зала вместе с Кесседи, что-то кричавшей ему. Оттуда выбежала и Элина.
***
Венера вышла на крыльцо, где она надеялась найти Элину. Она верила, что ещё не поздно всё исправить. Она села рядом с Элькой и провела рукой по волосам.
— Зачем, зачем ты согласилась? — проговорила она, прижимая к себе чуть не плачущую девушку.
— У меня нет другого выбора, — прошептала Элина. — Я не могу отступить потому, что я уже использовала заклинания преображения стихий ради этой цели и пока я не исполню её, они не смогут вернуться в форму ангелов и демонов. Я, правда, не хочу совершать задуманное, но выхода нет, я обещала ребятам вернуть их назад. Вень, тебе лучше уйти, ты же не захочешь видеть, как твою воспитанницу убьют.
— А вдруг…
— Вень, в нашей ситуации «а вдруг» быть не может. Я едва умею держать пистолет в руках! Думаю, именно их принесёт Кубрал, ведь на шпагах у меня есть шанс… Ладно, давай не будем загадывать наперёд и понадеемся на лучшее. Мне нужно слетать переодеться.
— Идём лучше ко мне. Я не выбросила твои старые вещи, они тебе впору.
— Вень, ты — чудо!
Элина обняла Венеру и посмотрела на небо. «А вдруг получится?» — подумала она, заходя в здание.
