Coca-Cola

Летят месяцы, годы, а мы с хеном все так же не разговариваем. Ну, ладно, я преувеличил, прошло всего три дня, а для меня, честно, лет эдак семь. Он просто приходит с учебы и закрывается в своей комнате. Мама уже опустила руки. Хотя, она их и не поднимала, ведь с ней-то он воркует и даже любезничает. Дожили, я собственной матери завидую! - Я хотел серьезно поговорить с вами, юная леди. - Чонин-а, ты чего, а? - Вы в курсе, что покушаетесь на моего мужчину, дамочка? - Ты как с матерью говоришь!? - Ну, мам, блин, - я отодвигаю в другую сторону лампочку и хмурюсь. - Это же допрос с пристрастием, подыграй мне! Сейчас, сидя в собственной комнате и вертя в руках Колу, я прикусываю губу, слыша за дверью тихие шаги. Хен. Не долго думая, покидаю свою обитель и захожу за ним в его комнату. - Хен, ты... - Да, я пьян! Хен никогда не напивается. Ну, разве что тогда, на Рождество, он перепил детского шампанского. - Что? - он с усмешкой в глазах смотрит на меня и садится на свою кровать. - Опять будешь втирать мне свою любовь? - Я поговорить хочу. - Говори. - Говорю. - Говори! - Не перебивай! - А я и не перебивал! - Перебивал! - Нет! - Да! - кричу я и запускаю в него Колой. Точно живот, однако. Ну, и кто мне сказал, что я не Майкл Джордан? - Ты все жизнь меня перебиваешь, Чунмен, - я закусываю губу, видя, как он от попадания морщится, но потом с диким нежеланием добавляю. - Хен. - Чонин-а, - он вздыхает и тянет ко мне свои руки. - Иди ко мне? Я подхожу и присаживаюсь рядом с его кроватью на колени, обнимая его за талию и прикрывая глаза от удовольствия. Обожаю, когда он перебирает мои волосы. - Чонин-а, ты же у меня ещё такой ребенок. - Нет, я уже взрослый, - бормочу я и утыкаюсь носом ему в живот. От хена всегда приятно пахнет полевыми цветами. - Чунмен хен, - немного отстранившись и приняв серьезное выражение лица, вглядываюсь в нежный, теплый взгляд, который душу мне греет. Ладно, ладно, внизу живота тоже греет, но душу-то сильнее! - Если что-то случится, я смогу защитить тебя. - Конечно сможешь, - улыбается он и проводит аккуратными пальцами по моей щеке. - Только перед этим не забудь покормить своего сказочного единорога и закрыть двери розового замка. - Ты что, и правда думаешь, что я такой малыш? - Нет, что ты, Чонин-а, ты уже взрослый! - То-то же! - А Кока-Колу хлещешь, как взрослый мужик вискарь. - Хен! - Смотри, Чунмен-а, это твой младший брат, Чонин. - Чомнин? - Нет, Чунмен-а, Чонин. - Чумнин? - Чонин, Чунмен-а. - Чохнин? - Господи, Чунмен-а, называй его просто - ребенок. - Ребенок. - Ты навсегда останешься ребенком для меня. - Но сейчас-то ты уже нормально и правильно говоришь мое имя. - Знаешь, то, что происходит в детстве, мы никогда не забудем. - Именно поэтому ты спишь с плюшевой игрушкой? - А это вообще первая любовь! Не трогай святое! - Чунмен-а, Чонин хочет тебе кое-что сказать! - Что? - Я люблю тебя, хен! - Это было мило с моей стороны, не находишь? - Это было единственное милое с твоей стороны, не находишь? - Мама! - Да, солнышко? - Чонин меня укусил! - Ну, родной, пойми, у твоего брата просто зубки прорезаются... Ох, нихера же себе, аж до крови! - Я уже тогда понял, что мы с тобой одной крови, хен. - А я ведь говорил маме, что длительные просмотры "Маугли" не пойдут тебе на пользу! - Хен, мне страшно спать одному. - Иди к маме. - Сынок, мне тоже страшно спать одной. - Ну почему именно я удостоился такой чести, как родиться в этой семье!? - Но вы с мамой тоже приходили ко мне в спальню! - Конечно приходили, - смеется он и треплет меня по волосам. - Знаешь, а мне не хватает того времени, когда мы все втроем спали, - я опускаю взгляд на хрупкую ладонь хена и беру его за руку, переплетая наши пальцы. - Хочу вернуть время вспять. - Я тоже хочу, - говорит женский голос с мягкими нотками, и мы с хеном удивленно смотрим на замечтавшуюся в проходе маму. - Мам, - говорю я и киваю головой в сторону прохода, намекая на то, что сейчас нам с Чунменом хеном надо побыть одним. - У нас тут, как бы, романтическая беседа и, может быть, начало отношений. - Вот оно что, - шепчет она и горько усмехается. - Дожили, родные дети мне не рады, любимых сериал закончился. Горько, - опускает она голову и разворачивается, намереваясь нас покинуть. - Да, кстати, если я вам понадоблюсь, ну так, на всякий пожарный, я на кухне, пью сладкий чай и плачу. - Мам! - окликаю её я. - Да, один из любимый мною сыновей? - Ты только Колу мою не трогай, хорошо? - Да вы издеваетесь! - она встает в позу "руки в боки" и надувает губы, уходя из спальни. - Мам, - говорит хен и отталкивает меня от себя, на запинающихся ногах подходя к ней и обнимая. - Я люблю тебя. - Я тебя тоже, мой единственный вежливый сын, - тихо смеется она и показывает мне язык. - Чонин-а, я выпью всю твою Колу. - Дожили, - всплескиваю я руками вверх. - Родная мать угрожает. Она смеется громче и треплет Чунмена хена по волосам, посылая мне воздушный поцелуй, и уходит, осторожно прикрывая дверь. Хен стоит спиной ко мне ещё несколько минут, а после разворачивается, подходит к кровати и ложится на неё, тихо похлопывая по месту рядом с собой. Я мелко улыбаюсь и ложусь рядом, чувствую его дыхание у себя на губах. - Эх, Чонин-а, - вздыхает он и нежно проводит ладонью по моей и так уже пылающей щеке. - Ты все ещё дышишь сказкой, попивая Кока-Колу из огромного стеклянного стакана, с помощью разноцветной трубочки. Мы молчим ещё минут пять, после чего хен засыпает, оставляя одну свою руку на моей талии. - Нет, хен, - шепчу я и легонько касаюсь губами его лба. - Я уже вырос, и теперь, как самый настоящий бэд бой, хлестаю Колу прямо с горла.