Coca-Cola

Вот уже неделя миновала с того дня, как я согласился возобновить свои отношения с Кенсу. Он милый, и, знаете, я почти не сожалею. Но, главное в моих мыслях - это то самое "почти". - Чонин-а, я купил тебе Колу, хочешь? - Чонин-а, ты устал? Ох, я как знал! Смотри, я тебе Колу купил! - Давай ты Колы попьешь и тебе легче станет. Смотри, я купил её специально для тебя. Нет, я, конечно, все понимаю, любовь там, и все такое, но меня от Колы уже тошнит! - Господи! - кричит мама в ужасе и роняет из рук пульт от телика, отчего я, как по расписанию, начинаю давиться водой и заходится жутким кашлем. - Чонин-а, сынок! - Мам, - я откашливаюсь и смотрю на неё. - Ты чего так орешь-то? - Как что, любимый? - она подбегает ко мне и стискивает в объятия, прижимая как можно ближе к своей, как она говорит, родной материнской груди. - Как что, малыш? - она легонько поглаживает меня по волосам и затем целует в макушку, отстраняя от себя и внимательно меня рассматривая. - Скажи честно, - она сглатывает и старается подавить в себе подступающие слезы. - Ты, - пауза. - Умираешь? - Мам! - кричу я и вырываюсь из её стальной хватки, покручивая указательным пальцем у виска. - Ты что, совсем уже? - Ну, - она вытирает слезы и невинно так смотрит на меня. - Ты просто никогда не пил воду, и я подумала, что... - Меня просто уже тошнит от Колы и все. Какое-то непонятное сияние озарило небольшую кухню. В окна то и дело пробивался Божий свет, а из гостиной вышли ангелочки, разбрасывая повсюду лепестки роз, распивая свои песнопения направо и налево. - Нет, - мама начинает как-то истерически посмеиваться и качать головой. - Либо я пересмотрела телика, либо тебя подменили и ты не мой сын, либо ты и правда умираешь. Солнышко, да твоим первым словом была "Кола", как же так? - Может быть, я просто повзрослел, а? - Ты и повзрослел, - на кухню заходит хен и чуть улыбается. - Противоположные слова, Чонин. - А что ты меня "Чонином" то зовешь, а не твоим обычным "Чонин-а"? Что, братик, - я ехидно улыбаюсь и морщусь в лице, видя, как хен замирает на мгновение. - Не мил я тебе больше? - Не говори ерунды, - я вижу, как он начинает медленно закипать, но все же ещё пытается держать себя в руках. - Все, что ты говоришь, не более чем детский лепет. - Мальчики. - Да? А ты у нас типа весь такой из себя взрослый, крутой и правильный, да?! - Да уж поправильнее тебя буду! - Мальчики! - Закрой свой рот, Ким Чунмен! - Не смей затыкать мне рот, сукин сын! - А ну заткнулись оба! - кричит мама и грозно ударяет рукой по столу. - Слушайте меня сюда, засранцы, - она почти шипит и даже, кажется, перестает моргать. - Ещё раз вы разосретесь друг с другом, и я вас обоих разорву на части, маленькие твари. Легенды гласили, что глазами она могла метать молнии. Старейшины рассказывали, что вместо волос у неё были змеи, а язык был раздвоенный. Люди сказывали, что нет на свете ничего более грозного, чем она. Она - мама семейства Ким. Ни дать ни взять, я ахуел, однако. - Мам, - шепчу я и тут же затыкаюсь, когда она грозно смотрит на меня и почти прожигает взглядом. - М-м-мамуля? - А ну свалили с глаз моих долой, кровопийцы! Ван Хельсинга на вас нет! Я, не теряя больше не минуты, хватаю испуганного хена за руку и уже собираюсь убежать, как он, вдруг, начинает громко и истерично кричать, вырываясь из моей хватки. Почему не знаю. Ну, блин, хоть убейте, не знаю, но я тоже начал кричать и даже заплакал. Мама все так же находилась в своем амплуа злодея и гадко посмеивалась, сжимая руку хена, который тоже уже начинал истерить, пытаясь вырваться. - За сукина сына я тебя ночью придушу подушкой, Ким Чунмен, - шипит она и, подавшись вперед, шепчет ему на ухо. - Опасайся, малыш, - она отстраняется и заходится жутким смехом до того времени, пока мы с хеном, все в слезах, не выбегаем из дома и не хлопаем дверью. Из архива: Дети - это ведь цветы жизни. Их надо подпитывать любовью и никогда не давать им повода сомнения в том, что они - самое главное богатство для каждой матери. Они невинны, прелестны и, самые что ни на есть, родные. Родная кровь. Они частичка тебя, понимаете? - И именно поэтому вы, гражданка, задушили своего сына, Ким Чунмена, подушкой? Дело № 2345 - Это ты виноват, - шепчет хен и вытирает слезы рукавом. - Из-за тебя мама так орала. - Ну уж нет, дорогой! - вспыхиваю я. - Сейчас вина общая! - Нет, - шепчет он и снова начинает плакать, скрывая свое лицо в ладонях. Ещё легенды гласили, что был на свете парень, который морем повелевал. И наплакал он своими силами водными целое море. Вот такой вот рева-корова. - Я не такой, - шепчет хен и начинает рыдать ещё сильнее. - Ну конечно не такой, хен, - я сажусь рядом с ним и обнимаю его за плечи, притягивая ближе к себе. - Ты не такой, - шепчу я ласково и целую его в макушку. Он поднимает на меня голову и хлюпает носом. Глаза и нос красные, опухшие, щеки же пунцового оттенка и губы немного обветренные. - Фу, - морщусь я. - Какой ты урод. Хен всхлипывает и снова заходится слезами, пряча свое лицо на моей груди. Ким Чонин, Ким Чонин, у тебя язык без костей. - Не складно! - Зато правда. Ах ты ж противное воображение! - Хен, - шепчу я и беру его лицо в свои ладони, заставляя посмотреть на себя. - Хен, - он всхлипывает. - Ты у меня самый прекрасный на земле, честно, - я улыбаюсь и большими пальцами аккуратно стираю его слезы, осторожно поглаживая по щекам. - Ну? - Правда? - он слегка отстраняется и смотрит недоверчиво. - Ты не врешь? - Ну конечно же нет, хен, - стараюсь сделать свой голос как можно мягче и приятнее, чтобы хен поверил, чтобы перестал плакать. Он улыбается и тихо смеется, вытирая один глаз рукавом. - Тем более, мы с тобой братья, и если ты урод, то и я урод. Всхлип. Глупая улыбка. Неловкая пауза. Детский плачь хена. Знаю, можешь не начинать! Ким Чонин, Ким Чонин, у тебя язык без костей. - А ещё ты безмозглый дегенерат, глупый ребенок, Иванушка-дурачок... - Да заткнись ты! Дело № 2346 - И так, Ким Чонин, за что вы убили свое воображение? Вернувшись домой поздно вечером, мы с хеном как можно тише разделись и пошли наверх. - Запомни, хен, если ночью почуешь неладное, электрошокер находится в верхнем ящике тумбочки. - Но у нас нет электрошокера, Чонин-а! - Это у тебя его нет! - Не начинай! - А я, может быть, ещё и не заканчивал! - Не смей шипеть на меня! - А как я могу орать, если у нас в доме находится кровожадное чудовище, которое в любую минуту может убить нас!? - Что у тебя за тупая фантазия!? - Вот когда тебя будут в землю закапывать, мы ещё посмотрим, у кого была тупая фантазия! Я на твое отпевание не приду! Монстр-мама сожрет тебя полностью и нихрена не нежно! - Все, достал! - шипит хен и притягивает меня к себе, затыкая мой рот поцелуем. От неожиданности я тихо всхлипываю, но тут же прикрываю глаза и обнимаю его за талию, прижимая спиной к стене и углубляя поцелуй. Хен настойчив и пытается взять инициативу в свои руки, но я не даю ему этого сделать, и сам веду его, сплетая наши языки и чуть посасывая его нижнюю губу, наслаждаясь его тихим стоном. Воздуха уже почти не хватает, но отпускать его сейчас я не намерен. Мне кажется, что я сейчас делаю кому-то больно. Кому-то, кто дорожит мной, кто любит меня, но кому? Не важно. Все становится совсем не важно, когда хен отдается полностью поцелую, увлекая меня на самое дно его души, тела и сердца. Он чуть разводит ноги и я протискиваю между ними колено, получая громкий стон в процессе поцелуя, отчего у меня даже кончики пальцев начинает покалывать. Я так хочу его. Прямо сейчас. Здесь. Немедленно! - Мальчики, - мама светит фонариком нам в лицо и чуть улыбается. - Вы уже пришли? Хен ни жив ни мертв. Он стоит, все так же прижимаясь ко мне и телом, и губами с широко распахнутыми глазами и вообще не дышит. Я кое как сглатываю и отстраняюсь от него, не моргая и так же не дыша. - Я завещаю свои молочные зубы плюшевому мишке, хену - компьютер, маме - внутренние органы, а Чанель хену - уши. Пусть хоть он будет счастлив. Не говоря ни слова, мы с хеном расходимся по своим комнатам в полной тишине и оставляем маму один на один с карманным фонариком в одинокой пустоте коридора. - Ким Чунмен... Ким Чунме-ен... - А, что? - молодой парень просыпается и не успевает даже пискнуть, как его голову накрываю подушкой. Жуткий монстр перекрывает ему доступ кислорода, но парень пытается отчаянно сопротивляться, ударяя и царапая его. Но, вскоре силы покидают юношу и он замертво опускает руки на кровать, не подавая больше признаков жизни. - Так-то, засранец, а я ведь предупреждала! А-ха-ха-ха! - Ааа! - кричит молодая женщина и вскакивает с кровати, тяжело дыша. Лоб её покрылся испариной, а в глаза стоял страх. - Блин, и приснится же такое! Больше никогда не буду смотреть ужастики Чонина, да упаси Господь!