Точки

День выдался погожим: заколдованный потолок в Большом зале демонстрировал это более чем наглядно. Небо, чистое и ясное, накрыло замок точно синее атласное полотно. Где-то над озером, должно быть, уже вовсю сияло яркое зимнее солнце, и его лучи чуть теплыми золотыми нитями пронизывали все вокруг. Гермиона прищурила глаза, привыкая к этому буйству света. Ей потребовалось некоторое время, чтобы он перестал слепить ее. В зале было достаточно многолюдно. Ученики собрались к завтраку и отовсюду слышался звон столовых приборов, веселые разговоры и смех. Отовсюду, за исключением, разумеется, гриффиндорского стола. Гермиона ничуть не удивилась, увидев его полупустым. Из всех ее однокурсников, самозабвенно праздновавших вчера победу над Слизерином, найти в себе силы проснуться к завтраку смогли только Гарри, Невилл и Парвати. «Что ж, надеюсь, Рон проснется хотя бы к началу занятий», – подумалось ей: первым сегодня, как назло, стояло Зельеварение. — Доброе утро, Гермиона, — пробормотал Невилл с набитым ртом — кто бы мог подумать, что празднования вызывают такой зверский аппетит! Гарри скептично покосился на него: самому ему и кусочек-то в горло не лез. Впрочем, справедливости ради, вчера он и «праздновал» побольше. — Доброе утро, — девушка села рядом с Гарри, выжидательно сверля его взглядом. Ее тон не предвещал ничего хорошего, и уж тем более доброго. Парень несколько опешил, пытаясь понять, что она от него хочет. Через несколько минут игры в гляделки, он заметно разнервничался. — Ну? — требовательно спросила Гермиона, не вытерпев. — Что? — Отодвинувшись на всякий случай подальше, невинно поинтересовался Гарри. Гермиона закатила глаза. — Перестань валять дурака! Где Рон? Только не говори мне, что он встал пораньше и наворачивает вокруг замка круги. Ты хоть пытался разбудить его? Ты ведь знаешь, что первым занятием Снейп? Или что Рон - староста, например? От неожиданности и нахлынувшего на него потока вопросов Гарри даже поперхнулся. — И не нужно делать вид, что ты давишься. Отвечай немедленно! — безапелляционно заявила гриффиндорка. Поттер откашлялся и начал судорожно соображать. Рона он разбудить не пытался — это факт, но ему почему-то казалось, что сообщать об этом Гермионе не стоит. Ночь Гарри провел ужасно, как, собственно, и Невилл: в мужской спальне стоял настолько стойкий и густой запах «празднования», что к середине ночи Гарри уже всерьез начал рассматривать вариант ночевки в совятне. Где угодно, лишь бы подальше от этих храпящих на разные лады и испускающих миазмы тел Рона, Дина и Симуса. Даже открытые настежь окна его не спасли, он только окоченел, да и все. — Я будил Рона, — поразмыслив, Гарри все же пришел к выводу, что в данном конкретном случае эта маленькая ложь будет, несомненно, во спасение. Конкретно во спасение его самого. — С ним все в порядке, он просто не голоден. К началу занятий спустится, честное слово! — Гарри энергично закивал, будто в подтверждение своих слов. Гермиона смотрела на него крайне скептично, и он подумал, что последнее, должно быть, было лишним. Да, определенно. Он затаил дыхание, пока ее недоверчивый, цепкий взгляд буравил его лицо. «Кажется, не поверила», — парень инстинктивно зажмурился, предвкушая головомойку. Совершенно несправедливую, кстати сказать, можно подумать, что это вообще его проблемы. Однако, все обошлось. Лицо Гермионы медленно разгладилось, и она даже, кажется, пробормотала что-то одобряющее. Гарри выдохнул. — Какие планы на выходные? — как ни в чем не бывало поинтересовался он, пытаясь разрядить обстановку. — Может быть, навестим Хагрида? Кажется, мы давно уже к нему не заходили, так просто, знаешь, поболтать… Гарри говорил еще что-то о планах, выходных, Хагриде, и вроде бы квиддиче: Гермиона не была уверена, так как перестала его слушать почти сразу, погрузившись в собственные мысли. Разумеется, Гарри она не поверила ни на секунду. Вспоминая вчерашнее состояние Рона и учитывая собственный печальный опыт — этим утром в женской спальне пахло отнюдь не фиалками — становилось ясным, что Снейп сегодня не досчитается доброй части Гриффиндорцев. А может быть и не он один. Она задумчиво потеребила значок старосты, приколотый к рубашке. Нет, это совершенно неприемлемо. Девушка резко вскинула голову, так, что Гарри вновь опасливо покосился на нее. В ее волосах буквально трещало электричество. — Гермиона…? Она будто бы вообще не заметила его слов и потянулась за кофейником, задумчиво глядя куда-то перед собой. «Наверное, стоит разбудить Рона. И Дина с Симусом, разумеется, тоже. Выглядеть они, конечно, будут довольно красноречиво, но это лучше чем какой-то массовый прогул зельеварения. Несанкционированный», — ей понравилось это слово, и она решила запомнить его для предстоящего разговора с Роном. — Кроме всего прочего, оставались еще Джинни с Лавандой, вчера ничуть не уступавшие парням в энтузиазме. Особенно Лаванда. Долбаная Лаванда. Хотя Гермиона и не использовала в речи крепких выражений, в собственных мыслях она позволяла себе довольно многое. Лаванда Браун же была навязчивым блондинистым раздражителем и вполне заслуживала подобного определения. Ну, разумеется, заслуживала. Староста Гриффиндора сама до конца не понимала, почему ее так явственно раздражает нелепое кокетство блондиночки по отношению к Рону. Как будто ей есть какое-то дело. Впрочем, все эти «ужимки и прыжки».. Этот писклявый смех по поводу и без — чаще, конечно, без. Чем-чем, а уж остроумием Рон точно не обладал. Иначе она бы заметила. Конечно, заметила бы. За столько-то лет. Восторженные взгляды на квиддичном поле… Бред какой! Не иначе как Лаванде просто не удалось заполучить Гарри, а уж на безрыбье и рак, как говорится… — Гермиона, ты меня прости, конечно, но, может быть, ты наконец отпустишь кофейник? — робко поинтересовался Невилл, ворвавшись в ее мысли. — Я конечно, не против, но… кофе… Девушка растерянно встряхнула головой, уставившись на однокурсника. Видимо, ее взгляд все еще был довольно злым после всех этих размышлений, потому что Невилл как-то странно осекся, и, пробормотав что он сходит и возьмет другой, спешно вышел из-за стола. «Да ну вас всех с вашими кофейниками!» — подумалось ей. — «Кофейник, тоже мне..» Она резко повернулась к Гарри, который все это время старательно притворялся, что его не существует. Провести Гермиону у него не вышло, и это было досадно. — Гарри, я тут подумала и решила, что тебе все же придется проконтролировать появление Рональда на занятиях. И Дина с Симусом заодно, — подавляя зарождающийся протест на корню, она продолжила, — Я, разумеется, сделала бы это сама, но в нашу спальню тебе не попасть, а Лаванда с Джинни сами себя не разбудят. Так что будь добр. Прозвучало это отнюдь не как просьба. «Поттер, подчиняйся. Поттер, подчиняйся и молчи» — пронеслось у Гарри в голове. — Ладно, - обреченно сказал он. — Хорошо. Но в последний раз, Гермиона. В конце концов, ты у нас староста, разве нет? Заметив вспыхнувшее от возмущения лицо Гермионы, Гарри поспешил ретироваться, прежде чем злосчастный кофейник опустится на его голову.

***

Драко сидел и скучал. Он, конечно, всегда скучал — это было, наверное, каким-то особенным свойством его характера — но в данный момент он скучал просто непередаваемо и из ряда вон выходяще. Он лениво ковырял уже остывшую яичницу, наблюдая краем глаза за Паркинсон, которая сегодня выглядела как-то плохо. Не болезненно или устало, а именно плохо. Ему не нравилось. Не нравилось настолько, что он решил сегодня по возможности вообще не смотреть на нее. И не говорить с ней. Крэбб и Гойл несли какую-то ахинею и хохотали, как два горных тролля. «Не иначе, как над своей тупостью», — подумал Малфой и потер виски. У Драко немного болела голова, вдобавок ко всему яркий свет, заполняющий Большой зал, изрядно действовал на нервы. Что за день? Хорошо хоть по расписанию Зельеварение. Малфой несколько расслабился, представив, как сырая прохлада окутывает его, как это яркое утро рассеивается, поглощенное густым полумраком подземелий. Если бы мог, сегодня он не покидал бы гостиную Слизерина совсем. До чего же дурацкий день. От вчерашнего проигрыша все еще оставался неприятный осадок. Отвратительно неприятный. Черт с ним, с квиддичем, с командой, с гриффиндорцами. Это все его не волновало. Но осознание того – тут он не мог себя обманывать, как не старался — что он уступил Поттеру… Позволил Поттеру. Проиграл Поттеру. Это буквально выворачивало наизнанку. Он был зол. На все и вся. На вчерашнюю отвратительную погоду, на метлу, которая не способна тащиться быстрее, на то, что ему не хватило какого-то ничтожного дюйма, чтобы дотронуться до этого летающего куска дерьма. А Поттеру хватило. Он с отвращением отодвинул тарелку. Эта мысль не давала ему покоя. Придурку просто повезло. Разумеется, повезло. Отец говорит, что таким сирым и убогим, как Поттер, всегда везет, ни на что большее они все равно не способны. А какое у него было лицо, когда он схватил снитч! Твою мать — ничего более жалкого и омерзительного Малфой еще в жизни не видел - этот щенячий восторг, ликование маленькой умственно отсталой девочки! Мерзость. «Надеюсь, вчера он сполна насладился своей ничтожной победой, этим нелепым недоразумением!» – подумал Драко. — Слизеринская команда все равно дойдет до финала, и уж тогда-то… — Уж тогда Поттер, я выбью из тебя все твое дерьмо, — прошипел он. — Ты что-то сказал, Драко? — Пэнси обладала рефлексами, которым позавидовала бы любая сторожевая собака. — Нет, — холодно процедил Драко и, неукоснительно следуя собственному плану, даже не поглядел в ее сторону. Неожиданно он заметил, что за гриффиндорским столом сегодня на удивление пусто. Грязнокровка, Поттер, этот блаженный идиот Лонгботтом, какая-то девица... кажется, ее фамилия Патил…? Интересно, где они своего оборванца Уизли потеряли? Да не все ли равно, в конце концов! Хоть бы ему вообще провалиться к херам собачьим. Всем им. — Малфой, ты оглох? Драко нехотя повернул голову. Оказывается, Блейз Забини уже с минуту дергал его за рукав. — Оглох ты, что ли, говорю? — Блейз непонимающе уставился на Малфоя. — Какого рожна, позволь узнать, ты таращишься на гриффиндорцев так, будто они тебе показывают кукольный спектакль? Или я чего-то не знаю…? — он посмотрел туда же, куда мгновение назад уставился Драко. – ...да нет, вроде все как всегда. Впрочем, кажется Грязнокровка не слишком-то рада. Твоих рук дело, что ли? — Не говори ерунды, — лениво протянул Малфой. — Неужели мне есть хоть какое-то дело? Да и вообще, строго говоря, ей не повезло с самого рождения. Вряд ли есть смысл делать что-то еще, раз уж природа так расстаралась. Забини как-то по-змеиному ухмыльнулся, а Крэбб с Гойлом и вовсе покатились со смеху. Малфой вдруг почувствовал себя несчастным. Его окружают одни идиоты, еще бы. — Кстати, - Блейз снова обратился к нему. — Как насчет прогуляться завтра до Хогсмида? Учитывая количество писанины, которую нам задала МакГонагалл, воскресенье явно вылетает в трубу. А вот субботу я бы с радостью посвятил «Трем Метлам». Что скажешь? Малфой задумался. Насчет писанины Забини был прав. Старуха явно выжила из ума — иначе с какой стати ей было давать задание, с которым даже эта заучка Грейнджер наверняка справилась бы только за месяц? Хогсмид. «Три метлы». Заманчиво, конечно, с другой стороны, Пэнси увяжется с ним, и вечер почти наверняка будет безнадежно испорчен... Впрочем, от нее не скрыться и в замке. Черт с ним. Хогсмид, так Хогсмид. Он сообщил свое решение Блейзу, тот сказал что-то вроде «ну и отлично» и даже хлопнул Драко по плечу. Малфой это не оценил. Ему вообще не нравилось, когда его трогают. — Тогда я, пожалуй, пойду, — сообщил Забини. — Как назло оставил учебник в гостиной, — пояснил он. — А к Снейпу опаздывать что-то не хочется. А то заставит завтра чистить котлы, и никакого тебе веселья! - хохотнул Блейз, после чего, почему-то, позвал с собой Паркинсон, и она, слава Мерлину, согласилась. Мотивы его были не ясны Драко, но, в любом случае, он мысленно горячо его поблагодарил. «Паркинсон - это какой-то лютый, беспросветный пиздец», — невесело подумал Малфой, когда та, весело щебеча с Блейзом, скрылась в дверях. Сколько бы гадостей он ей ни говорил, сколько бы ни оскорблял ее прилюдно — все от нее отскакивало, точно от стенки горох. Даже игнорировать ее не получалось, такая она была покладистая. «Просто до тошноты покладистая», — иногда Драко казалось, что все ее тело какое-то липкое, один раз дотронешься, и все, пиши пропало. Может быть, Забини положил на нее глаз? «Мерлин, вот бы это было правдой», — Малфой даже улыбнулся, что было ему не слишком-то свойственно. А что? Блейз вроде бы ничего. По крайней мере, он раздражал его на порядок меньше всех остальных. Да и эта придурочная отцепится от него, наконец. Да это же идиллия. Погруженный в приятные мысли Драко и не заметил, как снова уставился на стол Гриффиндорцев, но то, что он там увидел, чуть не заставило его обделаться прямо за завтраком. Грязнокровка смотрела прямо на него, крепко сжимая в руке здоровенный серебряный кофейник. Взгляд у нее был довольно безумный, она, кажется, даже не моргала. «Черт знает, что такое», — нахмурился Малфой, взяв себя в руки. – «Так же и помереть недолго!» Совсем что ли от учебы своей свихнулась? Драко брезгливо поморщился. Да черт с ней. Он посмотрел на свою тарелку с изуродованной ножом яичницей, потерявшей всякий мало-мальски приличный вид. Есть ему не хотелось и раньше, теперь же его буквально подташнивало. Он поднялся из-за стола и уверенной походкой направился к выходу из зала. К темноте и сырости подземелий, где всегда чувствовал себя так спокойно.