***
— Вы что-то рано сегодня, — добродушно заметила мадам Розмерта, старательно борясь с зевотой. Высокое зимнее солнце, отчего-то напоминавшее женщине нежную, маленькую маргаритку, едва успело обнять своими лучами сонные улочки Хогсмида. Лавки неторопливо открывали свои двери, гостеприимно привечая любого, кого только могло занести в деревушку этим ранним февральским утром. За окнами мягко поблескивал снег, а приятный морозец, невидимкой проскользнувший в открытую дверь вместе с ранним гостем, бодрил и румянил щеки. — Пинту фирменного, как всегда? — поинтересовалась женщина, когда первый сегодняшний посетитель устроился на высоком стуле у стойки. — Или может быть кофе с имбирным ликером? Вчера привезли, - повеселев, сообщила она. — Настоящая вкуснятина! Молчаливый гость согласно кивнул. Кофе с одобренным самой Розмертой ликером не мог быть плохим началом дня. Впрочем, началом ли? Ночью ему так и не удалось сомкнуть глаз, и, провалявшись в кровати до рассвета, мужчина направился прямиком в «Три Метлы». Знакомая обстановка этого места всегда действовала на него успокаивающе. Мягкие велюровые кресла, уютные диваны, потемневшие от времени деревянные столики. Разномастные диковинные лампы, льющие спокойный и мягкий свет из-под своих цветастых абажуров. Камин, что, казалось, не угасал никогда. Спокойствие и умиротворение. Разумеется, таким паб был строго в определенные часы. Человек не любил шума и беспорядка и потому наведывался сюда исключительно по утрам. — Прошу! — владелица паба поставила перед ним внушительных размеров керамическую кружку, содержимое которой источало дивный пряный аромат. — Попробуете один раз, а потом за уши не оттащишь, точно говорю. Я вот подумываю, может припрятать его до поры до времени? — заговорщически произнесла она. — Как считаете? Человек неопределенно пожал плечами, хмыкнув в усы. — Не слишком-то разговорчивы сегодня, Верджил. — нарочито обиженно протянула Мадам Розмерта. — Заявляетесь ко мне так рано и даже не желаете поболтать со старой несчастной женщиной. — Ее зеленые глаза коварно сверкнули. Верджил, а именно так звали усатого гостя, расхохотался: — Розмерта, дорогая, бросьте! — у мужчины был мягкий, чистый баритон, быть может немного подпорченный возрастом, но от того не менее приятный. — Вы только хорошеете день ото дня, так что оставьте свои глупости. Да и к тому же, — он прищурился, — Если уж вы называете себя старой, то кто же тогда я? Пощадите же, во имя Мерлина, чувства бедного старика! Лицо Розмерты осветила чудная широкая улыбка, от которой женщина, и без того будучи прехорошенькой, превратилась в настоящую красавицу. — Умеете вы перевернуть все с ног на голову! — пробормотала она с плохо скрываемым смущением. — Ну хоть разговорить вас удалось, и то ладно! Так отчего же вы сегодня так рано? — она кивком указала на часы, — даже раньше обычного. И только не вздумайте говорить, будто вам не терпелось меня увидеть, все равно не поверю. Верджил вздохнул. Розмерта была замечательной во всех отношениях женщиной, за исключением одного, впрочем, присущего всем представительницам прекрасного пола, досадного недостатка. А именно, какой-то прямо-таки сверхъестественной, даже по меркам волшебников, болтливости. Сообщив ей какую-нибудь новость, можно было быть уверенным, что стоит лишь ступить за порог «Трех Метел» как она уже облетит все и вся со скоростью, которой позавидовала бы любая гоночная метла. Верджил же, хоть и казался порой со стороны человеком открытым и простым, по природе своей был скрытен и особенно откровенничать не любил. — Да и Мерлин с вами, — махнула рукой женщина, устав от ожидания. — Не хотите рассказывать - не надо. Будто бы я заставляю, честное слово… – обиженно пробурчала она, протирая стойку. Верджил благодарно улыбнулся, не обращая внимания как она, надувшись, самозабвенно его игнорирует и, воспользовавшись случаем, вновь погрузился в свои мысли. От ночной тревоги, что совершенно лишила его сна, осталось только какое-то смутное ощущение, однако же и его было достаточно, чтобы всерьез озаботиться нынешним положением дел. Верджил не знал, как поступить. Он был человеком довольно почтенного возраста, хоть и молодившимся по мере сил - и обладал по-юношески пытливым, живым умом, как большинство представителей творческих профессий. Внутренне спокойный и собранный, несколько строгий, можно даже сказать, суровый, он, тем не менее, умел оставить приятное впечатление и неизменно располагал к себе. И пусть его долгую жизнь нельзя было называть простой; будучи рассудительным и далеко не глупым, Верджил привык обращать все невзгоды себе на пользу, приобретая необходимый опыт и делая соответствующие выводы. Словом, казалось, что нет на свете такой ситуации, что поставила бы его в тупик. Но сейчас он не знал, что делать. Абсолютно не знал. «Что было совершенно не удивительно», – справедливо признал он, поразмыслив – разве могла логика помочь ему? «У Розмерты и то было больше шансов», – совершенно некстати подумалось Верджилу, когда он бросил на нее мимолетный взгляд. Хозяйка паба, все еще недовольно поджав губы, ловко орудовала палочкой, - в такт ее движениям целая дюжина тряпок, словно танцуя, полировала столы. Он невольно залюбовался: настолько легко и непринужденно у нее это получалось - такая очаровательная, пусть и нехитрая, магия. — Ах, точно же! — неожиданно Розмерта всплеснула руками: тряпки, будто пикирующие птицы, попадали на столы, — и Верджил вопросительно покосился на нее. Лицо женщины засияло — она, кажется, мигом позабыла все обиды, а глаза азартно блеснули – верный признак того, что ей не терпится поделиться какой-то новостью. — Совсем забыла, глупая курица! Вы ведь ничего не знаете о новой лавке! Верджил отрицательно покачал головой и сдержанно поинтересовался: — Новая лавка, неужели? — Да-да! — затараторила Розмерта. — Здесь неподалеку будто бы филиал какой-то или что… прямехонько из Косого переулка, из самого Лондона! Бэтти, Бэтти Брайтвейт! Знаете, такая невысокая… — женщина, нахмурилась, - ...Да, впрочем, неважно. Заходила вчера — она репортер в «Пророке» — вроде бы ей заказали статью на следующую неделю, так что, похоже, планируется настоящее грандиозное открытие. Ну, с ленточками, знаете, и прочим… — Ну что ж, — спокойно проговорил Верджил, пока женщина переводила дух. — Поживем-увидим, Розмерта. Быть может, это и к лучшему, — ободряюще сказал он, несмотря на то, что новость нисколько его не обрадовала. «От старого доброго Хогсмида скоро не останется и следа», — невесело подумал мужчина, глядя в кружку. Свой кофе он уже допил, к слову, Имбирный ликер и правда оказался восхитительным, а деревушка тем временем окончательно проснулась. Пора было уходить. Верджил вежливо попрощался, сердечно поблагодарив Розмерту за чудный кофе и приятную компанию, и уже стоял в дверях, когда владелица паба снова окликнула его, запоздало вспомнив просьбу своей знакомой из «Ежедневного Пророка». Разумеется, все услышанное, нужно было хранить в строжайшем секрете. — Я вот только вам, как старому другу… — доверительно проговорила владелица паба. Верджил в который раз хмыкнул в усы. Ох уж эти женщины.***
Возбужденные перешептывания и смешки, до этого заполняющие кабинет зельеварения, тотчас же смолкли, будто по волшебству, стоило только Северусу Снейпу распахнуть дверь. Повисла почти мертвая тишина, ни скрипа стульев, ни шороха пергамента – ничего. Стремительно прошествовав к своему столу, он резко обернулся, и некоторое время его неприятный и цепкий взгляд внимательно скользил по ученикам. Гермиона мысленно закатила глаза. Какая театральность. — Мисс Грейнджер, — его резкий голос заставил добрую половину кабинета буквально подпрыгнуть. Невилл, кажется, даже ойкнул, но, поймав молниеносный суровый взгляд профессора, побледнел и практически сполз под стол. Снейп вновь повернулся к Гермионе. — Встать. — Холодный надменный голос, приказной тон. Девушка с вызовом поднялась. Снейп ее не пугал. Заставлял чувствовать себя неуютно, тревожно и виновато, но не пугал. Впрочем, взгляд этих черных, как угли, глаз, гнетущий и тяжелый, действительно было трудно выносить. — Профессор? Лицо его оставалось непроницаемым, ни один мускул не дрогнул в нем. Маска, да и только. — Я, разумеется, полностью отдаю себе отчет в том, что факультет Гриффиндор всегда поверхностно относился к моим занятиям, — с картинной снисходительностью начал он. — В конечном итоге, какой интерес может представлять человеку то, чего он не в силах понять. Однако! — голос его недобро зазвенел. — Я и представить себе не мог подобной выдающейся наглости. Очевидно, господа Финниган, Томас и Уизли считают посещение моих занятий ниже своего достоинства. Иначе, с какой стати я лишен, пусть и сомнительного, удовольствия наблюдать их сегодня? Гермиона почувствовала, как предательски быстро застучало ее сердце. Не от страха — от гнева. От этого чудовищного унижения. Пытаясь унять дрожь — доставлять Снейпу подобное удовольствие она не собиралась — девушка сжала кулаки. Ей следовало ответить. Ответить немедленно, но в горле вдруг стало сухо. Она не позволит так обращаться с собой, она не позволит. Она… — Довольно, мисс Грейнджер, — скучающе сообщил Снейп, приподняв брови. — Минус пять очков Гриффиндору. За каждого отсутствующего. Садитесь. Слизеринцы довольно ухмылялись. Девушка, внутренне сотрясаясь от гнева, опустилась за парту. Ненависть заполнила ее голову мгновенно, как какой-то удушающий газ. Она свирепо воззрилась на Гарри, сидящего неподалеку. Если бы взгляды могли убивать, сейчас Гермиона с легкостью сделала бы то, что с завидной регулярностью не удавалось Волан-де-Морту. Поттер отвернулся. Он уже предвкушал, какой поток негодования выльется на него, лишь только они выйдут за двери. Впрочем, в сравнении с участью Рона, ему было грех жаловаться. Снейп медленным, размеренным шагом обошел помещение, точно огромная черная птица кружа над учениками. — Сегодняшнее занятие, — монотонно заговорил он, — по некоторой иронии судьбы, будет посвящено не самому сложному в приготовлении зелью, которое несомненно пригодилось бы мистеру Уизли и его друзьям. Разумеется, если допустить хоть на мгновение, что им удалось бы его приготовить. Внимание на доску. Он резко вскинул руку, с зажатой в ней палочкой, и тут же на черном стекле позади профессора появилось слово «Состав». Гермиона внимательно следила за тем, как зачарованный мел ловко выписывает слова. Несмотря на ужасное настроение, девушка решила, во чтобы то ни стало возместить Гриффиндору потерянные очки. Профессор был прав, говоря, что зелье, которое им предстояло варить сегодня, было совсем несложным. Порошок из корня имбиря, чабрец, сок бобов черноглазок… — Итак, кто сможет, исходя из рецепта, определить… — Гермиона мгновенно вскинула руку, но Снейп не обратил на нее ровным счетом никакого внимания и продолжал, — определить, как называется зелье, а так же объяснить его действие, получит пять очков. Мистер Малфой? Драко, все это время практически не слушающий своего декана, непонимающе огляделся. Обратив, наконец, внимание на доску, он без удовольствия заметил, как Грязнокровка сурово уставилась на него, свою поднятую руку так и не опустив. — Я не знаю, профессор, — честно признался Малфой, подперев голову рукой. Ни сожаления, ни неловкости в его голосе не было. Только абсолютная, казалось, незаинтересованность. — Я разочарован, мистер Малфой, — глаза Снейпа ничего не выражали, — в таком случае, мисс Грейнджер? Я вижу, как вам не терпится покрасоваться своими знаниями. Это зелье… — Это Оппортенция, — поднявшись, отчеканила Гермиона, проигнорировав обидное замечание. – Или Эликсир Скрытых возможностей. Оно раскрывает таланты и увеличивает потенциал. Эффект от него длится около пяти дней. Лицо профессора потемнело. — Что ж, это… не совсем верно. Эликсир и правда действует таким образом, однако, мисс Грейнджер, вы забыли упомянуть, что на волшебника, не имеющего никакого потенциала или таланта, оно никак не повлияет. Разве что сделает магию чуть более действенной. — Таким образом, — он обвел учеников неприятным взглядом. — Эликсир лишь увеличивает способности, которые уже есть. Побочным эффектом при неправильном приготовлении является почти полная потеря волос. При передозировке — недельное слабоумие. Разумеется, использование этого зелья, как и Феликс Фелицис, запрещено к применению во время спортивных состязаний и экзаменов. Профессор закончил свою речь и уселся за стол. Гриффиндору он не дал ни одного очка. Гермиона нахмурилась. Чертов напыщенный… Неожиданно дверь распахнулась, и все лица обернулись на звук. В дверях стояли Рон с Дином, мятые и изрядно опухшие. — Извините… за опоздание, профессор, — проговорил Томас, неловко переминаясь с ноги на ногу. Рональд же стоял молча, внимательно глядя себе на ботинки. — Просто… потрясающе. – Процедил Снейп, — не могу поверить своему счастью, мистер Томас. — Мы проспали, — виновато пояснил тот. — Невероятно захватывающие детали вашей жизни можете оставить при себе. — Снейп бегло оглядел их еще раз, и после, казалось, потерял всякий интерес. — Садитесь. Минус пять очков с Гриффиндора за то, что вошли без стука. А теперь продолжим… Драко Малфой с недоумением рассматривал, как два Гриффиндорца буквально тащатся на свои места. Смотрелись они ужасно. Особенно Уизли. «Сегодня он похож на бомжа даже больше обычного», — с отвращением подумал Драко и отвернулся.