Зависимые

Одетый в один только шёлковый халат, Шерлок сидел на своей кровати, широко разведя ноги – у него стояло от одной мысли о грядущем. Время от времени он сжимал одну руку в кулак, обхватывал кулак ладонью и сдавливал, пока пальцы не врезались в ладонь по-настоящему больно и желание не отступало. Он негодяй, и за это ему сейчас достанется самый невероятный приз: ночь, о которой он и мечтать не мог. А наутро всё будет кончено, и Джон отвернётся от него навсегда. Но отступить уже нельзя. В океане захлёстывающих эмоций он не мог найти дна. Не мог даже понять, что в готовящемся действе пугало больше остального. Всё пугало! Шерлок до сих пор ни разу не занимался сексом и даже не думал, что такой опыт ему пригодится, и вот из-за отсутствия навыка он может сделать плохо Джону. Он, конечно, тщательно подготовился, но теория всегда отличается от практики, и он не знал, где окажутся подводные камни. Хотя, наверное, важнее, что после Джон его возненавидит. Он согласился, но всё равно для его сознания Шерлок будет насильником, сколько бы ни спорил с этим разум. Ведь согласие Джона не было добровольным, это был выбор лучшего из двух зол. А кроме того, Шерлок боялся, что после того, как он узнает, каково спать с Джоном, желания станут ещё сильнее, и его жизнь станет окончательно невыносимой. Ведь понятно, что сегодняшняя ночь будет единственной, и Шерлок просто сойдёт с ума от невозможности новой близости. Он и так сходил с ума! Сила, с которой он хотел, пугала Шерлока больше всего. Нельзя, невозможно становиться таким похотливым чудовищем и получать удовольствие от несчастья друга. Он поднялся с кровати и пошёл к Джону. Поднимался по лестнице решительно, будто его не терзали сомнения. Постучал в дверь. – Уже? – как ему показалось, голос Джона был испуганным. – Джон, у нас целая ночь впереди, я не тороплю. Просто поговорим. – Да, конечно. Входи, не заперто. Джон стоял у шкафа, одетый в домашние старые джинсы и любимую фланелевую рубашку в клетку, на которую Шерлок месяца три назад случайно поставил пятно щелочным раствором, так что она перешла в разряд только домашней одежды. Войдя, Шерлок остановился у двери. – Я понимаю, что, наверное, уже поздно переигрывать, но решил уточнить в последний раз: ты уверен в своём решении? Ты действительно сможешь вернуться к нормальным нашим отношениям после сегодняшнего? Ты считаешь, мы выбрали правильный вариант? – Шерлок едва смог остановить поток сыпавшихся из него вопросов. – Да, Шерлок. Не тараторь. Я решил и смогу, не волнуйся. Правда, спасибо, что ты это делаешь для меня. Джон наклонил голову и слабо улыбнулся. Шерлок совсем расстроился от того, что Джон думал о нём слишком хорошо. Тот был уверен, что детектив не интересуется сексом, что в целом и было правдой, но ведь секс с Джоном – совсем другое дело. Сказать, что он Шерлока интересовал – значило безумно преуменьшить. А Джон явно считал, что Шерлок делает ему одолжение, от чего на душе сделалось так мутно, что захотелось от всего отказаться. Но и этого нельзя было сделать – тогда он подведёт друга. «Быть тебе последней сволочью, что бы ты ни сделал, и жить потом с грузом на душе», – прозвучало в голове ехидно. Шерлок кивнул и своим мыслям, и Джону. – Понимаю и не делаю одолжения! Я бы сделал для тебя куда больше, ты знаешь, а это… Говорить не о чем. Приходи, когда соберёшься. Когда будешь готов. Он развернулся и вышел, радуясь, что Джон не заметил его состояния. Ни тревоги, ни похоти. Он хорошо держался, но ему всё равно было отчаянно, непереносимо стыдно. Джон действительно считал, что Шерлоку неприятна эта часть с постелью. Пусть тот не опасался прикосновений, легко обнимался с миссис Хадсон, пожимал руки – но секс в жизни Шерлока представлялся нелепицей из иной действительности. Знать о такой необязательной подробности нужно для дела, но пользоваться самому? Зачем? Всё равно что носить женское платье, когда существуют мужские костюмы – неудобно, вряд ли красиво на мужчине и попросту смехотворно. Почти наверняка для Шерлока секс и являлся таким «платьем для мужчины». Джон поёжился. Шерлок так трогательно считал, что Джону будет ужасно плохо сегодняшней ночью – явно переносил на него свои личные эмоции. Судил по себе. А зря. Джону было стыдно от того, как сладко поджимались его яйца при мысли о брачной ночи. Он корил себя за эту радость, отказывавшуюся понимать, как она мимолетна. С таким отношением Шерлока к сексу, сегодняшняя ночь станет первой и последней. Всё равно тянуло радоваться – сейчас он наконец получит возможность целовать Шерлока в губы, ощущать прикосновения его рук, быть вместе! Он достал халат и пошёл в ванную. Рефлексировать можно и до утра, но не стоит. Шерлоку от этого легче не станет, вон как бедняга изводится. Когда Джон вошёл в его спальню, Шерлок лежал на кровати, свернувшись в классическую позу эмбриона и бессознательно кутаясь в халат. При появлении Джона он встрепенулся и выглядел до того трогательно, что хотелось обнять его, как ребёнка, уложить спать, накрыв одеялом, и рассказывать сказку. Да он и есть дитё великовозрастное, и хотеть близости с ним просто стыдно. – Я включу камеру, – отчего-то еле слышно прошептал Шерлок. Будто боялся спугнуть интимность момента словами. Будто, если произнести это как можно тише, «технический свидетель» скромно отвернётся к стене и перестанет им мешать. – Только сначала предупрежу тебя, что, хотя я достаточно теоретически подготовился и постараюсь сделать всё аккуратно, у меня недостаточно опыта… Джон вздохнул про себя. Шерлок явно готовился к их ночи, как хирург к первой операции. Это было невыносимо. – Я догадываюсь. Шерлок, не переживай так за меня. Мы, простые люди, любим секс, знаешь ли. Открою тебе секрет: он нам даже доставляет удовольствие, только никому об этом не говори! Шерлок невольно улыбнулся и выложил на тумбочку презервативы, смазку и стимулятор. – Это что? – Уотсон, прищурив глаза, ткнул пальцем в подозрительную штуку цвета старой кости. По правде сказать, форма натурального эрегированного члена не давала простора для двоякого толкования, тем не менее, Джон не мог не уточнить. Он подспудно ожидал ответа наподобие: «Специально для идиотов поясняю: искусственный фаллос» – но Шерлок ответил далеко не так резко. Поразительно, как сказывалось на нём волнение. – Анальный стимулятор, специально для… эм… ну, для начала. Магический – для уверенности, что всё пройдёт гладко. Джон подозревал, что на его лице отразилось всё скептическое отношение к подобным идеям. – Гм. Если тебе так спокойнее… Ладно. Хотя я бы предпочёл обойтись без этого. – Так будет лучше, – категорично заявил Шерлок. – И… Я включаю? Джон только кивнул. Шерлок включил опечатанную камеру, запись с которой должна была свидетельствовать о реальности заключённого ими брака. Джон даже думать не хотел, кто будет просматривать будущее видео. Они хотя бы не вынуждены, как в старину, терпеть в спальне двух свидетелей – и на том спасибо. Измученный прочими волнениями, Джон почти позабыл об этой пикантной детали, но теперь снова начал осознавать, что запись делается не для галочки, и у него свело зубы от непереносимости этой ситуации. Мало того, что у них с Шерлоком будет один-единственный раз. Мало того, что Шерлок решил использовать на нём какие-то технические приспособления – а чего Джон ожидал? Это же Шерлок, он такой во всём и в этот раз явно хочет, как лучше. Но, ко всему прочему, его унижение кто-то увидит. Джона, затрясло, затошнило, он ощутил, что, возможно, сейчас впервые в жизни позорно упадёт в обморок. Будто кисейная барышня, а не врач и не солдат. Шерлок очень вовремя шагнул вперёд, схватил Джона за руки и притянул к себе, отчего тот уткнулся лицом ему в грудь. Слегка разошедшийся халат Шерлока упорно щекотал ноздрю, и это так отвлекало, что Джон оторвался от любимого и немедля оглушительно чихнул. Зато тошнота прошла. – Извини. Шерлок молча поднял лицо Джона за подбородок, и они поцеловались. Их первый поцелуй. Джон чуть разомкнул губы, ожидая, но Шерлок не спешил, будто задумался, и посасывал его губу невзначай. Пришлось первому провести языком по нижней губе мужа, поддразнивая, слегка притронуться к зубам и отдёрнуть язык. Шерлок будто опомнился, положил ладонь на затылок Джона и начал планомерное завоевание его рта. Это было настоящее вторжение: жёсткое и последовательное. Он изучал территории, зажмурив глаза, будто пытался запомнить наизусть, как ощущается каждый миллиметр рта Джона. А может, и пытался? Во всяком случае, казалось, будто в этом было больше от любопытства, чем от французского поцелуя. Джон попробовал отстраниться. Шерлок распахнул свои невозможные глаза, и, затуманенные, с расширенными зрачками, они были настолько потрясающими, что сердце Джона ухнуло куда-то в область желудка. Он хотел бы видеть Шерлока таким, как можно чаще. Джон принялся целовать его сам. Получилось вовсе не нежно, хоть он и собирался показать, как нужно начинать. Джон просто не смог сдержаться – слишком сильно хотел, чтобы остаться деликатным. И Шерлок включился в игру, будто вспомнил – а может, правда вспомнил, не мог же он, в самом деле, никогда даже не целоваться. Джон даже не заметил, когда начал тереться пахом о ногу Шерлока, это было такое естественное движение – хоть слегка облегчить невыносимое желание притронуться, приласкать, войти… «Нет, Джон, нет, не здесь, не сегодня, не с Шерлоком. Для него всё это слишком тяжело, чтобы быть ещё и нижним – ты знаешь, ты сам предложил взять на себя пассивную роль», – напомнил он себе, а сам поглаживал Шерлока, позволяя рукам опускаться ниже талии. …Вопрос возник, когда к ним доставили опечатанную судебную камеру. Вежливый мужчина лет сорока предъявил ордер, достал из сумки коробку и спросил: – Где её установить? Шерлок хладнокровно указал на свою спальню и даже не покраснел, провожая туда судебного исполнителя. Джону же хотелось провалиться сквозь пол. Когда чиновник, исполнив все формальности, вышел, Шерлок неожиданно спросил: – Джон, возможно, у тебя есть предпочтения? Я бы хотел знать заранее. – Ты имеешь в виду?.. – Джон изобразил руками что-то вроде бутерброда. – Да. Ты как? – Снизу, – ответил он, будто в омут с головой бросился. Джон был уверен, что ему не понравится. Но так будет правильнее. Господи, да как они сексом-то заниматься будут, если даже внятно сказать друг другу о нём не в состоянии?.. Шерлок даже не представлял, что будет так. Ещё хуже, чем он думал. Ещё чудеснее, чем мог вообразить. Слишком! Слишком много вкуса, запаха, информации о Джоне – и слишком много возбуждения. Казалось, невозможно было справиться с нахлынувшим на него потоком ощущений, а к тому же на нем лежала обязанность сделать всё правильно. Он должен, потому что именно он вовлёк Джона в эту авантюру и теперь меньше всего может отвлекаться на свои переживания. Просто не имеет права, сейчас он должен лишь собрать информацию, а переработает потом! Должен! Но Шерлок терялся в чувствах и ощущениях, не справлялся, тонул. Его спас Джон: когда Шерлок совсем остановился, не в состоянии выдержать всё и сразу, муж начал ласкать его сам, и Шерлок понял, что сейчас можно отдать Джону возможность вести их. Он разбирается в ласках, так что, пока они не дошли до проникновения, можно довериться имеющемуся у него опыту с женщинами. Стало намного легче. В конце концов, Шерлок умел учиться, и подхватывать заданное движение оказалось несложно. А потом, уловив направление, продолжать уже самостоятельно. Тоже положить руку на талию, прижимая Джона к себе, будто пытаясь слиться с ним в одного человека, потом взъерошить ему волосы, забраться руками под халат, потому что давно мечталось просто прикоснуться к его коже. Провести пальцами по груди, увидеть родинки, веснушки, лизнуть складочки на шее, выскользнуть из одежды и снова поцеловать, и лишь когда Джон положил руку на член – отвести её, потому что это невыносимо хорошо. Излишне. Всё это далось так органично, будто он всю жизнь подобным занимался. Шерлок растворился в этом извечном жизненном танце, почти забыл, что должен делать дальше, а потом Джон простонал ему в ухо: – Я не могу больше. Я сейчас кончу! Шерлок отстранился. Как он забылся, ведь самое ответственное ещё предстояло, и с этим Джон уже не поможет. Так, стоп! Шерлок, сейчас же возьми себя в руки и сделай всё правильно! Так, как нужно. Потому что Шерлок Холмс может справиться с чем угодно, и со своей страстью тоже. Всё, время пошло, пора! – Встань на четвереньки, пожалуйста. Так будет легче, я читал, – глухо попросил он. – Хорошо, – коротко согласился Джон. Шерлок развернул Джона перед камерой так, чтобы ракурс оказался приемлемым и нельзя было сказать, что запись неубедительна. Не то чтобы он не хотел повторения, но по отношению к Джону было бы нечестно заставить его проходить через это унижение дважды. Поэтому Шерлок сразу решил, что не допустит небрежностей в этом вопросе. Он взял стимулятор и ощутил его готовность к работе. Легчайший магический импульс включил игрушку, которая была обязана не допустить никакого дискомфорта от проникновения. Закусив губу, он на пробу провёл стимулятором по позвоночнику Джона. Тот, явно напрягшийся, пока Шерлок занимался манипуляциями с игрушкой, содрогнулся и застонал. От этого стона у Шерлока поджались яйца. Обведя анус Джона, он легко погладил стимулятором яички мужа, чтобы тот опять издал томный стон. Удалось. Тогда он начал медленно, неторопливо раскрывать Джона, всё глубже погружая светлую игрушку в его тело. Джон мычал, кусал губы, метался, был просто невероятным. Шерлок завороженно наблюдал за ним, особенно за тем, как стимулятор входит в тело мужа. Неужели его член будет входить так же? От этой мысли кружилась голова, а собственный член пульсировал и, казалось, намекал, что он лопнет, если сейчас же, немедленно не займёт нужное место в Джоне. Шерлок бросил мимолётный взгляд на свой орган и подумал, что тот больше игрушки. Может, он ошибся в выборе стимулятора? Что ж, если даже и так, менять что-либо было поздно. И Шерлок старательно продолжил. Джон не представлял, что подвергнется чему-то столь унизительному, хотя как он себе это воображал? Думал, что Шерлок захочет готовить его руками? Наверняка тот просто брезгует совать свои прекрасные пальцы в настолько грязное место, хотя видит бог, Джон подготовился, как умел. Терпи, Джон, сказал он себе. И он думал, что готов вынести, что угодно, но заблуждался. Что угодно включало в себя боль, унижение, но не удовольствие. Казалось, прикосновения игрушки просто отключали его мозг. Выскажи Джон свою мысль вслух, Шерлок наверняка бы фыркнул, что отключать нечего – но было не до слов. Стимулятор превращал Джона в жаждущее секса животное – бездумное, бессловесное, желающее одного – чтобы его немедленно поимели. Джон почти в отчаянии выкрикнул: – Стоп, Шерлок, остановись! Я сейчас кончу! Шерлок послушно извлёк игрушку. То, как за ней слегка тянулись мышцы, будто не желая с ней расставаться, было невыносимо эротично. Ему хотелось детально исследовать тело мужа везде и всюду, дотрагиваться до него руками и языком, но Шерлок не решился, лишь легко поцеловал Джона, который бросил на него неуверенный взгляд через плечо. – Сейчас, я… – Шерлок придвинулся, перекинул одну ногу через бедро Джона и очень медленно, невыносимо медленно принялся входить. В глазах темнело от того, как трудно ему было не начать вбиваться в податливое тело сразу, а двигаться неторопливо и аккуратно. – Я не сломаюсь, – прерывающимся голосом сказал Джон. – Ну же, скорее, Шерлок! И Шерлок послушался. Положив одну руку Джону на талию, второй он прижал стимулятор к его члену – он помнил, что так нужно сделать. Уже забыл, зачем, но сделал. Еще пара движений – и в ушах зазвенело, перед глазами плыли светлые и тёмные круги вперемешку, а тело испытало наслаждение, которого Шерлок и вообразить не мог. Наедине с рукой было совсем не так. Когда рассеялись пятна перед глазами, он обнаружил, что Джон уже лежит под ним, он тоже кончил. Действительно, при правильном использовании стимулятора был обещан одновременный оргазм. Шерлок всё сделал, как нужно, и ему удалось добиться необходимого эффекта. Он испытал неимоверное облегчение. Всё это время он переживал, что не удастся сделать правильно, что Джон не получит удовольствия, и ему будет плохо. А теперь всё хорошо. Шерлок вскочил. Выключил камеру и только после этого принялся вытирать Джона простынёй – та всё равно была испачкана. – Хочешь, принесу тебе чаю? – спросил он. – Не надо. Просто полежи сейчас со мной. Шерлок аккуратно прилёг на край кровати, и Джон накрыл его ладонь своей. Они улыбнулись друг другу и уснули – тоже одновременно. Будто выключились от усталости.