Герой, который облажался.
24 июня 2014 г. в 12:45
Я знаю, что она точно там, в детстве это было единственное место, куда Фиона убегала, когда было страшно. Какая глупышка, чувствую, события примут другой поворот, раз показались ее острые зубки. Теперь она будет брыкаться и рыдать, как непокорная пленница, теряющая последние остатки гордости, когда я буду жестко насиловать ее каждый вечер, наказывая за непослушание.
Наконец-то моя малышка выросла. Уже не терпится увидеть выражение ее прекрасного лица, когда я разорву ее одежду и заставлю облизывать мой член со всей любовью и заботой.
С довольным смешком, в предвкушении новой веселой игры, резко открываю дверь и неожиданно получаю настолько мощную оплеуху, что перед глазами засверкал водопад звезд.
О, как мне нравится пришедшая в себя маленькая чертовка, теперь в ее глазах будет плескаться дикий ужас вперемешку со сладко-горькой болью от осознания всего происходящего: грязного и неправильного. От чувства сильного экстаза медленно, как лава, растекающегося по непослушному телу и не менее яркой душевной боли, что собственное тело предало ее.
“Ахахахахах”, — безумство накрыло меня с головой, туманя последние остатки разума больной фантазией, выдающей развратные позы, сопровождаемые возбуждающей непокорностью воинственной малышки.
Она хотела убежать, но не тут-то было. Я успел схватиться за ее юбку, в которой девушка бегала уже три года, считая себя маленькой девочкой и совсем не замечая, насколько та стала ей мала, оголяя аппетитную округлую попку, прикрытую клочком белых детских трусиков.
Фиона упала на пол и издала тихий стон. От этого я завелся еще больше, нетерпеливо накрыл ее жаркое мокрое тело собой и заломил руки, замечая, что она развязалась. Схватив ее за волосы, поднял голову в надежде на жгучие слезы.
“Пусти меня, ты проклятый Гломом”, – заорала она, ударив меня пяткой по спине. Как это по-детски, может, она и пришла в себя, но развитием осталась в детстве, надо научить ее плохим словам. Я поднял ее с пола и поволок в сторону спальни, где мы проводили больше всего времени, — мое любимое место.
Помнится, малышка называла ее лабораторией, где я проводил свои опыты. Легкая усмешка тронула губы, да, опыты над ней и сейчас проведу еще один! Я грубо бросил ее на кровать, но эта дрянь не успела упасть и рванула к двери, сломя голову. Моя подножка заставила ее больно рухнуть на пол, больше не шевелится, кажется, отключилась.
Конечно, столько пережить, а еще недавнее падение с крыши, как она говорила? Сражалась в Сахарной пещере? Вот это фантазия!
Я затащил ее обратно и для безопасности решил привязать ее руки к прутьям кровати, добра в виде наручников, цепей и фалоиметаторов у меня имелось предостаточно.
Она стала совсем бешеной, уже не такая тихая, как раньше. Когда я начинал с ней развлекаться, девчонка как будто уходила куда-то в себя, абстрагировалась от реальности и тела, наверное, прыгала с Кейк по цветочным полянам, а снаружи выглядела, как сломанная кукла.
“О, Кейк, как дела? Что ж ты не уберегла Фиону от опасности, она всегда так на тебя полагалась?” — но в ответ лишь тишина, конечно, игрушки не умеют разговаривать, но Фи всегда вела с ней какие-то долгие разговоры. Я ухмыльнулся.
“Хочешь за нами понаблюдать? Мне кажется, будет интересно, если она, конечно, опять не убежит в свой выдуманный мир. А знаешь, ведь это первый раз за три года, когда она пришла в себя, нельзя же упускать эту возможность!” — нервно смеюсь, дожились теперь, я разговариваю с Кейк!
Фиона начала приходить в себя, округляя глаза до предела и сжимая кулаки до побеления костяшек. О да, детка, теперь и твой детский разум узнает взрослые игры! Ну, давай же, возмущайся, кричи, брыкайся, обзови меня ублюдком, давай!
Я захватил ее правый сосок в плен, с жадностью вобрав его в рот, а другой рукой массировал левое полушарие. Мне так хотелось запихать свой грязный член в ее маленький ротик и отыметь его, но эта ненормальная могла и укусить.
Девчонка молчит - неинтересно. Миленькое личико моментально вытянулось, когда я грубо стащил с нее старые хлипкие трусики и, не выжидая следующей реакции, грубо вошел в нее, наблюдая сцену сменяющихся эмоций с непонимания до животного страха.
Раскрыв рот в сдавленном стоне, она судорожно начала задыхаться. Вот реакция, наконец-то очнулась! Я возвышался над ней, как над проигравшей битву, и злорадно улыбался. Она раскраснелась и в уголках глаз уже намечались слезы, но чертовка все же сдержалась.
Без церемоний мощно двигаюсь в узком, но не девственном теле, жадно лапая ее уже не маленькую грудь, то щипая затвердевшие горошины, то кусая их. Но мне мало, я впился в ее губы страстным поцелуем, а она что-то мычала, сжимая губы в узкую полоску, как будто никогда не целовалась, как тринадцатилетняя девственница, но на деле таковой не являлась.
Разноцветные звезды заплясали перед глазами от яркой вспышки боли, эта блядь укусила меня, и во рту появился легкий привкус железа. Отстранившись, улыбаюсь, отвесив мощную пощечину и грубо с силой вошел в нее по самые яйца, наклонился и укусил в ответ. Она в сопротивлении замотала головой и зашевелила бедрами, сама не понимая, что лишь раззадоривала меня еще сильнее.
Да, надо заставить ее брыкаться. Я спустился ниже и впился зубами в ее нежное гладкое плечо, а другой рукой в сбитом ритме массировал клитор, грубыми движениями причиняя скорее боль, нежели наслаждение. И вот тогда девушка застонала, закричала, но еще не плакала. Хотя в этот момент ее детское сердце разбивалось вместе с мечтами о скалу жестокой реальности.
“Пусти, отпусти меня, Гамбол!” — перешла она на яростный крик до потемнения в глазах, шевеля бедрам.
“Я не Гамбол, не жвачный принц, у меня нет королевства. Я Роберт (Боб), человек, как и ты. А все эти принцы, волшебники, говорящие создания и еще непонятно кто лишь плод твоего воображения!” — ее лицо было исполнено решимости, явно давая понять, что она ни за что не поверит в предоставленную ей правду, но другого объяснения у нее просто не было.
“Ты врешь… Ты все врешь!”— зашлась она в истошном крике, скорее убеждая в этом себя, чем меня, и расплакалась.
И тут меня понесло, я почувствовал, что моя малышка живая и эмоциональная, отзывчивая и жаркая, не просто бездушная кукла, позволяющая похабные непристойности, она чувствует!
Невменяемо я набирал бешеный ритм, ускоряясь, сильнее входил в нее до упора, так хотелось сжать ее до одурения в глазах, пропитать своим запахом, оставить отметины на покрасневшей покрытой мурашками коже и запереть в этой комнате навсегда. Сломать ее неустойчивую психику, разорвать сладостный детский мир, куда она пряталась все эти годы, и заставить смотреть лишь на меня широко раскрытыми глазами!
На лбу появилась испарина, но отсутствие хлюпающих звуков говорило о том, что возбуждения с ее стороны не намечалось, и если ей было все равно, то мне не хотелось ходить остаток суток с ноющим натертым членом. Благо в запасе всегда имелся флакончик лубриканта.
Я отвязал ее руки от кровати, оставляя их связанными вместе. Она уже не кричала, издавая хрипы с редко вырывающимися стонами, перемешанными со слезами, а мягкие груди тряслись то вверх, то вниз от моей бешеной скорости. Девушка смотрела на меня с заплаканным лицом и своими маленькими ручками упиралась мне в грудь, как бы пытаясь хоть немного оттолкнуть меня, не подпустить еще ближе.
Но она определенно что-то чувствовала, ведь просто не могла остановить реакцию своего тела, которое было хорошо научено мной всем этим играм. Оно само собой, не спрашивая ее мнения, откликалось на меня, а девочка даже не понимала, что происходит. Что это за ощущения непонятные, но сладостные, приносящие нереальное удовольствие с долей легкой приятной боли.
Этот момент напомнил мне далекий случай, когда я впервые изнасиловал ее. Она пришла ко мне в поисках защиты и укрытия, хотела, чтобы я спас ее от этих ужасных событий, произошедших с ее семьей, успокоил и утешил.
И я успокоил… Нагло и безжалостно разорвал ее детское синее платье, засунул кляп в рот и вставил ей по самое не могу. О да, как она рыдала тогда, скулила, брыкалась и захлебывалась соплями, а я брал ее снова и снова, пачкая в крови ее невинное тело.
Я забавлялся с ней часов двенадцать, а когда закончил, она уже далеко убежала в свой выдуманный мир!