Единственная истинная ценность

22 декабря 2025 года. День. - Соберитесь, Идэн. Вам необходимо пройти через это. В ее голосе - лишь раздражение, потому что он плохо справляется с тем, что нужно им. Юноша сдавленно стонет и стискивает зубы: на виски начинает давить, а прибор знай себе жужжит, ослепляя светом и будто бы физически вворачиваясь в череп. Да уж, вся эта жизнь не была добра к нему, но другой он не знал и потому лишь слабо догадывался, что, может быть, другие люди существуют как-то иначе. Ведь доктор Вюрт уходил куда-то по вечерам? Холодно пожелав ему «приятных снов» и оставив с приятной, но выдохшейся не меньше его самого, Идэна, сиделкой Карэн Вагнер, он уходил за дверь, которая никогда не пропускала юношу, а возвращался рано утром, порозовевший, едва ли не лоснящийся от удовольствия, что щедро давал ему внешний мир. Незнакомый Идэну мир. В течение долгих безрадостных лет юноша только и мог, что жадно всматриваться в незаметно изменяющееся лицо пожилого доктора, да улавливать смутную вереницу запахов, которые тот приносил с собою, но которые ни о чем сообщить ребенку, который ничего в жизни кроме этой комнаты не видел, не могли. - Давайте снова. У вас получится, - добавляет доктор. К детям не принято обращаться на «Вы», но Идэн и этого не знал. Он ровным счетом ничего не знал, кроме того, что сообщали ему окружающие его - одни и те же на протяжение всех лет его жизни! - люди, да скупая база данных, которая, кажется, и не обновлялась никогда, годы назад небрежно «залитая» доктором Фридрихом Ноланом Вюртом на выделенный ему компьютер, лишь только мальчик научился читать. Но этого было мало… И поэтому любознательный, интеллектуально развитый далеко не по годам Идэн откровенно скучал. Но сегодня что-то переменилось: в комнату, где он существовал, принесли какой-то аппарат, что-то вроде просторного кресла-раскладушки с приделанными к нему многочисленными датчиками и яркими проводками. Едва дождавшись, когда уйдут работники, юноша вылез из угла, где обычно прятался, между огромным цветочным горшком с монстерой и за спинкой кресла, откуда он мог оглядывать всю комнату, оставаясь никем не замеченным. Иногда он забирался по решетке, закрывающей окна как снаружи, так и внутри, и забирался на просторный карниз, казалось, специально предназначенный для того, чтобы там мог прятаться маленький мальчик вроде него. Но на это требовалось некоторое время, которого в то утро у него не было - когда пришли работники с частями аппарата, Идэн сидел на диване и поедал завтрак, который уже ненавидел за его убогую однообразность. Как только в дверях, внезапно раскрывшихся, зашумели, юноша проворно юркнул в убежище и схоронился. Монстера щедро спускала листья, скрывая его от посторонних взоров, и, неслышимый и невидимый, Идэн зорко высматривал людей, столпившихся в комнате, пока они не поставили этот поразительный прибор, наконец-то позволив понять назначение странной платформы в самом центре помещения, и не убрались восвояси. Обойдя его по кругу несколько раз и ненавязчиво проверив прочность крепления проводков, юноша, под зорким надзором Фридриха, залез на «раскладушку» и блаженно растянулся на ней. Материал был мягким, приятно повторял изгибы тела, и казалось, на нем можно было лежать вечно. Доктор подошел и с интересом взглянул на Идэна. - Удобно? Тот кивнул. - Это очень хорошо, Идэн, потому что в дальнейшем вам придется очень много времени проводить в нем. Вы успели поесть? Хорошо, - снова повторил доктор свою любимую фразу (а что еще мог ответит неискушенный жизнью ребенок, который радовался уже одному тому, что кто-то из докторов, вдруг вспомнив о нем, приносили какую-то новую игрушку или, как делала Карэн раз в год, как вот было только вчера, книгу?) и, внимательно оглядывая и устройство, и то, как ребенок умещается на нем, обошел аппарат. – Очень хорошо. Тогда я начну вводить вас в курс предстоящей работы. - Вы уже достаточно взрослый и умный ребенок, - начал он, не прекращая расхаживать по кругу. – И ваша нервная система достаточно окрепла, чтобы начать переносить нагрузки, которые мы вам дадим. Устройство, на котором вы лежите - это Анимус, - он старательно проговорил новое для мальчика слово. - Анимус. Все просто. Видите ли, Идэн, как бы проще пояснить… Скажу так - ваши мама и папа кое-что оставили вам. Идэн усмехнулся, впрочем, внешне оставаясь абсолютно спокойным. Эти люди быстро научили его прятать эмоции, а уж к этим словам – «ваши мама и папа», или просто «родители» - он привык настолько, что перестал уже и спрашивать о том, кто вообще эти эфемерные люди и где они, черт подери, шляются, когда он, их ребенок, прозябает здесь, в сомнительной компании и сомнительным будущим? Но жизнь тут научила не задавать вопросы абы как. - Что-то вроде записи о своих жизнях, - Фридрих, видя, что юноша отвлекся на какие-то свои мысли, даже повысил голос, возвращая себе утраченное внимание. Идэн сморгнул, устало воззрился на него. - Как те видеозаписи, что вы смотрели, с той лишь разницей, что они находятся внутри вас самого. Это устройство, - он описал круг ладонью, будто очерчивая контуры Анимуса, - поможет программе прочитать, а нам – и просмотреть их. - А что со мною станет? - Для вас это не представляет никакого вреда - уже. Единственная сложность состоит в том, что мы не можем просто подключиться к вашей, гм, внутренней памяти и прочитать ее. Вы должны сами привести нас к ней. Так и работает этот аппарат, - он хлопнул ладонью по спинке. - Попробуем? Это был не вопрос, а уже оформленный и неотвратимый план на лень. Идэн вздохнул, и доктор, осклабившись, позвал кого-то по рации. Впервые за долгое время Идэн увидел незнакомого человека - относительно пожилую женщину, которая с видом знатока окинула цепким взглядом и Анимус, и затихшего по пристальным взором мальчика. Вюрт приветственно кивнул. - Доктор Холл. - Доктор Вюрт. Вы готовы? – кивнув в ответ, обратилась та к Фридриху. Тот снова кивнул, окинув мальчика оценивающим взглядом. - Тогда начинаем. Идэн лишь порывисто выдохнул, когда игла вонзилась в руку. И сжал зубы. - Это питательная смесь, - пояснила новенькая. - Мне сказали, вы привычны к таким. О да, еще бы. Теперь ясно, зачем доктор последние несколько месяцев по выходным замещал обычное кормление на такое… Идэн почувствовал нарастающую злость. - Будьте спокойны, Идэн. Или придется дать вам седативное средство. А как раз это в его планы не входит. От них кружится голова, а мысли становятся непозволительно спокойными, едва ли не счастливыми, но он был достаточно умен, чтобы распознать фальшь этих вроде бы положительных ощущений. А здесь это нельзя допускать. Он кивнул и попытался расслабиться, выровнял дыхание, и очень скоро девушка удовлетворенно кивнула. - Очень хорошо, - повторила она осточертевшую ему фразу. – Теперь закройте глаза и делайте, что вам скажут. Прибор автоматизирует весь процесс, вы должны только перемещаться по директориям файлов своей памяти, и Анимус сделает все остальное. Он не стал даже уточнять - это все просто достало его, не вызывая ни малейшего желания копать в суть. Юноша вытянулся на кресле, закрыл глаза и погрузился в полудрему, в фоновом ожидании по-прежнему чутко реагируя на происходящее вокруг. Почти звереныш, выращенный в роскошной клети, но так и не растерявший свои дикие инстинкты, он слышал сейчас очень многое - как Карэн тяжело опустилась в одно из кожаных кресел у стены, как доктор неспешно ходил по комнате, осматривая «поле действий» со стороны, как девушка, так и не представившаяся ему, возится с прибором, и как собственное сердце мерно постукивает, выдерживая «заказанный» ритм. Доктор Нолан, судя по шагам, подошел к своему рабочему компьютеру, включил запись. - Объект 18, имя - Идэн Майлс, возраст - 12 лет. Первая попытка подключения к Анимусу. 22 декабря 2025 года, время 17:48. Наблюдатели – доктор Фридрих Нолан и доктор Ирэн Холл.