Музыка: Selectracks - Black Opium Thomas Bergersen - Cry Groove Addicts - Interstellar
Все никак не наступающее утро пришло неожиданно и солнечный блик, мазнувший по окну, послужил Наруто куда лучшим снотворным, чем сумело стать пресловутое пересчитывание овец. Морфей наконец сжалился над воспаленным сознанием, ненавязчиво утянув его в спокойный и глубокий сон. Наруто казалось, что после пережитого он проспит двое суток кряду и то будут скорее бредни умирающего, нежели сны, но нет - в тот день он спал без сновидений и проснулся едва минуло время ланча.***
- Что у тебя, Шон? - спросил Узумаки, разгибая ноющую спину. Он-таки схлопотал простуду и, не смотря на уверения и убеждения Омои остаться дома, все же поехал искать брошь. Кости с суставами нещадно ныли, мышцы словно растянули на дыбе. Все тело жаловалось на пренебрежительное к себе отношение и требовало заботы. Волосы под хлопковым шарфом(вынужденная мера дабы скрыть синяки на шее) намокли и липли к коже. Наруто запустил пальцы в шевелюру, лохматя свои пожизненно-непослушные волосы еще больше. Идея найти заклинателя не давала от себя отмахнуться, едва Наруто успел о ней вспомнить. Нет, она укоренилась в мозгу и требовала разыскать таинственный Голос. Хотя бы для того, чтобы самому себе доказать, что он не сумасшедший. Да, именно по этой причине. Мулат пожал плечами и показал пустые руки. За час они осмотрели каждый дюйм мостовой, стыки булыжников, основания фонарных столбов - все те места, где теоретически могла притаиться безделушка. Но, если она и оставалась тут какое-то время назад, то сейчас ее уже абсолютно точно не было. Могла найти детвора. Или еще кто. Наруто с сожалением подумал, что все сложилось бы иначе, отправься он на поиски с раннего утра. Сейчас, когда время клонится к вечеру, шанс обнаружить бронзовое украшение стремится к нулю с постоянным ускорением. - Господин, давайте возвращаться, - высказал мулат мысли Узумаки, на что блондин предпочел промолчать. Сдаться? Нет, спасибо. Омои тоже помолчал, а потом добавил: - Я сегодня по своим каналам поищу, если Вам так важна эта вещь. Слова следовало понимать как "мне знакомы люди, способные найти что угодно и где угодно. Только решите, сколько вы готовы заплатить". И, если судить по кислому выражению лица и глаз, то платить бы пришлось много, а Омои вовсе не казалась столь ценной некая бронзовая брошь. Бережливый слуга относился к деньгам хозяина с большей ответственностью, чем к свои собственным. Наруто покачал головой. В отличии от Омои, заплатить он был готов. Только за что? За доказательство, что с его головой все в порядке или.... За то, чтобы убедиться, что все в порядке с заклинателем? Блондин еще раз охватил взглядом примыкающую к мосту улицу. Исттаун в это время был весьма оживлен и двое молодых людей, едва ли не на карачках осматривающие булыжники, вызывали заинтересованность и смех. Сейчас, на залитой светом, словно маслом, улице Наруто не мог даже предположить куда он зашвырнул бронзовое украшение в приступе паники. Бесполезно. - Ладно, Шон, поехали в банк. У меня совсем закончилась наличность, да и твоим сыщикам придется приплатить за поиски иголки в стоге сена. Мулат недовольно скривился. "Расточительство-грех", - читалось на его темном, красивом лице. Наруто усмехнулся этому. Он знал все выражения лица своего скупого на мимику слуги и, благодаря природной прозорливости человеческих сердец, всегда мог сказать что того беспокоит. После прошедшей ночи, когда ранее просто мучавшие его, но не выходящие за пределы снов, кошмары вдруг ожили и вышли на улицы, Наруто казалось, что переменился мир. Но нет, понимал блондин, изменился только лишь он сам. А мир, банк, мостовая, Омои и его связи с воришками города - все это осталось неизменным. И сейчас видеть привычного Омои, кривящегося при мысли о расточительных тратах, было успокаивающе. Пусть даже мулат с этим не согласен. Омои, когда они приблизились к машине, открыл для господина дверь у пассажирского сидения. Наруто залез в свой желтый авто, не прекращая размышлять о бронзовой броши. Она ведь была? На пальцах, указательном и среднем, были вполне заметны следы иголки - та зашла в кожу глубже, чем хотелось бы и теперь свидетельство ее визита в пальцы чернели темненькими полосочками. Дверь у водительского кресла распахнулась и Омои занял свое место за рулем. С высокомерным видом проигнорировал проходящую мимо женщину с ребенком, обозвавшую его грязным нигером. Посмотрел в зеркало заднего вида на сосредоточенно рассматривающего свои пальцы Узумаки. - Сэр, - непривычно обратился Омои к Наруто. Тот вздернул голову и встретился взглядом с отражением черных глаз в зеркале. - Да? - Где вы вообще ее взяли? Я имею ввиду, откуда-то она у вас появилась. Это, конечно, не поможет найти ту самую брошь, но, по крайней мере, может быть у него есть еще одна такая же? Омои не мог не заметить как вытянулось лицо Узумаки. А ведь точно, думал тот, откуда она у меня? В любом случае выходило, что от заклинателя. Он знал, что она попадет к Наруто. Знал, как ее подсунуть. Знал, что Узумаки ее возьмет. Именно он, а не кто-то другой. В памяти сразу же всплыл знакомый по частым посещениям темный дубовый стол в кабинете Ямато, поблескивающая маслянистыми отсветами бронза на нем. Но брошь принадлежала не Тензо. Кому-то из докторов? Медсестер? Узумаки почувствовал, как сердце забилось быстрее. Вот он, след заклинателя! - Господин? - окликнул блондина Омои. Наруто даже не заметил, как машина тронулась с места и теперь мулат уверенно ведет ее к банку. По сторонам мелькали отмытые от ночных ужасов приветливые вывески кафе и магазинов, приглашая навестить их на досуге и выпить чашечку горячего ирландского кофе. - Останови у лечебницы. В банк заглянем позже, - приказал Узумаки. Дождавшись, когда мулат притормозит у ворот Аркхэмской психиатрической больницы, Наруто вынырнул из салона. Тут же выпрыгнувший из будки охранник открыл ворота и уверил, что господину Узумаки вовсе не стоило утруждаться и выходить из машины, старичок бы сам все сделал. Наруто сказав, что желает пройтись пешком, оставил Омои дальше обходиться самостоятельно, напоследок велев мулату припарковаться так, чтобы у полиции не нашлось повода обратить свое пристальное внимание на кричаще-желтое авто отца. Сам блондин отправился по пешеходной дорожке к административному зданию больничного корпуса. Вопреки опасениям, его вполне спокойно пропускали на всех пунктах, на которых, как думал Узумаки, могли возникнуть сложности без предварительного телефонирования. Единственное неудобство случилось у кабинета Ямато. Молоденькая медсестричка с серо-голубыми глазами известила, что доктор Ямато сейчас на обходе и если господин Узумаки соизволит подождать его за чашечкой чая, то доктор несомненно будет рад его видеть. На вопрос о докторе Конан, парень получил смущенную улыбку и ответ, что доктор сейчас у своего особенного пациента. Да уж, подумал Узумаки, история о прекрасной непреступной Конан и ее "особенном пациенте" была известна всей больнице и далеко за ее пределами. Некоторые молодые особы находили эту сказку безумно-романтичной. Наруто согласился подождать, но от чая отказался, предпочтя скоротать время за рассматриванием висящих по стенам портретов у кабинета главного врача. Суровые лица, выныривающие из темноты холстов, смотрели осуждающе и немо спрашивали:"почему не в палате?". Доктор не заставил себя ждать - явился, как показалось Узумаки, едва минула четверть часа. - Добрый день, доктор, - поздоровался Узумаки. Ямато бегло оглядел одетого в легкий джемпер молодого человека, его закутанную в шарф шею и кремового цвета брюки. Улыбнулся, здороваясь в ответ. - Зачем пожаловали, господин Узумаки? Неужели какие-то проблемы? - спросил Ямато, открывая двери кабинета и приглашая блондина следовать за ним. - Нет, что Вы. Всего лишь хотел поблагодарить Вас за вчерашний разговор, он мне очень помог, - Наруто решил пока не раскрывать правды о цели своего прихода, предпочтя завуалировать его под визит вежливости. - Правда? - удивился Ямато, - отрадно слышать. Кошмары... отступили? Доктор прошел за свой стол и устало опустился в кресло. При Наруто он старался вести себя бодрячком, но измождённость, вызванная событиями последнего дня, делала бодрость почти непосильным трудом. - Да, - с улыбкой произнес Узумаки, - Спал как убитый, лишь пару часов назад проснулся. Солнечная улыбка на лице Наруто изменила черты его лица и, вопреки всеобщему мнению, сделал его больше похожим не на семейство Узумаки, а на отца, Минато. В груди Тензо судорожно сжалось. Казалось бы - столько лет минуло с последнего раза, когда чужая улыбка выбивала почву из под ног, а глаза пронзали насквозь. Наруто повзрослел быстрее, чем Ямато ожидал и стал похож на Намикадзе больше, чем Ямато бы хотелось. Все, как он и боялся. Доктор резко отвернулся, разрывая зрительный контакт и оставляя оживший образ двадцатилетней давности на периферии зрения. Настроение резко упало. Ямато понимал, что Наруто не виноват, но ничего с собой поделать не мог - избавленный от своих кошмаров и с чистой улыбкой на лице юноша ожил, заструился солнечным светом в этом всегда темном, мрачном кабинете. Часы на стене неодобряюще тикали. Они вообще были против Ямато. Наруто прошелся к столу и, дождавшись разрешающего кивка, сел в уже знакомое кресло аккурат напротив доктора. - И все же, господин Узумаки. Зачем вы явились на самом деле? Не только же, что бы поблагодарить за разговор? Телефонного звонка было бы достаточно, - Ямато спросил жестче, чем хотел, жестче, чем требовало сердце. Но иначе не смог. Наруто взглянул на помрачневшего доктора и внезапно понял, что сказать, чем объяснить свой визит. Глаза уткнулись взглядом в темную, почти черную, столешницу, рука сама нырнула в карман и нащупала мешочек с оберегом: - Да, доктор, я пришел не только благодарить. Мне нужна ваша помощь. Снова, но в другом смысле, нежели раньше, - Наруто немного замялся, подбирая слова. А точнее, делая вид, что подбирает, - Просто вчера.... Наткнулся на подарок матери и понял, что мне совершенно необходимо поговорить с человеком, знавшим моих родителей лично. Из всех, кто есть в городе и был знаком с ними, я выбрал Вас. Ямато повернулся, а Наруто поднял глаза. Тензо на секунду показалось, что он тонет в этой небесной синеве. Дыхание перехватило и выдернуло, оставив тело без шансов глотнуть воздух еще раз. На него смотрел молодой Минато. Нет-нет-нет, отшатнулся Ямато от этой мысли. Просто его сын перестал быть серым и испуганным кошмарами, а подрос и расцвел в полную силу. Наваждение длилось лишь несколько секунд, но воздух затекал в тело все равно неохотно, с усилием. - Я не хотел вас отвлекать, доктор, - с сожалением произнес Наруто. На самом деле ему было даже стыдно за пользование благодушием и расположением Тензо, но выйти на след заклинателя было важно, важнее собственной совести. Если Ямато и понимал на задворках сознания, что в поведении Наруто что-то не так, то оставил эти мысли там, на задворках. В угоду своему самолюбию и беспокойствам. Сын Минато нуждался в нем. Нуждался не в помощи в спасении от лечебницы, а в собеседнике, друге. Такой сладкий самообман. - Извините, - попросил прощения Ямато. - Я был резок. Извините, - Повторил Тензо, рукой прикрывая глаза. - Не лечебница, а дурдом какой-то. Все с ума посходили, ей-богу, - произнес доктор, и лишь мгновение спустя понял, что сморозил. Посмеялся нервно. Потом вновь посерьезнел и с сожалением произнес: - Простите, господин Узумаки... Наруто. Я сейчас не могу говорить о Ваших родителях. Сожалею. Может быть в другой раз? - Понимаю. Что-то случилось в больнице? - спросил Наруто, будто бы кожей ощущая нарастающее напряжение. Тензо покачал головой, раздумывая о чем-то своем. Произошедшее только что на обходе никак не шло из головы. Наруто молчал, не спуская взгляда с Ямато. Как невзначай начать разговор на интересующую тему он пока что не представлял. Но доктор решил эту проблему за него. Ямато вдруг запустил руку в карман халата, выуживая из него знакомую до боли бронзовую брошь, и, поднеся ее к глазам, замер, разглядывая безделушку. Наруто не успел рта раскрыть, как Ямато спросил: - Господин Узумаки, - бронза сверкнула в пальцах и спряталась в кулаке, чтобы затем предстать на вытянутой ладони, - у Вас ведь точно такая же? Я вчера лично Вам ее отдал. Могу я ее увидеть? - Да, - спокойно сказал Наруто, глядя Ямато прямо в глаза, - она лежит у меня дома, в прикроватной тумбочке. Я мог бы ее принести скажем, завтра с утра? - Возьметесь утверждать, что там она сейчас и находится? - протянул Тензо. Что он делает? Спрашивает у Наруто, Наруто, которого он помнит младенцем, Наруто, которого встретил на могиле его отца, у Наруто, которого пытался спасти от лечебницы, он спрашивает у этого Наруто про брошь? Из-за совершенно нелепых, ничем необоснованных предположений, нарисовавшихся в уставшей голове только что? Сама мысль об этом - глупость. Глупость, какая несусветная глупость... - Я положил ее в тумбу у кровати в своей комнате. И я уверен, что никто из домашних без моего разрешения копаться в моих вещах не будет. Да, я уверен, что она там, где я ее оставил, - подчеркнул Наруто свои слова выразительным взглядом. - А вы, доктор, вижу нашли такую же? Можно посмотреть? Тензо перегнулся через стол, передавая украшение. Наруто взял нагретый металл пальцами, ощущая страшное волнение - даже ладони вспотели. Посмотрел брошь под разными углами и наклонами. Сомнений нет, та самая. В слух же сказал: - Надо же, и вправду такая же... Конфисковали у персонала? Или у еще одного пациента? - Ну почему же, у еще одного? Все у того же, - иронично ухмыльнулся Ямато, - я уже начинаю думать, что кто-то из персонала намеренно подбрасывает ему это дивное...украшение. Наруто приподнял бровь: - Считаете, что это делают разные люди? - Я думал, что один человек. И, предполагал, что он делает это все ради того, чтобы пациент покончил с жизнью путем самоубийства. Есть такие "добрые души", предполагающие, что смерть лучше такой жизни. - А я думал, что тут такие не работают. - Отсеиваем как можем, но у некоторых это мировоззрение начинает формироваться через годы работы в лечебнице. - Допустим. Но мне кажется, надежнее был бы дать пациенту нож или лезвие, - предположил Узумаки, прокручивая брошь в пальцах и демонстрируя ее перед собой, - Уколоться ею можно, но не более того. Вряд ли подойдет для суицида или... Убийства. Ямато хмыкнул. - Странно лишь, что ее подкидывают одному и тому же пациенту, а значит, какая-то цель в этом все же есть, - рассуждал Наруто, - Если отбросить идею, что действуют разные люди и в лечебнице организована какая-нибудь группа типа "ложа бронзовой броши"..., - блондин скептически улыбнулся, намекая на абсурдность идеи, -... то действовать должен один человек, имеющий доступ к пациенту. Его наблюдают одни и те же врачи? Это же несколько человек от силы. - И куда большее число медсестер. Только вот есть одна загвоздка... - Расскажите? - Праздное любопытство, господин Узумаки? - ухмыльнулся доктор. Наруто с беспокойством отметил, что прошедшая ночь тяжело сказалась не только на нем - у Ямато залегли тени под глазами, а сами глаза выглядели уставшими и тусклыми. - Нет, не думаю. Но все же, что за загвоздка? Тензо помолчал немного, затем, откинувшись в кресле, заговорил: - Помните, как вы вчера сказали, что в отличии от этого психа, вы псих не буйный? Узумаки утвердительно кивнул. Он не воспринимал свои слова всерьез, это была попытка пошутить. - После вчерашнего инцидента, когда пациент напал на Мари, я отправил девушку домой, чтобы отдохнула денек, а к самому больному приписал санитаров. Иными словами, больше ни одна медсестра доступа в его палату не имеет с момента происшествия. Видите ли, наши пациенты они очень.... разнообразны и не всегда предсказуемы. Ко всем требуется свой подход и порой они оказываются совсем не такими, какими мы их видим. Касательно именно этого пациента... Господин Узумаки, до вчерашнего дня он десять лет был бездейственным. - В каком смысле? - уточнил Наруто, отчего-то ощущая растущее беспокойство. Разгадка близка? Брошь в пальцах впилась в подушечки острыми гранями, пока, впрочем, не раня. - Имеется в виду то, что с тех пор, как он сюда попал, он не способен есть, ходить, одеваться и даже мочиться самостоятельно. Он был... как растение. И вот внезапно вчера, когда медсестры пришли проводить вечерние процедуры, он напал на них. Представляешь такое? Тот, кто десять лет не мог сам подняться на ноги, стоять без посторонней помощи, напал на двух женщин. Одну отшвырнул, она, кстати, и позвала на помощь, другую ткнул брошью. Не бог весь что, - пожал плечами Ямато, продолжая серьезно рассказывать, - но представь себе такое поведение от.... овоща. Наруто молчал, внимательно слушая. Лицо Ямато вдруг приобрело странное выражение. Доктор поднялся с кресла и, скрестив руки за спиной, встал лицом к окну: - В итоге, его должны были обслуживать санитары. Я лично подобрал двух крепких парней. И проверил - ничего острого, в том числе булавок, брошек и прочей ерунды у них не было. Верите? - задал вопрос Ямато, на секунду оглянувшись. Получив утвердительный кивок, вновь вернулся к созерцанию тяжелых занавесок на окнах, продолжая рассказывать, - Утром мы пришли к пациенту и обнаружили того лежащим на полу с абсолютно отсутствующим взглядом. Примерно так он всегда и выглядит. Санитары помогли мне произвести осмотр и мы не нашли никаких отклонений от нормы, в условном смысле, конечно. Кроме, пожалуй, следов от пальцев у него на запястье - Мари слишком уж отчаянно цеплялась за его руки, думая, что пациент хочет ее убить. Кто знает, может так и было. Доктор вздыхает. И продолжает повествование. Пациент вел себя как и всегда - никак. Он не реагировал на уколы, его зрачки послушно сокращались от пучков света, бьющих в глазное яблоко, его дыхание было нормальным, а пульс немного замедленным. Он страдал ВСД* и ему давали сосудорасширяющее, намеренно забывая об успокоительном. Задавали себе один вопрос - может ли овощ страдать? В нем не было никаких признаков жизни, присущих человеку с целой душой. Он был таким, каким был десять лет, проведенных им в этой больнице. В обед он встретил доктора таким же. Послушным, инертным. Его собирались отвести в ванну и Ямато отвернулся лишь на миг. Миг оборвался хрипом одного из санитаров - пациент вцепился в него, ловко запрыгивая за спину и зажимая горло в захват. Коллега в белом халате помог товарищу сбросить худую фигуру с себя и отшвырнуть в сторону. Затем они вдвоем набросились на душевнобольного и заломали ему кисти. Тот дергался какое-то время и Тензо на секунду решил, что он вот-вот выпутается, но пациент обмяк безвольной куклой в крепких руках, лицо приняло потерянное выражение, а из-зо рта потекла струйка слюны. Ямато испытал смешанные чувства увидев, как бледная ладонь больного разжалась и из нее, тускло подмигнув светом из окна, выпало бронзовое тельце броши. Что за чувство это было? Он не ожидал такого? Или наоборот, ожидал и удовлетворен увиденным? Доктор кончил рассказывать и обернулся к Наруто. Он видел эту же картину менее суток назад - юноша сидел в резном кресле, руки его покоились на загривках деревянных псов, но сейчас в глазах нет и намека на вчерашнее отчаяние. Неужели и правда очистился, оставил своих демонов в этом кабинете? - За все десять лет, три из которых я являюсь главой лечебницы, он пальцем не пошевелил без посторонней помощи. А тут два нападения за неполных два дня. Загадка, не так ли, господин Узумаки? Наруто ничего не оставалось как согласиться, что да, так оно и есть. Загадка. Но, заметил он, доктор Ямато сам сказал: пациенты способны быть непредсказуемыми. - О да, очень непредсказуемыми, - усмехнулся Ямато, доставая из кармана пачку сигарет. Вопросительно глянул на Наруто, но тот махнул рукой, что ничего не имеет против. Доктор прикурил. Первая затяжка - и смолы ворвались в легкие, а никотин пропитал кровь. Ямато выдохнул дым, задумчиво проводив взглядом распадающееся облако. Вот так человеческая жизнь и исчезает в забытье - словно дым от сигареты. - ...Особенно, если учесть, что этот самый пациент лег в лечебницу самостоятельно. И до того, как он это сделал, он составил список из фамилий людей, которым позволяется его навещать на правах опекунов. Будучи в здравом уме и твердой памяти, заверил это распоряжение у нотариуса, оплатил свое содержание в больнице на 30 лет вперед и внезапно сошел с ума. Представляете, господин Узумаки? Вот это - непредсказуемость. Наруто внимательно слушал, не боясь встречаться с темными, словно дерево стола, глазами доктора. А тот, наоборот, глаза прятал, опасаясь, что вновь поддастся чарам из прошлого: - Хотите знать, что было в том листке посещений? - спросил Ямато, затягиваясь. Атмосфера сгущалась как кисель, заливала глаза, заставляя их болеть и слезиться. Может быть, действие дыма. А может быть, это скрутившееся в груди беспокойство и предугадывание будущего. - Там было всего две фамилии. Затяжка. Выдох. Тихий смешок. - Я не придавал этому значения... До недавних пор. Ямато все же посмотрел в лицо своего прошлого. Юноша, сидящий перед ним, не был точной копией своего отца ни внешне, ни духовно. Ему не хватало более тонких отцовских черт, ему не хватало спокойствия и рассудительности Минато. Но это был его сын, несомненно. Синие глаза смотрели вперед смело, уверенно, не выдавая бурю, бушующую внутри. - Две фамилии, - повторил доктор, окуная недокуренную сигарету в ее жестяную могилу, - Первая фамилия - Узумаки. Ямато не спускал глаз с замершей в кресле фигуры. Наруто не шевелился, а в остекленевших глазах, на самом их дне, плескалось неподтвержденное пока знание. - Вторая фамилия - Намикадзе. _______________ * - Вегетососудистая дистония