Музыка: Two Steps From Hell - He Who Brings The Night Imagine Dragons - Demons
- И что из этого следует, доктор? - спросил Наруто, после непродолжительной паузы. Хотя внутри все тряслось и кипело, демонстрировать это Ямато не стоило. Настойчивая мысль, что пациент указал обе фамилии, чтобы встретиться именно с ним, Наруто, приставучей мухой жужжала в голове. В слух же блондин сказал совсем иное: - Доктор, вы же сами знаете, что о моих родителях по городу легенды ходят. Я не удивлюсь даже, если эта бумага окажется не более, чем данью вежливости. Или благодарности. В Аркхэме нет ни одного нуждающегося, которому семья Узумаки не протянула бы руки помощи в тяжелый период жизни. А о влиянии моего отца Вам известно больше, чем кому бы то ни было. Доктор стрельнул глазами в сторону Наруто и отвернулся. Да, он тоже думал, что в бумаге говорилось о Кушине и Минато, просто все так совпало: разговоры о кошмарах Наруто, поведение пациента, слова Конан... Но прийти из-за этого к идее, что пациент, потерявший способность думать десять лет назад, написал бумагу, чтобы к нему непременно попал младший Узумаки... Ересь какая, как вообще можно было выйти к такому умозаключению? И правда, больница сходит с ума. А он, как ее глава, сходит с ума активнее подчиненных. Ямато уперся лбом в руку в попытке унять все это безумие, порождающее бредовые предположения. Осуждающий тик часов врывался в мозг сквозь вату, грозя одним этим звуком свести с ума без возможности реабилитации. Затянувшуюся паузу нарушил Наруто: - Я правильно понимаю, что этот документ дает мне право на свидание с пациентом? Тензо отнял руку ото лба: - Простите? Доктор не верил свои ушам, Наруто - своему рту. Впрочем, Узумаки еще с детства заметил, что именно в его организме связь мозга и рта несколько нарушена, и он потратил годы учебы, чтобы ситуацию исправить. Но в момент нервного напряжения она снова вышла из под контроля - ляпнул не подумав. Однако, отступать он тоже не намерен. - В списке тех, кто может посещать этого пациента на правах опекуна, моя фамилия. Обе мои фамилии, - выделил последнее Наруто. Пусть Ямато подозревает его в чем угодно, пусть думает, что это он подбрасывает душевнобольным броши горстями . Но он должен увидеть того человека. Наруто поднялся с кресла. - Я думаю, он был знаком с моими родителями. - Господин Узумаки... - Я уже сказал, доктор. Я пришел сюда пообщаться с тем, кто знал моих родителей. И раз у меня есть право увидеть такого человека, то я им непременно воспользуюсь. Вот сейчас, здесь и сейчас, перед Ямато стоял тот Минато, которого он запомнил по молодости. Уверенный, решительный. Небо светилось в его глазах, а лицо было полно благородства старинного рода. Он был уже не Узумаки, и даже не Намикадзе. Он стал настоящим гибридом, наделенным властью первых и духом второго. Так казалось Ямато. Тензо не смог выдержать взгляда глаза в глаза и отвернулся. - Вы бы не сказали об этом документе, если бы сами не хотели моей встречи с этим человеком, - Наруто не спрашивал, он утверждал и был прав. С той секунды, как в бледной ладони мелькнула брошь, с той самой секунды Ямато жаждал увидеть что произойдет дальше. И эта жажда не имела ничего общего с врачом Аркхэмской лечебницы. Она была неестественной, мистической, невозможно-сильной. - Вы же хотите понять, откуда у него брошь, - продолжал Наруто, - и предполагаете, что я как-то со всем этим связан. Идемте, доктор. Я встречусь с пациентом. Узумаки не сказал "вы увидите то, чего так жаждете увидеть", но эти слова невысказанным обещанием повисли в воздухе. Незримые, но ощущаемые, словно раскаленной кочергой выведенные. Наруто сунул брошь в карман брюк, Тензо никак не воспротивился этому жесту. "Что происходит?" - думал доктор, приподнимаясь со стула. В этот проклятый день он совершал такое, чего не позволил бы себе совершить никогда прежде. Он думал так, как уже много лет не позволял себе думать. В этот чертов день он наконец смог стать собой, выбравшись за пределы клетки под названием "главный врач Аркхэмской клиники для душевнобольных", куда упрятал себя сам очень, очень давно. Этот день разрушит ему карьеру, сломает жизнь, думал Ямато. Но, по крайней мере этот день, в отличии от сотен его братьев, проносящихся мимо со скоростью пригородных экспрессов, позволяет ему жить. И этот проклятый благословенный день не заканчивался. Ямато молился богам, в которых не верил, чтобы и не закончился. Часы неодобрительно тикали. В кабинете были чары, а подарок деда Узумаки чар не любил. - И еще. Как зовут этого человека? - задал вопрос потомок Узумаки. Может, Ямато и мог сопротивляться гипнотической силе носителя прошлого, но не хотелось. Как же не хотелось! Он столько раз в своей жизни противился, что наконец пожелал склонить голову перед своей силой, своей слабостью, своим проклятием, своей первой и единственной любовью. Пусть даже его сыном. Пусть даже перед отголоском синего пламени в знакомых глазах. - Его зовут Итачи. Учиха Итачи. - Отведите меня к нему.***
Самая обычная дверь открывала вход в не самую обычную палату в Аркхэмской лечебнице. Залитое убывающим солнцем помещение выглядело мертво и заморожено, словно закованное в хрусталь. Казалось, что само время утопает в болотной жиже неспешно протекающего подобия жизни. Наруто осмотрелся. Стены комнаты, вопреки ожиданиям, были вовсе не мягкими, а обшитыми деревянными панелями с серебристыми вкраплениями по периметру. Украшение? В палате душевнобольного? Кровать в левом углу, жесткая даже на вид, пустой столик рядом с ней. Ни графина воды, ни книг, ни даже ночного горшка в помещении не было. Точно, вспомнил Узумаки слова доктора, он ведь ничего сам не может. Почти в центре пустынной комнаты на стуле спиной к двери сидел юноша. Наруто думал, что это юноша, ведь доктор говорил о пациенте "он" и имя было несомненно мужским, хотя фигуру закрывала от взгляда спинка стула, а собранные в хвост длинные черные волосы, от чего-то казавшиеся сероватыми, могли принадлежать и девушке. Руки пациента фиксировались к подлокотникам мягкими браслетами с крепкими кожаными ремнями. Такие же ремни, Наруто был уверен, обхватывали грудь и лодыжки. Узумаки обошел кресло, стараясь шагать как можно тише. Ему казалось кощунством нарушать установившуюся тут тишину громкими звуками. Наруто ожидал увидеть сумасшедшего, от которого на милю веет безумием, но нет. Ямато сказал, что пациент как растение и это было ближе всего к истине. Он действительно был похож на растение, на ухоженный цветок. Красивый, безвольный. Его глаза ничего не выражали, а лицо было повернуто к свету. Тело, худое и хрупкое, закутали в обычную хлопковую комбинацию из штанов, заканчивающихся у лодыжек и рубашки с коротким рукавом. Юношу содержали в чистоте - его ногти на тонких, изящных пальцах были подстрижены, а волосы расчесаны и собраны в хвост. Наруто ни на секунды не сомневался, что этого пациента умывают и причесывают каждый день. Блондин присмотрелся, силясь вспомнить, знал ли он этого человека. Если тот попал в лечебницу десять лет назад, то Наруто вполне мог с ним столкнуться в Аркхэме. Тогда родители были еще живы, и они жили в этом городе, в небольшом особняке Узумаки... Сколько лет на тот момент должно было быть этому юноше? А сколько ему сейчас? Но, как Наруто ни старался, определить возраст сидящего перед ним пациента, так и не смог прийти к какому-нибудь выводу. Тот просто не имел точного возраста - ему могло быть и двадцать, и тридцать лет. Блондин, ощущая тягучее чувство под сердцем, потянулся рукой в карман. Пальцами нащупал и обхватил нагретый бок броши, изворачивая иглу так, чтобы проколоть себе ладонь. Слегка поморщился, ощутив, как металл пронзил кожу. Почувствовал трепет, едва бронзы коснулась кровь. Прошла секунда. Ямато внимательно следил за реакцией пациента, ожидая чего-то на грани фантастики. Манипуляций Наруто он не заметил. Ничего не изменилось. Юноша в кресле так и сидел в своих путах, глядя пустыми глазами на льющийся из окон медовым потоком солнечный свет. Его грудь мерно вздымалась и опадала. Тензо казалось, что этот слегка свистящий звук - единственный живой звук в помещении, не считая его собственного взволнованно сердцебиения. И все же... Ничего не изменилось. Да, в темно-серых глазах человека-растения не изменилось ничего, а на лице не дрогнул ни один мускул. Зато у Наруто сердце зашлось в бешенном приступе то ли радости, то ли волнения, когда Голос, по которому Наруто так соскучился, к которому успел привязаться, вновь зазвучал в голове и, хмыкнув, сказал: "Вот ты и нашел меня, Узумаки. Загадка оказалась не такой уж сложной, правда?"