Murray Gold - The Mad Man With A Box murray gold - the world waits
Подземный зал Наруто покидал задумчивым, то и дело оглаживая большим пальцем спрятанные тканью ножны. Потому и оступился на лестнице, едва не сверзившись вниз, но чудом выстоял, получив от Миста пару язвительных комплиментов своей ловкости. – Что теперь? – спросил Наруто, выбравшись из лаза и возвращая кровать на место, а стержень в тумбочку. "Теперь отдохнёшь, как собирался. Восстановишь силы. Этой ночью мы уже ничего не сделаем, надо дождаться следующей. И...ты хотел посетить лечебницу". "Церковь и университет", – вспомнил Наруто наставления Омои. – Скажи, – обратился юноша к Мисту, задумчиво рассматривая изображённый на стене символ. Он же присутствовал и везде в подземном зале, и на завёрнутых в шелковистую ткань ножнах. – Информация о моих родителях могла бы помочь? Мист немного помолчал, обдумывая его слова. "Нет. Информация о твоих родителях нам не поможет. Но могли бы помочь их знания". Юноша медленно кивнул. И правда, о чем это он... Как могут поспособствовать в подобном деле какие-то сведения об их жизни? "Думаешь, стоит ли идти к мозгоправу?" – Мист читал Наруто как открытую книгу, словно игнорируя повисшую между ними завесу. А может быть, он просто хорошо понимал, что гложет юношу. – Да... – кивнул Узумаки. – Все так странно. Я уже запутался. Наруто тряхнул головой, провёл рукой по глазам – неуверенность цепкой паутиной налипла на лицо, казалось, что снять её можно только физически. Сознание снова погружалось в почти привычный зыбкий туман полудремы. Видимо, заклинание, или что там делал Мист, чтобы отогнать сон, переставало действовать. "Думаю, стоит". – Что? "Сходить к нему. У нас будет время, а тебе это нужно". Темнота коридора отпрянула от фонаря и затаилась в щелях на полу и дверей, настороженно выглядывая. Наруто шёл, чуть переваливаясь, подчиняясь вновь навалившейся усталости. "Боишься?" – мерный голос Миста прорезал тишину, нарушаемую лишь тихим отзвуком шагов, и попал в точку. Наруто опасался, но признаваться в этом не спешил – даже самому себе. – Это не страх, – пояснил юноша, выходя на кухню. Та выглядела мрачно и таинственно, совершенно не гостеприимно и Наруто поспешил её покинуть, выходя в гостиную. – Просто я многого о них не знал... О нем не знал. Об отце. И он, – Юноша запнулся, но договорил, непроизвольно сглатывая появившийся в горле комок. – И он обо мне тоже. "Кажется, понимаю". Наруто поджал губы. Тон Миста был спокойным, без ехидности и сарказма, но от его слов все равно сделалось неприятно, как от терпкого настоя. Эта отрава растекалась в мозгу уродливой кляксой, намеренно очерчивая собственное убожество. Недаром же говорят, что правда – горькая пилюля. Только случае Наруто она была ещё утыкана лезвиями и изваляна в битом стекле. Глотать такую правду было болезненно и опасно, но и отмахнуться от настойчивого голоса совести не получалось. "Ты говоришь о своей ориентации", – продолжил Мист произносить свой приговор. – О ней, – спустя минутную заминку подал голос Наруто. Он хотел ответить спокойно, но голос все же дрогнул, а перед глазами мелькнули синие глаза отца из сна. Что он сказал бы, если б знал, что его сын - мужеложец? Наверняка не "я горжусь тобой". Дед, например, сказал совсем не это... И не было бы ни доброго взгляда, ни тёплой руки в разлохмаченных волосах. "Позор", он сказал бы. "Выродок"- выплюнул. "Ты слишком зацикливаешься на этой теме". Наруто даже замер. Слишком зацикливается? "Именно. Ты причиной всех бед считаешь то, что в постели предпочитаешь мужчин. Скажешь не так?" – Полагаешь, что у меня нет оснований так считать? – Наруто смял пальцы в кулаки, крепко сжимая добытое оружие, замирая на месте изваянием и зло произнося то, что хранил в сердце. Затронув такое, Мист вступил на опасную тропу и его, Наруто, за собой потянул. Скользкая тема, неверная. – Меня едва не выгнали со скандалом из колледжа, наложили клеймо как на преступника. Вся семья отвернулась от меня, а дед хотел переписать завещание – не успел. К несчастью – не успел. Наруто шумно перевёл дыхание и продолжил: – Меня хотели положить в дурку, но спасло лишь то, что врач оказался другом отца и сжалился над его единственным выродком. И ты все ещё считаешь, что я безосновательно стесняюсь своего... дефекта? Юноша понимал, что тему надо завершить как можно скорее, отложить в сторону, пока вера в товарища еще сильна, пока тот не сделал еще больнее, ненароком ли, специально ли теребя гниющую рану в душе. Поздно уже стыдиться, и прятать правду поздно, ведь Мист все знал, стоило лишь его голосу поселиться в голове. Он с самого начала знал постыдную тайну. Ответа на свой монолог Узумаки не хотел, а потому получил, размеренным и спокойным голосом: "У твоего деда были основания быть недовольным – ты наследник, который не может дать потомков. Но все равно то, что происходит с тобой – это твоя жизнь, а ты отказываешься от неё из-за вины... перед кем? Перед трупами?" – Да как ты смеешь?! – вскипевший в душе гнев заглушил и усталость и голос разума, призывавший быть сдержаннее. Слова Миста били в цель как стрелы – больно, жестоко, раня смертельно и не давая увернуться. "Они умерли, Наруто. Они уже трупы и твой стыд никак твою жизнь не украсит, как и не изменит пристрастий. Ты же пробовал, не так ли? Полюбить женщину. Получилось?" – Заткнись... Но Голос не желал замолкать: "Ты зависим. От чужого мнения, от чужой оценки. Ты всегда пытаешься казаться хорошим для всех, но не получается – и от этого ты страдаешь. И всегда у тебя есть оправдание: ты же мужеложец, все дело в этом". – Что ты обо мне знаешь? – тихо, зло прошипел Наруто. – Что ты можешь обо мне знать? – рявкнул он громче, прорезая тишину гостиной яростным голосом. К черту сдержанность! К черту игру в спокойного, рассудительного наследника Узумаки! Почти потухшие угли в камине качнулись и расплылись перед глазами, заливая все вокруг подрагивающим алым и дробясь в скопившейся влаге на сотни осколков. "Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь", – по-прежнему спокойно произнёс Мист. – "Ты не сможешь быть хорошим для всех, Узумаки. Не потому, что гей. Хоть в лепёшку расшибись, ты человек и допускаешь человеческие ошибки, слабости. А попытка нравиться всем, всем казаться правильным – не более, чем трусость и страх принять себя таким, какой есть". – Можно подумать, сам не человек, раз судишь меня за слабости, – огрызнулся Наруто, не в силах промолчать и свернуть болезненный разговор. Как все вышло на такую тему? Мист оказался словно бы рядом, будто стоял напротив и Наруто вновь ощущал кожей чужое дыхание и прожигающий глаза взгляд. "Уже нет", – тихо-тихо сказал он, треском пламени в голосе, – "я уже не человек, Узумаки. А что до предательства семейных идеалов, тот тут я тебя переплюнул. И в моем случае это были вовсе не сомнительные постельные развлечения". – Меня это не интересует. "Правда?" – слова Миста прозвучали скептически, – "Я вот уверен, что все с точностью наоборот. Тебя интересует, как я стал таким". Призрак был прав, Наруто было интересно. Не пустым любопытством, а жаждой понять – к какому преступлению приравняли его болезнь, назвав позором семьи. Жаждой найти себе оправдание. А Голос тем временем продолжал: "Ещё тебе интересно, почему обратился к тебе. Отчего не отвернулся, узнав твои секреты. Великое множество вопросов, что крутятся у тебя в голове и которые ты никогда не задашь вслух". И снова – прав. "Потому, что боишься", - Мист не произнес этого, но Наруто услышал слова слишком ярко и четко, чтобы те оказались просто домыслами. И это разозлило ещё сильнее. "Знаешь, в чем огромная разница между нами, Узумаки?" – голос Миста показался немого уставшим. Он не стал дожидаться реакции Наруто, произнёс: "Мне, в отличие от тебя, совершенно не важно, на кого у тебя стоит. Пусть даже на крыс или деревья. Твоя ориентация никак не поможет и не помешает нам в нашем предприятии". Тепло губ Миста, крепкое тело, вжимающее в каменную кладку. Шершавая стена под лопатками и сердце, бьющееся в глотке от осознания опасности. Поцелуй, которым можно было увлечься. Ничего не значащее искусственное дыхание. И мучительный стыд от понимания того, что Мист знает постыдный секрет. Наруто несколько раз глубоко вдохнул, напоминая себе что взаимодействие с Голосом вынужденное, ничего за собой не несет, а установившиеся, как ему казалось, приятельские отношения...Односторонние? Внутренний голос, скептичный, отравленный характером Миста и говорящий точь-в-точь как он, скептический хмыкнул: "да ну?". "Успокоился?" Юноша горько усмехнулся. Повёлся на провокацию, уставшее сознание дало сбой, Мист спровоцировал. Вынужденный товарищ, временное сотрудничество. Незваный гость, нашедший отмычки от старых шкафов со скелетами. Закрыться бы снова, на сотни замков – сознание, сердце, душу. Ан нет же, доверился, больше, чем было можно. – Ерунда, забудь. – Наруто повёл плечами – сонливость накатила пушистым одеялом, обещая сладкий сон. Как и говорил Мист – без сновидений. Больше тему не поднимали. Вообще не говорили лишнего слова, пока Мист не привёл его в комнату на втором этаже. Та оказалась очень похожей на спальню Наруто, разве что мебель была менее вычурной, чем в особняке Узумаки, зато значительно более богатой на вид – те же благородные породы дерева, что и в гостиной, которые в штат наверняка завезли издалека очень давно. Мист сказал отдохнуть здесь. Наруто не стал раздеваться – верхнюю одежду он незаметно для себя стянул ещё внизу, оставив её на спинке кресла у камина, затушенный фонарь, испускающий тонкую, ароматную ленту дыма, примостил на ближайшей тумбе, а обувь поставил подле кровати – растянулся на покрывале в прямо брюках и сорочке. Оружие уложил рядом. Сон навалился как говорил Голос – моментально. Едва голова коснулась подушки, Наруто тут же утянуло в бессознательную муть. Чёртов Учиха. Чёртовы секреты. Чёртово доверие.***
В библиотеке кто-то зажёг янтарный свет, мягко очертивший корешки расставленных на стеллажах книг. Густой ворс ковра под ногами и палевые волосы читающего ребёнка золотились игривыми искрами. Мальчишка обернулся, едва Наруто взглянул на него. Голубые глаза столкнулись с в точности такими же и маленький Узумаки кивнул. - Отец говорил, что ты придёшь, - звонкий детский голос звучал тепло и уютно. Наруто заозирался по сторонам - опять сон? Та же библиотека, что и раньше, но Минато нигде не было видно - остался только ребёнок в светлом костюмчике, читающий ту самую книгу, которую Наруто уже видел в своём видении. Только теперь ее страницы не прятала сумрачная пелена, и глаза легко бежали по строчкам. - Так и будешь стоять там? - ребёнок поднялся с ковра и пересел, по-турецки скрестив ноги, смотря на юношу снизу вверх большими блестящими глазами. - У нас не так много времени. Юноша подошёл ближе и опустился перед мальчиком на корточки. В висках поселилась звонкая тяжесть - близость ребёнка давила. Сердце тяжело ухнуло в груди и словно бы забилось медленнее. Во всей нереальности происходящего мальчик казался единственным настоящим, куда более настоящим, чем сам Наруто. - Привет, - сказал он, переводя взгляд с детского лица на ладошки, прижимающие страницы большой книги. Тексты в ней расплывались, собирались в клубок змей, и возвращались на место, меняясь ежесекундно. Наруто моргнул, и текст замер, выстроился ровными рядами строк, рассказывающих о порталах за Грань. - Привет, - улыбнулся ребёнок, и, проследив взгляд Наруто, строго сказал: - Её читать тебе пока нельзя. - Почему? - Рано. - Рано? - Да. Ты ещё не дошёл до неё. - Я не понимаю тебя,- помотал головой из стороны в сторону юноша. Мальчик вздохнул так громко и напоказ, словно общение с таким несообразительным взрослым было для него утомительно. Встал на ноги. Пройдя мимо Наруто к стеллажу, привстал на носочках, доставая тонкую книгу - ядовитая зелень корешка брызнула в глаза, разъедая радужку. Виски сдавило сильнее. - Тебе будет больно, - как бы между прочим сказал ребёнок, возвращаясь. - Но надо терпеть - ты и так скоро уйдёшь. Мальчик открыл книжку на случайной странице и протянул её Узумаки. На пахучем, словно только что из типографии, листе, раскинула лапки-щупальца знакомая теневая тварюшка. Наруто перевёл взгляд на столбики текста, окружавшие рисунок и замер в непонимании: буквы представлялись неясными закорючками. - Садись рядом, - серьёзно сказал мальчик, снова опускаясь на ковёр. - Поможешь мне прочитать её? - догадался Наруто, придвинувшись так, чтобы оказаться напротив. - Помогу. - Мне надо прочесть все это? - Наруто обвёл взглядом окружавшую его библиотеку. - Нет, - ребёнок помотал головой из стороны в сторону. - Ты знаешь их все наизусть. Надо просто вытянуть эти знания наружу. Узумаки вопросительно вскинул брови. - Просто ты забыл, - пояснил мальчишка, нахмурившись и глядя ему в глаза своими взрослыми глазами. - Но вспомнишь. Со временем. Всплыли в памяти слова Миста. Наруто озарила догадка. - Эти книги - это мои знания? - Ну да,- пожал плечами мальчик, проводя ладошками по раскрытой книге - в голове Наруто сразу же всплыли старые схемы, печати и экзорцизмы, будто вспомнилась давно увиденная кинолента, но в отличие от неё, они не были черно-белыми, наоборот, видения казались невообразимо яркими, контрастными. Пульсирующая боль в висках встрепенулась, подобно хищному спруту, сдавила голову и отступила, лениво убирая колючие, цепкие щупальца. В глазах словно что-то изменилось - теневая тварюшка по мановению детской руки перестала быть загадочным порождением тьмы, став вполне знакомой сущностью из-за Грани: неприятной, не слишком опасной. Наруто знал, как от неё скрыться, знал, как отбиться в случае нападения. Тварь потеряла преимущество, потеряла свою таинственность, а упустив её, утратила и вселяемое в человека ощущение опасности. По ладоням прошлась судорога, пальцы невольно дёрнулись. - А ты...- Наруто вглядывался в детское лицо, пока маленький он не вскинул свои пронзительные голубые глаза. - Я - память, - просто сказал ребёнок. - Память Наруто Намикадзе. Наруто снова посмотрел на рисунок твари, черным пауком раскинувшей лапки по странице, осознавая, что витые закорючки букв теперь понятны не хуже, чем напечатанные в "Аркхем Эдвертайзер" статьи. Прочитывая их, юноша снова и снова повторял слова про себя, закрывал глаза и видел словно отпечатанные на сетчатке фигуры и символы - раскалёнными линиями вырисованные, объёмные, значимые, сумевшие въесться в плоть и кровь столь же крепко и естественно, как образ собственного отражения в зеркале. В ушах, словно напеваемые чужим голосом, слышались экзорцизмы. Наруто вдруг широко распахнул глаза. Воспоминания ошеломляли, выворачивали сознание наизнанку, бились в слишком тесной для них памяти, вырывались наружу - искрами на кончиках пальцев, словами молитв, тяжёлым дыханием. И продолжали пополняться, вызывая в ошеломлённой душе смесь боли и восторга. Страницы сменяли страницы, книги доставались с полок и возвращались обратно бесконечным потоком. - Ты должен все-все вспомнить, - напутствовал мальчик, тыкая пухлым пальчиком в очередное кружево печати. - Времени осталось очень мало. Скоро начнётся... Наруто хотел спросить, до чего останется мало времени, но рот словно кленовым сиропом залило и произнеси ничего не получалось. - Вспоминай! - тёплые ладошки ухватили его за щеки и с силой вернули непослушный взгляд к текстам. Время загустело патокой и тянулось медленно-медленно. Движения давались с трудом, как сквозь толщу воды. Перевернуть страницу стало не легче, чем переплыть Мискатоник брассом. Руки замерли, словно приклеенные к невозможно тяжёлым листам очередного фолианта. А спустя ещё пару мгновений перед глазами растеклась тьма.***
Он стоял один на мощёной улице и чуть впереди виднелся мост в Ривертаун. Наруто моргнул. Раз, другой, третий. Но видение никак не пропадало - наоборот, укреплялось, свежестью ночного воздуха лаская обнажённую кожу запястий. Юноша огляделся - тусклые фонари исправно выполняли свою работу, освещая улицу и разбиваясь в сотни осколков в скопившихся на булыжниках каплях. В небе чугунным смогом нависли тучи. Мискатоник мерно ударялся о края набережной, но привычный каждому жителю Аркхэма звук, случайно вторящий беспокойным ударам сердца, казался чужим, нагнетающим. Наруто неосознанно сделал шаг вперёд, пытаясь понять, как он оказался здесь. Прохладный ветерок потрепал волосы, залез ледяными пальцами за ворот рубашки, холодя шею. Наруто зябко повёл плечами - более, чем реальные ощущения для сна. - Мист? – тихо позвал юноша. Тишина. Наруто сделал ещё пару шагов к мосту - его тянуло туда, едва слышимым шёпотом убеждало, что ждёт его. Бушующий Мискатоник забился о набережную сильнее, стукнулись бортами пришвартованные лодочки. Предчувствие заставило юношу обернуться и не обмануло его - худая фигура ловца внезапно оказалась рядом, костлявая рука стиснула горло. Наруто не успел ни отшатнуться, ни вскрикнуть - пылающие глаза зацепили душу, парализуя её первобытным страхом перед потусторонней силой. "Сдайся", - произнёс кто-то внутри, бережно, но крепко сжимая ладонью испуганно затрепетавшее в груди сердце. Безгубая полоска рта искривилась, открывая горящую пламенем воронку, и та прижалась к бьющейся на шее жилке. Наконец Наруто смог кричать.***
Он проснулся в холодном поту. Руки тряслись, сбитое дыхание со свистом вырывалось из лёгких, обжигая губы. Рука вскинулась к шее, скользнула самыми кончиками пальцев по влажной коже. Поморщился от боли - синяков будто бы поприбавилось, и запястья нещадно ныли. "Плохой сон?" – прозвучал у самого уха Голос. Наруто рефлекторно обернулся, так и не убрав от шеи руку, но испытывая несказанное облегчение. Разумеется, никого не увидел. Но Мист был рядом, бесплотный, привычный. Его голос, мягко прорезавший мёртвую тишину застывшего дома, успокоил. В комнате тоже было темно и даже прохладно, но совсем не так как там, на улице, под застывшим чугунным небом. "Да уж... Не очень хороший", - честно признался Наруто, припомнив ощущения и внутренне содрогнувшись от их реальности. Сказал мысленно, потому что губы пересохли и слиплись, да и открывать рот было жутко - казалось, что сделай он это, и снова оглушит собственный вопль. Кошмары, от которых Наруто думал, что избавился, вернулись. "Я надеялся на сон без сновидений". "Так и должно было быть". Воображение Наруто нарисовало голосу тело, движение - лёгкий наклон головы Итачи, немного прищуренные в задумчивости глаза, его скользнувшие по плечу длинные волосы - Узумаки словно увидел все это на самом деле. Юноша вздрогнул и морок развеялся. Наруто снова откинулся на подушку, уставившись в смутно виднеющийся потолок. Почему ему приснился ловец? Эти сны, кошмары... С них все и началось. Раньше они били плетьми по нервам, расшатывали рассудок, заставляли сомневаться в своей нормальности. А сейчас? Увиденное только что вывело кошмары на новый уровень, сцепило их с реальностью, сшило неразрывными нитями. "Наруто?" - окликнул его Голос. "Что?" "Можем поговорить, если хочешь". Спать было боязно, хотя кошмар уже отступал, стекая с сознания и тела вязкими каплями. Из-за него забылась недавняя перепалка - юноша был слишком рад присутствию рядом Миста, чтобы продолжать вести себя отстраненно или таить в душе обиду. И, к его удивлению, поговорить с Голосом действительно хотелось. Наруто пожал плечами, неловко улыбаясь: "Давай. Только, чур, не о моей ориентации!" - попытался отшутиться Узумаки, но внутренности свело знакомой тяжестью - все же тема болезненная, не хотелось бы ворошить её. Тем более, с Мистом - его насмешка, Наруто уже признался себе, ранит болезненней всего. Мист посмеялся: "Отказался от самого интересного. Теперь поговорить нам решительно не о чем", - Наруто не удержался от улыбки, услышав в голосе товарища весёлую иронию, без насмешки, - "Тогда... как насчёт любимой бейсбольной команды?" Узумаки задумался на мгновение: -"Кливленд Индианс". Воображение снова нарисовало Мисту тело: любопытно приподнятая бровь, в глазах удивление. Наруто почувствовал, как сердце пропустило удар и, облизнув губы, добавил: - Готов поспорить на что угодно, что ты считал будто это "Бостон Ред Сокс", - Узумаки довольно усмехнулся, понимая, что попал в точку. "Хм", - усмехнулся в ответ Мист. - "Ты прав, я не ожидал". Наруто пожал плечами: "Я рад, что смог тебя чем-то удивить. В хорошем смысле, имею ввиду". "Почему именно эта команда? Или ты, желая меня удивить, назвал первую, что пришла на ум? Кроме "Ред Соксов", разумеется". - Вот ещё! Произвести на тебя впечатление того не стоит. "Ты флиртуешь со мной, Узумаки?" Наруто едва не поперхнулся воздухом: - Тааак, я понял - опасная тропинка, - подтвердил свои слова вскинутыми в отрицательном жесте руками. "Хм…", – более скептичного «хм» Узумаки в жизни не слышал. - О "Кливленд Индианс" просто воспоминания хорошие, - Наруто прикрыл глаза, через мгновение открыв их снова. - Отец как-то возил на их игру. "Расскажи". - Ну... В детстве я часто переезжал с места на место, гостил у родичей по паре месяцев в году, и учился в основном на дому, с приглашёнными учителями - дед считал, что детей надо обучать едва они смогут чётко произносить "мама". Я, на свою беду, заговорил довольно-таки рано, - вновь начала наваливаться сонливость. Видимо, не отдохнувший организм требовал положенный ему сон, непрерываемый неприятным пробуждениями. Но Наруто продолжал рассказывать, поминутно отвлекаясь на зевание: - Я бы не назвал своих учителей неквалифицированными, но их старания были тщетны - меня в то время больше интересовала подаренная дедом игрушечная "Тин Лиззи", нежели основы юриспруденции, и я часто сбегал с занятий, - Наруто хмыкнул. - Точнее, я всегда сбегал. И прятался в машине отца. Так сложилось, что однажды он заметил, как я залезаю между сидениями, чтобы мистер Никольсон меня не увидел. Отец открыл дверь и я думал, что он выволочет меня за ухо и заставит извиняться перед проехавшим двадцать миль учителем. "Но он этого не сделал?" - спросил Мист. Наруто с удивлением отметил в его голосе изумлённые нотки. - Не сделал. Он подмигнул мне, - сон утягивал. Закрыв глаза, Наруто словно вернулся в тот осенний день, снова прятался в машине и видел озорно подмигивающего ему Минато. - А потом сказал управляющему, на тот момент у нас служил Томас, что собирался поехать по очень важным и срочным делам к какому-то бизнесмену. Просто забыл об этом предупредить. Отец прыгнул в машину как мальчишка, честное слово, и умчал прежде, чем Томас успел уточнить, что сказать матери. "Мой отец бы выволок меня за волосы, поставил на колени перед учителем, а после занятий выпорол бы и оставил без еды", - безэмоционально произнёс вдруг Мист. Наруто затаил дыхание. Не считая разговора на балконе об Учихах и Узумаки, Мист впервые заговорил о своей семье. И эта семья очень отличалась от воспоминаний Наруто о своих родителях. Избил бы его Минато за такую шалость? Никогда. Но Мист говорит так, словно для Учих это было в порядке вещей, будто это меньшее, чего можно было ждать от его отца. А ещё, подумал Наруто, чувствуя, как по спине ползут морозные мурашки, Мист говорит так, словно уже делал подобную шалость. Воображение показало мальчишку, такого же, каким был Наруто, но с черными волосами, и стоящего над ним грозного мужчину с учительской палкой в руках. Мальчишка не плакал, но из глаз сами собой текли слезы чистой боли; не просил о пощаде, крепко стиснув зубы - из прокушенной губы сочилась кровь, - а стоял на коленях, сцепив за спиной руки. В его глазах не было страха перед следующим ударом - только холодная решимость вытерпеть все до конца, так несвойственная маленьким мальчикам. От упругого свиста палки вздрогнул даже Наруто, но не ребёнок - хлёсткий прут с силой врезался ему меж лопаток, оставляя после себя алую, налитую болью, полосу. "Так вы поехали на матч?" - голос Миста разрушил иллюзию, но перед глазами все ещё стояла ужасная картина. Наруто потребовалось ещё какое-то время, чтобы прийти в себя после увиденной фантазии, и он продолжил рассказ: - На самом деле, мы не знали, куда едем... Просто отец предложил вместе прогулять этот день. Мы приехали в Бостон. И уже там выяснили, что идёт матч... Кливленд Индианс против Ред Сокс. Знаю, как уроженец Массачусетса, я должен был поддерживать команду Бостона, но... Мы выбрали Кливленд. "Почему? " Глаза совсем слиплись, открыть их не было никаких возможности. Наруто расслабило, утянуло в сон, и продолжал он уже мысленно, проигнорировав последний вопрос Миста: "Мы вернулись домой к ночи. В тот день я узнал, что мама может быть страшной. Видел бы ты, какой она отцу нагоняй устроила - эти существа из-за Грани были рядом с ней не опаснее воробьёв..." "Правда? Твоя мать была столь грозной?" "И мать, и отец могли быть строгими. Но меня никогда не били", - подумал Наруто, но произнёс иное: "Очень... Грозной, сильной... Красивой и доброй... Моя мать была..." И юноша заснул.