Кетрин

В тот день Кетрин плохо помнила, чем занималась - готовила обед, выстирала одежду, посидела в интернете. Шерлок с Джоном не появлялись. Всё время её неодолимо тянуло в комнату сыщика, чтобы будто пережить заново тот момент жизни - до бесконечности смотреть на скрипку, и представлять его, играющего на своём любимом инструменте. Однако, девушка сдерживалась, и старалась как можно больше думать о работе. Она так сильно увлеклась этим, что даже не заметила, как зазвонил телефон. Опомнившись, она подбежала к нему, и взяла трубку. - Да? - Кет, дорогая, почему от тебя уже как неделю ни слуху ни духу? - Мам, у меня много дел, а тут ещё понадобилось на работу завтра выходить. Наверное, что-то срочное... - Может быть, пока ты работаешь, я приеду и всё тут приберу? Я же знаю, до какой степени ты трудолюбива, девочка моя... - Нет, мам, я сама. Всё в порядке. - Что у тебя с голосом? Ты что, плачешь, родная? - Нет! Пожалуйста, оставь меня в покое. - Хорошо, я не буду на тебя давить. Так, может, ты приедешь на недельке? - Попытаюсь. Пока, мама. От собственного тона, у Кетрин на глаза навернулись слёзы. Она никогда так не разговаривала с людьми, которые вырастили её, научили всему, что она знает. А теперь, она просто нагрубила родной матери, потому что не смогла поделиться с ней своими проблемами. Да и поверила бы она? Нет, конечно. Вытерев глаза, она взяла с полки книгу, и углубилась в чтение. Прошло много времени, прежде чем она успела осознать что друзья вернулись. Придав лицу привычное выражение, она вошла на кухню. Джон приветливо улыбнулся, Холмс же, как всегда, сухо кивнул ей. - Что у нас на обед? - Сейчас, я всё поставлю. Она накрыла стол, и они молча принялись за трапезу. Наконец, Шерлок заговорил: - Мы так славно прогулялись - у вас тут достаточно...мило. - Спасибо, - невесело усмехнулась Кетрин. - Мы даже решили, что вы скучали без нас, и вернулись раньше, чем планировали. Уотсон настоял на том, чтобы идти назад. А вы, как вы провели сегодняшний день? - Как обычно, ещё раз спасибо за заботу. - Почему же так неприветливо? Я вас чем-то обидел? - Холмс, будьте добры, перестаньте доставать девушку своими расспросами - и так видно, что она не сидела без дела. - Неужели я уже не могу поинтересоваться, чем занимался человек, Уотсон? - Безусловно, можете. Однако, вы сами видите, этот самый "человек" не в настроении с вами общаться. - Что ж, раз это так, я предпочту удалиться в свою комнату, и немного помузицировать. Он встал из-за стола, и ушел. Девушка нахмурилась, но промолчала. - Что он сказал тебе, Джон? - Кетрин, я не хочу внушать тебе плохие мысли, но...он всё знает. - Как?! Я же видела - он спал! - Ты его знаешь не хуже чем я, и тебе прекрасно известны его приёмчики. Так что, успокойся и сядь на место. Понимаешь, Холмс не может понять - что с ним творится? Мне кажется, он и впрямь питает к тебе очень сильные чувства, но сам себе не признается. Если честно, я даже удивился, потому что разговор завёл он, а не я. Значит, ему нужно было знать моё мнение. Я попытался ему объяснить, но он, как всегда впрочем, так сказать, "спрятался, как улитка в раковине". - И что нам делать дальше? - Ждать. А заодно... - Телефон звонит! Я сейчас! Не дослушав друга, девушка схватила трубку. - Да? - Кет, привет! - Крис, почему ты мне звонишь? У вас же так трафик дорогой. - Я уже прилетела, солнышко. - Почему? Вы с Деном собирались вернуться только через неделю. - Так уж получилось, что что-то не заладилось, и всех срочно отправили назад. Мы уже распаковали вещи. - И что? - Как, что? То есть, как насчёт вечеринки у тебя? В честь возвращения старых друзей? - Крис, я... - Отлично! Не будем откладывать, уже завтра поедем к тебе! Кристи известна всем своей способностью не замечать чужих отказов. Можно хоть вдалбливать ей в голову, что ты не желаешь этого, но она всё равно сделает по-своему. Поэтому, когда телефон выключился, Кетрин немного испугалась. - Джон, завтра вам придётся пройтись по улице несколько раз. - Что ты имеешь в виду? - Мои друзья приедут ко мне. Господи! - А отговорить их, нельзя? - Моя подруга никогда не слышит никаких возражений. - Ладно, я скажу Холмсу. Когда они прибудут? - Часов в двенадцать. - А мы выйдем в одиннадцать, отлично. - Неплохой план. Я пойду в свою комнату, мне нужно кое-что сделать. Если что, стучись. - Иди. Девушка поднялась наверх. Окно было открыто, и через него врывался прохладный вечерний ветерок. Кетрин хотела было сесть за стол, но обнаружила там записку. " В полночь, в моей комнате. Нам нужно поговорить, Кетти." Чертов Шерлок! Неужели он не понимает, как много ей пришлось вытерпеть, чтобы её нервная система пережила такой удар? Неужели, он не помнил, не видел её лица во время завтрака? Какой несчастной и жалкой была она тогда! Так, с неё хватит! Она никуда и ни за что не пойдёт. На почерневшем небе поблескивали звездочки. Занавески на окне задвинуты, но свет ярко горит. Шерлок стоял посередине комнаты, со своей любимой скрипкой, и наигрывал грустную, немного нежную мелодию. Его взгляд был прикован лишь к одной вещи - портрет девочки, висевший на стене. Она мечтательно улыбалась, и, как бы, махала рукой на прощание. Блестящие чёрные глаза, уже тогда ставшие такими красивыми, не сводят задумчивого взгляда с сыщика. Разбросанные по плечам волосы оттеняют её личико с острым подбородком. Черты этой маленькой барышни будто изваяны, она похожа на прелестную статую. И почему она так влияет на него, на Холмса, которого, казалось бы, уже ничем не удивишь? Он знает чей это портрет, о, безусловно знает. Но чем-то или как-то, он притягивает к себе. - Как это прекрасно, - прошептал мужчина, разглядывая тщательно прорисованные глаза. - Смотрю, и не могу насмотреться. В комнату постучались. На пороге возник Джон. - Я вам не мешаю? - Садитесь, друг мой. Я ждал, что вы придёте. Вы рассказали ей? - Да. - И как она отреагировала? - Достаточно...спокойно. - Это девушка с крепкими нервами - несмотря на то, что ей пришлось пережить, она не ненавидит меня. Она благодарит судьбу за встречу с нами, Уотсон. - Право, вы говорите загадками. - Ничего подобного. Взгляните на этот портрет. Что вы видите? - Это просто девочка. - Нет, Уотсон. В этих чертах видны её нежность и доброта, но в глазах я читаю безграничную силу. Силу, которую называют...любовью. - Не понимаю, как вам это удаётся. - А знаете, что ещё я вижу? - Что? - Ещё...некую толику грусти. Как будто что-то в её жизни надломлено, точно так же, как если ломается ветка, то всему дереву приходится плохо. И это меня восхищает. Меня восхищает в ней всё - до мельчайших подробностей. Природа даровала ей не только прекрасную внешность, но сильный характер, перед которым мало какая преграда устоит. - Холмс, вы прекрасно знаете, как я отношусь к вашим способностям, но такое... - Не надо удивляться. Вам просто нужно взглянуть, и понять, что перед вами не какое-то вычурное и безвкусное произведение, а человек. Такой, каким он должен быть. - Соглашусь, вы умеете видеть прекрасное. - Да. Но и в прекрасном бывают недостатки - как не бывает и идеальных людей. - Она выглядит...задумчивой. - Попробуйте догадаться, о чём она думает? - Ну...Холмс, я не специалист в этом! - Она не думает, она мечтает. Только такой взгляд может быть у мечтающего человека. У сильного духом человека. У человека, который знает цену чужой жизни и добру. Я очень редко видел таких людей. - Признаюсь, я тоже. Но, если она так прекрасна, почему бы не... - Забудьте об этом, Уотсон. Мои слова - всего лишь слова, и ничего более. - Но ведь во всех ваших словах, которые вы произнесли, звучала любовь. Любовь к прекрасной девушке. - Уотсон, вы знаете, как я отношусь к подобным вашим высказываниям. Любовь то, любовь всё...Любовь - чувство, всего лишь чувство, как и слова. И если в словах иногда не бывает ничего ценного, то и в любви могут случаться одни беды. Нов чём-то вы безусловно правы - эта девушка заинтересовала меня. И заинтересовала гораздо больше, чем другие. - И заинтересовала совсем не так... - Что вы там бормочете? Всё, Уотсон, хватит с меня разговоров на эту тему. Я собираюсь ложиться спать. Может, и вы пойдёте? - Да, я уже ухожу. Хлопнула дверь. А Холмс, будто бы ничего не слышал, снова взял свою скрипку, и снова возвел глаза к портрету. - Как это прекрасно, - вновь прошептал он.