Нарушая обеты (Breaking the rules).

***       Санса долго стояла на пороге септы, прежде чем войти. Даже твёрдо приняв решение, она не представляла, что действительно найдёт в себе достаточно сил, чтобы совершить задуманное. Глубоко вздохнув, словно перед прыжком в холодные воды Винтерфелла, она шагнула вперёд, в сумрак и тишину храма.       Старые свечи давно догорели, а новых никто не зажигал, так что внутренне убранство освещалось только тусклым светом, пробивающимся сквозь высокие узкие окна: как и в любом другом замке, септа выполняла также функцию маленькой крепости. Минуту Санса прислушивалась, а потом медленно пошла вперёд, вдоль выставленных ещё со свадьбы рядов скамей, украшенных лентами и цветами. Около исповедальни она ненадолго остановилась, но через мгновение снова двинулась дальше — между фигурами Отца и Матери, сквозь богато убранные позолоченные ворота, в святая святых любого храма.       Человек, облачённый в рясу послушника, повернулся навстречу Сансе и теперь, не двигаясь, молчаливо взирал на неё из-под капюшона.       — Я пришла к вам поговорить, — робко начала она.       Монах не произнёс в ответ ни слова и не двинулся с места.       — Сир Клиган, отрицать бесполезно. Я видела вас, ваше лицо, и уверена, что это вы. Я не уйду, пока вы не заговорите со мной.       Рука медленно поднялась и откинула с головы капюшон. Сандор Клиган бесстрастно посмотрел сверху вниз на Сансу Старк, а потом проскрежетал:       — Как ты узнала?       — Что вы здесь? Пришлые монахи находятся либо в Южной башне, либо в септе. Остальные послушники сейчас в замке, помогают настоятелю, так что я подумала, вы где-то тут.       — Зачем я тебе?       — Хочу попросить о помощи, — стараясь не подавать виду, всё же испуганно ответила Санса. — Вы уже слышали, что случилось?       — Слышал. Твой муж умирает. Но если ты пришла в надежде вымолить у богов его жизнь, то зря стараешься.       — Нет, я здесь не за этим, — покачала головой Санса и замолчала, а потом резко выпалила. — Вы же знаете, что случилось со мной с того момента, как вы покинули Королевскую Гавань?       На долю секунды лицо Пса изменилось, но потом снова приняло безразличное выражение:       — Ты о свадьбе с Тирионом? Или о смерти Джоффри? Или о побеге с Петиром?       — Значит, вы знаете… — робко прошептала Санса. Казалось, она готова была сбежать, но неожиданно храбро сделала шаг вперёд. — Нет, не знаете! А мне теперь терять нечего, так что я вам всё сама скажу… Я была глупой, такой глупой, когда не поехала тогда с вами! Издевательства Джоффри, свадьба с Тирионом, сумасшествие тёти Лизы, когда она попыталась убить меня, ненавистная жизнь в Орлином Гнезде, полная зависимость от Мизинца — моё существование превратилась в ад. Папу казнили, Робб погиб, убили маму и всех, кого я любила, и я осталась одна, одна на всём белом свете! Я совсем, совсем потерялась. Я думала мой кузен Роберт поможет мне, но ему самому нужна помощь. Теперь я пешка, всего лишь пешка в чужой игре и мою судьбу тасуют так же небрежно, как старые игральные кости. Невеста Джоффри, жена Тириона, невеста Роберта, жена Гарри… что дальше, любовница Петира Бейлиша?       При упоминании последнего подбородок Пса дёрнулся, но он совладал с собой.       — О чём ты?       — Мой брак с Тирионом расторгли, потому что он не был консуммирован. Так вот, мой брак с Гарри… тоже… не был.       — Неужели? — едко ухмыльнулся Пёс. — Я сам слышал, как он хвалился перед всеми, что развлекался с тобой всю ночь.       — Он сделал это для того, чтобы леди Уэйнвуд могла забрать у Петира их долговые расписки. Иначе он бы не отдал их.       — То есть… — с сомнением произнёс он.       — Да. И в этом вся беда.       — И что это должно означать? — настороженно посмотрел на неё Пёс.       — Как только об этом станет известно, союз Севера и Долины распадётся. Брак недействителен — все договорённости недействительны. Мы не сможем объединить эти королевства и я, скорее всего, потеряю надежду вернуть Винтерфелл.       — Так принцесса расстроилась, что не станет королевой? — холодно заметил Пёс.       — Нет, это меня не волнует. Я думаю о том, кому в этом случае продаст меня Петир. Если продаст. Потому что все лорды Хартии знают, что он мечтает лично заполучить Сансу Старк.       Пёс резко сузил глаза, но всё же спокойным голосом спросил:       — А что ты от меня хочешь?       Санса замолчала, явно собираясь с духом. Потом опустила взгляд на нервно стиснутые пальцы рук и медленно выдавила из себя:       — Если бы… если бы я могла доказать истинность этого брака, то обстоятельства… всё сложилось бы совсем по-другому.       Он пристально смотрел на неё и по мере понимания сказанного, глаза его медленно наполнялись отвращением.       — Что… ты что это за глупость задумала, девочка? — прохрипел он. — Ты хочешь, чтобы я… поимел тебя?       — Нет, сир Клиган, — произнесла Санса, поднимая на него глаза. — Я хочу, чтобы вы сделали мне ребёнка.       Лицо Пса застыло ледяной маской, долгое время он смотрел на Сансу глазами, полными ужаса и отчаяния, а потом коротко бросил:       — Уходи.       — Но почему, почему вы не хотите мне помочь? Разве я попросила о чём-то ужасном… для вас?       Он начал медленно приближаться к Сансе, и выражение его лица теперь напоминало звериный оскал.       — Да откуда ты можешь знать, что это для меня, глупая ты девчонка?!       — А вы не понимаете, что тогда будет со мной! — закричала Санса. — Мне придётся лечь с этим человеком, с моим посажённым отцом. Я ненавижу его, я не хочу быть с ним! Я хочу быть свободной, только и всего, но если всё откроется, мне конец. Вы единственный, кому я могу доверять, единственный, кто может меня спасти! Как вы не можете этого понять?! Мне некуда больше идти.       Пёс подошёл совсем близко, потом склонился и произнёс:       — Хочешь сохранить это в секрете? Никому не доверяешь? А ты изменилась с той поры, как твой ротик болтал милые глупости и не мог удержать в себе ничего ценного.       Мысль об отце отозвалась невозможной болью в груди. Санса потеряла последние остатки самообладания, и по её лицу заструились слёзы.       — Я сказал — уходи, — безжалостно повторил Пёс, отворачиваясь.       Санса поняла, что разговор окончен. Гордо вздёрнув подбородок, она с достоинством удалилась, однако чем дальше шла, тем сильнее плакала. В конце концов, она со всех ног побежала в замок, а когда очутилась в спальне Миранды, безвольно рухнула на кровать, укрыв мокрое лицо ладонями.       В таком виде и застала её Миранда. Не задавая лишних вопросов, она обняла Сансу за плечи и, нежно гладя по волосам, стала шептать нечто утешительное. Санса подняла к ней заплаканное лицо и в каком-то отчаянии спросила:       — Помнишь, что Мия говорила нам тогда, в Лунных Вратах? Мужчины или лгут, или умирают, или бросают тебя.       Миранда кивнула и только крепче обняла её, будучи полностью уверенной, что Санса говорила о Гарри. ***       — Принесите ещё воды! — скомандовала леди Анья, меняя очередной компресс на покрытом испариной лбу Гарри.       Настоятель ничего не сказал ей, но она и так знала — всё кончено. Стоило только посмотреть на алое пятно, медленно расплывающееся на чистых повязках, спеленавших грудь её воспитанника, и его частое тяжёлое дыхание, как всё становилось ясно. Эту битву он проиграл.       Дверь отворилась и в комнату вошла Санса. Леди Уэйнвуд пальцем поманила её к себе и внимательно посмотрела в бледное лицо девушки.       — Как ты? — коротко поинтересовалась она.       — Уже лучше, миледи. Но я не о себе беспокоюсь. Я пришла увидеть мужа.       — Похвально, дитя моё. Похвально. Но сейчас ты мало чем ему сможешь помочь.       — Если вы не против, я всё же останусь с ним рядом. А вечером я бы хотела пойти в септу и провести остаток ночи там, моля богов о защите моего возлюбленного супруга.       Леди Анья долгим проницательным взглядом посмотрела на Сансу, а потом сказала:       — Всё же я не ошиблась в тебе, ты была бы достойной королевой. И, возможно, всё ещё можешь ею быть… — леди Хардинг покровительственным жестом указала Сансе на стул рядом. — Я получила новости от лорда Бейлиша. Он желает срочно прибыть сюда, но я отговорю его. Сейчас тяжёлое для всех нас время и пару месяцев мне будут необходимы покой, а также твоё присутствие и поддержка. Думаю, пока мы сами можем решить, что делать дальше и как поступить в сложившейся ситуации, не так ли, моя дорогая?       На самом деле это означало, что у Сансы есть два месяца, прежде чем её передадут в чужие руки.       — Как вам будет угодно, — прошептала она. — Хорошо. Я рада, что мы понимаем друг друга, — взяв Сансу за подбородок, ответила леди Уэйнвуд. — А теперь не буду мешать тебе исполнять свой долг и оставлю наедине с мужем. Если что понадобится, зови прислугу.       С этими словами она вышла из спальни новобрачных.       Отказавшись от охраны, леди Анья уверенным шагом тут же направилась в сторону Южной башни. Пройдя внутрь, она миновала первый этаж, по-хозяйски поднялась выше по лестнице и без стука зашла в комнату старшего брата. Потревоженный шумом, он встал ей навстречу.       — Что привело вас на этот раз? — как всегда спокойно осведомился он.       — Гарри пока жив, если вы об этом. Но, как я понимаю, ненадолго.       — Я не был полностью уверен. Тем более, всегда существует надежда. — Перестаньте! Вы можете быть со мной честны. Я из тех людей, кто предпочитает всегда слышать правду, пусть и горькую. Но не о Гарри я пришла говорить, дело в другом, — леди Анья медленно опустилась на старый колченогий стул, и в этот момент стало заметно, насколько уставшей она была. — Пока этого никто не знает, но сегодня я получила вести из Лунных Врат о Роберте Аррене. После недавних припадков его состояние немного улучшилось, и мейстер разрешил ему небольшие прогулки. Во время одной из них мальчишка захотел покататься верхом и, опасаясь разгневать его, охранники уступили. Упрямец не справился с лошадью и свалился с неё прямо на камни, повредив себе спину. Возможно, он больше не сможет ходить.       — Но при должном уходе…       — Не об этом речь, настоятель, — перебила его леди Анья. — Мой человек сообщил мне, что Петир собирается воспользоваться этим и собрать лордов Хартии, чтобы объявить Роберта недееспособным. В таком случае Роберт сможет в будущем рассчитывать на высокие должности и даже быть лордом-протектором, но не наследовать Долину как её защитник. Это право переходит к Гарри, а он, как вы понимаете, уже не сможет им воспользоваться. И если не произойдёт чуда, то в сложившихся обстоятельствах протекторство лорда Бейлиша продлится не год и не два, оно может стать пожизненным.       Старший брат сочувственно посмотрел на леди Хардинг.       — Что ж, не могу сказать, что удивлён. Этот человек всегда умел как пользоваться обстоятельствами, так и создавать их для своей пользы.       — Поверить не могу! — сокрушённо покачала головой леди Анья. — Какая ирония судьбы. Одно из самых сильных и влиятельных королевств достанется не достойнейшему из чистокровных лордов, а пришлому безвестному торгашу. Я надеялась, что никогда не доживу до подобного позора.       — Искренне вам сочувствую, но, как я понимаю, вы пришли сообщить мне не только эту новость, — уточнил настоятель.       — Как обычно, вы прозорливы, — вздохнула леди Уэйнвуд. — Мы оба с вами помним, что я обещала вам на Тихом острове: помощь, людей, материалы для строительства. И я не отказываюсь от своих слов, однако львиную долю средств должен был предоставить Петир. Тогда он пошёл на этот шаг, чтобы укрепить своё положение в новой должности, но теперь, когда ему не нужно завоёвывать чужие голоса, я предполагаю, что он под каким-нибудь предлогом откажется от своего слова. Он шагу не ступит без собственной выгоды, а сейчас помогать вам для него всё равно что разбрасывать золотые драконы по ветру. Вы, конечно, можете рассчитывать на меня, но теперь сами понимаете, мои возможности весьма ограничены.       — Понимаю, — кивнул старший брат, выглядел он при этом совершенно не удивлённым.       — Мне правда очень жаль, — неожиданно искренне сказала леди Анья. — Но вы же останетесь у нас ненадолго? Нужно будет провести похороны и соблюсти все обряды, провести в храме все подобающие богослужения, и раз уж вы здесь, то могли бы…       — Конечно. Я не оставлю вас сейчас, — заверил её настоятель, замечая, с какой надеждой смотрела на него леди Уэйнвуд. Конечно, выглядела она как всегда сильной, но он понимал, что сейчас она всего лишь женщина, которую постигло горе потери.       Леди Анья благодарно кивнула, поднялась со своего места и направилась к выходу.       — Могу я вас кое о чём спросить? — остановил её на пороге старший брат.       Леди Уэйнвуд кивнула.       — Что будет с северянкой?       — Сансой Старк? — хозяйка Железной Дубравы помедлила с ответом. — Скажу вам правду, я не знаю. Она мне нравится, и если бы это было в моих силах, я бы хотела её защитить… но, к сожалению, сейчас отчаянные времена. А у неё нет ничего, кроме королевской крови и собственного имени.       — Значит…       — Судьба её в руках богов. Надеюсь, сегодня ночью в септе они услышат её молитвы и ответят на них, — печально заметила леди Уэйнвуд, прежде чем уйти. ***       Как и раньше, в храме было тихо и безлюдно.       В этот раз он освещался десятками новых свечей, однако Санса зажгла несколько сама. Ей показалось, так будет правильно. Переплетя пальцы и склонив покорно голову, она села перед алтарём, и со стороны могло показаться, что девушка молится, однако никто за ней не наблюдал. Здесь она была в полном одиночестве.       Как так вышло, Санса не стала задумываться. То ли обитатели Железной Дубравы не были особенно набожными, и септа не пользовалась у них популярностью, то ли леди Уэйнвуд отдала приказ оставить Сансу наедине с богами и со своим горем… на самом деле, это было не важно. Какой бы ни была причина, Санса благодарила судьбу за этот момент уединения и спокойствия, за возможность побыть одной посреди того хаоса, что окружал её вот уже столько времени.       Что она чувствовала?       Санса искала в себе страх, боль, возможно отчаяние или безысходность, но почему-то этого не было. Всё, что пожирало и мучило её последние дни, ушло. Может быть, чаша её страданий переполнилась, может, она смогла найти в себе новые силы, а может, просто устала, но сейчас она была ко всему безразлична.       Иногда... ну ладно, довольно часто в её голове проскальзывали мысли о Псе. Времена, когда Санса так боялась его, давно миновали, и теперь она помнила другое: как он защищал и по-своему заботился о ней.       То, что он оказался жив, порадовало её. То, что он оказался рядом — ещё больше.       Теперь он не был воином, она чувствовала, что былая злоба и ненависть покинули его и больше не питали ту чёрную ярость, с которой он когда-то шёл в бой и постоянно жил, но кое-что в нём осталось неизменным: почти осязаемое ощущение силы, исходящее от этого человека. Санса была уверена — как и прежде, Сандор Клиган был несокрушим и смертельно опасен, и почему-то сейчас, полностью понимая и осознавая это, она не испытывала былого ужаса. Скорее спокойствие, уверенность и… чувство защищённости.       — Как всегда усердно молишься своим богам? — раздался голос позади неё.       — Сир Клиган, не ожидала вас увидеть, — не оборачиваясь, произнесла Санса. Не видя, но чувствуя, как он приближается, она встала, приветствуя его.       — Сколько раз тебе повторять, чтобы не называла меня так, — чуть раздражённо сказал он, остановившись в двух шагах. Как и все монахи, сейчас он скрыл лицо капюшоном и даже принял обычную для них позу — голова смиренно склонена, а руки спрятаны в широких рукавах одеяния.       — Не думала вас увидеть, но рада, что вы здесь, — спокойно произнесла она. — Тем более, я этого хотела.       — После прошлой нашей беседы тебе ещё есть что сказать? — заметил Пёс.       — Мне не за что на вас злиться, если вы об этом. Всё, что вы сказали тогда и что всегда говорили, было правдой. Вы никогда не лгали, но ценность данного качества я поняла слишком поздно, — горько усмехнулась Санса. — Я хотела перед вами извиниться. Вы были правы, ослеплённая страхом, я не понимала, что это значит для вас, когда просила о… той услуге.       Санса смущённо опустила глаза и залилась румянцем.       — Поверьте, я не оправдываюсь, но прошу понять меня. Увидев вас, я обрела надежду, но о самом главном забыла: вы больше не воин, более того, даже не рыцарь, хотя поверьте, последнее утверждение только возвышает вас в моих глазах как мужа, — уточнила она, волнуясь, что он неправильно поймёт её слова. — Теперь вы посвятили себя церкви и отдали свою душу всевышнему, а я… я хотела, чтобы вы нарушили все обеты. Предлагать себя святому брату, что может быть непростительней и греховней для женщины? — сокрушённо покачала головой Санса, а потом неожиданно посмотрела на Пса с несвойственной ей твёрдостью. — Однако я хочу, чтобы вы знали: я сожалею только о том, что ранила ваши чувства, но не о сказанных словах. И если бы пришлось, я повторила бы их снова. Я всё ещё верю, что только вы способны спасти меня от грядущей участи. Я верю вам. Не знаю почему, но я вам доверяю.       Его лицо всё ещё было скрыто капюшоном, поэтому Санса не знала, какую реакцию вызвали её слова. Возможно, он принял её извинения. А возможно разочарован, осуждает и презирает, осознавая, что теперь она больше не леди, раз говорит такие вещи.       — Это правда? — неожиданно прервал он затянувшееся молчание.       — О чём вы?       — Это правда, что задумал Петир?       — Я думаю да, — кивнула головой Санса.       — Делал ли он с тобой непозволительное?       — Иногда, — смутилась Санса, — он целовал или прикасался ко мне, ещё когда мы жили в Орлином Гнезде. Он говорил что это любовь отца, но это неправда. А сейчас… уверена, он зайдёт дальше. Через два месяца он приедет сюда, тогда всё и решится.       Между ними вновь воцарилась тишина, и Санса боялась прервать её.       — Твоя взяла, — коротко бросил Пёс и направился к выходу.       — Что… что вы хотите сказать? — пробормотала ему в спину Санса.       — Не делай вид, что не понимаешь! Я сказал — твоя взяла. Я сделаю то, что ты хочешь, — резко обернувшись, отчеканил он.       — Сир Кл… то есть брат… милорд, — растерялась Санса. — Спасибо, наверное… Я не знаю, что и сказать…       — Вот и молчи тогда, пичуга глупая. Сама ещё не знаешь, на что себя обрекла. Ладно. Ещё свидимся. Там и решим когда, — как обычно жёстко ответил Пёс и пошёл прочь.       Санса подняла глаза на лик Матери, прижала руки к губам и внезапно лицо её осветила робкая улыбка. В то же время уже на выходе, закрывая входные ворота, Сандор Клиган с досадой побормотал:       — Старки всё-таки доведут меня до могилы. ***