Нарушая обеты (Breaking the rules).

***       Громкий стук вырвал Сансу из крепкого сна, заставив снова зажмуриться и сморщить лицо от досады. Ведь она совсем недавно вернулась в замок после ночных бдений в септе и проспала, наверное, всего только пару часов. Все знали это, так зачем сейчас её тревожить?       Санса поднялась, прижала пальцы к вискам, стараясь унять пульсирующую боль, и медленно поплелась к двери. Санса была раздражена и злилась, но как только отворила её, тут же позабыла об этом, увидев перед собой леди Уэйнвуд. Стоило только взглянуть на её лицо, и всё становилось ясно.       Вместе с леди Аньей в комнату вошли две служанки. Одна несла зеркало и туалетные принадлежности, вторая держала в руках чёрное траурное платье.       — Приведи себя в порядок и следуй в мои покои. Гарри там, — коротко сказала леди Уэйнвуд и без лишних слов ушла.       Рыцари и воины, собравшиеся около тела Гарри, склонились в уважительном поклоне, когда вошла молодая вдова и заняла своё место рядом с мужем. Видимо, только её появления они и ждали, потому что после выражения приличествующих случаю соболезнований присутствующие удалились. Даже леди Уэйнвуд в дань традиции оставила Сансу наедине с супругом — этот день она должна была провести рядом с ним. Однако Миранда Ройс явно не испытывала уважения ни к традициям, ни к приличиям, так что через какое-то время ловко проскользнула сквозь почётный караул к своей подруге.       — Ранда, тебе же нельзя сюда! Как ты прошла охрану? — сказала Санса, стараясь говорить как можно тише.       — Охрану, которую обеспечивает лорд Хантер? Не смеши меня, дорогая! — фыркнула Миранда. — Но если ты хочешь, чтобы я ушла…       — Нет-нет! — поспешно ответила Санса. — Я рада, что ты здесь. Я немного… побаиваюсь быть тут одна.       — Я знала, что ты так скажешь. Поэтому и пришла. Ты странная, — усмехнулась Миранда. — Боишься больше мёртвых, чем живых. Хотя он, — она кивнула на Гарри, — уж точно теперь не причинит тебе никакого вреда.       — Он не был плохим, Ранда. Он не обижал меня, и я уверена, он не хотел делать мне больно.       — Просто у него не было такой возможности. А теперь и не будет, — рассудительно заметила Миранда. — И я не собираюсь придумывать, что бы такое хорошее сказать об этом беспутнике только потому, что он помер.       Санса недолго молчала, а потом неожиданно сказала:       — Наверное, ты права.       — Что? — изумилась Миранда. — Ты не собираешься поведать мне какую-нибудь поучительную истину?       — Нет. Я скажу, что немножко завидую тому, какая ты прямолинейная и смелая.       — Так. Секундочку, — настороженно сказала Миранда. — Сейчас я задам важный вопрос: что ты такое и, самое главное, где тело Сансы Старк?       — Ранда, прекрати!       — Так всё-таки инкуб или перевёртыш?       — Ранда! — легонько ударила её по руке Санса. — Неужели тяжело представить, что я такой же человек, как и ты?       — Да практически невозможно! Иногда мне казалось, что сама Мать вселилась в тебя, настолько правильной и благочестивой ты была. Но знаешь… мне всегда это в тебе нравилось.       — Ты хороший друг, Ранда.       — Не настолько, насколько мне хотелось бы, — вздохнула она, и её весёлое настроение словно улетучилось. — Я говорила с отцом и другими лордами, но… прости, я не смогла повлиять на них. Они приняли решение ждать и пока не вмешиваться в дела Петира Бейлиша.       — Спасибо, что попыталась, — благодарно улыбнулась подруге Санса.       — А знаешь, что? — горячо зашептала ей на ухо Миранда, словно боялась, что их кто-то услышит. — Если у меня всё получится с Гилвудом, то я стану хозяйкой Длинного Лука. И тогда, возможно, я смогу спрятать тебя на какое-то время. Конечно, жизнь в клетке не жизнь, но всё лучше, чем быть в постели названного отца.       — Птахе не привыкать жить в клетке, — ответила Санса и вздрогнула от ощущения, которое вызвало это почти забытое слово.       — Я хочу сказать, что ты можешь рассчитывать на меня, — уверенно кивнула Ранда, и глаза её неожиданно заблестели.       — Я знаю, дорогая. Я знаю, — крепко обняла её Санса.       До самого заката девушки так и просидели вместе, успокаивая и поддерживая друг друга, пока охранник не подал сигнал, что настало время ритуала очищения. Комнату снова наполнили мужчины, которые торжественно взяли тело Гарри Хардинга и толпой понесли его в сторону септы. Санса молчаливо следовала за ними вместе с леди Аньей, Мирандой и другими женщинами до самого храма, где уже находился старший брат. Он дождался, пока все сядут на свои места, взошёл на помост и начал обряд.       От обилия свечей на алтаре и вокруг ликов богов рябило в глазах, жар от их пламени поднимался к самому куполу и постепенно оседал по всему храму, а запах благовоний медленно плыл в воздухе, лениво растекаясь и дурманя окружающих. Всё было очень похоже на день свадьбы, вот только теперь это было для Сансы не начало, а конец несостоявшейся новой жизни. Снова остаться ни с чем, снова потерять всё… Санса прикрыла глаза, медленным глубоким дыханием ослабляя напряжение и успокаивая ритм собственного сердца. Голос настоятеля казался всё дальше и тише, она уже не могла различать слова говорящего, но именно этого ей и хотелось.       Забыться. Представить, что всё закончилось, что теперь всё хорошо.       Она свободна…       Из блаженного покоя её вырвал настойчивый шёпот лорда Хантера:       — Леди Уэйнвуд, прошу простить моё вмешательство, но мне кажется, миледи Хардинг нехорошо.       — Ей и не должно быть хорошо, она только что потеряла мужа, — резковато ответила она.       — Нет, я хотел сказать… то есть… мне кажется, она слишком бледна, ещё немного и она распрощается с тем немногим, что съела за сегодняшний день.       — Что? — тут же всполошилась сидящая впереди леди Анья и обернулась к Сансе. — Деточка, тебе правда плохо? Тебя тошнит?       Санса открыла было рот, чтобы сказать правду, но тут же поняла, что это шанс освободиться от второй бессонной ночи в септе. Ритуал очищения растянется ещё как минимум на три часа, а сидеть недвижимо всё это время в душной зале не было никакого желания.       — Мне немного нехорошо, меня мутит и голова кружится, но это не важно, я останусь здесь сколько потребуется, — кротко ответила Санса.       — Ни в коем случае! Гилвуд, её нужно проводить в замок. Займитесь этим, а потом возвращайтесь сюда — скомандовала леди Уэйнвуд.       Молодой лорд стал послушно пробираться назад сквозь ряд сидящих рыцарей, бряцая чужой амуницией и грохоча собственными доспехами посреди тишины обряда, чем вызвал укоризненные взгляды многих дам. Наконец добравшись до Сансы, он предложил ей свою руку, помог встать и повёл её к выходу.       — Милорд, я благодарна вам за помощь, но я сама могу добраться до своей комнаты. На свежем воздухе мне сразу станет лучше, а вам не стоит уходить сейчас, посреди обряда, — попыталась ускользнуть от Гилвуда Санса.       — Я не хочу нарушать ритуал очищения, да и вам быть обузой тоже не желаю, однако отпустить вас одну я не могу. Кто-то должен сопроводить вас в свои покои, — непреклонно ответил он.       — Но вы не учли одного обстоятельства, — доверительно прошептала Санса. — В таком случае получается, что мужчина останется наедине с молодой леди посреди ночи один, в её спальне, в полупустом замке. Это неприлично, вы не находите? Да и Ранде, не думаю, что понравится подобная ситуация.       При упоминании имени Миранды лорд Хантер побледнел.       — О Семеро, я и не подумал об этом! Действительно, это может бросить тень на вашу безупречную репутацию, — испуганно воскликнул он, пытаясь решить сложившуюся дилемму, но потом его лицо просветлело, — кажется, я знаю, что делать. Подождите секунду!       С этими словами он оставил свою даму у ворот храма, а сам исчез внутри. Через минуту он вернулся, и не один, следом за ним шёл хорошо знакомый Сансе высокий послушник. Случайно или нет, но из всех прибывших монахов Гилвуд столкнулся именно с Псом.       — Леди Хардинг, вот решение, которое устроит всех. Этот человек проводит вас в ваши покои, — довольный собственной смекалкой, провозгласил Гилвуд.       Без малейшей тени сомнения он оставил Сансу в надёжных, как он был уверен, руках, вернулся в септу и с чистым сердцем доложил леди Уэйнвуд:       — Я поручил её святому брату. Не сомневайтесь, он должным образом позаботится о ней. ***       Огонь немногочисленных факелов скудно освещал пустые коридоры замка, погружённого в скорбь и молчание. Каждый шаг отдавался эхом, усиленным и отражённым каменными стенами, а холод и одиночество давили настолько, что если бы не огромная безмолвная тень Пса, следующего за Сансой, возможно, она не сдержалась бы и бросилась в Восточное крыло бегом.       Перед дверью своей спальни Санса остановилась, повернулась к своему провожатому и присела в искусном реверансе, прощаясь с ним:       — Благодарю за помощь.       С этими словами она вошла в свои покои, но с удивлением заметила, что Пёс и не собирался уходить: он скользнул вслед за ней, захлопнул за собой дверь и закрыл её изнутри на засов. Завидев это, Санса невольно попятилась, и у неё вырвалось:       — Что вы делаете?       — А ты как думаешь, что? — проскрежетал он. — Оцениваю красоту и удобство твоей спальни.       — Я не пони…       — У нас не так много времени, так что щебет свой оставь для другого случая, — пробормотал Пёс, стягивая с себя рясу.       — Что вы собираетесь делать? — испуганно повторила Санса.       — Ничего такого, о чём ты сама не просила, — многозначительно ответил Пёс и бросил рясу на один из стульев. Оставшись в потёртых замшевых бриджах и тонкой широкой рубахе, он быстро огляделся, заметил платяные шкафы и тут же направился к одному из них. Распахнув его створки, он без стеснения стал перебирать хранившиеся там вещи, пока не нашёл нечто типа тонкой холщовой попоны. Удовлетворённо кивнув, он бросил её на кровать поверх расшитого шёлком жемчужного покрывала.       Лицо Сансы мгновенно побледнело, когда она поняла, что он собирается делать.       — Ми-милорд! — пробормотала она, заикаясь и оглядываясь. — Здесь? Сейчас?       — А ты чего ожидала? Менестрелей с дудками и ложе из розовых лепестков? Уж простите, что разочаровал, ваше высочество, — едко ответил он, пытаясь изобразить галантный поклон. — Но если вы передумали…       — Нет! — отчаянно выкрикнула Санса, а потом уже спокойней сказала. — Просто я не ожидала, что… хотя не важно, — мотнула она головой и подняла руки к завязкам платья.       — Оставь это, — резко бросил тут же посерьёзневший Пёс. — Мне не нужно любоваться на твои прелести, чтобы сделать всё, что потребуется.       В этот момент Санса почему-то подумала о тех женщинах, которых он брал раньше, и о том, что большая их часть отдавалась ему, скорее всего, не по собственной воле, однако предпочла эту мысль прогнать, а слушать и делать то, что говорил ей Пёс.       Тем временем он неотрывно наблюдал за ней взглядом охотника, словно примеряясь и обдумывая, с какой стороны лучше подойти к намеченной жертве, и этот взгляд вызвал у Сансы мурашки и странное тяжёлое чувство в груди.       — Прежде чем мы начнём, я спрошу кое-что, — произнёс он низким голосом, когда двинулся к ней и в несколько шагов преодолел разделявшее их расстояние. — Ты имеешь хоть какое-то представление о том, что происходит между мужчиной и женщиной?       Он стоял слишком близко, это вызывало чувство смятения, но Санса сумела найти в себе силы посмотреть ему в глаза и ответить:       — Полагаю, что знаю. Леди делит постель со своим суженым, и у него в этот момент… — Санса покраснела, — наблюдается подъём мужского достоинства.       — Достоинства? — хмыкнул Пёс, осклабившись. — Ишь ты, как ловко сказала да красиво описала. Так-то оно всё намного… — он медленно наклонился к её щеке и выдохнул, — грязнее.       Санса судорожно вздохнула, но не отпрянула от него. Пёс так и стоял, нависая над ней подобно огромному каменному утёсу, когда Сансе вдруг вспомнились шутливые слова Миранды, значение которых она не сразу поняла. Ранда тогда обсуждала знакомых лордов, соответствие их комплекции с размером одного очень важного органа, и помнится, она подшутила тогда над Петиром и его прозвищем Мизинец и со смехом сказала, что у настоящего рыцаря должно совпадать и то, и другое. И вот теперь Санса с нарастающим страхом думала, что же будет с ней, если как мужчина Сандор Клиган окажется так же велик, как и воин.       Санса шумно сглотнула, обведя языком пересохшие губы и, наверное, сделала что-то не то, потому что взгляд Пса тут же изменился, потяжелел, и он произнёс так, что это прозвучало почти угрожающе:       — И чего ты ждёшь, принцесса? Иди в постель.       На негнущихся ногах она последовала к кровати, сбросив обувь, неловко залезла на неё и улеглась в самом изголовье. Пёс подошёл к краю ложа, но не стал забираться вслед: он взял Сансу за лодыжки и неожиданно одним рывком подтянул к себе, одновременно разводя ей ноги. Она испуганно дёрнулась, но вырываться из его цепких пальцев не стала.       Он сам отпустил её и медленно, дюйм за дюймом стал приподнимать край траурного платья, не предусматривавшего никаких нижних юбок: только скромность и простота, никакой вычурности. Когда подол соскользнул Сансе на живот, полностью открывая стройные ноги, Пёс на мгновение замер, скользнув взглядом по бледной коже, но потом словно очнулся и нарочито небрежно потянул кусок попоны, поправляя его.       — Чтобы не оставалось следов, — пояснил он.       Обхватив огромными ладонями точёную талию северянки, Пёс подтянул её ближе, удобней устраиваясь у неё между ног, и начал расшнуровывать завязки своих бридж. Санса опустила глаза и с какой-то безысходностью наблюдала за происходящим, боясь пошевелиться.       Он поймал её отчаянный взгляд и остановился.       — Тебе же будет лучше, если ты не станешь смотреть, — тихо проговорил Пёс. Санса различила в его словах горечь, однако послушно отвернула лицо в сторону.       Теперь она не имела представления, что происходит, и ей было очень страшно. Хотелось услышать что-то обнадёживающее и успокаивающее, как в детстве, когда все хлопотали вокруг неё, но сейчас она уже больше не была той девочкой, она выросла. Привыкла никого ни о чём не просить, ни от кого ничего не ждать.       Поэтому она сначала не поверила, когда услышала хриплое: «Я постараюсь не обидеть тебя, пташка».       Санса закрыла глаза, успокаиваясь и отпуская почти поглотившие её страх и панику. Он дал обещание, а значит, всё так и будет.       Санса не видела, но почувствовала, что он уже справился со шнуровкой и обнажил чресла, и была уверена, что он немедленно возьмёт её, однако Пёс не спешил. Внезапно она ощутила, как он обхватил её колено и неторопливо, очень осторожно провёл рукой дальше. Сначала она занервничала, а потом расслабилась и подумала, что для неё в этом нет ничего страшного, а ему как мужчине это, наверное, необходимо. Пёс словно прочитал её мысли: всё ещё настороженно, но теперь более уверенно он стал прикасаться к её обнажённому телу.       Санса почти привыкла к этой ласке, когда мужские пальцы неторопливо переместились на внутреннюю поверхность бедра и ловко, но в то же время очень нежно стали скользить по чувствительной коже. Санса напряглась, но не оттого, что это всколыхнуло в ней былое отвращение, которое вызывали прежние мужчины в её жизни - скорее, наоборот. Казалось, в этот раз всё было иначе: чужие прикосновения рождали на её коже тепло, которое не просто оставалось, оно росло, распространялось дальше ленивыми волнами и оседало где-то глубоко внутри.       Отчего-то воздух вдруг стал другим, непривычно густым и тяжёлым, и Санса задышала часто и неглубоко, впуская его короткими рывками.       Касания чужих рук тут же изменились — из тонких, почти невесомых они превратились в настойчивые и требовательные. Санса ожидала, что Пёс позволит себе трогать её там, в самом низу, но этого не случилось. Его жёсткие пальцы всё так же путешествовали по её бёдрам, только в этот раз более раскованно и жадно, а их движения сливались в единый, размеренный и непривычный для Сансы ритм.       Момент, когда он чуть шире развёл ей ноги и прижался к её животу, немного отрезвил, но уже не испугал Сансу.       Она помнила, что он просил её отвернуться, и знала, что сделал он это для неё, чтобы спасти от созерцания в такой момент его физического уродства, однако не могла так поступить с ним. Пёс заботился о ней всегда, даже сейчас, и она не позволит себе быть неблагодарной.       Санса повернулась к нему и посмотрела прямо в лицо. Он замер, и в его взгляде скользнуло сомнение и неуверенность, но Санса глаз не отвела. Лёгким жестом она подняла руки и положила ладони ему на плечи, чуть сжимая их. Тогда Пёс опустил руку вниз, туда где прикасались их тела, чуть подался вперёд, и Санса ощутила, как твёрдая плоть упирается в её лоно.       «Сейчас?» — он не сказал это вслух, но ей и не нужно было.       «Сейчас» — согласно кивнула она, и он толкнулся в неё плавным движением.       Санса ахнула, распахнув широко глаза, и инстинктивно попыталась отпрянуть, но Пёс ей не позволил. Его рука властно ухватила её чуть ниже талии, удерживая на месте, и на миг он сдержался, подался назад, но тут же снова повёл бёдрами ей навстречу.       Больше он не останавливался.       Теперь Пёс двигался постоянно: то чуть отступая, то снова возвращаясь, постепенно продвигаясь вперёд.       С каждым разом он стремился быть глубже, и Санса чувствовала горячую ноющую боль внизу живота, когда он проникал в неё, но той невероятной ужасной боли, которую она представляла себе, не было. Наоборот, казалось, что Пёс, который должен был, как и любой мужчина, получать сейчас удовлетворение, сам испытывал её, настолько жёстким и сосредоточенным было его лицо, а огромное сильное тело словно окаменело — Санса ладонями ощущала, как подрагивают от напряжения его плечи.       Она гадала, как долго всё это может продолжаться, когда неожиданно он замедлил движения, потом словно через силу остановился и прохрипел:       — Будет больно, но я должен закончить.       Отбросив осторожность, он крепко схватил Сансу, наваливаясь сверху и подминая её под себя. Она испуганно вскрикнула и упёрлась кулаками ему в грудь, пытаясь оттолкнуть, но против железных мускулов Пса была бессильна. Он поднял её бёдра навстречу и, не обращая внимания на протесты, в несколько коротких рывков пришёл к финалу.       Какое-то время он не двигался, восстанавливая дыхание, а потом отстранился, и Санса почувствовала, что он покинул её тело.       Санса хотела быть благовоспитанной, но всё же не удержалась и скользнула взглядом по фигуре Пса в момент, когда он отворачивался. Мельком увидев его всё ещё вздыбленный член, она поняла, что Ранда была права в своих рассуждениях — он был такого размера, что было удивительно, как эта штука могла поместиться в женщине, не повредив её нутро.       Санса медленно поднялась на кровати и осмотрела себя: платье совсем помялось, живот испачкан чем-то липким и вязким, бёдра покрыты уже подсыхающей кровью, а ноги отчего-то дрожат, как у новорождённого оленёнка. Она попыталась пригладить волосы и привести себя в порядок, но Пёс, который в этот момент завязывал пояс бридж, протестующе вскрикнул.       — Ничего не трогай! Сначала тщательно вытрись этим и не оставляй никаких следов, — приказал он, протягивая ей холщовую ткань.       Санса послушно сделала всё, что ей велели, и только потом одёрнула платье, скрывая наготу. Пёс снова надел рясу, накинул капюшон и потянулся к куску ткани, скомканному на кровати. Аккуратно сложив, он спрятал его за пазухой.       — Я сам уничтожу это, — глухим голосом сказал он и направился к двери, но перед тем как уйти, бросил. — Не беспокойся, у Клиганов сильное семя. Ты понесёшь, если на то будет воля твоих богов. ***